Путешествие по средневековому Крыму

Современное шоссе Севастополь — Бахчисарай повторяет существовавшую в Средневековье дорогу из степного Крыма в Херсонес. В самом центре этой дороги у озерца Хаджа-Сала возвышается точно остров среди трех смежных долин Материнская гора — Мангуп.

«Положение Мангупа необыкновенно, — писал Кеппен. — Находясь, так сказать, между небом и землей, он мог бы, кажется, противостоять всем превратностям мира»¹.

С трех сторон края Мангупа ограничены скалистыми обрывами (до 70 м по вертикали), северный же склон горы прорезают три глубоких оврага — Капу-Дере (от слов «капу» — вход, ворота и «дере» — овраг), Гамам-Дере (Банный овраг), Табана-Дере (Кожевенный овраг). Эти три оврага образуют четыре мыса: Чамны-Бурун (Сосновый мыс), Чуфут-Чаерган-Бурун (Мыс вызова иудеев), Элли-Бурун (Греческий мыс) и Тешкли-Бурун (Дырявый мыс). Только с одной стороны можно было въехать на плато, но между мысами проходила мощная оборонительная стена с башнями.

«Это высокая, достигающая небес крепость на белом скальном выступе. Скала, на которой цитадель сия возвышается, имеет в окружности двадцать тысяч шагов. Раскинулась скала та, как равнина плоская, травой и тюльпанами поросшая, а вокруг нее пропасти зияют на тысячу аршин глубиной — воистину бездны адские! Доступа к этой цитадели ниоткуда нет, разве что со стороны ворот. Замок имеет семь высоких башен, а вход в них лежит через ворота, каждые из которых подобны воротам премогучей твердыни. Хотя вокруг той скалы нет гор, высотой ее превышающих, Аллах пожелал, дабы из той скалы в трех местах источники били»².

Единственная колесная дорога, по которой и сегодня можно подняться на плато на джипе, огибает мыс Тешкли-Бурун. Извивающаяся змеей дорога вела к главным городским воротам, а из пещерных казематов на мысе караул пристально следил за поднимающимися. Сам Тешкли-Бурун отгорожен от плато стометровой стеной. Здесь под защитой цитадели находились административные здания, в том числе княжеские кладовые, княжеская капелла «Октагон», монастырь, тюрьма.

Как только я вошел в башню и увидел построек расположение, Храмы прекраснейшие и красоты дворцов, Высеченных в скале гробниц, портиков и колонн, Кроме того и красоты всей пестрой живописи...³

Цитадель, руины которой до сих пор напоминают о былом величии Мангупа, представляла собой трехэтажный замок-донжон. По внешнему фасаду располагались узкие бойницы-амбразуры. С внутренней стороны постройка, наоборот, имела дворцовый характер. На первый этаж вел богато украшенный парадный вход, а на втором находились широкие окна, обрамленные затейливыми резными наличниками в восточном стиле.

Напротив цитадели расположены жилые кварталы. Сейчас почти вся территория городища заросла травой и кустарником, но глазам средневековых путешественников, смотревших на столицу Феодоро со стен цитадели, открывалась совсем другая картина.

Я увидел равнину весьма приятную, четыре холма имеющую,
Воды весьма сладчайшие, сады орошаемые,
Источники для взора бьющие, что имело хороший воздух место,
Увидел храмы выдающиеся, мозаиками вымощенные.
И купольные, базиликоподобные и круглые по расположению
        [здания] здешней митрополии⁴.

В верховьях Гамам-Дере находится родник, вокруг него располагались дома местной знати. Недалеко от родника можно увидеть руины базилики Святых Константина и Елены — самого большого храма горной Таврики. Базилика размером 31,5×26,2 м была разделена двумя рядами колонн, по шесть в каждом, на три нефа. Она была построена в VI веке и затем неоднократно перестраивалась, просуществовав до 1475 года. Рядом с базиликой был княжеский дворец, который ныне превратился в груду камней. А когда-то это было монументальное двухэтажное здание (40×35 м), к северной стене которого примыкала башня с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж. Стены его были украшены фресками, а для украшения проемов использовались мраморные наличники.

От края южного обрыва идет потайная тропка. Она ведет к так называемому «Южному монастырю». Пещерная церковь монастыря — единственный из храмов Мангупа, где сохранились остатки фресковой росписи «дивной красоты». Она представляет собой один из лучших примеров стиля «палеологовского ренессанса». Авторы фрески, современники Джотто и Ботичелли, чувствовали дыхание эпохи Возрождения. В центре композиции Христос с приподнятой для благословения правой рукой и Евангелием в левой. Спокойное лицо с классическими чертами приближается к величавому типу Христа в мозаиках константинопольского храма Кахрие-Джами. Вокруг него, подобно вельможам, окружающим византийского императора, ангелы и святые. Вверху изображения святых равноапостольных Константина и Елены. Особую торжественность композиции придают холодные тона и изящество линий⁵.

Даже после турецкого завоевания, когда город лежал в руинах, средневековые путешественники не уставали восхищаться его исполненными величия дворцами и храмами.

С высоты шестисотметрового плато открывается вид на земли, принадлежавшие «владыкам Феодоро». На севере по рекам Бельбек и Кача проходила граница с татарским улусом Кырк-Ор — центром Крымского ханства, на западе к территории княжества относились города Херсонес и Каламита, южная граница примыкала к побережью, где находились генуэзские анклавы-колонии.

Столица Феодоро была окружена плотным кольцом храмов, часовен и монастырей. На востоке всего в нескольких часах ходьбы — два пещерных монастыря Шулдан и Челтер (Чильтер), не уступающие прославленным афонским обителям. На юге — церковь Святого Феодора у одноименного источника, а дальше — крымский Афон в устье реки Черной. Здесь под защитой крепости Каламита находилось девять православных монастырей, несколько десятков храмов. Их колокольный звон был слышен по всему Гераклейскому полуострову, некогда центру эллинизма в Крыму, который в XIV веке совсем обезлюдел. Инкерманский Свято-Климентовский монастырь по праву считается древнейшим монастырем в Таврике. Агиографическая легенда рассказывает нам о ссылке в Крым римского папы Климента, его проповеди в Инкермане и мученической смерти. На маленьких островке близ Херсонеса на месте смерти святого Климента стояла небольшая церковь, построенная, по словам французского посла Вильгельма де Рубрука, будто бы руками ангелов.

Инкерманская долина и сейчас поражает своими грандиозными пещерными комплексами Монастырской и Загайтанской скал, Сапун-горы, Уч-Баша, хотя на сегодняшний день значительная часть из них разрушена.

«В поднебесных скалах по обеим сторонам долины... имеются разнообразные пещеры, на двух ярусах расположенные с высеченными в скале нишами, в коих находятся ковры, предметы различные, сундуки с постелями и одеждой, очаги и красивые печи. Эти пещеры единственны в своем роде и выглядят так, как будто только что возникли из-под кирки крушителя скал Ферхада. При виде их человек от удивления и восхищения палец к устам подносит! По воле Аллаха для тогдашних людей твердые камни были игрушкой, те скалы дробили они в течение одного мгновения, как будто сыр резали, и таким образом построили разные, какие только пожелали, дворцы, дома жилые, а также комнаты для собраний. Из всего этого видно, что Инкерман в давние времена огромным городом должен был быть, да и теперь лишь одному Аллаху ведомо, сколько там тех пещер»⁶.

Согласно сформулированной еще в позапрошлом столетии гипотезе, развитие монашеского общежития в Таврике относилось к VIII—IX векам — периоду иконоборчества, когда православные епископы, священники и монахи были вынуждены спасаться на окраинах империи. Однако ни письменные источники этого периода, ни археологические данные не подтверждают этой версии.

Расцвет крымских монастырей гораздо уместней связать с так называемым «палеологовским ренессансом» XIV века. К этому периоду традиционные монашеские центры Малой Азии и Греции оказались под игом турок и латинян. Поэтому монахи могли переселяться в более спокойные области Северного Причерноморья.

Вслед за Инкерманским монастырем возникли такие крупные духовные центры, как Челтер, Шулдан, Качи-Кальон, Успенский монастырь и другие. Но кроме крупных монастырей, были десятки, если не сотни, малых лавр, в которых жило по нескольку отшельников, стремящихся узреть энергии Божии через исихию.

Пещерные монастыри создавались в местах, которые были священными для других народов, ранее населявших Крым. Румынский традиционалист Мирча Элиаде обратил внимание на существующий во многих религиях ритуал «освящения пространства», то есть использования культовых мест старой религии как священных мест религии, пришедшей ей на смену с предварительной ресакрализацией территории. В христианстве этот ритуал символически заключался в воздвижении креста. Таким образом, место считалось «обновленным», или «вновь освещенным Крестом»⁷. Не случайно в пещерных обителях на стенах вырезаны многочисленные кресты.

Так, один из самых известных крымских монастырей Качи-Кальон был основан на месте древнего языческого капища⁸. У входа в большой грот монастыря находилось, по словам местных жителей, священное чудодейственное дерево, а к западу от храма стоял большой камень, испещренный таинственными знаками, которому поклонялись вплоть до XIX столетия.

Большинство пещерных монастырей пришло в упадок после захвата Крыма турками. К моменту присоединения Крыма к России многие храмы перестали существовать (а после 1783 года вплоть до середины XIX века варварски разрушались). Исключение составил Свято-Успенский монастырь в Бахчисарае, ставший резиденцией Готского митрополита с 1475 года. По преданию, этот монастырь был основан в IV веке и вплоть до присоединения Крыма к России поддерживал тесные связи с Трапезундским монастырем Сумелы. Согласно легенде, записанной в XVII веке Андреем Лязловым, основание монастыря было связано в народной памяти со счастливым избавлением окрестных поселений от змей, благодаря заступничеству Пресвятой Богородицы.

Средневековых путешественников поражало сходство храмовых и монастырских комплексов Крыма со Святой землей. Горная Таврия, Святая земля, Александрия Египетская и древние коптские пустыни, как считали средневековые картографы, лежат на одном меридиане. Для средневековых отшельников Готия могла стать своеобразной проекцией Святой земли, утерянной в результате арабских завоеваний. Не случайно, согласно традиции, церковь в Крыму была основана раньше, чем в столице Византийской империи Константинополе, причем проповедь христианства в Крым шла напрямую из Иерусалима.

Была в Крыму и своя Святая София — уменьшенная копия главного храма Вселенского Православия Софии Константинопольской. Эта церковь была вырублена в скале в VI веке по пропорциям царьградской Софии и находилась недалеко от нынешней станции Инкерман. Высказывалось предположение, что она была главной церковью средневекового монастыря Святой Софии, Премудрости Божией. Святой Софии посвящались и другие многочисленные храмы, например, в Херсонесе или в Качи-Кальонском монастыре.

Согласно учению гностиков, представителей одного из направлений раннего христианства, Святая София — женская эманация Бога, играющая важную роль в искуплении и спасении. Ее образ восходит к языческому символу Луны и древним мистериям плодородия, которые были частью древних религий народов, населявших Крым. Несмотря на то что в официальных догматах церкви нет определения Софии, ей посвящались храмы, рисовались изображающие ее иконы, а трубадуры воспевали ее в своих романсах.

Но наибольшим почитанием на полуострове пользовался, конечно же, святой Феодор Гаврас — небесный покровитель правящей династии. До сих пор в Крыму сохранилось множество топонимов Ай-Тодор, что в переводе с греческого означает «Святой Феодор».

Городом Сан-Тодеро называлась столица феодоритов. Находящаяся под ней плодородная долина до сих пор называется Ай-Тодорской. В честь святого Феодора названа речка — приток реки Черной — и мыс на Южном берегу Крыма, где в Средние века находился монастырь, освященный во имя этого святого. Еще один монастырь с таким названием возвели близ Сюйреньской крепости на одноименном мысу. Культ этого святого удержался в Таврике и после разгрома Мангупского княжества. Перед переселением греков из Крыма 16 из 170 крымских церквей носили имя святого Феодора, хотя в это время их уже отождествляли с более известными в Греции святыми Феодором Тироном и Феодором Стратилатом. Оно и не удивительно — после захвата полуострова мусульманами почитание Феодора Гавраса могло быть только тайным.

Господа Феодоро всячески подчеркивали свое происхождение от святого — борца за православие с мусульманами. Имя святого Феодора должно было придавать легитимность правящей династии и освящать ее властные полномочия.

В храме Донаторов в бывшем селе Черкес-Кермен сохранились остатки фресковой росписи с изображением княжеской семьи и ее небесного покровителя.

Делалось несколько попыток реконструкции росписи с изображением ктиторской композиции. В своем изложении мы будем опираться на наиболее полное описание искусствоведа Ирины Волконской⁹.

В первом аркосолевидном углублении северной стены храма (на рисунке справа) находилась фигура всадника с копьем. Остатки греческой надписи позволяют прочитать имя святого: «Святой Феодор» ([Θεόδω]ρος). Над изображением святого под самым потолком две сцены из жития, вероятно, этого же святого. В первой композиции относительно хорошо сохранился только лик царя. Можно понять, что царь сидит на троне, а святой Феодор, облаченный в красный плащ, свидетельствует ему о Христе. Вторая сцена, расположенная ближе к алтарю, это казнь Феодора. Палач, облаченный в короткую воинскую одежду, замахивается мечом, а святой Феодор на коленях молится Богу с простертыми руками. Лики обоих персонажей довольно хорошо сохранились, но фреска в целом сильно закопчена. Имеется надпись «Стратилат, усекаемый мечом» (Στρατ{η}λάτ[ης] ξιφειοεί[ς]).

Учитывая центральное место, которое занимает эта композиция в росписи храма, можно предположить, что храм был посвящен святому Феодору. Вероятно, то и был святой Феодор Гаврас Стратилат. Сцены исповедания веры и казни святого мученика вполне соотносятся с его житием. Хотя в Греции святой Феодор Гаврас традиционно изображался в виде пешего воина, в Крыму его культ мог смешаться с восходящим еще к античным временам культом героя-всадника, изображения которого можно найти на сарматских стелах, в римском храме Юпитера в Хараксе, на терракотовых изделиях Боспора, а позже уже в византийский период на поливной посуде Херсонеса. Вырубленная в стене ниша свидетельствует о том, что фреска могла быть впоследствии заменена иконой.

Стратилат, усекаемый мечом. Фреска из храма Донаторов. Реконструкция И. Волконской

Далее на запад изображены восемь фигур, пять из них представляют собой членов ктиторской семьи, а три — небесных покровителей. Слева от всадника видны две ноги в высоких красных сапогах, причем фигура стояла, обратившись лицом к алтарю и к всаднику. К сожалению, само изображение стоящего отсутствует, так как, очевидно, было варварски выбито, о чем свидетельствует прямоугольное отверстие в стене, находящееся прямо над изображением ног.

А Княжеская семья и ее небесные покровители. Фреска из храма Донаторов. Реконструкция И. Волконской

В западной аркасолии изображения двух пеших воинов со щитами. Читаются надписи «Святой Георгий» и «Святой Дмитрий».

Между воинами расположена фигура примерно в половину их высоты. Различимы фрагменты мехового оплечья и белого плаща. Руки человека сложены крестообразно на груди. В процессе выполнения кальки-реконструкции стало ясно видно, что над головой фигуры нимб отсутствовал, так как в этом месте сохранилось несколько фрагментов фона. Отсутствие нимба говорит нам о ктиторском значении композиции.

«Северная стена храма плавно переходит в западную. Здесь написаны две фигуры ктиторов или донаторов, по которым храм собственно и получил свое название. Ближе к востоку, под «парусом», образованным аркосолевидными арками, расположена женская фигура с вытянутой в молитвенном жесте правой рукой. На голове ее можно различить высокий остроконечный головной убор цвета охры. Сохранилась только средняя часть фигуры и нижняя часть лика. Видно левое ухо с золотистой серьгой.

Далее к западу фигура мужчины подобной же сохранности. Рука его также вытянута в молитвенном жесте в сторону алтаря, на голове можно разглядеть часть изображения шапки с пушистым меховым отворотом. Шапка и одежда мужчины красно-коричневого цвета. Между фигурами надпись «упокоился». На западной стене в центре изображен мученик в красном плаще. Сохранились фрагменты одежд и лика. Типологически лик напоминает Христа. Слева находится монахиня с простертыми в молитвенном жесте руками. Ладонь левой руки не сохранилась. Монахиня одета в синий подрясник, оливковую мантию и бордово-коричневый апостольник».

Репников отмечал, что «стиль росписи храма высокого мастерства столичного художника». Ирина Волконская полагает, что «роспись храма Донаторов является, безусловно, примером живописи палеологовской эпохи, вдохновленным столичными источниками. Свободная компоновка (фигура диакона, трон Богоматери), динамика жестов (св. Николай) напоминают фрески южного придела храма монастыря Хора (Кахрие-Джами) в Константинополе 1316—1321 гг.».

Последнее наблюдение позволяет датировать роспись периодом середины XIV века. Как знать, может, один из изображенных в храме ктитиров и есть известный только по агиографическому источнику правитель византийской Таврики по имени Феодор.

Однако продолжим наше путешествие по владениям «господ Феодора». Белокаменные здания древнего Херсона в XV веке уже лежали в руинах. В 1299 году город был разрушен ордами Ногая, а позднее, не выдержав конкуренции со стороны итальянцев в причерноморской торговле, пришел в полный упадок. Жители покидали город, а после войны между Эдигеем и Тохтамышем в конце XIV века он совсем обезлюдел. Генуэзцы даже хотели разобрать его стены, чтобы ими не воспользовались татары. Только несколько рыбачьих хижин ютятся на берегу бухты, да пастухи загоняют в дворцы и храмы города свой скот.

«Этот город уже не только много лет, но много веков стоит пуст и необитаем и представляет одни развалины и опустошение. Еще и теперь видны стены и башни, сохранившиеся от разрушения, в постройке которых видно удивительное искусство и роскошь. Царский дворец виден в той же части истма, с огромными стенами, башнями и великолепными воротами. Но прекрасные колонны из мрамора и серпентина, которых места и теперь еще внутри видны, и огромные камни были взяты турками и перевезены через море, для их собственных домов и публичных зданий. От того город пришел еще в большее разрушение; не видно даже и следов ни храмов, ни зданий. Домы города лежат во прахе и сравнены с землею. Большой греческий монастырь остался в городе; стены храма еще стоят, но без кровли; а все украшения этого здания, которые там были, разрушены и разграблены»¹⁰.

Напротив Херсонеса — на Северной стороне Севастополя — находился еще один укрепленный пункт. Эвлия Челеби в 1666 году застал там одни развалины. Но не исключено, что во времена государства Феодоро там еще находилось поселение.

«Замок тот возвышается над берегом большой бухты, в которой помещается десять тысяч кораблей, подобно порту Суда около замка Кандии на острове Крит. Этот замок Саркерман стоит на полуострове, окруженном с обеих сторон заливами... Те города Салония и Саркерман находятся один против другого, но так как разделяют их вышеописанные заливы, то из одного города в другой перевозят людей на сорока тысячах лодок»¹¹.

Местоположение этого населенного пункта не известно современной исторической науке. Вероятно, это не единственная «потерянная» в результате индустриальной застройки средневековая крепость на территории современного Севастополя. Тот же Эвлия Челеби, совершив поездку по берегам Севастопольских бухт, видел «возвышающиеся над ними разрушенные и опустошенные замки и башни, где наблюдал разнообразные, прелюбопытные и необычные вещи»¹².

В Килен-балке находится торговый порт Авлита — гордость правителей Феодоро. Здесь разгружаются суда из Малой Азии, Закавказья, Средиземноморья. Здесь же находятся судостроительные верфи, где по приказу князя и с согласия татарского хана строят феодоритский флот, который скоро ни в чем не будет уступать генуэзскому.

Над портом возвышается построенная для его защиты крепость Каламита. Шесть грозных башен, вырубленный в скале ров и мощный гарнизон из лучших феодоритских воинов служат надежной защитой порту.

«На этой обрывистой, красноватой скале стоит мощный замок овальной формы. Имеет он только в стороне восточной стену длиной пятьсот шагов, толстую, высокую и крепкую, как стены Шеддада, и шесть башен. У подножия стен лежит огромный, вырубленный в твердой скале ров глубиной почти троекратно большей, чем рост человека, чрезвычайно широкий... С северной стороны стоит там большая башня, а на ее всегда закрытых воротах железных надпись виднеется. Над воротами этими возвышается маленький храм. Сзади же ворот стоит злосчастный и проклятый дом заседаний совета королей гяурских»¹³.

А дальше на юге, словно зловещая опухоль, генуэзская крепость Чембало, построенная на месте древнего византийского поселения Палакион. Зорко следят консулы Чембало за тем, что происходит в Херсоне, Сар-Кермане и Каламите, заигрывают с местными архонтами, стремясь деньгами и посулами поссорить их с владыками Феодоро, дают кредиты местным общинам, стремясь затянуть на их шее долговую удавку и прибрать к рукам прибрежные земли.

За Чембало по побережью снова земли феодоритов. На мысе Айя в крепости Кокия-Исар, окруженной с трех сторон неприступными скалами, а с четвертой — головокружительным обрывом с короткой и тесной полоской песчаного берега, живет местный архонт, данник господ Готии. За узкой ласпинской яйлой с тремя перевалами, скотопрогонными дорогами и пастушьими кошарами высится гора Святого Ильи. На ней — монастырь во имя этого святого, а у ног ее — Ласпи, большое село, где живут скотоводы и землепашцы. Ниже, в открытой к морю котловине, еще поселения земледельцев: Шабурла, Хаспио и четыре других.

На север от яйлы за Тавром — Главной грядой Крымских гор — плодородные горные долины с хорошими пастбищами и множеством поселений. Это родовые владения мангупских правителей, ядро княжества. Здесь ничто не угрожает власти «господ Феодоро».

По побережью от Ласпи тянется Готия — место постоянных стычек и противостояния с генуэзцами. Гордые архонты, обосновавшиеся в укрепленных замках на побережье, чувствуют себя почти независимыми владетелями. Сами строят монастыри, церкви, крепости, вступают в вооруженные конфликты с генуэзцами.

Кучук-Исар, Лимена-Кале, Палеокастрон, Учансу-Исар, крепость Святого Сергия, укрепленный монастырь Святого Феодора — всё это владения светских и духовных архонтов Готии. Объединившись, давно могли бы своими силами выгнать генуэзцев. Но споры и давняя вражда между греками позволяют генуэзцам держать свои консульства в прибрежных поселках и возводить все новые укрепления, играя на сепаратистских настроениях местных князей.

«На море, от Керсоны до устья Танаида, находятся высокие мысы, а между Керсоной и Солдаией существует сорок замков; почти каждый из них имел особый язык; среди них было много готов, язык которых немецкий»¹⁴.

За монастырем Аю-Дага начинается княжество Кинсанус, а дальше в удобной котловине лежит древний Алустон, генуэзская Луста. Много крови было пролито за этот город — главный на южном побережье — «Параталасии». Установившееся равновесие не устраивает, пожалуй, никого. В цитадели Лусты с небольшим гарнизоном сидит генуэзский консул, проводит там фортификационные работы, уверяя, что готовит город к обороне от общего врага турок. Самой Лустой и княжеством Эллис правит местный черкесский князь — родственник и данник князей Феодоро, а на северной границе Эллиса мощная феодоритская крепость Фуна, входящая в «коронные» земли Гаврасов. На восток от Фуны еще несколько поселений — Мегапотамос, Сотера... Здесь восточная граница Феодоро, дальше начинаются земли генуэзского консульства Солдайи. Но и на них немало православных общин, которые с надеждой на скорое освобождение смотрят на владетелей Феодоро.

На север от Алушты через Чатыр-Даг, перевал Кебит-богаз, ведет оживленный торговый путь. Он пересекает Качинскую долину, по которой рассыпаны многочисленные поселения, а над долиной возвышается монастырь «Крестовый корабль» — Качи-Кальон. Есть здесь и крепости Бурун-Кая близ монастыря, Кермен-Кая на хребте Басман, Яманташ под Оксеком, Киппиа под горою Рока. Дальше на севере каменная громада Тепе-Кермена. Опустевший город служит границей между владениями феодоритов и Крымского ханства. Владетели его из рода Гиреев прочно обосновались в Кырк-Оре, бывшей крепости Святого Григория¹⁵, древней столице «малых аланов», ближайших соседей Феодоро. Многие из них вынуждены были бежать на земли православного соседа после неудачной войны аланского князя с ханом Джанибеком, стоившей «народу аас» государственности. Владетели Феодоро были более осторожны: с татарами дружили, платили дань, ходили с ними в походы и ждали, когда можно будет сбросить татарское иго. И этот момент настал. Борьба за власть в Орде привела к обособлению Крымского бейлика со столицей в Кырк-Оре. Тамошнему хану позарез оказался нужен союзник на полуострове, и владетель Феодоро предложил ему свою помощь, ведь враги у них оказались общие — татары «Большой Орды» и генуэзские купцы.

Другая дорога в Великую степь ведет от «старой крепости» — Эски-Кермена — города в нескольких километрах от Мангупа. В прошлом этот город мужественных воинов и благочестивых монахов был главным византийским форпостом на севере. Ныне здесь лишь развалины да несколько пещерных церквей и монашеских лавр, окормляемых готским митрополитом. Рядом с ним «Девичья башня» — орлиное гнездо, которое свили себе под боком у господ Феодоро воинственные и непокорные черкесские князья.

«Недалеко от Майкопа, называемого турками Черкессигерменом, то есть новою Черкесскою крепостью, лежит древний город и крепость, но ни турки, ни татары, ни даже сами греки не знают его имени. Известно только, что он погиб во время греческих князей, о которых в этих местах рассказывают много дурного об их ужасных преступлениях против Бога и людей. На каменной горе, на которой расположен город, с удивительным искусством высечены в скале домы, которых следы еще явно видны, несмотря на то что место это совершенно поросло лесом. Храм, украшенный мраморными и серпентиновыми колоннами, уже разрушился, но обломки его свидетельствуют о прежней славе и роскоши города»¹⁶.

Входит во владения феодоритов и богатая Бельбекская долина с главным городом Скиварином — старинной готской твердыней, построенной в незапамятные времена. Близ города монастырь Святого Феодора Гавраса, а на вершинах двух соседних скал неприступные замки Сююрю-Кая и Сандык-Кая.

Еще дальше в Верховьях Бельбека взметнулась ввысь пятиглавая Бойка с главенствующим над ней храмом Спаса. Построенный из тяжелых глыб дикого камня на седловине между горой Сотира и хребтом Курушлюк, где рядом проходила дорога на Южнобережье, храм по своим размерам был самым большим в горах Таврики. О его богатстве и значимости свидетельствует не только архитектура, но и обнаруженная археологами при раскопках дорогая привозная посуда из Малой Азии и Херсонеса, резные надгробия, орнаментированные пифосы.

Полно загадок это монашеское царство, простирающееся по горам вплоть до хребта Басман. Всё здесь необычно: и таинственные пещеры, и старинные замки, построенные неведомыми народами в стародавние времена. Не чувствуется здесь власть мангупского князя. Хранит свои тайны «достопочтенная Пойка», но живущие на ней монахи-исихасты снабжают феодоритов литым железом и острыми клинками мечей.

Другое православное княжество раскинулось в Лакской котловине между Бельбекской и Качинской долинами под защитой крепости Керменчик, построенной у одноименного поселения. А вокруг поселения, куда только не посмотришь — на вершинах гор, у подножий холмов, возле родников, — видны купола храмов Святой Троицы, Успения Богородицы, Святых Косьмы и Дамиана, Феодора Стратилата, Ефимия, Иоанна Предтечи, Максима, Ильи, Луки, двух во имя Феодора Тирона.

Список цитируемой и упоминаемой литературы

1. Кеппен П.И. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических // Крымский сборник. — Спб., 1837. — С. 237.

2. Книга путешествий Эвлии Челеби. Походы с татарами и путешествия по Крыму (1641—1667 гг.). — Симферополь: Таврия, 1996. — С. 90.

3. Рассказ о городе Феодоро, стихи Матфея, недостойного и ничтожного жреца // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. — Вып X. — С. 583.

4. Там же. — С. 583.

5. Могаричев Ю.М. Пещерные церкви Таврики. — Симферополь: Таврия, 1997. — С. 65; Домбровский О. Фрески средневекового Крыма. — Симферополь, 1965. — С. 86.

6. Книга путешествий Эвлии Челеби. Походы с татарами и путешествия по Крыму (1641—1667 гг.). — Симферополь: Таврия, 1996. — С. 90.

7. Элиаде Мирча. Священное и мирское. — М.: Изд-во МГУ, 1994. — С. 28.

8. Веймарн Е., Чореф М. Корабль на Каче. — Симферополь: Таврия, 1976. — С. 25—26.

9. Волконская И. Восстановление фресок пещерных монастырей Крыма. — www.byzantium.ru. Волконская И. Иконографические схемы алтарных росписей храма «Успения» и «Донаторов» // С.В. Харитонов. Древний город Эски-кермен. — Спб., 2004. — С. 134—138.

10. Описание Крыма (Tartariae Descriptio) Мартина Броневского // Записки Одесского общества истории и древностей. — 1867 — Т. 6. — С. 343.

11. Книга путешествий Эвлии Челеби. Походы с татарами и путешествия по Крыму (1641—1667 гг.). — Симферополь: Таврия, 1996. — С. 84.

12. Там же. — С. 83.

13. Там же. — С. 79.

14. Рубрук Г. де. Путешествие в восточные страны. — М., 1957. — С. 68.

15. БушаковВ.А. О древнем названии города-крепости Чуфут-кале — Кыркор. — Ватан. — 1991. — № 10. — С. 18—19.

16. Описание Крыма (Tartariae Descriptio) Мартина Броневского // Записки Одесского общества истории и древностей. — Одесса, 1867. — Т. 6. — С. 345.