Путеводитель по Крыму
Группа ВКонтакте:
Интересные факты о Крыме:
Самый солнечный город полуострова — не жемчужина Ялта, не Евпатория и не Севастополь. Больше всего солнечных часов в году приходится на Симферополь. Каждый год солнце сияет здесь по 2458 часов. |
Главная страница » Библиотека » О.И. Домбровский, А.А. Столбунов, И.А. Баранов. «Аю-Даг — "Святая" гора»
«У купі не держиться»Все варианты суждений о памятниках Южнобережья, в том числе Аю-Дага, укладываются в два русла. При всем разнообразии оттенков во взглядах на памятники выдвигаются две группы исследователей и краеведов. «Эти древности античные, таврские», — утверждают одни. Всегда-де были основания считать их таковыми. Другая группа столь же рьяно возражает: «Нет, не всегда!» По последнему слову науки они, мол, памятники средневековые. Рассмотрим обе точки зрения повнимательнее, так сказать — от корней до плодов. Не окажется ли, что все разнообразие суждений вокруг той или иной из них выражает лишь различные этапы развития каждой? Происхождение первой точки зрения мы осветили достаточно подробно. Остается проследить, к чему она привела, как из нее вытекло нечто стройное и наукообразное.
Противоречия во взглядах на памятники горной и южнобережной Таврики (которые в наши дни переходят в сущую неразбериху) стали выявляться одновременно с попытками перейти от догадок к построению археологически обоснованной концепции таврского происхождения так называемых «исаров»* — уже упоминавшихся нами южнобережных и горных укреплений, к числу которых принадлежит и аюдагское. Примитивный вид, необитаемость с незапамятных времен, местоположение в самых глухих и заросших лесом дебрях гор, на труднодоступных кручах — все обстоятельства говорили, казалось, в пользу весьма раннего их происхождения. В середине 70-х годов вышла в свет посвященная исарам статья М. Сосногоровой «Мегалитические памятники в Крыму»1. Эта статья, как и сама Сосногорова, давно и незаслуженно забыта специалистами. Кстати сказать, и теми, кто прямо или косвенно питается до сих пор мыслями, впервые с такой определенностью высказанными именно в этой дилетантской, но талантливой работе.
В названной статье развивается мысль о том, что исары — за немногими исключениями — могут быть отнесены к мегалитическим сооружениям III—II тысячелетий до н. э., т. е. к эпохе бронзы. С исарами Сосногорова связывала находившиеся неподалеку от этих укреплений «крымские дольмены» — ящикоподобные таврские гробницы из огромных каменных плит, а также расположенные в тех же местах менгиры — остроконечные вертикально поставленные камни и кромлехи — круглые или прямоугольные ограды из врытых в землю камней. Не лишены убедительности проводимые в статье параллели со сходными памятниками Восточной и Западной Европы. Таким образом, древние сооружения Аю-Дага, вместе с другими южнобережными исарами, «кастелами», «кастрами» (т. е. разного рода укреплениями) попадали в один большой ряд с аналогичными памятниками в Крыму и вне Крыма. По мнению, неоднократно высказанному М. Сосногоровой, «исары» носили не только оборонительный, но и культовый характер — служили первобытными святилищами Девы. Она разделяет вполне справедливую догадку Дюбуа де Монпере о том, что капища Девы могли существовать во многих местах полуострова, ибо поклонявшиеся Деве тавры расселились по всей Таврике (читатель увидит, как подтвердится эта догадка). Криуметопон, по М. Сосногоровой, — не что иное, как мыс Ай-Тодор: она судит об этом, как и мы, исходя из периплов — самых, по ее мнению, надежных указателей. Таким образом, приведенное нами соображение отнюдь не ново — ему более ста лет, но оно, согласно известной пословице, было основательно забыто. В развалинах на Ай-Тодоре и Аю-Даге М. Сосногорова равным образом видит, как и в других исарах, циклопические постройки — «древние обиталища тавров».
На Ай-Тодоре известны были ей и римские развалины, впервые открытые в 1849 г. графом Шуваловым. В 1900 г. они были частично раскопаны по всем правилам науки археологом М.И. Ростовцевым3. В советское время, в 1931 —1935 гг., их исследовал, продолжив работу Ростовцева, В.Д. Блаватский4; в 1963 г. изучал Л.В. Фирсов при участии П.Н. Шульца — в составе Южнобережного археолого-топографического отряда Института археологии Академии наук УССР5. Целью последних работ было «вложить персты» — проверить справедливость мнения о том, что римская крепость Харакс построена на развалинах захваченного римлянами укрепления тавров. Эту точку зрения, основанную на «циклопических кладках» и «кельтических жертвенниках», подкрепляли, как уже говорилось, немногочисленные находки таврской лепной керамики в Хараксе и на некоторых других исарах (но не на Аю-Даге!).
В середине и даже в конце прошлого века до поверки было еще далеко. Наоборот, казалось, что все подтверждало соображения Муравьева-Апостола, Дюбуа, Сосногоровой. В Аутке, близ Ялты***, А.Л. Бертье-Делагард**** открыл святилище первых веков н. э. с множеством римских монет и вотивных (посвятительных) женских фигурок из глины — по-видимому, одно из поздних святилищ Девы6. Открытие это, как и другие находки (прежде всего, результаты упомянутых раскопок М.И. Ростовцева в Хараксе), вполне соответствовало унаследованному от эпохи классицизма восприятию древностей Южнобережья как памятников исключительно античных. Подкрепляли такую точку зрения и местные легенды, искаженно, сквозь призму средневековья, отражающие античные мифы, а также топонимы, от которых, казалось бы, так и веет духом позднеримского милитаризма. Это определенным образом настраивало исследователей, приводило к тому, что любая безвестная развалина могла показаться античной и никакой иной.
Позднее, уже в наше время, археологи стали все чаще констатировать явственные признаки романизации культуры аборигенного населения Таврики первых веков н. э. При строительстве шоссейной дороги над северо-восточной окраиной поселка в 1969 г. были выявлены остатки таврского поселения I в. до н. э. — III в. н. э.7. Ранее, в 1963 г., археологи нашли такое же поселение в урочище Осман, под северным обрывом самого Аю-Дага8 — совсем рядом с таврским могильником на Тоха-Дахыре. Тут, в урочище, еще в репниковские времена была найдена золотая монета римского императора Валерия Максимилиана (305—310 гг. н. э.)9, а неподалеку в 30-х годах нашего века при больших земляных работах удалось собрать немало монет этого же времени и более ранних — первых веков до н. э.10. Позднеэллинистический и римский керамический материал тоже встречается здесь — не часто, но зато повсеместно; попадался он в руки археологов и на поселениях тавров и, что особенно важно, в одних слоях с таврской лепной керамикой11. Стало быть, можно продлить историю этих племен и на первые века нашей эры?.. Все вместе взятое давало повод говорить о Таврике в эпоху так называемой римской оккупации5*. Работа под таким названием и была опубликована в 1942 г. В.Н. Дьяковым12.
Отметим, что с этого момента разработка проблемы крымских исаров перерастает пределы крохотной Таврики и приобретает общеисторические масштабы. Возражать против этого не приходится. Что происходит на Крымском полуострове, то редко не имеет исторического значения для Причерноморья, да и для всего в целом юга Восточной Европы. Но это соображение вовсе не означает, что правильны представления Дьякова о пресловутом лимесе.
Рассмотрим появление второй точки зрения, которая породила концепцию средневекового происхождения исаров. Ее зачинателем в 30-х годах прошлого века явился П.И. Кеппен, а своего рода «проверка на прочность» началась и продолжается в нашем веке — посредством археологических раскопок и разведок. Однако и ее формирование шло сложными, извилистыми путями.
В 50—60-е годы, задолго до начала русско-турецкой войны, в Крыму шла усиленная идеологическая подготовка, в которой основную роль играла церковь. «Святые» отцы не только широко использовали результаты историко-археологических изысканий по крымскому средневековью, но и стремились взять в свои руки руководство подобными исследованиями. На средства, выделенные Синодом, художник-иконописец и реставратор икон В.Д. Струков реставрирует роспись пещерной церкви в Инкермане и проводит широкое обследование церковных и монастырских развалин на территории Таврики. Все это делается с легкой руки «преосвященного» Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического, автора докладной записки в Синод «О восстановлении древних святых мест по горам Крымским», опубликованной сначала в «Русском вестнике», а затем в собрании его сочинений. Цели этого мероприятия выражены в ней совсем недвусмысленно, и одна из них особенно примечательна: «благотворное действие веры христианской на окрестное население татар». Предприимчивый и деятельный архипастырь, кроме записки, выпустил ряд сочинений («трактатов») о крымских «святынях» и инструкций для духовенства своей епархии, представляющих собой целую политическую программу. Иннокентий учитывает этнокультурные особенности омусульманенного и отатаренного армяно-итало-греческого населения побережья и Крымских гор. Он умело ищет опору в этих так называемых тэтах, «кои, в южной части Крыма, как известно, почти все были некогда христианами и доселе не утратили совершенно памяти о прежней вере своей, выражая это повременными стечениями к местам, освященным верою христианскою». Такие-то места (например, Инкерман, Качи-Кальон) и делаются первоочередными объектами «восстановления». На них строятся наново церкви и часовни, учреждаются относительно крупные монастыри и мелкие «киновии», где селятся монахи, имеющие опыт «пещерно-жительства». В подобной обстановке становятся уже неуместными исследования, трактующие «святыни» в качестве памятников античных. Остается ли при этом прежнее представление о южнобережных древностях как о таврских, т. е. языческих? Поначалу оно отходит на второй план, но все же продолжает развиваться — параллельно с новыми взглядами — вплоть до наших дней.
Само собой, старые, «традиционные» представления необыкновенно живучи. Отчасти это объясняется существованием соответствующего археологического материала. С другой стороны, они же порой поддерживаются и характером некоторых средневековых источников: во-первых, крымских легенд, в которых почти всегда можно «откопать» первоначальное, античное ядро; во-вторых, трактатов, наивно соединяющих собственные наблюдения и домыслы их авторов со сведениями, заимствованными у древних предшественников. Таким образом, критический комментарий неизбежен. В полной мере относится это и к такому источнику, как топонимы. Примечания*. Исар — в переводе с крымскотатарского «стена». **. М. Сосногорова — литературный псевдоним Марии Александровны Славич, супруги генерал-майора, чей хутор «Славичи» стоял среди леса в верховьях речки Джалман (выше современного села Пионерского Симферопольского района). Поросшая соснами гора над хутором, как и девичья фамилия генерал-майорши (Данненберг — «сосновая гора»), подсказали псевдоним, романтичность которого вполне выдает внутренний мир его обладательницы. ***. Теперь — в черте города, неподалеку от Дома-музея А.П. Чехова. ****. Александр Львович Бертье-Делагард (1842—1920) — видный русский археолог и нумизмат. Был генерал-лейтенантом инженерных войск, строителем портовых сооружений Севастополя, Феодосии, Ялты. 5*. Стоит ли называть оккупацией исторический процесс, тянувшийся три с лишним столетия? Литература и источники1. М. Сосногорова-Славич. Мегалитические памятники в Крыму. «Русский вестник», кн. VII, 1875. 2. М. Сосногорова. Путеводитель по Крыму для путешественников, Одесса, 1871. 3. М.И. Ростовцев Римские гарнизоны на Таврическом полуострове и Ай-Тодорская крепость. Журнал министерства народного просвещения, 1900, март, стр. 140. 4. В.Д. Блаватский. Харакс. В кн.: «Материалы по археологии Северного Причерноморья. в античную эпоху», I. Материалы и исследования по археологии СССР (МИА), № 19, М., 1951, стр. 250—291. 5. Л.В. Фирсов. О времени возведения нижней «мегалитической» оборонительной стены Харакса (Ай-Тодор). Архив Крымского отдела Института археологии АН УССР. 6. А.Л. Бертье-Делагард. Случайная находка древностей близ Ялты. ЗООИД, т. XXVII, 1907, стр. 19—27. 7. О.А. Махнева. Новое античное поселение в пос. Фрунзенском. Археологические исследования на Украине в 1969 г., вып. IV, Киев, 1972, стр. 150. 8. О. Домбровский. Крепость в Горзувитах. Симферополь, 1972, стр. 41. 9. Н.И. Репников. Гурзуф и его ближайшие окрестности..., стр. 139. 10. К.В. Голенко. Находка монет у подножия горы Аю-Даг. Нумизматика и эпиграфика, вып. IV, М., 1963, стр. 110—117. 11. П.Н. Шульц. О роли местных племен и народностей в истории древнего Крыма. Тезисы доклада на сессии но истории Крыма. Симферополь, 1952, стр. 8. 12. В.Н. Дьяков, Таврика в эпоху римской оккупации. Ученые записки Московского Государственного педагогического института, т. 28, вып. I, 1942.
|