От Басмана до Бойки и Богатого ущелья

Прежде чем покинуть южное побережье и перейти к ознакомлению со средневековыми памятниками на северной стороне Крымских гор, необходимо бросить взгляд на ту историческую картину, которая возникла здесь после того, как была стерта граница, в VI в. делившая Таврику на два почти чуждых друг другу района. Сопоставляя средневековые древности на обеих сторонах Главной горной гряды, видим, что с конца IX в. вся Таврика охвачена единым и синхронно протекающим во всех ее углах историческим процессом, ярко запечатленным в этих памятниках.

На южном побережье Крыма, на всем пространстве между морем и обрывами Главной горной гряды, с конца IX в. вырастают укрепления, во многом напоминающие феодальные замки Балкан и Кавказа. В то же время они отличаются стратегическими и строительными особенностями, выдающими их родство с примитивными древними убежищами, на местах которых они по всей вероятности выросли.

В IX—X вв. появляются два вида таких укреплений. Одни из них весьма велики и находятся в относительно безопасных местах, а иногда заключают в себе второе внутреннее укрепление — своего рода кремль (например, Кастель близ Алушты или городище на горе Крестовой над Алупкой). Другие — небольшие — стоят на отдельных утесах-отторженцах (например, Исар-Кая в Гаспре, Учан-Су-Исар близ Ялты, Ай-Тодор близ Алушты, Биюк-Исар у с. Оползневое и др.). Все они расположены на узлах проезжих дорог, при выходах из больших ущелий к морю пли вблизи основных горных перевалов (Пахкал-Кая, Сераус, Кучук-Исар и т. д.). Памятники эти одновременны, связь же между большими городищами (типа Алупкинского исара), открытыми поселениями, расположенными вокруг них и мелкими дозорными пунктами, как, например, Гаспринский исар, не вызывает сомнений. Последние охраняли подступы к большим урочищам, где группировались сельскохозяйственные поселения. Подобные группировки возникали, по-видимому, стихийно.

Район верховьев Качи и Бельбека изобилует аналогичными памятниками, характерными для Таврики переходного периода между ранним и зрелым средневековьем (VIII—XI вв.). Из них наиболее любопытен комплекс древностей Басмана, недавно исследованный археологическим отрядом Комплексной карстовой экспедиции АН УССР.

Басман — один из наиболее крупных отрогов Главной горной гряды — выступает на север от вершины Кемаль-Эгерек и разделяет два верхних притока реки Качи: с северо-востока Басман омывает Донга, а с юго-запада у его подножия простирается долина речки Каспаны. Эту долину как бы отгораживает от верховьев Бельбека длинный продолговатый водораздел, северный конец которого теряется в холмах предгорья, а южный, примыкающий к Главной горной гряде, увенчан большим каменным утесом Яманташ. Это огромный отторженец, высящейся над ним горы Оксек.

Узкое, глубокое и темное русло Донги густо заросло вековым лесом, а солнечная долина Каспаны полна благоухающих полуодичалых садов, но теперь безлюдна; современные села разместились ниже. Они стоят на остатках предшествовавших поселений, иногда весьма древних — таврских, а затем средневековых (но в большинстве не ранее X в.). В долине Каспаны также встречаются следы средневековых усадеб, которые стояли подобно небольшим хуторам на невысоких всхолмлениях. Все они, судя по археологическим находкам, относятся к XII—XIV вв.

В более ранний период средневековья были обжиты в основном не долины, а отроги Главной горной гряды, в том числе и Басман.

Попасть на Басман можно через заповедник, пройдя кордон «Олений» (на р. Япалах) и пос. Крымский, откуда можно автобусом, идущим на Бахчисарай, проехать к Донге и, не доезжая до с. Шелковичного (б. Коуш), сойти у ответвления дороги, которая, минуя огороды на левом берегу реки, ведет на Басман. Можно подъехать к этому месту и со стороны Шелковичного тем же рейсовым автобусом (Бахчисарай — пос. Крымский).

Дальше сбиться с пути трудно, так как хорошо промаркированная дорога ведет прямо к туристскому приюту у родника на поляне Кермен. Последняя получила свое название от находящейся рядом с ней средневековой крепости (X—XV вв.) на утесе Кермен-Кая, отделенном от поляны балкой и ручьем Хури, который впадает в Донгу.

На туристской поляне и вокруг нее в колючих зарослях кустарника можно уловить следы небольшого средневекового поселения: проглядывают фундаменты построек, угадываются заросшие остатки крепид, террасировавших склон. По археологическому материалу, полученному путем шурфовки, поселение можно отнести к тому же времени, что и крепость.

На территории укрепления Кермен-Кая при зачистке оснований оборонительных стен и башен, наряду с обломками разнообразной гончарной посуды (в том числе и херсонской), были найдены куски железного шлака, обломки кричного железа, пережженная печина и другие остатки средневекового кузнечно-литейного производства, подобного гаспринскому. Найдено тут и сырье — крупные тяжелые железистые конкреции, вымываемые водой из известняков и оседающие в верховьях рек.

В период раннего средневековья, т. е. до X в., поселение и крепость еще не существовали. В это время использовались для жилья пещеры на северо-восточных обрывах Басмана. Тропа к ним идет мимо памятника на могиле партизанского командира Кривошты, чей отряд стоял на Басмане в полуразрушенных теперь землянках (в лесу, у второго источника, при дороге на Кемаль-Эгерек). Пещеры снабжены номерами, нанесенными синей краской в период работ археологической экспедиции. Наиболее интересны из них пещеры № 7 и 5. Обе они лучше других сохранили следы приспосабливания под жилье. В этих сухих пещерах работы было немного: выравнивался пол, передняя часть площадки грота укреплялась подпорной стеной или барьером. Иногда широко открытая сторона грота закладывалась стеной (в которой, разумеется, имелись проемы), на нее опиралась кровля, расширявшая и дополнявшая естественный навес скалы. Гнезда для стропил над аркообразными отверстиями гротов являются следами устройств, увеличивавших полезную площадь. В пещере № 7 сохранились остатки очага, подле которого при раскопках были собраны обуглившиеся зерна пшеницы и других злаков.

В пещере № 5 найдены мелкие жернова и зернотерки. Тут же стояли пифосы и амфоры: их крупные куски (в том числе и днища in situ) зачищены при раскопках. Были найдены и разные мелкие вещи: костяные рукоятки ножей, сами железные ножи, оселки и пр. Костяной наконечник стрелы из пещеры № 5 — листовидной формы и тех же размеров, что и современные ему железные наконечники — говорит о высокой ценности металла в тот исторический период: люди по возможности стремились использовать и другие материалы.

В тех же пещерах был вскрыт слой культурных отложений с золой и углями, керамикой и невиданным в долинных поселениях множеством костей домашних животных.

Между пещерами на обрыве когда-то висели деревянные галереи и лестницы: видны следы выбитых в скалах гнезд для балок и косых подпорок. Система таких лестниц выводила наверх на край обрыва. Здесь, непосредственно над жилыми пещерами, возвышается мощная стена — Басманский исар, который был известен Кеппену. Концы этого подковообразного сооружения почти примыкают к обрыву. Стена толщиной в 160—180 см сложена из необработанного дикарного камня: укрепление очень напоминает по кладке и размерам (ок. 75×55 м) Джалманское, Карагачское и другие позднескифские и таврские укрепления первых веков нашей эры. Есть в ней и нечто сходное с теми исарами — на Аю-Даге и в других местах южного побережья, которые часто (не без некоторых оснований) связывают с таврами.

При неоднократных зачистках и шурфовках укрепление на Басмане не дало никакого археологического материала, как и многие позднескифские убежища в предгорьях Крыма. Однако, учитывая местоположение Басманского исара над комплексом жилых пещер, можно предположить, что это укрепление использовалось для их защиты. Ведь они были уязвимы только сверху. Возможность нападения на пещеры снизу — в лоб или с флангов — была исключена, так как у подножия обрыва под самой скалой проходила лишь узкая, местами подкрепленная кладкой тропа, на которой с трудом могут разойтись двое встречных; ниже тропы круто падает в русло Донги весьма длинный и поросший лесом склон.

Если такое соображение справедливо, то им, конечно, еще не исчерпывается вопрос о времени возникновения данного исара и других ему подобных. Пещерное поселение не докопано до конца: быть может, нижние его слои в пещере № 5 придавлены огромным глыбовым завалом, который там обнаружен. Если под завалом окажутся более ранние культурные отложения, то исар можно будет с таким же основанием относить и к периоду, предшествовавшему поселению VIII—X вв.

В сырой и, как считают карстологи, некогда обводненной пещере № 5 люди жили в каменной хижине, построенной в относительно светлой и сухой привходовой части пещеры. В X в., когда все поселение было оставлено людьми, перешедшими на юго-западный склон Басмана, на месте хижины была возведена часовня, а вокруг нее возник небольшой христианский некрополь. Его погребения полностью исследованы. Здесь было найдено надгробие XII—XIII вв. Другие находки говорят о том, что храм в пещере часто посещался и, по-видимому, являлся местной святыней. Разрушен он был землетрясением, потрясшим Крым в самом начале XV столетия (о землетрясениях не раз свидетельствовали археологические и письменные источники). Катастрофа принесла человеческие жертвы — в глубине пещеры, у воды, был обнаружен костяк человека, раздавленного рухнувшей на него глыбой.

Пещеры Басмана овеяны легендой о золотой колыбели, будто бы спрятанной в их глубине и охраняемой неумолимыми духами гор. По легенде, колыбель являлась родовой реликвией князей и священной эмблемой подчиненного им племени. Вероятно, и в этом случае, как всегда, легенда поэтизирует и соединяет с фантастическим вымыслом подлинные события (с этой стороны она заслуживает внимания историков).

Оборонительные преимущества Басмана и скрытность его местоположения привлекли раннесредневековых обитателей Таврики в тот период хазарского нашествия, который последовал за поражением восстания Иоанна Готского. Заметим, что они же были оценены и партизанами Великой Отечественной войны, которые не только стали хозяевами поляны Кермен и всего юго-западного склона хребта, но и использовали его пещеры. Кое-где и сейчас еще заметны следы партизанского быта: например, в пещере № 5, прохладной и наиболее укромной, были «забазированы» продовольствие и боеприпасы. Словом, тут как и на Таш-Хабахе Караби, сходная военная ситуация повлекла за собой и похожее использование природных условий.

Ощутимые следы современности на Басмане перекликаются с образами далекого прошлого. Легенда, археологические памятники, недавная быль — все делает более близкой и понятной жизнь древних людей, подобно нам оборонявшихся здесь от поработителей своей родины.

Разумеется, сказанное не следует понимать буквально. Неизмеримо далеки от исторической обстановки VIII—X вв. масштабы и социальная обусловленность современных нам событий. Тем не менее люди того времени были такими же людьми, как и мы. На Басмане это можно ощутить сильнее, чем где бы то ни было.

В шести километрах к юго-западу от Басмана на уже упоминавшемся утесе Яманташ в 1962 г. изучалось небольшое дозорное укрепление, похожее в своей основе на Гаспринское, но просуществовавшее дольше него и приобретшее черты феодального замка. Здесь тоже обнаружены обильные остатки интенсивного железоделательного производства. По найденной в шурфах керамике укрепление можно датировать X—XV вв. (как и Кермен-Кая). Стоит этот замок невдалеке от мощного источника на скрещении древней (на ней найдены обломки кремневых орудий) скотопрогонной тропы на яйлу с дорогой, которая идет из верховьев Бельбека в долину Каспаны.

За Яманташем темнеет пятиглавая Бойка. Пять ее вершин — Куш-Кая, Караул-Кая, Сотира, Богатырь и Курушлюк — сливаются в единый силуэт, напоминающий гигантскую хищную птицу, простершую крылья над истоками Бельбека и Коккозской долиной.

Со стороны Бельбека и Ялтинской яйлы на подступах к Бойке есть два до сих пор не изученных укрепления — замок на скале Кипиа над с. Счастливое (б. Биюк-Узенбаш) и маленькая сторожевая крепостца у дороги из с. Многоречье (б. Кучук-Узенбаш, затем Ключевое) к перевалу Лапата-Богаз. Оба села стоят на остатках средневековых поселений.

Бойка отделена от Главной гряды гигантской щелью Большого каньона. На Бойку ведут дороги и тропы от сел Многоречье, Счастливое, Богатырь. Можно попасть на нее и сверху, с яйлы, по дороге, идущей мимо горы Эндека по западному склону Куш-Кая. Между вершинами Бойки, на перевалах, имеются остатки заградительных стен, выстроенных в тех же традициях, что и длинные стены на Главной горной гряде. Кроме того, Бойка имела с западной стороны два небольших дозорных укрепления: «нижнее» — на одной из скал хребта Курушлюк и «верхнее» — на самом хребте.

В труднодоступном урочище, каким являлась Бойка, археологи открыли остатки шести средневековых поселений X—XV вв., жители которых занимались в основном земледелием. На седловине между Сотирой и хребтом Курушлюк, где проходит крутая тропа (а в древности серпантином вилась колесная дорога), были зачищены и частично раскопаны руины трехабсидного храма. Раскопки храма позволяют понять, почему большая гора, на седле которой он стоит, называется Сотира (по-гречески — Спаситель): вероятно, так назывался и этот храм. По тому времени он являлся одним из самых крупных в Крыму (около 18×27 м). Он был построен из тяжелых глыб дикарного камня. Его пол выстилали плиты разноцветного, как мозаика, местного конгломерата. Храм был перекрыт рухнувшими теперь арками и сводами из легкого известкового туфа, а для кровли вместо черепицы были применены гладкие песчаниковые плиты. Обнаружены и остатки окружавших храм жилых построек, а также следы оживленной хозяйственной деятельности их обитателей.

Богатство и значение храма Спаса на Бойке подчеркивают не только его величина, архитектура и местоположение в центре группы поселений, но и находки дорогой привозной посуды, видимо, херсонского и малоазийского происхождения, резные надгробия, большие орнаментированные пифосы и прочее.

Вероятно, храму Спаса принадлежала кузнечно-литейная мастерская, открытая рядом с ним у дороги на седле Сотиры. Не в связи ли с этим на Бойке наряду с сельским хозяйством был широко распространен угольный промысел, следами которого являются многочисленные углеобжигательные ямы, заросшие дубами, которым уже не одна сотня лет?

Так как на Бойке, замкнутой со всех сторон, отсутствуют признаки каких-либо внутренних сооружений типа замка или цитадели, можно сделать вывод, что хозяином Бойки являлся большой храм, настоятель которого, вероятно, управлял поселениями урочища, ведал их обороной и т. д.

Бойка как церковно-феодальный удел прожила долго, вплоть до прихода турок. Местная легенда повествует о трудной и долгой осаде ими Бойки, которая, по словам легенды, была «большим городом». Известный исследователь средневекового Крыма Н.И. Репников высказал предположение: не является ли название Бойка синонимом «почтенной Пойки», упомянутой в одной из надписей Мангупа (XIV в.)?

Неподалеку от Бойки, к западу, под утесом Сююрю-Кая, где сохранились остатки замка X—XIII вв. с четырехугольной башней-донжоном и двойным кольцом боевых стен, было расположено поселение с маленькой церковью того же времени. Среди ее развалин найден камень с надписью, упоминающей Феодоро, т. е. Мангуп. Связь данного района и его средневековых памятников с Мангупом не вызывает сомнений.

Утес и замок Сююрю-Кая с южной стороны огибает дорога на лесной кордон «Чайный домик». Оттуда — налево — дорога в урочище Ай-Димитрий, с остатками небольшого храма и поселения, направо — к известному туристам полуразрушенному бельведеру «Орлиный залет» (одна из скал массива Седам-Кая). Под «Орлиным залетом» в гроте Данильча-Коба обращают на себя внимание остатки какой-то постройки. Здесь, как и в пещерах Басмана, обнаружен культурный слой с костями животных и черепками средневековой керамики времени хазарского нашествия.

Из Урочища Ай-Димитрий можно попасть в Байдарскую долину или в Богатое ущелье, простирающееся с северо-западной стороны Седам-Кая. С юга ущелье как бы охраняет отдельно стоящий утес Сандык-Кая, под которым находится перевал дороги из урочища Ай-Димитрий в с. Поляна. На утесе сохранились руины стен, башен и других построек замка, подобного Сююрю-Кая. Внизу, на северных склонах Седам-Кая, у современного с. Поляна заметны остатки разбросанных на широком пространстве усадеб средневекового Марку-ра. Некоторые жители села используют в своем хозяйстве пифосы и кувшины X—XIII столетий, случайно выкопанные на огородах.

К северу и северо-западу от Богатого ущелья расположены еще два средневековых укрепления: Пампук-Кая над с. Голубинка (б. Фоти-Сала) и Керменчик — между с. Пещерное (б. Ашага-Керменчик) и с. Высокое (б. Юхары-Керменчик).

Чтобы полностью разобраться в памятниках, беглый обзор которых мы совершили, необходимо помнить, что все они многослойны. Поэтому отпечаток более поздних периодов способен заслонить в них менее свежие черты раннего средневековья. Между тем, в этих памятниках, как в зеркале, отражен тот процесс, в силу которого Таврика в X в. (и позднее) предстает как «Готия» — страна с более или менее определенными территориальными границами, феодальным строем и оригинальной, но отнюдь не готской культурой.