Феодоро — княжество

Феодальные города юго-западного Крыма, где сосредоточивались ремесленное производство и торговля, являлись в то же время церковными центрами. Есть основания считать, что в Мангуп был перенесен из Партенита центр так называемой Готской епархии. Сведения о ней сохранились в церковных документах, дошедших от средневековья, и по ним мы можем судить о территории княжества. Его границы не были стабильными. В течение рассматриваемого нами времени они колебались по мере того, как видоизменялась экономическая и политическая зависимость княжества от тех или иных соседних и даже отдаленных государств.

В XIII и начале XIV в. владения княжества, по-видимому, охватывали все северные склоны западной части Крымских гор до левого берега р. Качи на севере. С востока в его границы входили верховья Качи и Альмы. Здесь, как уже говорилось, некоторое время соседом Мангупа было княжество Кырк-Ер. На юге Мангупу принадлежало (более или менее прочно) все побережье от Алушты до Балаклавы, попавшей в руки генуэзцев. На западе, где княжество граничило с предполагаемыми землями Херсона, находились полузависимые от Мангупа «общины Готии», расположенные вокруг Балаклавы и в Байдарской долине. Со второй половины XIV в. и эта территория, видимо, каким-то образом вошла в состав Мангупского княжества, о чем косвенно свидетельствует булла папы Иоанна XXII (1333 г.), передающая церковную власть над нею митрополиту «Готии».

После захвата татарами Чуфут-Кале северо-восточной границей княжества становится левый берег Качи. К концу XIV в. оно теряет часть земель на южном побережье, номинально в него входивших, но «уступленных» хозяевами положения — татарами — генуэзцам по договору 1380—1381 гг. В середине же XV в., судя по генуэзским письменным источникам, Алушта подчиняется мангупским феодалам и западнее нее весь южный берег, кроме Балаклавы, принадлежит Феодоро. В то же время целый ряд прибрежных крепостей остается в руках генуэзцев.

Вопрос о времени возникновения Мангупского княжества и этапах его формирования еще не вполне выяснен. Надо полагать, что оно уже существовало до татарского нашествия. О существовании княжества в XIII в. свидетельствуют надписи, связанные со строительством крепостных стен на Мангупе. К концу XIV в. относится упоминание о мангупском князе Дмитрии, воевавшем против литовцев на стороне татар вместе с соседним князем «Киркельским» (видимо, главой княжества Кырк-Ер с центром в Чуфут-Кале). Это известие позволяет предполагать, что Мангупское княжество в годы татарских нашествий сумело сохранить свою внутреннюю целостность и, быть может, ограничиться признанием власти ханов над соседней территорией и уплатой им дани.

XV век — до момента гибели княжества в 1475 г. — является временем его наибольшего политического и экономического подъема. Этот период освещен некоторыми письменными источниками.

Территория Мангупского княжества была заселена сравнительно густо. Об этническом составе его населения данных мало, однако, как уже было сказано, можно признать, что оно было многоэтничным и в основном состояло из огре́ченных сарматов и аланов, ранее смешанных с потомками тавров, скифов, а потом и прочих народностей, попадавших на территорию полуострова. Больше всего тут жило греков, за ними по численности шли караимы, армяне и принявшие православие татары.

На Мангупе развивались городские ремесла, в основном гончарное. О его высоком уровне можно судить по найденным обломкам поливной посуды, среди которых особенно интересны фрагменты двух чашек с вырезанным на их доньях именем Исаака, возможно, мангупского князя (1471—1474 гг.), известного по письменным источникам.. Керамическое производство было достаточно развито на всей территории княжества. Об этом говорят многочисленные обломки и целые экземпляры разнообразной красноглиняной посуды и огромных пифосов, найденные не только на самом Мангупе, но и собранные на остатках соседних поселений XIV—XV вв. Они не могли быть привезены из Херсона, так как он в то время уже перестал представлять собой ремесленный и торговый центр. В большинстве случаев это изделия местных гончаров.

Раскопки дают разнообразные железные вещи — наконечники стрел, поясные пряжки, ножи, крючки, гвозди. Все это также изделия местных кузнецов. Найдены на Мангупе бронзовое литье и кованые вещи из меди, а также ряд предметов из кости — украшения ларцев, коробочки, пуговицы, резные накладки на ручки ножей и т. д.

Значительное развитие строительного и камнерезного дела отражено в крепостных сооружениях XIV—XV вв., жилых домах и надгробных памятниках, которые украшались особенно сложной орнаментальной резьбой.

Экономический подъем княжества в XIV—XV вв. вызвал рост его внутренней и внешней торговли. Оттесненное от южнобережных портов генуэзцами, стремившимися подчинить себе всю торговлю на Черном море, оно находит силу создать собственный порт в устье р. Черной. Для защиты его в 1427 г. перестраивается крепость Каламита (Инкерман). Археологические раскопки слободы около крепости (1950 г.) дают представление о значительности торговых операций Каламитского порта. На территории слободы обнаружено много зерновых ям, большое количество обломков разнообразной посуды, привезенной из Малой Азии, Закавказья, с Кавказа и из других мест. О том же говорят и раскопки на Мангупе.

Известно, что через Каламиту вывозилось значительное количество татарской кочевнической продукции (скот, кожи, шерсть и др.). Не гнушались в Каламите торговать и невольниками, захваченными татарами во время набегов на Украину, Русь, Польшу, Литву. С XV в. невольников сбывали главным образом в Турцию. Каламита обозначена на морских картах XV в.

После угасания Херсонеса Каламита стала главным портом для предгорных районов юго-западной части Крыма. Старый торговый путь из степей в Херсонес теперь заканчивался возле нее. Внутренние торговые пути Мангупского княжества проходили к ней по речным долинам. В то же время горные перевалы из Байдарской долины в Ласпи, перевал Кебит-Богаз, приводивший в район Алушты, и другие соединяли северную часть княжества с южным побережьем.

На Мангупе найдены надписи, высеченные на камне. Большинство из них относится к XIV—XV вв. Они говорят о военных столкновениях обитателей города с нападавшими на них кочевниками, о крепостном строительстве. Надписи сделаны на греческом языке, в то время преобладавшем в юго-западном Крыму и на побережье полуострова.

История мангупского княжеского дома еще далеко не изучена. Ф.А. Брун полагал, что владетелями Мангупа были выходцы из Трапезунда — представители знатного армянского рода Гаврасов, находившихся в Крыму с XII в. в качестве византийских топархов — наместников. В дальнейшем они основали в юго-западном районе полуострова самостоятельное феодальное княжество¹. Можно предположить и другое: князья Мангупа могли быть потомками местных феодалов, принявших христианство.

Первое имя, твердо связанное с Мангупом, дошло до нас в надписи, найденной в базилике при раскопках в 1913 г.: «...построена эта башня верхнего города почтенной Пойки — помощью божией и святого Димитрия и попечением всечестнейшего нашего Хуйтани сотника [достойного] всякой чести и [совершено] восстановление Феодоро, вместе с Пойкой построены в 6870 году» (то есть в 1361 1362 гг.).

Исходя из этой надписи, можно сделать вывод, что Хуйтани правил княжеством в 60-х годах XIV в. Далее, по-видимому, правил Василий, а затем сын его Стефан, который в конце XIV или начале XV в. вместе со своим сыном Григорием выехал в Москву, где положил начало роду князей Ховриных-Головиных. Дочь Стефана Мария в 1426 г. вышла замуж за трапезундского правителя Давида Комнина, а второй сын Алексей сделался князем Мангупским и правил до 1434 г., видимо, до дня своей смерти.

Его сын, тоже Алексей, княжил в 1434—1456 гг. Он отмечен источниками в связи с отнятием у генуэзцев в 1433 г. Мангупским княжеством крепости Чембало, когда он (еще княжичем) попал в плен, но вскоре был освобожден и стал править в Мангупе.

За ним следует известный но письменным источникам князь, носивший татарское имя Олубей или Улубей (1456—1471 гг.). Некоторые историки приписывают ему и христианское имя Иоанн. Надо полагать, что он был братом Алексея (Алексеевича). Дочь Олубея Иоанна стала женой Стефана, господари Валахского.

С 1471 г. по апрель 1475 г. княжеством управлял Исаак (в русских источниках XV в. Исайко), брат Алексея и Олубея. В апреле — мае 1475 г. незаконно правил один из сыновей Олубея, имя которого неизвестно. Наконец, последним мангупским князем был старший сын Олубея Александр. Он сверг своего брата и находился у власти до последних дней существования самого княжества.

Интересны политические связи, которые мангупский княжеский дом имел или предполагал иметь с правителями соседних стран. Эти связи, особенно родственные, отражают политическое значение княжества в Северном Причерноморье в конце XIV—XV вв. Мангупские князья подчеркивали свое родство с византийскими императорами. Гербы, высеченные на камнях вместе с надписями, сообщавшими пышные титулы князей, украшались сложными монограммами, крестами и изображениями двухглавых византийских орлов.

Но как внешне блестяще ни выглядел в этих надписях Мангуп, фактически княжество постоянно испытывало зависимость от более сильных соседей и вступало с кем-либо в открытую борьбу только тогда, когда чувствовало за собой чью-то сильную поддержку. Есть данные о том, что в середине XII в. феодалы юго-западного Крыма вместе с Херсоном тяготели к Византийской империи. Затем с начала XIII в. они подчинились Трапезунду и ежегодно отправляли его императорам подати.

Начавшиеся с 1223 г. набеги татарских орд на крымские города и селения первоначально не достигали пределов Мангупского княжества. Но в середине XIII в. (1242 г.) итальянский писатель Марино Санудо Торселло отмечает опустошительный набег на владения Мангупа. Особенно страшным был разгром юго-западного Крыма ордами Ногая в 1299 г. Тогда был уничтожен Эски-Кермен, захвачены и разграблены Чуфут-Кале и Херсон. Возможно, от этого набега пострадал и сам Мангуп. Следствием набегов татар, а затем и их оседания в XIV в. в районе нынешнего Бахчисарая явилась зависимость княжества от татар.

Развернувшаяся в XV в. борьба Мангупа с генуэзцами происходила с молчаливого согласия татар, извлекавших политические выгоды из этой распри. Имело значение и то, что оседлое земледельческое население давало татарам необходимые им продукты сельского хозяйства и ремесленные изделия. Через порт Каламиту татары вели обширную торговлю. Православная церковь княжества, как и его правители, по-видимому, не чинила этой торговле ни малейших препятствий и несомненно извлекала из этого существенную пользу. В свою очередь татары, как позднее и турки, проявляли по отношению к христианскому духовенству в Крыму крайнюю терпимость.

В некоторых случаях поддержка Мангупа татарами была вполне реальной. Во время вооруженной (подстрекавшейся татарами) борьбы феодоритов с генуэзцами за Чембало на стороне первых появились татарские войска, что оказало решающее влияние на исход этого столкновения.

Всегда сложными и в основном враждебными были отношения княжества с генуэзцами. Старый морской путь из крымских торговых городов в Средиземноморье уже с первой половины XIII в. перешел к итальянцам. В 1350 г. генуэзцы запретили даже византийским торговым судам плавать по Черному и Азовскому морям, заходить в Дон и появляться в Херсоне.

В то же время договором 1380—1381 гг., заключенным генуэзцами с татарами, все южнобережные земли княжества стали считаться генуэзскими. А это бесспорно расценивалось мангупскими князьями, как захват их исконных владений. В свою очередь генуэзцы полагали, что к ним на основании этого договора могут перейти земли всей «Готии» и расценивали мангупских князей как незаконных владетелей чуть ли не самого Мангупа.

Особенно острая борьба Мангупа с генуэзцами развертывается в первой четверти XV в. Она отразилась в генуэзской инструкции по управлению ее черноморскими колониями (1458 г.), где говорится о князе Теодоро (Феодоро) и его братьях, что они «не должным образом занимают Готию, принадлежащую народу Кафы; вопреки праву и привилегиям Кафы они открыто сооружают гавань в Каламите и там же грузят и разгружают суда к тяжкому ущербу податей Кафы».

Блестящими для княжества были годы правления Алексея старшего. Он называл себя пышным титулом «владетеля Феодоро и Поморья». Быть может, именно Алексей и восстановил великолепный дом и базилику на Мангупе, крепость Каламиту и большой храм в Партените. Этот период заканчивается вооруженным столкновением с генуэзцами.

Поздней осенью 1433 г. при поддержке восставшего против колонистов населения Чембало Алексей выгоняет генуэзцев из этого укрепления. Овладеть им вновь Генуе удалось лишь через год. Для этого пришлось послать флот из 21 судна и армию в 6 тыс. человек. Летом 1434 г. генуэзцы вернули себе Чембало, а Каламиту сожгли. Но она вскоре была возвращена княжеству.

После взятия турками Константинополя (1453 г.) верховные власти Генуи поняли, какая опасность нависла над их колониями на Черном море. Это заставило их стремиться к смягчению обострившихся отношений с Мангупом. Генуэзские документы середины XV в., характеризующие по-прежнему агрессивные настроения генуэзцев по отношению к княжеству, говорят и о дальновидных дипломатических маневрах властей Кафы. Приведем один из таких примеров. 6 сентября 1455 г. кафинский военный инженер Джиованни Пиччинино писал протекторам Банка св. Георгия, которому с середины XV в. принадлежала Кафа и все итальянские колонии в Крыму : «Много раз предстоял я перед господами консулом и массариями, предлагая, что с небольшим отрядом возьму крепость Феодоро, но они оставались глухи к моему предложению. Поэтому я вас прошу дать распоряжение вышеназванным консулу и массариям, чтобы они мне дали хотя бы сто человек, которые вместе с кораблем отправились бы со мной в Чембало. Без сомнения с моим искусством я возьму названную крепость; если мне будет дано сто человек, то я не сомневаюсь, что вся Готия будет под Вашей властью».

Подобный авантюризм никак не соответствовал политике генуэзских властей. В 1456 г. протекторы Банка св. Георгия писали в Кафу: «Мы полагаем, что будет иметь в высшей степени важнее значение, если светлейший властелин Феодоро будет сочувствовать нашим планам. Ему мы пишем письмо, экземпляр которого вы найдете в пакете. Мы убеждаем вас, чтобы вы это письмо или доставили властителю Феодоро или придержали его, в зависимости от создавшихся условий, если это будет полезнее. Мы все убеждены, чтобы вы старались с этим властителем иметь дружеские и мирные отношения, так как по мнению всех опытных людей Кафы, его дружба в это время для города в высшей степени полезна».

Наконец, в 70-х годах XV в. сложились довольно дружественные отношения между княжеством и генуэзцами. Мангупский князь Исаак посетил Кафу и, по-видимому, заключил с генуэзцами какое-то мирное соглашение. Однако нависшая над Крымом реальная опасность турецкой агрессии заставила генуэзских торгашей раболепно и вероломно подчиниться надвигающемуся врагу. Они поспешили отправить султану добровольную дань, настаивая на том, чтобы подобное же приношение сделал и мангупский князь, который от этого отказался.

Из русских документов XV в. известно, что о Мангупском княжестве хорошо знала Москва. Великий князь Московский Иван III собирался породниться с мангупскими князьями — женить своего сына на дочери Исаака. После предварительных переговоров побывавшего в Мангупе в 1474 г. русского посла Беклемишева боярин Алексей Старков, направленный в 1475 г. Иваном III в качестве посла к крымскому хану Менгли-Гирею, должен был посетить Мангуп, передать Исааку и его княгине подарки и поклон, сделать особый «поминок» дочери Исаака и начать переговоры о сватовстве. Но Старкову не удалось выполнить это поручение, так как к моменту прибытия его в Крым Мангуп был уже в руках турок.

В течение почти 30 лет назревал захват турками берегов Северного Причерноморья. Первое нападение их флота на берега Крыма произошло в 1447 г. Вскоре последовал повторный визит в 1454 г. Под нажимом военно-морских сил турок консул Кафы согласился платить ежегодную дань, а турецкий флот, получив нужный ему провиант, на обратном пути в Константинополь опустошил беззащитные поселения южного берега Крыма.

В 1475 г. Мангупское княжество одиноко стояло лицом к лицу с сильнейшим из своих врагов.

К тому времени, в самом начале 1475 г., умер князь Исаак. Узнав о смерти отца, Александр, старший сын и наследник, гостивший у своего шурина — Валахского (Молдавского) господаря Стефана, поспешил в Крым. Высадившись, как предполагают, в Ласпи и умертвив захватившего престол брата, он на третий день при помощи трехсотенного отряда валахов, прибывших с ним, вступил во владение отцовским наследством. Это произошло накануне осады Кафы.

В июле 1475 г. турецкая армия подошла к Мангупу, но встретила отчаянное сопротивление его защитников. Выдержав пять штурмов, Мангуп пал только в декабре. Его защитники, изнуренные голодом, сложили оружие. Город был разграблен. Многие из уцелевших жителей были уведены вместе со всей княжеской семьей в рабство.

Однако жизнь на Мангупе угасла не сразу: он сделался на долгое время главной цитаделью турок, резиденцией кади, ведавшего большим кадылыком (округом), оставленным турками за собой. В старом замке, капитально перестроенном, стоял до XVIII в. турецкий гарнизон. Затем крепостью недолгое время владели татары, а после присоединения Крыма к России Мангуп за ненадобностью окончательно пустеет.

Примечания

1. Эти фамилия оставила свой след в топонимии горного Крыма: дер. Гаври (совр. Отрадное) у подножия Войки хранит остатки средневековых построек, культурный слой и могильник XIII—XV вв.