Возвращение к XIX в.

Однако вернемся к поездке в Херсонес Д.В. Айналова, рекомендовавшего избрать иную очередность изучения объектов. В ответ на замечания К.К. Косцюшко-Валюжинич отправил в Археологическую комиссию подробное письмо, в котором перечислил основные результаты исследований; кажущуюся бессистемность раскопок объяснил необходимостью исследования участков, на которых возводились монастырские здания или вело работы Военное ведомство. Первому заведующему городищем приходилось заботиться и о выявлении примечательных объектов и находок:

«Первые два года я исключительно преследовал одну мысль: собрать возможно больше интересных находок, так как был уверен, что Археологическая комиссия признает неудобной производить ежегодную крупную денежную затрату, если раскопки не приведут к хорошим результатам, и продолжаю думать, что дальнейшее расследование Херсонесского городища было бы приостановлено, если б не были открыты: в 1888 г. мастерская с моделями терракотовых фигур и в 1889 г. большой храм с остатками превосходного мозаичного пола. ...Позволю себе спросить: были ли бы открыты те ценные эпиграфические памятники, между которыми первое место занимает Присяга, если бы не производились раскопки на площади в центре города, и может ли поручиться г. Айналов, что в то время, когда по происшествии, может быть, десяти лет раскопки, производимые по его теории, дошли бы, наконец, до площади, где находится освященный в 1891 г. храм, где в это время посажены деревья, — монастырское начальство разрешило бы перекопать эту площадь? А между тем именно здесь и открыты наиболее ценные памятники, из числа которых достаточно упомянуть Присягу, мраморные подножья к статуям с надписями, каменный сводик с надписью XII в., мраморного льва и купель.

Профессор Н.П. Кондаков, как главный руководитель раскопок в течение первых трех лет, о котором времени и может соответственно говорить г. Айналов, не одобрил бы и не разрешил бы тех работ, которые велись бы мною без заранее обдуманного плана»¹.

Характеризуя данный период изучения Херсонесского городища, можно было бы перечислить археологические объекты, которые были обнаружены, привести сведения об наиболее примечательных памятниках искусства, но в плане становления археологии Херсонеса не это является главным. Основное — это методика раскопок, понимание стратиграфии городища, отношение к фиксации находок.

И все же некоторые из результатов и отклики на раскопки К.К. Косцюшки-Валюжинича следует упомянуть.

1888 г. Успех сопутствовал первому году работ К.К. Косцюшки-Валюжинича и Н.П. Кондакова: была открыта мастерская по производству терракотовых фигур. К эпиграфическим памятникам, обнаруженным ранее, добавились свидетельства раннего существования Херсонеса на берегу Карантинной бухты. Но это были еще не самые древние находки. Однако они вызвали сомнения в показаниях Страбона относительно местоположения раннего города, писавшего о двух Херсонесах². Но еще предстояло доказать, что Херсонес непрерывно существовал на одном и том же месте со времени основания.

В этом же году появилась статья А.Л. Бертье-Делагарда, в которой он анализирует свидетельства Страбона, частично используя материалы раскопок. Речь шла о крепостях, которые упоминал античный географ. По мнению исследователя, херсонесцы построили крепость Палакулава (испорченное Балаклава, как полагал исследователь); именно здесь следует искать гавань Симболон. А.Л. Бертье-Делагард полагал, что владения скифского царя Скилура простирались до Ольвии, а его сын Паллак возвел крепость у входа в Балаклаву³.

После открытия мастерской по производству терракотовых фигур К.К. Косцюшко-Валюжинич писал Н.П. Кондакову, что «разведки подтвердили мнение, что существовал (здесь) древний город, так как везде нашли греческую посуду»⁴. Он спешил сообщить и о том, что была обнаружена «в нижнем слое земли древняя монета — III в. до н. э.». Упомянув, что со всех терракотовых фигур сделаны слепки, он жалуется на монастырское руководство: «Опять явился эконом и просил очистить занимаемое нашим маленьким музеем помещение. Положение делается невыносимым. Неужели еще не созрело сознание необходимости постройки музея для Херсонеса, который нам русским должен быть дороже всяких Помпей»⁵. (За то, чтобы создать музей в Херсонесе, предстояла еще длительная борьба).

Появление значительного количества материалов античного времени, мастерской по производству терракотовых фигур, требовали объяснения — почему ранее, кроме эпиграфических памятников, не встречалось древностей дохристианской эпохи.

И автор одной из газетных заметок, освещая результаты исследований, объяснял это тем, что «раскопки не производились до материка, выдающиеся эпиграфические памятники, например, надпись в честь Диофанта, обнаруженная в стенах позднего города, относится к случайным находкам. ...Если бы, производя раскопки в Херсонесе, углублялись до материка, то, несомненно, был бы разрешен вопрос, над которым так долго ломают головы наши ученые: Где находился древнегреческий Херсонес, основанный в V в. до Р.Х.?

...Если до сих пор на этот вопрос не последовало ответа, то только благодаря тому, что раскопки велись на незначительной глубине и что между руководителями не было человека, настолько опытного, чтобы на основании одних цементированных цистерн и колодцев, высеченных в скале, он мог догадаться о существовании под открытым небом города другого, более древнего, и принять необходимые меры, чтобы увериться в основательности такого предположения».

Автор отметил, что «после заметки в «Новом времени» Н.П. Кондаков также писал, что под стенами позднего города, вероятно, скрывается ранний». Его мнение опровергает профессор В.Н. Юргевич, ссылаясь на Страбона, которому профессор верит больше, чем неоспоримым фактам, и утверждает, что древний Херсонес находился на другом месте и что найденные остатки нескольких древних фундаментов ничего не доказывают. Попутно корреспондент критикует методику раскопок Одесского общества истории и древностей: «Любопытно и поучительно для всех, занимающихся раскопками, что часть помещений, составляющих мастерскую терракотовых изделий, пришлось расчищать на месте бывших раскопок Одесского общества, углубляясь на аршин и более до материка, ниже раскопок ООИД»⁶.

Итак, с первых лет раскопок К.К. Косцюшко-Валюжинич поставил две главные цели: найти древний — ранний Херсонес и создать музей. Н.П. Кондаков склонен был поддержать по крайней мере одну из них. В Отношении в ИАК в 1889 г. он писал, что «находки хранятся в различных местах, которые представляют собой целый ряд складов.

1. В новостроящемся храме сложены лучшие мраморы архитектурного происхождения;
2. В саду монастыря в ограде — колонны, базы и пр.;
3. В музее монастыря (маленький сарай) — надписи, фрагменты;
4. В здании монастыря есть витрина с мелкими древностями;
5. В сарае, где помещается сторож комиссии, — мрамор, черепица;
6. В монастырской гостинице, в комнате, занятой для заведующего раскопками, бывший склад предметов».

Состояние дел, по мнению Н.П. Кондакова, вызывает необходимость строительства специального здания для Музея древностей, в котором все ранее найденные предметы, а также новые окажутся сосредоточенными в одном месте. «Монастырь помещения не даст, если даже будет распоряжение высшей власти»⁷.

1889 г. «Нынешнее раскопки, подобно прошлогодним, обнаруживают остатки двух поселений, одно над другим с разным размещением находок. Внизу, на глубине 5 аршин, опять встречается множество амфорных ручек с именами греческих сановников (клейма астиномов. — А.Р.), лампочек с рельефными художественными изображениями, обломки прекрасной греческой посуды с рисунками и римской с орнаментами и именами мастеров, выше идут монеты римских императоров, грубая глиняная посуда с поливой, херсонесские монеты византийской эпохи и другие предметы христианского периода, все поврежденные огнем»⁸.

Откликом на открытия К.К. Косцюшки-Валюжинича стала работа В.Н. Юргевича и очередная заметка в «Крымском вестнике». Перечислив керамические находки, собранные за пределами стен Херсонеса, автор газетной статьи высказал предположение, что на территории Гераклейского полуострова находились загородные дома и виноградники херсонесцев. Правда, он отмечал: «Удивительно, что не открыты постройки между Песочной и Стрелецкой бухтами. Большое количество амфорных ручек с астиномными клеймами убеждает в том, что посуда была привезена не из Ольвии, а связана с местным гончарным производством; пока не обнаружено ни одной монограммы из Родоса, Книда, Фасоса, Пароса».

Защищая тезис о двух Херсонесах, В.Н. Юрьевич утверждал, что в местности нового Херсонеса ручки амфор с клеймами астиномов отсутствуют, и это доказывает, что древний Херсонес следует искать там, где он указан Страбоном, через три бухты от нового города⁹.

В следующем году (1890 г.) «раскопки на берегу моря, между морем и монастырским садом, обнаружили площадь с древним наслоением, без каких-либо сооружений, а над ней улицу византийского Херсонеса и разрушенную часовню с тремя усыпальницами. ...В нижнем наслоении сделано очень много находок, исключительно дохристианского времени; из них главнейшие: множество амфорных ручек с именами астиномов»¹⁰.

Кроме того, была обнаружена еще одна часовня, а ниже улицы «до самой скалы, шел сплошной слой остатков битой посуды, как грубой, так и лакированной, терракотовых изделий и клейменных амфорных ручек»; надгробие с греческой надписью IV в. до н. э.¹¹

Так начали появляться материалы, которые позволяли судить о времени отложения наиболее раннего слоя.

После первых, еще небольших по масштабу раскопок между Казачьей бухтой и морем были открыты остатки башен. Изучение участка было предпринято по совету А.Л. Бертье-Делагарда. Относительно существования оборонительной стены между Инкерманом и Балаклавой, упоминаемой якобы Страбоном, К.К. Косцюшко-Валюжинич, в сущности, повторяет его выводы: это относится «к числу физических невозможностей, созданных нашими археологами, в силу соображений о стенах, сооруженных для защиты херсонесцев в эпоху Диофанта. В тексте Страбона не упоминается никакой стены. На бесцельность ее сооружения обратил внимание и А.Л. Бертье-Делагард. Выше Казачьей бухты имеется соляное озеро, возможно, в нем и в древности добывали соль, как это писал Страбон. А на островке, возможно, располагался тот храм, который был сооружен в память св. Климента»¹².

1891 г. Началось изучение территории некрополя. Позднее, сообщая о первых итогах, К.К. Косцюшко-Валюжинич писал, что они «дали блестящие результаты в виде многочисленных весьма ценных находок. ...На основании найденных здесь эпиграфических памятников и монет, можно заключить, что этот некрополь просуществовал от IV в. до н. э. до VI в. н. э.»¹³.

1892 г. «Новейшие раскопки вывели на свет ...памятники, свидетельствующие об автономном Херсонесе, о древнем греческом Херсонесе. Так, где же границы этого города? Где был расположен Херсонес времен Присяги херсонесцев? Разрешение этого вопроса составляет заветную его (К.К. Косцюшки-Валюжинича) мечту. Ныне г. Косцюшко на основании пятилетних разведок считает возможным признать указание Страбона не основательным», — отметил автор одной из газетных статей¹⁴.

1893—1894 г. Обнаружен фрагмент древней оборонительной стены в юго-западном углу городища. К.К. Косцюшко-Валюжинич, стремясь продолжить здесь раскопки, направил официальное прошение настоятелю монастыря, сообщая о том, что стена «указывает прежние очертания Карантинной бухты и определяет площадь, которую занимал древний город. ...Я уверен, что Ваше Высокопреподобие, обратите Ваше преосвященное внимание на этот чрезвычайно важный для истории Херсонеса вопрос и окажите содействие к его успешному разрешению». (Так как стена поворачивала на запад и шла через монастырский виноградник, Косцюшко стремился получить разрешение «выявить ее полное направление»)¹⁵.

1895—1896 г. С 1895 г. К.К. Косцюшко-Валюжинич фактически ежегодно производил исследования оборонительных стен в портовом районе. Раскопки, открывшие значительный участок крепостной ограды города, продолжались до 1905 г. Они привели к обнаружению материалов, на основании которых появилась возможность судить о топографии античного Херсонеса. Одновременно изучался участок в центральной части городища: «Раскопки в юго-восточном углу площади, впереди храма (имеется в виду собор Св. Владимира) происходили плантажным способом¹⁶. Ниже уровня византийского города ...обнаружены остатки древних построек, сооруженных из больших плит, отесанных с обеих сторон и плотно пригнанных без извести. ...Характер кладки стен и найденные здесь черепки тонкой чернолаковой посуды высокого качества доказывают древнее происхождение этих построек, а если принять во внимание, что все они составляют южную часть главной улицы, то можно с уверенностью сказать, что эта широкая и красивая улица досталась византийскому городу в наследство от древнегреческого Херсонеса и проходила через его акрополь. Тут должны находиться лучшие храмы и памятники; из последних некоторые во время раскопок найдены заброшенными по близости, как-то стела с гражданской Присягой, псефизма в честь Диофанта и Аристона и пьедестал от Афины»¹⁷.

1897 г. Среди событий, связанных не с раскопками Херсонеса, а их отражением в периодической печати, следует отметить появление очерка М. Горького «Херсонес Таврический», который был написан во время поездки в Крым, вызванной обострением болезни писателя (туберкулеза легких). В очерке М. Горький освещает историю Херсонеса, рассказывая при этом и о состоянии памятников, пишет о церкви (монастыре), которая препятствует раскопкам, так как земля, на которой расположен Херсонес, принадлежит ей¹⁸.

1899 г. Во время изучения древней оборонительной стены выявлены «наслоения около нее римского, античного и более позднего времени, а также пристенная гробница»¹⁹. Следует добавить, что были открыты и ворота античного времени. Встреченные эпиграфические памятники свидетельствовали о строительных работах, предпринимаемых по приказу различных императоров. Например, около входа в город найдена надпись с именами императоров Феодосия и Аркадия (конец IV в. н. э.).

Об исследовании в 1900 г. оборонительных стен в портовом районе (юго-западная часть крепостной ограды Херсонеса) говорится: «Это наиболее интересный пункт раскопок городища, по тому значению, которое он имел в древние времена. Он служил для обороны древнего города в продолжение 2-х тыс. лет, и для такой роли он соответственно устроен. ...Раскопки дают ответ о том, где находился древний Херсонес, материалы для изучения топографии и географии города»²⁰.

1901 г. Итоги раскопок завершившегося столетия подведены К.К. Косцюшкой-Валюжиничем в статье «Новости археологии». К этому времени у него уже сформировалось представление о сложной стратиграфии памятника. К началу нового столетия завершилась дискуссия о местонахождении древнейшего Херсонеса.

Примечания

1. Косцюшко-Валюжинич К.К. — ИАК, 07.06.1892 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1892, д. 10, л. 29—31.

2. О поисках «нового Херсонеса» и «Страбонова Херсонеса» см. ниже.

3. Бертье-Делагард А.Л. О положении трех Тавро-Скифских крепостей, упоминаемых Страбоном, с картами, планами, снимками надписей и рисунками с древних мраморов // ИТЖК. 1888. № 7. С. 56—69.

4. Косцюшко-Валюжинич К.К. — Н.П. Кондакову, 30.09.1888 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 104.

5. Косцюшко-Валюжинич К.К. — Н.П. Кондакову, 22.07.1888 // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1887, д. 22, л. 89.

6. Д-ъ. Археологические раскопки. 1888 г. // Крымский вестник (вырезка из газеты) // Арх. НЗХТ, д. 49, л. 2.

7. Кондаков Н.П. Донесение в ИАК от 27.06.1889 г. // Арх. ИИМК, ф. ИАК, 1/1889, д. 52, л. 16—18.

8. Косцюшко-Валюжинич К.К. — ИАК, 14.06.1889 // Арх. НЗХТ, д. 38, л. 16.

9. Юргевич В. Амфорные ручки, собранные в окрестностях Херсонеса по побережью бухт Песочной, Круглой, Камышовой и Стрелецкой в 1886—1887 гг. // ЗООИД. 1889. Т. 15. С. 47—60.

10. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки в Херсонесе // ОАК за 1890 г. СПб., 1893. С. 33.

11. Косцюшко-Валюжинич К.К. Раскопки в Херсонесе // ОАК за 1891 г. СПб., 1893. С. 6 (текст надгробия опубликован В.В. Латышевым; см.: МАР. № 9. С. 26).

12. О христианских древностях Херсонеса, о свидетельствах агиографии, о пребывании в окрестностях Херсонеса св. Климента (Климент I Римский) речь идет во втором томе настоящей работы.

13. Косцюшко-Валюжинич К.К. — Севастопольскому градоначальнику, 18.02.1893 // Арх. НЗХТ, д. 42. № 33.

14. Энгель М. Глубь веков: Новейшие результаты археологических разведок в Херсонесе, 5 // Крымский вестник. 1892. № 251.

15. Косцюшко-Валюжинич К.К. — Архимандриту Александру, 06.01.1895 // Арх. НЗХТ, д. 42, № 44.

16. Наличие монастырских строений в центральной части не позволяло открыть весь памятник. К.К. Косцюшко-Валюжинич вынужден был прокладывать траншеи, которые засыпались в ходе раскопок соседних участков.

17. Косцюшко-Валюжинич К.К. Отчет заведующего раскопками в Херсонесе за 1896 г. // ОАК за 1896 г. СПб., 1898. С. 168—169.

18. Горький М. Херсонес Таврический // Нижегородский листок. 1897. № 60—67 (в 1896—1897 гг. М. Горький работал штатным сотрудником газеты). В последующем очерк был перепечатан без изменений в «Историческом журнале» (1938. № 3. С. 38—47).

19. Цехановский М.М. Новая находка в Херсонесе (письмо в редакцию) // Крымский вестник. 1899. № 63.

20. Энгель М. Глубь веков, 11 // Крымский вестник. 1900. № 146; Он же. Глубь веков, 13 // Крымский вестник. 1900. № 157.