Крымский вариант салтово-маяцкой культуры в работах И.А. Баранова

И.А. Баранов (1946—2001) уделял большое внимание изучению археологических памятников, относимых к кругу салтово-маяцкой культуры. На основании материалов собственных раскопок он следующим образом представлял этническую картину раннесредневековой Таврики: в начале VII в. в результате консолидации тюркских племен (оногуров, гунно-кутригуров, упоминаемых в письменных источниках не ранее середины V в., и родственных им, входивших в состав гуннского союза), в Приазовье возникает Оногурское государство. Столицей его стала Фанагория¹.

Степи и предгорья Крымского полуострова использовались для «весенней кольцевой перекочевки», осуществляемой вдоль побережья Азовского моря. Этот регион являлся зоной контактов салтово-маяцкой культуры, сформировавшейся за пределами Крыма, с миром цивилизации. Носители крымского варианта салтово-маяцкой культуры проникают на полуостров в середине VII в. К этому времени относится распад Оногурского объединения. Дальнейшее продвижение хазар к западу (за пределы Керченского полуострова) было приостановлено дипломатическими усилиями, как отмечал И.А. Баранов, Византии и войсками ее федератов из крепостей Готии, а также силами херсонитов².

В настоящее время хорошо известны керамические комплексы, которые исследователи связывают с крымским вариантом салтово-маяцкой культуры. В Херсонесе находки так называемых Салтовских сосудов единичны, что делает вполне справедливым замечание И.А. Баранова: «Нет никаких данных о присутствии хазар в Херсоне после Юстиниана»³; «хазарский наместник появился» в Херсоне вследствие ошибочной интерпретации терминологии источников, начиная с С.П. Шестакова все рассуждения о хазарском господстве строятся на неверном переводе слова «тондун». И.А. Баранов пытался доказать, что это имя собственное, усиливая аргументацию следующим замечанием: Никифор «нигде даже не намекает о хазарской принадлежности или подчиненности этого лица (Тондуна. — А.Р.)..., говоря же о хазарском архонте на Боспоре, он подчеркивает его неромейское происхождение»⁴. Имя Тондун встречается у среднеазиатских тюрок, но как титул, кроме «Хронографии» Феофана, не употреблен ни в одном источнике⁵. Не ромейское «имя представителя власти» в Херсоне привело И.А. Баранова к предположению, что в данном случае имела место обычная для Византии практика привлечения варваров на службу. Поэтому не является, по его мнению, необычным то, что тюрок Тондун в 711/712 г. возглавлял в Херсоне городской гарнизон.

Для обоснования мнения о том, что слово «тондун» является собственным именем, И.А. Баранов ссылается на перевод византийских хроник: «И.С. Чинуров совершенно справедливо считает, что оба должностных лица — Тондун и Зоил — ромеи»⁶. Проверка ссылки И.А. Баранова (на с. 165 работы И.С. Чичурова) показывает, что здесь помещен перевод текста «Бревиария» Никифора и не более, а в комментариях И.С. Чинуров пишет, что «чтение Ватиканского списка "Бревиария" дают неправильную форму тюркского титула»⁷.

Вместе с тем нельзя не отметить, что исследования И.А. Баранова отчасти подготовили появление концепции «кондомината». Так, он выделил два периода политики Хазарского каганата в Крыму. Первый — это время становления государства хазар и их «борьбы с другими тюрками за гегемонию в Северном Причерноморье». Для этого времени характерен нейтралитет между хазарами и Византией⁸, который временами перерастал в «союзные отношения». В захваченном хазарами Боспоре «помимо хазарского военачальника управлял и византийский архонт». «Попытку вмешательства каганата» в династическую борьбу в Херсоне И.А. Баранов отнес к кратковременным эксцессам — «дружественные отношения» сохранялись до 30-х гг. VIII в.

Однако в IX — начале X в., по мнению исследователя, ситуация меняется. Археологические свидетельства (появление в ближайшей округе города со второй половины IX в. салтово-маяцких поселений) подтверждают слова Анастасия Библиотекаря, описавшего миссию Константина Философа и заметившего, что обитавшие в Херсоне, «казалось, были скорее жителями тюрьмы, чем города, из которого не смели выходить»⁹. К периоду около середины VIII в. относится «вторая миграционная волна салтовцев» и оседание их в непосредственной близости от Херсона. Одновременно они «плотно заселяют Керченский полуостров и районы, прилегающие к Сугдее (Судаку); разрушают существовавшие тюркские поселения в Юго-Западном Крыму. Попытка местного населения избавиться от хазаро-кутригурского владычества около 804 г. оказалась неудачной, как и во время восстания Иоанна Готского около 820 г. Хазарское господство прекратилось во второй половине IX в., что, как подчеркивал И.А. Баранов, совпадает с гибелью салтово-маяцких поселений и городищ. До 960 г. большая часть Таврики входила в состав Хазарского каганата, а херсонита платили дань. В подтверждение такого вывода приведены слова Константина Багрянородного, на основании которых можно полагать, что «обладали Боспором (замечание И.А. Баранова: «в контексте хазары»), владели самим Херсоном и остальными Климатами»¹⁰. Поход князя Святослава в 965 г. привел к разгрому основных сил каганата и его союзников в Поволжье. Позднее был установлен контроль Руси над берегами Боспорского пролива. Существенную пользу из новой внешнеполитической ситуации извлекла Византия: хазарское войско было изгнано из Юго-Западной Таврики, а после поражения Святослава в русско-византийской войне в 971 г. восстановлено влияние империи на востоке Крымского полуострова и Тамани¹¹.

Примечания

1. См.: Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья. Киев, 1990. С. 146.

2. Баранов И.А. Таврика... С. 146.

3. Там же. С. 150.

4. Баранов И.А. Таврика... С. 148.

5. Для доказательства приведена ссылка на труд Г. Моравчика: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. В., 1958.

6. Баранов И.А. Таврика... С. 148—149.

7. Чинуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. М., 1980. С. 181. Прим. 121.

8. И.А. Баранов полагал, что хазары в первый период захватили Боспор, Фанагорию, Тмутаракань. Если считать, что овладение византийским Боспором — это политика нейтралитета, то с таким выводом можно согласиться. О том, что это не хазарский город, свидетельствуют события после возвращения Юстиниана II на трон: он отправил карательную экспедицию и против херсонитов, и боспорян, и других жителей тамошних мест.

9. Эти слова после публикации И.В. Ягича (см.: Ягич И.В. Новое свидетельство о деятельности Константина Философа // ЗАН. 1893. Т. 1. Прил. 6), цитируются всеми исследователями, которые характеризуют положение Херсона в середине IX в.

10. Баранов И.А. Таврика... С. 152. И.А. Баранов ссылается на перевод сочинений Константина Багрянородного «Об управлении империей. О фемах Запада. Изложение царского чина», опубликованных в серии ИГАИМК (1934. Вып. 91. С. 45). Безусловно, право исследователя приводить ту или иную ссылку из трудов древних авторов. Однако в данном случае следует обратить внимание и на слова византийского историка и императора о противоречиях между аланами и хазарами: «Если эксусиократор Алании не живет с ними в мире (хазарами. — А.Р.), то длительным и глубоким миром пользуются и Херсон, и Климаты». И далее император пишет, что сил у хазар, чтобы воевать против алан и херсонитов одновременно, не достаточно (Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 11 / Пер. Г.Г. Литаврина. М., 1989. С. 53). Следует отметить и то, что факт соседства Херсона с тем или иным варварским народом вряд ли может быть использован в защиту тезиса о контроле над городом. В частности, у Константина Багрянородного сказано, что печенеги «соседствуют с областью Херсона, то они, не будучи дружески расположены к нам, могут выступать против Херсона, совершать на него набеги и разорять и самый Херсон, и так называемые Климаты» (Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 1. С. 37). Но они и торгуют, и оказывают услуги, если херсонита сумеют с ними договориться (Там же. Гл. 6. С. 41). Возможности соглашений, как и торговли, обусловлены именно соседством: «Печенеги занимают земли до России, Боспора, Херсона» (Там же. Гл. 42. С. 171). О власти хазар, даннических отношениях херсонитов для первой половины IX в. Константин Багрянородный не упоминал, зато несколько раз отметил склонность горожан «замышлять противное царским повелениям или восстать» (Там же. Гл. 53. С. 274).

11. См.: Баранов И.А. Таврика... С. 153—154.