5. Попытка депортации крымских татар в 1856—1857 гг.

Не были татары Крыма забыты и по окончании войны, в годы которой они сделали столь много доброго своим притеснителям, оказавшимся в беде. Уже в 1856 г., то есть сразу по окончании военных действий, вместо порабощения был избран новый, точнее, старый путь решения «татарской проблемы». Снова, как и до начала войны, коренной народ было решено полностью депортировать. В делах генерал-губернатора Новороссийского края графа А.Г. Строганова сохранились вполне конкретные рассуждения, проясняющие и дальнейшее разрешение демографической проблемы полуострова «вследствие возникшего вскоре после окончания бывшей войны общего вопроса о выселении Крымских Татар во внутренние губернии [России] и заселении Крыма Русским племенем в особенности на прибрежьях Чёрного и Азовского морей» (РГИА, Ф. 1263. Оп. 1. Д. 2844. Л. 179). Малопонятная ссылка на решение «общего вопроса» проясняет другой документ несколько более позднего происхождения.

Через год этой проблемой занялся сам Александр II Освободитель. И судьба коренного народа была в очередной раз решена одним человеком: «Государь Император в 9 день Декабря 1857 г. Высочайше повелеть соизволил: не ожидая разрешения вопроса об очищении от татар всего Крымского полуострова, приступить к постепенному переселению государственных крестьян из внутренних губерний на казённые земли Крымского полуострова и к переводу проживающих там на казённых землях татар во внутренние губернии, или по желанию их на владельческие земли в пределах Крымского полуострова во исполнение сего Высочайшего повеления» (РГИА. Ф. 384. Оп. 8. Д. 434. Л. 23).

Это решение начало приводиться в исполнение, сотни семей уже пошли по этапу в Курскую губернию. Слухи о том, что крымских татар полностью выселяют и вскоре полуостров будет «очищен» от коренного народа, быстро распространились среди крестьян южных губерний, главным образом Екатеринославской и Херсонской. Говорили, что «в Перекопе, в золотой палатке сидит царь и всем пришедшим раздаёт волю, а неявившиеся остаются по-прежнему в панской неволе» (Романов А.В. В Таврию за волей // Исторический вестник, 1901, № 4. С. 265). И летом-осенью 1856 г. оттуда в Крым стихийно двинулись тысячные толпы переселенческих семей: «По утвердившемуся среди крестьян мнению, беглых крепостных приглашают селиться в разорённых городах Крыма, с выдачей денежного пособия до 10 рублей серебром на душу и сверх этого платой за казённые работы по 2 рубля в день» (Линков, 1940. С. 86). Волна миграционного движения была необычно мощной: отдельные группы переселенцев достигали 3000 чел. Естественно, администрация Юга России не могла допустить такого повального бегства от местных помещиков, и переселенцев стали принуждать к возвращению, причём были использованы армейские части. Множество крестьян во время акции было ранено или убито (ук. соч. С. 87).

Между тем депортация крымскотатарского населения вскоре замедлилась, затем совсем остановилась. Выяснилось непредвиденное обстоятельство: «Но как по причине проявившегося вскоре после того, между упомянутыми Татарами желания переселиться в Турцию, необходимость в принятии особых мер и выселению их из Крыма сама собою уже устранилась, то за сим упомянутый вопрос ограничился обсуждением предположений о заселении Крымского полуострова, в скорейшем по возможности времени, выходцами как из России, так и из-за границы, о чём и производится ныне (то есть в сентябре 1860 г. — В.В.) особое дело» (РГИА, там же. Л. 179 об. — 180).

Таким образом, выселение в северном направлении не состоялось. Впрочем, война и без того нанесла жестокий удар крымскотатарскому народу, всему населению полуострова. Столичный журналист подвёл ей итог: «Крымская война, которой разразился восточный вопрос, дала Крыму сильный толчок, но только не вперёд, а назад» (Г.А.У. О заселении Крыма русскими поселенцами // Русский вестник. 1866. Т. 63. Кн. V. С. 258). И не нужно было слыть пророком, чтобы предвидеть новые и новые акции царизма, грозившие физической деградацией и вымиранием не только отдельным семьям, но и всему этносу. Глубоко справедливо замечание современного историка в том смысле, что Крымская война, процессы, спровоцированные ею, определили пути развития Крыма, истории его народа на длительный период — вплоть до 1917 года (Марцинковский, 2003. С. 26).

Народ, его коллективный разум не мог не предвидеть направленность этих трагических путей. Он прозрел грядущую угрозу и вновь, после долгого перерыва, проявил активную непокорность судьбе, неотвратимо влекшей его в пропасть небытия.

Однако сопротивление это было своеобразным.