5. Совет народных представителей Крыма

Как упоминалось выше, 15 ноября 1917 г. Мусисполком выступил с воззванием «О власти в Крыму». Эта инициатива крымских татар была вызвана общепонятным стремлением стабилизировать политическую и социальную ситуацию на полуострове, установив твёрдую власть по принципу национального равноправия. Такой орган власти мог быть создан на основе всеобщего и равного голосования граждан Крыма. В принципе структура нового властного органа мыслилась как краевое Учредительное собрание. Против крымскотатарской инициативы впервые откровенно враждебно выступили большевики, заявившие, что такой аппарат местного самоуправления не может быть создан, поскольку о нём не было принято решения на II Всероссийском съезде советов, да и не предусмотрен он структурой новосозданного центрального Совнаркома... Большевиков поддержал Губернский съезд советов, впрочем, принявший 17 ноября половинчатую, ни к чему не обязывающую и ничего не определившую резолюцию, возлагавшую труды по подготовке возможного коалиционного правительства на земские самоуправления.

Некий выход из создавшейся тупиковой ситуации пыталась найти Таврическая земская управа, созвавшая с указанной целью 20 ноября так называемый Земско-городской собор. На него было избрано около 300 делегатов, из которых крымских татар было всего 32 человека, то есть гораздо меньше демографического процентного соотношения (к тому времени — уже около 18%). Тем не менее в президиум попали члены Мусисполкома Э. Аметов и Х. Тынчеров. Ещё один представитель крымскотатарского исполкома, Алескер Мухарский, выступал по одному из двух главных вопросов, национальному (вторым на повестке дня стоял вопрос о власти в Крыму).

В своём докладе А. Мухарский утверждал, что в многонациональном крае единственно законной может быть признана лишь власть, созданная демократическим Учредительным собранием. Однако до его созыва, для того чтобы избежать грозящих Крыму политической анархии и социальных беспорядков, он предложил создать временную Коллегию крымского комиссариата из пяти членов (крымский татарин, украинец и по одному представителю от ГубЦИКа, крестьянского Губсовета, и от муниципальных органов). Особый интерес в докладе вызвала характеристика своеобразной геополитической ситуации, в которой очутился Крым, изолированный от центров бывшей метрополии: «Крым, в политическом отношении будучи отрезан территорией Украины от всей России, должен представлять единое целое. Татары не добиваются гегемонии власти над другими народностями, они желают жить с ними в мире» (цит. по: Королёв, 1993, «а». С. 35). Понятно, что такое уточнение позиции Мусульманского исполкома резко контрастировало с большевистским, не скрывавшим своей цели — снова привязать Крым и крымцев к далёким российским центрам, от колониальной политики которых край страдал столько лет...

Идея Мусульманского исполкома о краевом Учредительном собрании была поддержана практически всеми делегатами. Это объяснялось просто: большевики Земско-городской собор игнорировали по вполне понятной причине стопроцентно предсказуемого краха своей программы. До созыва такого собрания предлагалось выбрать новый верховный орган власти, единый для всей губернии, а именно Совет Народных Представителей (СНП).

Тут же, 20 ноября 1917 г., выборы в СНП и состоялись. Показательно, что в крымское правительство было признано целесообразным включить по национальным спискам от крымских татар и украинцев по 3 человека, а от русских — лишь двух, как и от евреев, немцев, крымчаков и остальных этнических групп Крыма, количественно во много раз меньших, чем русская диаспора. Из крымских татар в него попали Амет Озенбашлы, Ибраим Хаттатов, Искандер Аметов. Кроме того, по муниципальным спискам — Алескер Мухарский, по земским — Муса-мурза Тайганский, от Крымского штаба — Селим Маметов (ТГ. 24.11.1917).

Совет Народных Представителей в ближайшие после своего избрания дни проявил себя вполне зрелым органом власти, политически стоявшим на безусловно реалистичных позициях. Так уже в первую неделю своей работы СНП, верно оценив большевистскую угрозу, которой подвергалось центральное Учредительное собрание, предложил перевести его из Петрограда в Киев. При этом был даже создан денежный фонд для обеспечения такого перемещения и дальнейшей работы последнего демократически избранного всероссийского правительственного органа. Столь же правильно оценив политическую направленность и потенциальные возможности СНП, большевики выступили против него с различными клеветническими заявлениями. Одновременно начались их попытки явочным порядком подмять под себя наиболее важные административные структуры края (прежде всего — Продовольственную управу), а также дестабилизировать политическую обстановку в крупнейших городах Крыма (ГТ. 30.11.1917).

Как будет видно из дальнейших событий, им это удавалось. Но в тот момент крымские лидеры недооценивали потенциальную силу ленинцев, опиравшихся на мятежно-бунтарские устремления огромной части населения европейской части бывшей Российской империи. Лишь отдельные, особо проницательные, просвещённые участники национально-освободительного движения, вроде А. Сюкюти, в своё время закончившего Сорбонну, смотрели в будущее без особой надежды — именно из-за большевистского фактора.

Некоторые из них (например, А.С. Айвазов) возлагали в тот момент большие надежды на турок, которые, по их мнению, не позволят большевикам уничтожить крымскотатарскую культуру, что было неизбежно в случае прихода ленинцев к диктаторской власти (Сейдамет, 2010, № 4. С. 14).