ж) «Таттеатр»

В городе картина была несколько иной. В 1923 г. в Симферополе, в здании бывшего театра «Метрополь» (ул. Пушкина № 15), был торжественно открыт Крымский государственный драматический татарский театр (Таттеатр), в который был «влит» Государственный драматический театр (ГААРК, Ф. Р-665. Оп. 1. Д. 477. Л. 3 об.). Его коллектив сразу заявил о себе как об активном и профессиональном продолжателе давних традиций крымско-татарского сценического искусства, зародившегося ещё в Средние века¹. С другой стороны, единственная труппа столь высокого исполнительского уровня не могла не стать лишь бледным отражением бурной театральной жизни Крыма досоветского периода. Коренные жители прекрасно помнили время, когда театры и театральные труппы имелись во всех городах. Но началом современного крымско-татарского театра, очевидно, стала постановка пьесы «Оладжагъа чаре олмаз» («Чему быть — тому не миновать»), осуществлённая по сценарию Сеит-Абдуллы Озенбашлы в 1900 г. в Бахчисарае.

С той далёкой поры выбор сценариев стал довольно обширным. Заметное место в нём занимали такие авторы, как Дж. Меинов, заложивший в 1901 г. основы полупрофессионального крымско-татарского театра, Асан Чергеев (в репертуар Таттеатра входило 10 его пьес), А. Озенбашлы, Я. Байбуртлы, У. Болатуков (ум. 1918 г.), молодой У. Ипчи. Музыку к спектаклям этих и иных авторов также писали свои, крымские композиторы А. Рефатов и Я. Шерфединов. Продолжались традиции и танцевального искусства, всегда популярного в Крыму; достаточно сказать, что уже в советский период первым народным артистом Крым АССР стал выдающийся танцовщик Хайри (КК. 03.01.1924)². Вообще отмечается «...расцвет крымского сценического искусства в середине 20-х годов... десятки тысяч новых зрителей из числа крестьян и ремесленников» приобщаются к театральной жизни (Керимов, 1988. С. 14).

В первое время своего существования драмтеатр испытывал немалые трудности. Основной из них была нехватка крымско-татарских актёров, — он был укомплектован поэтому большей частью русскими. Это не только искажало его национально-культурный облик в целом, но и делало невозможным некоторые постановки на языке коренной нации. Приходилось ставить пьесы на русском языке, который в те годы понимали далеко не все крымские татары, особенно из сельской местности. Пытаясь придать русскоязычным этим сценариям максимум национального колорита, драматурги не могли не нарушать тем самым гармоничности сценического текста.

Примером тому могла служить написанная У. Ипчи (тогда он уже был директором этого театра) в 1925 г. так называемая «научная драма». В ней были чуть ли не со стенографической точностью переданы конкретные факты из крымской действительности тех лет, вплоть до высказываний реальных личностей. А для придания сценарию национального колорита в него было механически включено огромное количество этнографического материала из быта крымского села. Такое нагромождение действительно вполне научно достоверных реалий спектакль не спасло, успеха он не имел (КК. 12.12.1925).

Группа актёров, участвовавших в съёмках фильма «Алим» с У. Боданинским, Ш. Вехби и О. Акчокраклы в центре. Фото из журнала Qasevet

Все перечисленные «перегибы» — дело вполне естественное. Такого (или схожего) рода явления почти неизбежны в любом молодом, становящемся искусстве. Это — своего рода «детская болезнь» роста. Уже в самые ближайшие годы труппа Таттеатра (так его теперь называли не только в устной, но и вполне официальной речи) становится целиком крымско-татарской. Режиссёром Дж. Меиновым были поставлены имевшие громкий успех пьесы «Фаише» («Распутница») У. Ипчи, «Сонген ил дизляр» («Погасшие звёзды») и ряд других. Зрителя, уже начавшего уставать от большевистской пропаганды, в национальном театре привлекали его откровенная народность, аполитичность, почти осязаемые картины истории Крыма и его народа во всей их трагичности.

И, конечно, нового зрителя (не только городских завсегдатаев, но и провинциальных, специально приезжавших на спектакль) привлекала универсальность Таттеатра, его многожанровость. Так, в «Погасших звёздах», драме достаточно жёсткой, посвящённой Первой мировой войне в судьбах крымско-татарского народа, звучала великолепная национальная музыка, хоры, были яркие вкрапления народных танцев. Поэтому каждое посещение своего театра становилось для крымско-татарского зрителя, даже самого искушённого, настоящим праздником, во всяком случае, запоминающимся событием (Чапчакчи, 1926). Конечно, одним из самых важных условий такого успеха было почти полное отсутствие политической цензуры в первые годы работы театра.

С 1928 г. театр получил статус театра-студии и начал готовить собственные кадры (ГААРК. Ф. Р-652. Оп. 1. Д. 1407. Л. 1—4.) В дальнейшем (театр работал до начала 1940-х гг.) коллектив Таттеатра получил возможность совершать гастрольные поездки по всей территории республики. Так, только на протяжении одного 1940 г. он выступил на 130 сценических площадках, добившись 100% посещаемости. Такого показателя не мог достичь ни один из всех крымских театров — ни в тот сезон, ни десятилетиями позже (Аирчинская, 1999. С. 5).

Между тем старое помещение всё менее соответствовало числу зрителей, с каждым годом увеличивавшемуся. Поэтому в 1934 г. было принято решение о строительстве нового здания в Симферополе, специально для Крымского татарского драматического театра.

Примечания

1. Имеется в виду искусство народных артистов разговорного жанра (рассказчиков-массалджи) и кедаев, в лицах представлявших героев того или иного сложного произведения. В более привычном для современного зрителя европеизированном виде театр сложился в Бахчисарае примерно в середине XVIII в., в годы правления Крым-Гирея. Хотя не исключено, что он не был первооткрывателем этого вида искусства в Крыму, и отдельные спектакли ставились при ханском дворе и ранее.

2. Сценическое имя Хайри Османовича Эмир-заде (1893—1958), который был и певцом, и артистом театра и кино (главные и вторые роли в 13 фильмах), в том числе в довоенной ленте, посвящённой крымскому Алиму-разбойнику. Она имела огромный успех на всесоюзной сцене и была куплена зарубежными кинопрокатчиками, что в те годы было большой редкостью (подробнее см.: Деятели, 1999. С. 218—221).