ж) Закат народа-аборигена

Когда же тавры исчезли с лица земли как самостоятельный народ с собственной культурой? Археологи утверждают, что остатки этноса сохранялись в горах до зрелого Средневековья, т. е. и в VII, и в VIII в. (Шульц, 1959. С. 257). Есть мнение, что вначале тавры под напором гуннов (IV в. н. э.) были оттеснены на Мангуп; это подтверждается и археологическими данными, но речь здесь идет лишь о жителях близлежащих речных долин. Обитатели же неприступных горных твердынь, очевидно, смешались с менявшимся окружением — народами, приходившими и остававшимися на полуострове, прежде всего со скифами (Соломоник, 1967. С. 155). Но и этот процесс начался в горных районах не ранее чем в Средневековье, когда в горы, к селениям тавров, поднялись остатки скифов, уцелевшие после разгрома их державы.

Автор «Жития Иоанна Готского» свидетельствует о том, что «тавроскифы» населяли Партенит и в VIII в. (с. 396). Не исключено, впрочем, что речь здесь идет не о смешанном населении — как известно, античные авторы называли тавроскифами и чистокровных тавров, а автор «Жития» мог следовать этой традиции.

Последнее в истории упоминание о таврах (тавроскифах) относится к X в. — в эту пору к ним направляются христианские миссионеры (Жития херсонесских мучеников. С. 406). Возможно, конечно, что это уже не этнический, а этногеографический термин (жители «Страны тавров»). Но с другой стороны, локализация их памятников в районе Херсонеса противоречит такому предположению — не к христианскому же населению этого северного оплота византийской церкви могли плыть корабли миссионеров. А об иных (кроме тавров) язычниках, обитавших в близких окрестностях Херсонеса, источники X и более ранних веков ни разу не упоминают...

Каким же был закат тавров, одного из первых исторических этносов крымской земли? То, что само имя их с конца 1-го тысячелетия и далее начинает изглаживаться из памяти современников, ещё ни о чем не говорит. Есть много примеров, когда этнос менял и имя, и язык, и веру, однако культурно и тем более антропологически оставался самим собой (вспомним хотя бы о современных урбанизированных евреях США, евреями себя давно не считающих, они — типичное порождение американской культуры). Древние народы так просто не «исчезают». Их нужно с территории выселить или истребить — лишь в этих случаях может быть «гарантия» бесследного их исчезновения. Да и то как сказать...

Встречающееся ещё иногда утверждение о том, что тавры были где-то в IV—V вв. полностью истреблены римлянами, малообоснованно. Легионеров для подавления таврского сопротивления было недостаточно и в эпоху расцвета римского могущества в Крыму; как же могли они прочесать все горные массивы в период, когда деятельность Рима здесь начала понемногу сворачиваться? И главное — с какой целью? Неудивительно, что подобные предположения были в свое время подвергнуты убедительной критике (Шульц, 1959. С. 270).

Более обоснованными выглядят между тем совсем иные гипотезы. Ещё в XIX в. талантливый исследователь Крыма Петр Кеппен заметил: «Мне кажется очень вероятным, что в жилах обитателей почти всех богатых находками дольменов областей ещё и теперь течет кровь древних строителей дольменов» (Russische Revue. Bd. V. 1874. S. 551). Другими словами, он высказал не такую уж невероятную гипотезу о том, что тавры, будучи в Средние века сильно татаризованы, остались жить на старых местах, но уже под иным именем и перейдя постепенно на крымскотатарский язык, а также заимствовав мусульманскую веру.

И прозрение этого учёного было спустя многие десятилетия подтверждено новыми точными науками, в частности антропологией: «Скудные данные о европеоидных брахикранных и гипербрахиокранных черепах из пещерного города Эски-Кермена наводят на вопрос о том, не было ли средневековое население горного Крыма в основном потомками его древних аборигенов — тавров?.. В самом деле, куда же исчезли тавры? История не говорит о каких-либо переселенцах...» и т. д. (Жиров, 1949. С. 283—284). Более убедительных гипотез о судьбе тавров, признаться, встречать пока не приходилось ни в отечественной, ни в зарубежной науке.

Тавры, скифы и соседние народы

Зато встречались весьма точные наблюдения антропологов, которые ещё в конце XIX в. пришли к выводу о том, что крымские татары гор и Южного берега «ничего не имеют общего с татарами в том смысле, как мы привыкли понимать это слово. Многие говорят, что южнобережные татары имеют греческий тип, но и это несправедливо — татары Крыма имеют свой тип, действительно сильно колеблющийся по отдельным местностям, тем не менее тип своеобразный. Первенствующий элемент был, бесспорно, не тюркский... Первое, что мне бросалось в глаза... это их так называемый «благородный» облик и отсутствие монгольских черт» (Харузин, 1890 «б». С. 60). Далее автор приходит к выводу о бросающейся в глаза антропологической схожести татар бывшей Готии с цыганами и иранцами, т. е. индоевропейцами, минимально смешавшимися с иными расами. «Такое сходство, — заключает ученый, — может быть объяснено общеарийским происхождением тех и других» (Харузин, 1890. С. 321).

Академик П.С. Паллас также писал о том, что «горские татары Кикинеиза, Лимены и Симеиза имеют совершенно особый тип лица, отличающий их от всех других горских татар. Очень продолговатые лица, непропорционально длинный и загнутый нос и сжатые с боков, высокие головы... Все эти татары имеют рыжий или светлый цвет волос, что редко встречается между татарами» (Паллас, 1793. С. 150).

Такой физический тип не встречается среди населения ни Чёрного, ни Средиземного морей, ни Кавказа или Балкан, отчего мысль о таврском происхождении некоторых групп этих татар напрашивалась у обоих авторов как бы сама собой.

Но вернёмся к истории народа. Более конкретным выглядит сравнительно недавно сделанное предположение о том, что «тавры вливались в число жителей многочисленных позднескифских поселений» (1992. С. 213; см. также: Ольховский, 1990. С. 34—36). Естественно, это позволяет сделать более широкий вывод о том, что поскольку тавры ассимилировались в Крыму, они стали частью, одним из компонентов складывавшегося коренного народа полуострова.

Тавры оставили свой след в культуре народов Крыма, в том числе материальной. Нередко скифские, римские, греческие, а затем и крымскотатарские селения поднимались буквально на фундаменте таврских городищ и крепостей. При этом скифы заимствовали таврскую каменную кладку (так называемую циклопическую), метод сужения крепостных стен кверху, ленточную керамику. Отчасти перешёл к некоторым из кочевых племён, оставшихся в Крыму, и таврский погребальный культ. Римляне не только были знакомые (таинственной) мифологией тавров, но не пренебрегали и их специфическим строительным искусством и архитектурными достижениями, так же как и греки. Ведь, судя по всему, именно у аборигенов херсонеситы заимствовали идею весьма необычных построек — усеченных пирамид — нигде, кроме этой колонии, не встречающихся — ни в Элладе, ни в других периферийных греческих городах.

В некоторых исследованиях встречаются предположения, что уже готовые, выстроенные стены боспорских склепов расписывались на таврский образец. Но самое поразительное здесь в другом: чем позже строилось сооружение, тем сильнее был заметен в нем таврский колорит. Так, от фигуративной схожести боспорские живописцы перешли к таврскому, более условному, стилю. И даже обычный греческий орнамент где-то в III в. н. э. резко геометризуется и упрощается — возможно, под влиянием таврского искусства (Ростовцев, 1918. С. 180).

Остаётся сказать, что одновременно с таврами (1-е тысяч, до н. э.) в Крыму жили родственные им сатархи, а на будущей территории Крымского ханства — на Таманском полуострове и в Приазовье — синды и меоты. Есть мнение, что синды вели своё происхождение от одного из индийских народов (Трубачёв О.Н. О синдах и их языке // Вопросы языкознания, 1974, № 4). Меоты некогда «подарили» своё имя Азовскому морю — в древности его называли Меотийским озером, а в западном научном мире эта традиция продлилась на многие столетия по XVIII в. включительно (Haven, 1743. Passim.). Посвящать упомянутым трём этническим обществам отдельные очерки практически не имеет смысла, так как известия о них крайне скудны.