а) Скифы у древних авторов и современных ученых

«По рассказам скифов, народ их моложе всех. А произошел он таким образом. Первым жителем этой ещё не обитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена... Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей: Липоксай, Арпоксай и самый младший Колаксай. В их царствование упали на землю с неба золотые предметы: плуг, ярмо и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем, но, когда подошел третий, младший брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему.

Так вот, от Липоксая, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата — племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев — царя — племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами.

Так рассказывают скифы о происхождении своего народа. Они думают, впрочем, что со времен первого царя, Таргитая, до вторжения в их землю Дария прошло как раз только 1000 лет» (Геродот. Т. IV. 5—7).

Сохранивший для потомков эту легенду Геродот (484—425 до н. э.), как известно, совершил путешествие и в Северное Причерноморье, где, возможно записал её от самих скифов, так что на достоверность его рассказа, судя по всему, можно положиться.

Источник второй легенды о происхождении народа — эллины, «живущие на Понте», то есть впитавшие в себя местные предания. Они сообщили отцу истории следующее: «Геракл, гоня быков Гериона, прибыл в эту тогда ещё необитаемую страну (теперь ее занимают скифы)... Там его застали непогода и холод. Закутавшись в львиную шкуру, он заснул, а в это время его упряжные кони (он пустил их пастись) чудесным образом исчезли.

Пробудившись, Геракл исходил всю страну в поисках коней и наконец прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел некое существо смешанной природы — полудеву, полузмею. Верхняя часть туловища у нее была женской, а нижняя — змеиной. Увидев её, Геракл с удивлением спросил, не видала ли она где-нибудь его заблудившихся коней. В ответ женщина-змея сказала, что кони у неё, но она не отдаст их, пока Геракл не вступит с ней в любовную связь. Тогда Геракл ради такой награды соединился с этой женщиной. Однако она медлила отдавать коней, желая как можно дольше удержать у себя Геракла, а он с удовольствием удалился бы с конями.

Наконец женщина отдала коней со словами: «Коней этих, пришедших ко мне, я сохранила для тебя; ты отдал теперь за них выкуп. Ведь у меня трое сыновей от тебя. Скажи же, что мне с ними делать, когда они подрастут? Оставить ли их здесь (ведь я одна владею этой страной) или же отослать к тебе?» Так она спрашивала. Геракл же ответил на это: «Когда увидишь, что сыновья возмужали, то лучше всего поступить тебе так: посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться этим поясом, как я тебе указываю, того оставь жить здесь. Того же, кто не выполнит моих указаний, отошли на чужбину. Если ты так поступишь, то и сама останешься довольна, и выполнишь мое желание».

Золотой скифский сосуд с изображением сидящих воинов. Эрмитаж

С этими словами Геракл натянул один из своих луков... Затем, показав, как опоясываться, он передал лук и пояс (на конце застежки пояса висела золотая чаша) и уехал. Когда дети выросли, мать дала им имена. Одного назвала Агафирсом, другого — Гелоном, а младшего — Скифом. Затем, помня совет Геракла, она поступила как велел Геракл. Двое сыновей — Агафирс и Гелон — не смогли справиться с задачей, и мать изгнала их из страны. Младшему же, Скифу, удалось выполнить задачу, и он остался в стране. От этого Скифа, сына Геракла, произошли все скифские цари. И в память о той золотой чаше ещё и до сего дня скифы носят чаши на поясе (это только и сделала мать на благо Скифу)» (Геродот. Т. IV. 8—10).

Геродот не скрывает, что относится к первой и второй легенде как к малодостоверным источникам, явно предпочитая третью версию этногенеза скифов: «Существует ещё и третье сказание (ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам). С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что делать перед лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своём, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу. Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом... приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу... после этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной» (Геродот. Т. IV. 11).

Таковы первые версии о происхождении скифов, дошедшие до древних историков. Вероятно, и современному читателю наиболее достоверной покажется третья из них. Однако при внимательном анализе обнаруживается, что во всех них обильно рассыпаны зерна истины, хотя и неодинаково очевидные, как, впрочем, в большинстве мифов и преданий.

Итак, одна из версий Геродота основана на небесных дарах. Миф такого рода есть у нескольких народов, и все они издавна расселялись вне пределов Европейской части бывшего СССР — это весьма показательно при выяснении происхождения скифов. Но повествование Геродота целиком укладывается в устную традицию этноса, явно занесённую в Северное Причерноморье самими же скифами в период их переселения сюда из глубин Азии. В частности, на схожесть Геродотова рассказа с некоторыми персидскими древними мифами обратили внимание иранисты. Причем речь идет о весьма близкой аналогии. Так, Александру Македонскому в годы его пребывания в Средней Азии саки говорили с гордостью, что они — не простое племя, ибо получили с небес дары — упряжку быков, плуг, копье, стрелу и чашу. Но царские скифы — потомки сына Зевса Таргитая — получили в точности такие же дары! (Тереножкин, 1987. С. 6—7.) То, что язык скифов принадлежал к североиранской группе, вообще факт общеизвестный. Остается уточнить лишь время их великого переселения.

Нижняя граница культуры скифов как сложившегося этноса датируется VII в. до н. э. (Клочко, Мурзин, 1987. С. 13; Тереножкин, 1977. С. 88)¹. Более ранние культуры Северного Причерноморья и Крыма — явно не скифские, хотя они и вошли в культуру этноса в качестве составной её части. Основная из этих позднейших предскифских типов культуры — так называемая черногоровско-новочеркасская. Второй главный компонент — протоскифская культура, носители которой пришли из глубин азиатских просторов. И наконец, нужно назвать вклад в общий скифский культурный фонд переднеазиатских элементов, привнесенных в результате походов скифов на юг (см.: Смирнов, 1966. С. 16—17).

Удельный вес каждого из трёх культурных компонентов точно установить едва ли возможно; единственное, что можно сказать, — это то, что если не самым весомым, то самым наглядным из них является последний, перед неазиатский, так как он буквально преобразовал скифское вооружение, а также художественные приемы и методы обработки камня и металла. Это привело к заметному прогрессу в скифском скульптурном и кузнечном искусстве: появились знаменитые скифские стрелы, а также статуи, изображающие человека.

Скифы шли с востока двумя последовательными волнами. Сам факт такого значительного переселения в начале раннего железного века неоднократно, впрочем, оспаривался. Утверждалось даже, что «в настоящее время советские ученые с полной неопровержимостью доказали, что скифы являлись не пришельцами-завоевателями, а коренными, автохтонными жителями Восточной Европы» (Надинский, 1952. Т. I. С. 21). Причём резкие перемены в культуре доскифского населения объяснялись торговыми связями тавров с соседями.

Внешний вид и одежды скифов (реставрация)

Но это, как утверждают сторонники «миграционной» гипотезы, никак не согласуется с ещё недавно возвышавшимися в крымских и заперекопских степях массивными каменными изваяниями («скифскими бабами»), вес которых измерялся многими центнерами. Их невозможно было бы доставить на небольших судах начала I тысячелетия до н. э., и к тому же в столь массовом количестве.

Да и места, где добывался камень для их изготовления, ныне известны — они совпадают с ареалом расселения именно мигрантов «первой волны» и хронологией, датирующей её X в. до н. э. Вторая, гораздо более мощная волна переселенцев затопила Северное Причерноморье в VIII—VII вв. до н. э.; она вновь пришла с востока и снова обогатила местное население предметами иной материальной культуры. Более того, старая культура оказалась как бы заглушённой новой; самое заметное, что осталось и при новом населении, — это катакомбные захоронения.

Издавна памятники скифской культуры находили на огромных территориях, что привело к выводам о заволжском, даже монгольском происхождении скифов (Ростовцев М.И., Коте Г., Потратц И., Артамонов М.И. и др.). Однако ещё в прошлом веке, до того как сложился современный богатейший комплекс скифского археологического материала, некоторые учёные, опиравшиеся почти исключительно на антропометрические данные, пришли к весьма примечательным выводам. Так, профессор Д.Я. Самоквасов указывал, что найденные в скифских могилах «сосуды, монеты, бляхи, перстни и другие предметы с художественными изображениями скифов, передающими черты их наружности до малейших подробностей, показывают, что у скифов были волосы густые, лоб высокий, глаза открытые, прямо поставленные, нос узкий и прямой» (Цит. по: Иванов, 1912. С. 10).

Ему вторил академик К.М. Бэр: «Скифская форма лицевых костей не представляет ничего монгольского. Нос у скифских черепов высок и узок (у монголов плоский и широкий); нет сильно выдающихся скул, и места прикрепления височных мускулов далее отстоят от средней теменной линии, чем у монголов. Остатки языка и мифология также показывают, что скифы — чистые арийцы, или, как принято называть их в филологии, индоевропейцы» (там же).

Наконец, уже во второй половине XX в. известный специалист Б.Н. Граков, обобщив накопившиеся к этому времени источники, выдвинул уже на новом уровне старую гипотезу об этногенезе скифов именно в Северном Причерноморье (Граков, 1971). С тех пор прошло около сорокалет, но и «на сегодняшний день можно со всей уверенностью говорить о том, что палеоантропологические данные... не опровергают гипотезу Б.Н. Гракова об автохтонном происхождении носителей скифской культуры в Северном Причерноморье» (Яблонский, 2000. С. 77).

Можно было бы назвать десятки иных гипотез о происхождении скифов. Только характеристике «скифских» теорий и проблем посвящена целая книга (Семенов-Зусер С.А., 1947), причем «попытаться примирить имеющиеся в них противоречия — дело невозможное и бесполезное» (Куклина, 1985. С. 187). Мы настроены более оптимистично, тем более что на основании находок и открытий последних лет количественное богатство накопленных данных может перейти в качественный скачок и привести к новым результативным обобщениям в скифоведении. И первый шаг, кажется, уже сделан: киевский ученый В.Ю. Мурзин своей теорией примиряет сторонников ряда гипотез, заимствуя у них самые ценные, конструктивные достоинства.

Золотое налучье из Чертомлыкского кургана, IV в. до н. э. Эрмитаж

Согласно его датировке, генезис скифского этноса можно разделить на четыре основных этапа:

1) начало VII в. до н. э. — приход в Северное Причерноморье протоскифских ираноязычных племен, начало их смешения с автохтонным киммерийским населением;

2) VII — начало VI в. до н. э. — период совместных скифско-киммерийских походов в Переднюю Азию, складывание в их ходе новой этносоциальной структуры;

3) VI в. до н. э. — возникновение северопричерноморской Скифии в пределах степи и лесостепи;

4) конец VI—V в. до н. э. — окончательное смешение ираноязычных кочевников и киммерийцев, ускорение этногенетических процессов внутри Орды, сложение скифского этноса (Мурзин, 1989. С. 13—14).

Примем эту гипотезу за рабочую и попытаемся очертить более важный для нашей темы вклад скифов в этническую историю одной из территорий бесспорного их обитания — Таврии.

Примечания

1. О местоположении прародины скифов существует несколько мнений, отличающихся друг от друга. И даже самые современные авторы, хорошо знающие предшествующую литературу этого вопроса, определяют регион, откуда пошло начало этого великого народа, весьма приблизительно: «Скорее всего, прародина скифов находилась где-то в пределах довольно обширной азиатской территории: между Тувой, Северной Монголией, Алтаем, Средней Азией и Казахстаном» (Гуляев, 2005. С. 117).