з) Менгли-Гирей I, его братья и беи

Почти сорокалетний период сравнительно мирного и довольно успешного развития ханства закончился со смертью основателя династии Гиреев. У него было восемь сыновей, старший из которых, Девлетьяр, должен был унаследовать престол. Однако он умер ещё при жизни отца, и в 1466 г. к власти пришел второй сын хана, Нур-Девлет, удержавшийся во дворце около года. Затем его сверг шестой сын покойного хана, Менгли, опиравшийся в своей политике на дружбу с генуэзцами (правил в 1466/1467—1474, 1475—1476 и в 1479—1514 гг.), после чего Нур-Девлет бежал в касимовское ханство¹, где служил Ивану III около 20 лет, ненадолго вернувшись в Крым и даже заняв ханский престол в 1478 г. (Абуль-Гази, 1906. С. 157; Вельяминов-Зернов, 1863. С. 124).

Внешнеполитическое положение, в котором находилось Крымское ханство в первый период правления Менгли, было весьма сложным. Враждебную позицию занимала Большая орда — один из самых мощных и обширных осколков Золотой Орды, расположенный в Северном Причерноморье, Нижнем Поволжье и Северо-Восточном Прикаспии. Особенно опасным это государственное образование было оттого, что его после смерти Хаджи-Гирея стало поддерживать Польское королевство, также стремившееся к выходу в Чёрное море и планировавшее захватить крымские земли в нижнем течении Днестра или же использовать для этого Молдавию. Политическая элита Большой Орды, сконцентрировавшаяся в столичном городе Сарае — резиденции её хана Ахмета, открыто демонстрировала своё непризнание Крымского ханства как суверенного государства и заявляла свои права на его территории (Вельяминов-Зернов, 1863. С. 81—84).

Оказавшийся между двух огней Менгли-Гирей пытался найти поддержку у врагов своих врагов. Им были установлены дипломатические отношения с великим князем московским Иваном III и налажены тесные связи с турецким султаном Мехмедом II Фатихом, стремившемся укрепиться в торговом порте Азак (совр. Азов) — план малореальный в условиях близкого соседства большеордынцев (Вельяминов-Зернов, 1863. С. 131; Некрасов, 1990. С. 53). После этого хан отправился летом 1476 г. в поход на Сарай, однако крымское войско было разбито превосходящими силами противника. Хан вернулся домой, ордынцы следовали за ним по пятам и даже вошли в Крым. Менгли-Гирею пришлось укрыться в Османской империи, где он и находился до весны 1468 г.

Наконец, как будет показано ниже, в 1479 г. Менгли-Гирей утвердился в качестве хана окончательно. Он был правителем способным и образованным, лишённым каких-либо неприязненных чувств к иноверцам; возможно, этому способствовало его фактически европейское воспитание. Имеются сведения о том, что отец отослал его ещё мальчиком в резиденцию консула Генуи в Крыму, где он жил до смерти отца. Поэтому он владел итальянским языком и, что важнее, на всю жизнь сохранил тёплое отношение к кафинцам. Те отвечали ему взаимностью. Так, когда в 1466 г. крымский престол на краткое время занял его старший брат Нур-Девлет, и Менгли попытался свергнуть его, но потерпев при этом поражение, он укрылся не в дружественной Литве, а в более близко расположенной Кафе.

Монеты Нур-Девлета

Между тем в стремлении укрепить свою власть Нур-Девлет сам готовил себе поражение. Будучи наследником номинального властителя Орды Хаджи-Гирея, он просил Сарайского хана Ахмета узаконить его восшествие на крымский престол. Это было совершенно добровольное унижение перед бывшей властительницей Крыма, Ордой, перечеркнувшее великое деяние его отца. Поэтому Менгли-Гирею не составило большого труда убедить крымских беев в том, что именно он вернёт Крыму его положение, независимое от Сарая. При этом немалую роль сыграла поддержка крымских итальянцев: они дали понять беям, что стоят целиком на стороне Менгли. После этого без ведома правившего хана был собран совет глав бейских и мурзинских родов, на котором было постановлено, что столь недалёкий хан должен уступить свой престол младшему брату. Показательно, что избрание крымцами нового хана состоялось в генуэзской Кафе — не исключено, что из соображений безопасности (Гайворонский, 2007. С. 41).

В дальнейшем Менгли-Гирей, прекрасно понимая опасность вторжения в Крым агрессивного, безудержно расширявшегося Османского государства, принял единственно возможное и верное решение, предложив крымским итальянцам объединить с ним свои силы для сопротивления туркам. Этот договор о взаимопомощи имел и важное внутрикрымское значение. Кафинские генуэзцы уже давно находились в состоянии тлеющего конфликта с Готией, предметом которого было право на владение бухтой и крепостью Чембало, а также южнобережной полосой, протянувшейся приблизительно между современными Алупкой и Куру-Узенем. Теперь потомки готов (и давних пришельцев на их земли, с готами смешавшихся), осознали главную опасность для своей родины — османскую, и присоединились к упомянутому союзу, договорившись о взаимной помощи в случае внешней агрессии.

Но угроза ханскому престолу зрела внутри государства. После смерти главы рода Ширинов и тудуна генуэзской Кампаньи Мамак-бея, Менгли-Гирей, в обход традиции назначил новым беем не старшего сына покойного хана, Кара-Мирзу, а младшего, по имени Эминек. На этом выборе по некоторым причинам настаивали кафинские генуэзцы, и хан не стал портить отношения со своими старинными друзьями. Однако династический конфликт на этом не закончился. Кроме старшего, обделённого сына покойного Мамака, Кара-Мирзы, существовал и третий претендент на пост Ширин-бея. Им стал третий сын Мамак-бея, Шейдак, пользовавшийся поддержкой немногих, но влиятельных генуэзцев.

Не рассчитывая на иную опору в пределах ханства, он отправился в Орду, предлагая свои услуги в смещении Менгли-Гирея. Шейдак не претендовал на ханский престол, а просил для себя «всего лишь» титул первого бея при будущем, уже ордынском хане Крыма. Менгли-Гирей узнал об этом, но более насущной для него быта совсем иная проблема: первый бей Ширинов Эминек затеял переговоры с османами, судя по всему клонившиеся к турецкому вмешательству в крымские дела. Поэтому хан был вынужден сместить Эминека (тот бежал на Кавказ), планируя заменить его Кара-мирзой.

Менгли-Гирей I (в центре) со своим сыном Мехмед-Гиреем (слева) и султаном Баязидом II. Журнал Къасевет, 2010, № 37

Но генуэзцы настояли на кандидатуре Шейдака, угрожая в противном случае выпустить находившегося у них Нур-Девлета, который, будучи на воле, представлял бы собой куда большую угрозу как претендент на ханский престол, чем ордынский кандидат. Он имел равные, если не большие — по старшинству — права на обладание Крымом, чем даже Менгли, не говоря уже о Шейдаке. Однако крымскотатарская аристократия, возмущённая таким выдвижением довольно бездарного Шейдака, весной 1475 г. сместила Менгли-Гирея с престола, после чего он в очередной раз был вынужден укрыться в Кафе. Ханом на весьма краткое время стал его брат Айдер (Вельяминов-Зернов, 1863. С. 96—97).

В то же время изгнанник Эминек искал способ вернуть себе титул предводителя Ширинских эмиров. И он предложил султану Мехмеду II Фатиху помощь и сотрудничество, если Порта объявит войну Крыму, — в уплату за турецкую поддержку в его борьбе за крымский престол. Подобные инициативы проявляли и другие противники Менгли в Крыму. Поэтому мы можем утверждать, что внутриполитическая борьба этого Гирея, которого иногда не без оснований называют «главным создателем могущества Крыма» (Россия, 1910. С. 145), переросла во внешнеполитическую проблему. И турки решились на вторжение в Крым не без надежд на прямо призывавших их сюда беев, ожесточённых ханом. Узнав об этом, а также о свержении Менгли-Гирея, Эминек осмелел настолько, что даже вернулся в Крым — тем более, что с новым ханом Айдером его связывала старая дружба.

Ширины тут же предоставили Эминеку своё войско, с помощью которого тот готовился взять сказочно богатую Кафу. Теперь терпеливое ожидание султаном благоприятного момента для вторжения в Крым было вознаграждено. Новый властитель со своими беями сам приглашал его на полуостров для помощи в наведении там нужного ему порядка.

Борьба с османской угрозой оказалась сложной политической задачей. Турки имели сильный козырь против Менгли, стремившегося отстоять независимость ханства. В Стамбуле при дворе султана содержались два его брата, Саадет и Мубарак, прямые по старшинству наследники престола его отца. И султан мог в любой момент ввести их в игру, потребовав в уплату за ханский престол полного подчинения себе Крыма. Эта угроза была вполне серьёзной. Султан Мехмед II Фатих теперь планировал установить контроль над вторым после Босфора проливом, имевшим большое торгово-политическое значение — Боспором (ныне Керченский пролив). Но он не мог пока объявить войну генуэзцам, владевшим Восточным Крымом на условиях вассалитета Гиреям. Ведь хан, напомним, состоял с ними в союзе (а также с Готским княжеством, располагавшим рядом стратегически важных крепостей на юго-восточном побережье полуострова). Поэтому, объявив генуэзцам войну, султан вступил бы в вооружённый конфликт и с крымским мусульманским властителем, что никак не укладывалось в шариатское понятие священной войны, — а только на такую войну Мехмед и имел право вести своё правоверное войско. Но весной 1475 г. обстановка в Крыму опять изменилась. До султана дошла весть, что Менгли-Гирей свержен собранием крымской знати. И что бывший хан теперь укрывается за стенами Кафы.

Примечания

1. Это ханство («царство», согласно московским летописям) тогда насчитывало менее 20 лет со дня образования. Касим, сын золотоордынского хана Улу-Мехмеда, опасавшийся по ряду причин покушения на свою жизнь, нашёл в 1446 г. убежище у московского князя Василия II Тёмного. В награду за верную службу этот правитель, рассчитывавший и в дальнейшем пользоваться услугами преданных ему мусульман, дал Касиму местечко Мещерский (Мишарский) Городок, расположенный в Рязанском княжестве. На территорию городской округи стало переселяться тюркское население Поволжья, позднее сложившееся в субэтнос касимовских татар, а город стал называться Касимов (подр. см.: Рахимзянов, 2009. С. 57—65).