4.1. Первые признаки «турецкого страха» в генуэзских факториях после падения Константинополя и их перехода в управление Банком Сан-Джорджо (1453—1455 гг.)

Изменение военно-политической обстановки в Восточном Средиземноморье после захвата турками Константинополя сказалось и на положении дел в Газарии. В генуэзских факториях, владениях господ Феодоро, Крымском ханстве постепенно разворачивается борьба между анти- и протурецки настроенными группировками, получившая своеобразную окраску в виде династических распрей, конфессиональных и этнических противоречий, что в конечном счете и решило судьбу полуострова в 1475 г.

В Каффе, оторванной от метрополии, время от времени вспыхивали беспорядки, вызванные снижением торговой конъюнктуры, ухудшением снабжения горожан продовольствием, в аппарате управления факториями вскрывались факты коррупции, казнокрадства и нарушения законов. Все это приводит к острому кризису, переживаемому городскими общинами в 1453—1475 гг., который способствовал стремительному падению всей «колониальной системы», созданной генуэзцами в бассейне Черного моря.

Эта агония протекала на протяжении 22 лет на фоне резко обострившихся социальных противоречий, религиозной и национальной вражды [Данилова, 1974, с. 205—213]. Волнения и бунты стихийно возникали в Каффе в 1454, 1456, 1463, 1471, 1472, и 1475 гг. [Atti, 1868—1871, VI, p. 250, 871; Секиринский, 1955, с. 56]. В 1470 г. источники отмечают какие-то «беспорядки» в Солдайе [Atti, 1868—1871, VI, p. 735]. Осенью 1455 г. в Таврике и Северном Причерноморье из-за неурожая, вызванного сильной засухой, начинается голод [Данилова, 1974, с. 207].

Стремясь найти выход из сложившегося в районе Босфора положения, генуэзцы еще в марте 1452 г. начинают тайные переговоры с Мехмедом II на предмет заключения соглашения.

Однако оно было достигнуто только после захвата Константинополя. Генуэзским негоциантам предоставлялось право «свободно передвигаться по суше и по морю», не распространявшееся на пролив Босфор и Черное море. Поэтому Каффа оказалась полностью заблокированной почти на два года [Данилова, 1974, с. 196].

Прибывший в Каффу в 1451 г. Борруэле ди Гримальди (Boruelis de Grimaldis) (консул 1451/52 гг.) заметил, что фактория находится в состоянии общей растерянности, экономического и морально-психологического упадка. Это было связано не только с неблагоприятной торговой конъюнктурой, сложившейся ввиду настоящей торговой войны, организованной турками при открытом протекционизме Хаджи-Гирея и правителей Феодоро [Heyd, 1886, II, p. 213; Heers, 1961, p. 364], но и изменившимся политическим климатом в регионе. Об увиденном и пережитом он напишет дожу Генуи в конце января 1453 г. обстоятельный отчет, в котором с горечью отметит, что генуэзцы полностью утратили принадлежавшую им некогда инициативу в ведении коммерции на берегах Понта [Assini, 1999, p. 18—19].

Рис. 118. Крепости Анодолу-Хисир (1) и Румели-Хисар (2) в проливе Босфор (по [Žigulski, 1988. rys. 69 — 70])

Как в самой метрополии, так и в ее причерноморских факториях ясно осознавалась необходимость принятия мер к спасению генуэзских поселений от неминуемого захвата турками¹. Поэтому в консулат Деметрио Вивальди (1452—1454 гг.) проводится детальная проработка вопроса о передаче и переходе всех причерноморских факторий Генуи в управление Банка Сан-Джорджо (Compere de Saneti Georgii) [Heers, 1961, p. 122]. 22 мая 1453 г., за неделю до падения Константинополя, в Каффе состоялась подготовительная процедура передачи [Мурзакевич, 1837, с. 66], согласованная со всеми общинами городской коммуны. После этого окончательное решение должно было принять общее собрание пайщиков Банка.

15/16 ноября 1453 г. правительство Генуи, осознавая свою неспособность удержать фактории на Черном море, за символическую сумму в 5500 лир (хотя истинная их стоимость оценивалась в 300 000 золотых дукатов — 3 600 000 лир) передает их Банку Сан-Джорджо [Данилова, 1974, с. 198, 200]².

По всей видимости, не случайно в этот сложный переходный период консулом Каффы оказался Деметрио Вивальди, выходец из известного в XV в. семейства негоциантов и юристов, игравшего заметную роль в экономической и политической жизни коммуны Генуи [Heers, 1961, p. 120, 128, 589]. Так, за 20 лет (1445—1465 гг.) 7 представителей рода Вивальди избирались в Совет старейшин (Consilium dominorum Antianorum comunis Janue) [Heers, 1961, p. 615]. К тому же, они были тесно связаны с деятельностью Банка Сан-Джорджо: только в 1445—1475 гг. 6 избранных протекторов являлись членами данного семейства, а в 1453 г. 5 из них были пайщиками [Heers, 1961, p. 656].

Правление Банка практически сразу приступает к формированию экспедиции в Каффу. Уже 19 ноября был подготовлен перечень всего того, что необходимо закупить для отправки в фактории: 50 пар лат (coiracias), 250 копий (lazanias), 50 щитов (tarconos), 150 шлемов (celatas), 250 длинных копий (lanceas lungas), 100 сарбатан (zarbatanas), 10 бомбард (bombardas), 10 000 трибулов (tribulos)³, 5000 стрел для арбалетов (quareli), 1000 специальных стрел для стрельбы из башен (a turno). Кроме того, были заказаны дротики трех видов (veretonorum de tribus sortis), использовавшихся при обороне крепостей: 40 ящиков (capsas) дротиков для метания из башен (a turno), 100 для метания с подъемного моста (a girella), 100 для метания на близкое расстояние (a tibia). Предусматривалась даже доставка шанцевого инструмента: 200 узких лопат (sapas strictas), 100 широких лопат (sapas largas) и 50 мотыг (badilia) [Atti, 1868, VI, doc. IX, p. 47].

23 ноября протекторы издают постановление, которым Джакомо Чигала поручается закупить военное снаряжение для защиты Каффы, а также совместно с Дамьяно Леоне завербовать 200 пеших или конных наемников. Причем не менее 50 стипендиариев должны были иметь ручное огнестрельное оружие — сарбатаны (zarbatanerij)⁴ [Atti, 1868, VI, doc. XIV, p. 52—53].

Несмотря на энергичность принимаемых протекторами Банка мер, корабли, зафрахтованные с целью доставки в Причерноморье наемников и закупленного снаряжения, только в марте 1454 г. вышли из Генуи⁵. Первую экспедицию, возглавляемую назначенными комиссариями Симоне Грилло и Марко де Кассина, постигла неудача. В проливе Босфор под угрозой обстрела береговой артиллерией генуэзцы сделали остановку. Патроны судов сошли на берег, где их задержали турки. В это время на кораблях начались волнения матросов и солдат, что вынудило комиссариев вернуться на Хиос и оставаться там в течение года, несмотря на неоднократные распоряжения отправиться в Каффу [Данилова, 1974, с. 204].

В 1454 г. на долю обитателей генуэзских факторий Газарии досталось еще больше волнений, чем в 1453 г. Неопределенность отношений с Мехмедом II порождала постоянные слухи о подготовке турок к нападению на Каффу, что вызвало массовое бегство из города (под самыми разными предлогами) латинян и представителей других общин. Неслыханная ранее «дерзость» по отношению к генуэзцам проживающих в факториях и округе народов дополнительно создавала очень сложный психологический климат, стимулируя поддержание общего настроения неминуемо приближающегося краха.

Политическая тональность деловой и частной переписки того времени буквально пропитана охватившим латинян и других поселенцев «турецким страхом» (timor turcorum), который стал лейтмотивом мыслей и поступков, подтачивая силу духа и способность защищаться.

Уже консул Деметрио Вивальди вынужден был признать, что народ фактории, возможно, впервые за всю историю города, пребывал «в великом страхе» (in magno timore) [Atti, 1868, VI, doc. XXXVI, p. 115]. В августе 1455 г. консул Томмазо Домокульта, провизоры и массарии Каффы Антонио Леркари и Дамиано Леоне сообщают протекторам Банка о «смертельном страхе» (mortis timore), который испытывают буквально все перед «силой турок» (teucrorum potentiam) [Atti, 1868, VI, doc. CL, p. 355]. Но это произошло не сразу, о чем довольно красноречиво свидетельствуют события 1454 г.⁶

О различиях в морально-психологическом настроении, царившем в среде полиэтничных и поликонфессиональных общин города, красноречиво свидетельствует содержание письма консула Мартино Джустиниани, провизоров и массариев Бартоломео Джентиле и Луки Сальваго от 5 мая 1460 г. Они описывают жалкое состояние Каффы, «обезлюдевшую и людьми и товарами, охваченную страхом». При этом «парадоксальным выглядит то, что тогда как греческий, армянский и еврейский компоненты не проявляют беспокойства, именно латинский элемент подает признаки нервозности» [Assini, 1999, p. 15].

Примечания

1. 13 марта 1452 г. в связи с готовящимся Мехмедом II вторжением в Византийскую империю и крайне сложным положением в причерноморских факториях, в Генуе состоялось совещание. В нем принимали участие дож, Совет старейшин, массарии, Коллегия Романии, попечители Банка Сан-Джорджо, а также около 80 граждан. На Большом совете (Magnum Consilium) обсуждались донесения оффициалов Перы и Каффы, просивших о «<...> всяческой помощи и подкрепления как в мирное время, так и на случай войны <...>» (requereno subsidio de oneni et de munitionі cossi in tempo рахе сото de guerra). После длительного и подробного обсуждения было принято решение избрать четырех ревизоров из лиц наиболее осведомленных о положении в восточных факториях (elegi quatuor prestanttes cives ex hiis qui maiorem et certiorem habent cognitionem rerum illarum), чтобы послать их в Каффу и по их возвращении принять соответствующие меры [Belgrano, 1888, doc. CXLIX]. Впоследствии численность ревизоров была увеличена до 16, т. к. в протоколе от 10 ноября 1453 г. попечители Банка «<...> выслушали достопочтенных Стефано де Марини (Stefanus de Marinis), Антонио Джентиле (Antonius Gentile), Бартоломео ди Леванто (Bartholomeus de Levanto) и Дамиано Леоне (Damianus de Leone), — четырех из шестнадцати ревизоров (guatuor ex sexdecim pronisoribus), исследовавших состояние дел в Каффе и ее владениях <...>». Ревизоры пришли к единодушному мнению, что«<...> передача власти над Каффой и другими владениями Черного моря (Mare Mao) правительством [Генуи] Банку Сан-Джорджо, от которого зависит спасение этих земель, будет иметь благоприятные последствия <...>» [Atti, 1868, vol. VI, doc. III].

2. Один из попечителей (protectores — протекторов) Антонио ди Франки (Antonius de Francis), выступая в понедельник 12 ноября 1453 г. на собрании пайщиков (particeps), настаивал на передаче факторий в управление Банку. При этом он счел нужным обратить внимание собравшихся на то, что необходимо защищать «<...> капитал, которым располагает Банк Сан-Джорджо в Каффе и в тех областях, приносящих ежегодный доход свыше 30 тысяч лир <...>» (redditus annui sunt ultra libras trigintamilia) [Atti, 1868, vol. VI, doc. III].

3. Необходимо отметить, что, несмотря на указание источника об отправке в Газарию большого количества (10000) трибулов (tribulum), их находки в Крыму крайне редки. Например, впервые 4 трибула обнаружены (в переотложенном состоянии, в слоях османского времени) в ходе раскопок башни № 2 крепости Чембало [Адаксина, Кирилко, Мыц, 2005, с. 25, рис. 120; 2006, с. 9, 39, рис. 85; 90, № 47]. Трибулы представляют собой железное кованое изделие с четырьмя острыми закаленными равновеликими шипами: три из них (опорные) разведены под углом 120°, а четвертый — вертикально. Средние размеры трибулов — 4,0×4, 3×3,2 см. Трибулы являлись довольно эффективным средством против татарской конницы, особенно учитывая то, что кочевники, как правило, не подковывали своих лошадей. Судя по состоянию чембальских находок (обломы шипов и деформации), обнаруженные в барбакане и в засыпи башни № 2 трибулы вполне могли быть повреждены во время боевых действий.

4. А.Г. Еманов ошибается, полагая, что zarbatana — это метательные машины [Еманов, 1995, с. 43].

5. А. Ассини недавно обнаружил несколько документов, которые датируются между 21 ноября 1453 г. и первыми числами апреля 1454 г. Основная их часть посвящена организации миссии двух комиссариев Симоне Грило и Марко де Кассина, наделенных чрезвычайными полномочиями, и связана с подготовкой отправки первой помощи в Каффу на кораблях Джероламо Дориа, Терамо и Джаннето Ломеллини. Среди них находятся контракты на фрахт двух кораблей, опись их оснащения, перечни военных и морских снастей, отчеты о проверке, проводившейся двумя капитанами на судах, депеши о срочной отправке недостающих материалов, контракты о вербовке наемников, в частности, conestabile Антонелло Мальвизно, Габриэле да Пьетросанта и Николо де Трентис, мандаты на задержание сбежавших моряков и протест наемников, опасавшихся быть взятыми на флот для ведения войны с каталонцами [Assini, 1999, p. 13].

6. История Причерноморских факторий Генуи второй половины XV в. уже неоднократно являлась предметом специального исследования [Волков, 1872, с. 109—144; Колли, 1911, с. 125—139; 1912, с. 75—112; 1913, с. 99—139; 1918, с. 129—171; Malowist, 1947; Данилова, 1974, с. 189—214 и др.], что избавляет от необходимости подробно повторять известные факты, останавливаясь только на недостаточно полно отраженных в имеющейся научной литературе вопросах.