«Самый романтический отчет»: Вилибальд Пиркхаймер

С трудом датируемое сообщение Вилибальда Пиркхаймера недаром было названо М. Стернсом «самым романтическим отчетом» по истории крымских готов. Действительно, данный источник отличается особым романтизмом и одновременно неточностью. Сообщение Пиркхаймера дошло до нас не из первых и даже не из вторых рук. Немецкий ученый Иоахим Куреус (или Курей; 1542—1573) в «Анналах силезского народа» (Витеберг, 1571) сообщает, что некий Д. Филипп, под которым, очевидно, следует понимать знаменитого протестантского деятеля и теолога Филиппа Меланхтона (1497—1560), рассказал ему историю, в свою очередь поведанную ему Вилибальдом Пиркхаймером (1470—1530) из Нюрнберга. Приведем полностью текст этого сообщения:

Есть, однако, те, кто стойко утверждают, что до сих пор остаются в живых остатки готского народа (gentis Gotthicae), которые пользуются нашим [германским] языком. Д[октор] Филипп имел обыкновение пересказывать сообщение Д[октора] Пиркхаймера Нюрнбергского, который рассказывал, что некие нюрнбергские купцы, плывшие вместе с венецианцами на Крит и Кипр, были выброшены штормом на берег Эгейского моря недалеко от Фракийского Боспора. Там они блуждали бы среди чужих людей и местностей, но пред ними предстал юноша, который вел телегу; они издалека услышали его песню. Когда тот подъехал ближе, они разобрали, что ее слова звучат как германские (verba Germanica sonare). После этого очень осторожно, опасаясь, что [этот] призрак чего-либо испугается, они с запозданием, наконец, обратились к нему на своем языке, [спросив] кто он. Тот, указав рукой на соседние горы, ответствовал, что недалеко отсюда находится его родина, где обитает его народ, который является готским (Gotthica); [он добавил, что] в той долине, [где живет его народ,] находятся запасы всего необходимого, только соль добывается в другом месте; ее обыкновенно привозят в конце осени, перед тем как пути становятся отрезаны снегами¹.

Подробности этой истории весьма романтичны и неточны. Нюрнбергские и венецианские купцы рассказали ее ученому Пиркхаймеру. Тот поведал ее Меланхтону, который передал ее Иоахиму Куреусу, каковой и опубликовал историю в 1571 году. В ней присутствует и шторм, и кораблекрушение, и напевающий песню на готском языке призрак, который позднее оказывается вполне земным готским юношей, дружелюбно рассказывающим изумленным купцам о своей родине и своем народе. Географические обстоятельства этой истории, впрочем, проблематичны: купцы едут на Крит и Кипр и в результате шторма оказываются на Фракийском Боспоре. Тем не менее сам Куреус написал на маргиналиях своей книги, что эта история говорит «об остатках готов на Таврическом полуострове»! По этой причине некоторые исследователи полагают, что Меланхтон мог перепутать географическую номенклатуру и принять Черное море за Эгейское, а Боспор Киммерийский, находящийся в восточном Крыму, за Боспор Фракийский². Однако в этом контексте вызывает доверие упоминание о соли, привозимой из-за пределов Крымской Готии. Как об этом свидетельствуют многочисленные источники, соль действительно поставлялась во внутренний Крым с севера полуострова, где она добывалась неподалеку от Перекопской крепости³.

Пещерный комплекс на окончании мыса Тешкли-Бурун на Мангупе. Э.Д. Кларк, автор этого рисунка, писал в 1800 году: «Нигде в Европе нет ничего, что могло бы превзойти ужасающую величественность этого вида»

Интересно, что и сам Меланхтон неоднократно писал о крымских готах, опираясь, при этом, по всей вероятности, на сведения Пиркхаймера. В одной из своих латинских работ он сообщил, что «до наших дней уцелели остатки готов, которые себя готами называют и говорят на германском языке»⁴. В составленной им же немецком хронике читаем следующее: «Говорят, что и в наши дни на Таврическом полуострове (который недалеко от Константинополя расположен) живут готы, которые должны так же хорошо говорить на немецком, как и мы»⁵. Данные замечания ученого отнюдь не случайны и прекрасно вписываются в общую канву его теологических и лингвистических штудий. Меланхтону как исследователю было чрезвычайно важно показать идентичность его собственного языка с древним готским. И в этом случае язык его соотечественников-немцев оказался бы одним из древнейших в Европе, а сами немцы — родственниками благородных древних воителей-готов.

Возвращаясь к сведениям Пиркхаймера, проанализируем сообщение источника о том, что все необходимое для жизни, за исключением соли, готы получают в месте их проживания («в долине»). В данном случае готский юноша мог говорить о земельных угодьях готов в плодородных долинах юго-западного Крыма. Для лучшего понимания хозяйственно-культурного типа готов существенна также ремарка швейцарского ученого Конрада Гесснера (или Геснера; 1616—1665) о том, что «готы, уцелевшие до наших дней в горах [Крыма], возделывают виноградники — и таким образом поддерживают жизнь». В результате перед нами предстает картина замкнутого натурального хозяйства, занимавшегося экспортом вина и импортом соли.

Руины цитадели города Феодоро в середине XIX века. Рисунок М. Вебеля из альбома графа А.С. Уварова

Достаточно проблематична датировка сообщения Пиркхаймера. М. Стернс датировал его 1500 годом, но не привел обоснования своей точки зрения. Проанализировав другие фрагментарные сообщения Пиркхаймера о нападениях татар на Мангуп, Р. Лёве гораздо более обоснованно предположил, что рассказ отражает ситуацию в период до османского завоевания 1475 года⁶. Таким образом, если мы отбросим все сомнения относительно истинности данного источника, из истории Пиркхаймера следует, что незадолго до османского завоевания (или вскоре после него) крымские готы продолжали не только свободно говорить по-готски, но и даже исполнять народные песни на этом языке.

Описывая ситуацию незадолго до османского вторжения, упомянутый выше Гесснер писал о том, что поселившимся в Крыму «остроготам, тем не менее, всегда позволялось владеть горами под [условием выплаты татарам] налога; однако говорили они на немецком (Germanice), каковой язык используется всеми готами, поскольку они германцы»⁷. Это сообщение можно было бы истолковать как еще один дополнительный источник, подтверждающий использование готами родного языка в период до 1475 года, если бы не тот факт, что часть своих сведений Гесснер, вне всякого сомнения, позаимствовал из трудов польского ученого Мачея (Матвея) Меховского. Об этом авторе расскажет наш следующий раздел.

Примечания

1. Цитирую по Loewe. S. 116—117 (перевод М. Кизилова).

2. Loewe. S. 116—125; Stearns. P. 7—8, особенно см. ft. 16.

3. См. напр. Эвлия Челеби. Книга путешествия / Пер. Е. Бахревского. Симферополь, 1999. С. 15.

4. Цитирую по Loewe. S. 118.

5. Melanchthon Ph. Neuwe vollkommene Chronica Philippi Melanthonis. Frankfurt, 1566. Buch III. S. 62v; ср. также Buch II. S. 48r; Buch III. S. 78v.

6. Loewe. S. 124—125.

7. Gessner K. Mithridates. Zürich, 1555. S. 43 (ср. Maßmann H.F. Wie steht es um Augerius Gislenius Busbecks Gothen in der Krimm? // Zeitschrift für deutsches Alterthum. 1841. Band I. S. 350—151 [=Gotthica Minora 3]; Stearns. P. 8, ft. 17). О свидетельстве Гесснера см. также Goetze A. Die Krimgoten // Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur. 1901. № 26. P. 313—315.