Проблема истолкования песни-кантилены

Особую проблему представляет прочтение и интерпретация записанного дипломатом начала песни-кантилены. К сожалению, Бусбек не предоставил нам перевода кантилены. Вполне вероятно, что он просто не знал, как ее перевести, а информанты по какой-то причине ему в этом не помогли. Как следствие, лингвистам остается лишь гадать относительно того, как же можно интерпретировать начало песни. На настоящий момент существует как минимум десять (!) возможных переводов. В большинстве случаев она атрибутируется либо как германская (готская), либо как тюркская. Среди интерпретаций есть следующие: песня с реликтами древнегерманской аллитерации и мифологии; предостережение юному готу, слишком увлекающемуся пирушками; игривое предостережение девушке относительно необдуманного сексуального наслаждения; готская колыбельная; морская песня и пр. О. Грёнвик предположил, что эта песня является началом баллады о всаднике и его лошади:

Береги, береги красавицу!
Желанные башмаки [т. е. подковы] покупаешь ты.
Пусти голодную кобылу домой [попастись]¹!

Некоторые ученые пытались найти в тексте кантилены отголоски крымских реалий. Предположив, что слово dorbiza в тексте источника является искажением топонима Таврия, Ж. Курти (Г. Кертис) представил следующую интерпретацию песни:

Ура, ура. Скажи как
Щит и оружие золотые, как
[Наш] дом зовется — остров Таврия².

Крайне интересный вариант перевода кантилены предложил в 1991 году французский ученый Андре Руссо. Исследователь справедливо заметил, что слово Galtzou (Galizu) во второй строке песни написано с большой буквы и, по-видимому, является именем собственным. По его мнению, это слово, Галтцу или Галицу, является искаженным вариантом написания топонима Ялта, известного в средневековых источниках также как Джалита или Ялита. Территориально принадлежавшая в Средние века к Капитанству Готия Ялта действительно могла отложиться в народной памяти крымских готов. Интерпретируя кантилену как образчик готской словесности с крымским контекстом, Руссо перевел вторую и третью строки песни следующим образом:

Когда ты смотришь с тоской на Ялту,
Ты всегда скорбишь о развалинах родной деревни..?³

Если считать перевод Руссо верным, то эта народная песня могла отражать чувства гота, покинувшего родной дом и живущего в окрестностях приморской Ялты. Отметим, что фонетическая разница между топонимом Джалита / Ялита и именем собственным Галтцу / Галицу достаточно велика; к тому же, далеко не все лингвистические построения Руссо кажутся настолько однозначными, чтобы объявить его версию единственно правильным вариантом перевода кантилены.

Сюренская крепость по П.И. Кеппену

Как видим, версий более чем достаточно. По мнению М. Стернса и большинства других исследователей, песня являлась образчиком народного готского творчества. Г. Куун, В. Радлов и Ф. Браун пришли к выводу о том, что здесь скорее следует видеть турецкую или татарскую песню. Н.А. Ганина упомянула наличие неготских слов среди образчиков готской лексики, предоставленной информантами, и задалась вопросом: а не могли ли информанты спеть начало тюркской песни, считая ее частью готского фольклора того времени⁴? Так или иначе, однозначного мнения о содержании песни-кантилены и ее переводе у нас пока нет.

Примечания

1. Grønvik O. Die dialektographische Stellung des Krimgotischen und die krimgotische cantilena. Oslo, 1983. S. 85—88.

2. Curtis. De quelle nation... P. 187—190; ср. Галенко О. Іудейскі громади Османської Кефи середини XVI ст. // Сходознавство. 1998. № 3—4. С. 56—58.

3. Rousseau. Esquisse... P. 156—158.

4. Об интерпретации кантилены см. также Mannhardt W. Ueber eine gothische Mundart // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete des Deutschen und Lateinischen. 1856. № 5. S. 166—180; Dirichs J.F. Die einzigen gotischen Verse // Neophilologus. 1951. № 35. S. 145—151; Nucciarelli F.I. La structure originelle du texte Gotique de Crimée // SltdB. P. 184—185.