Сведения информантов Бусбека о крымских готах и татарах

Помимо информации лингвистического характера гот и грек сообщили дипломату также и важные исторические сведения о крымских готах и татарах. О первых информанты упоминают, по большому счету, только лишь в одной фразе, сообщая о том, что готы в XVI веке по-прежнему проживали во многих крымских деревнях, а также городах Mancup и Scivarin (т.е. Мангуп и Сюйрен / Сюрен¹), поставляя при необходимости татарскому хану восемьсот стрелков-пехотинцев. Здесь многие скептически настроенные исследователи пытаются, что называется, поймать информантов Бусбека «на горяченьком» и приводят свидетельство польского посла в Крыму Мартина Броневского, посетившего Мангуп в 1578 году, т. е. через 16—18 лет после встречи Бусбека с готом и греком. Путешественник нашел город в руинах и забвении, с населением, состоящим из немногочисленных евреев (караимов), турок и одного священника-грека: «Единственный греческий пресвитер, немногочисленные турки и иудеи там проживают; остальное в руинах, предано забвению и разрушению»². Это не вызывающее подозрений наблюдение резко контрастирует с утверждением информантов Бусбека о том, что Мангуп оставался одним из готских центров.

На наш взгляд, это противоречие в показаниях практически единовременных источников можно объяснить следующим образом. После турецкого завоевания и расправы с жителями города численность населения Мангупа резко сокращается, и некогда цветущий город постепенно приходит в упадок. К сожалению, не существует точных статистических данных относительно населения города во время его расцвета в XV веке; сведения Георга Нюрнбергского, писавшего о 15 тысячах жителей Мангупа во время османской осады 1475 года, кажутся явно преувеличенными. Столь же ненадежным является и сообщение председателя Рагузского городского совета дожу Пьетро Мочениго, упоминавшего о том, что в городе «Тодорезо» (т.е. Феодоро) и всем графстве «Алекса» (т.е. во всей Готии) находилось 30 тысяч домов или семейств³. Если мы умножим эту цифру на среднестатистическое число людей в одной семье того периода (около пяти человек), то получим около 150 тысяч обитателей княжества. Данное число, вне всякого сомнения, является значительным преувеличением.

К счастью, вследствие того, что Мангуп был включен в состав османских владений в Крыму, мы имеем точную статистическую информацию относительно количества обитателей Мангупа в XVI—XVII веках. Об этом нам рассказывают поразительные по своей точности источники — дефтеры^*, или же кадастровые налоговые переписи в Османской Империи. В нашем распоряжении есть два дефтера, датируемых приблизительно 1512/1520/1529 и 1542/1543/1545 годами^**. Для начала отметим, что категории «готы» в османских податных книгах нет вообще. Отсутствие готов в османских податных книгах объясняется довольно просто. Османов интересовала не этническая составляющая податных списков, а религиозная. Вследствие этого готы, будучи христианами византийского образца, записывались в османские податные книги как «греки» (аналогичным образом османские податные книги не отделяли караимов от евреев-талмудистов, называя и тех и других просто «евреями» (осм. yahudiler). К тому же, в XVI веке готы, наряду с готским и татарским языками, в большинстве своем владели и греческим, что также делало их «греками» в глазах османской администрации. По этой причине термин «греки» мы будем использовать в данном случае в кавычках, учитывая его условность.

Сюренская крепость по А.Л. Якобсону

Дефтеры демонстрируют нам катастрофическую убыль населения города Мангупа к 1542/1543 годам. Если в 1520/1529 годах в Мангупе проживало 460 «греков», то к 1542/1543 годам «греческая» община города составляла всего лишь 77 человек. Это значит, что смешанное «греческое» население города, состоявшее, по-видимому, из готов, греков-византийцев и алан (готалан / аланоготов), сократилось на 83 процента всего лишь за два-три десятилетия XVI века! Тем не менее, если говорить в целом о статистике по Мангупскому кадылыку (административному округу в Османской империи), то естественная убыль населения выглядит не столь катастрофической: «греческое» население округа в целом сокращается с 9023 человек до 7096, т. е. на 21 процент. По этой причине в деревнях Мангупского кадылыка, где предположительно проживали готы, т.е. в Сюйрене, Черкес-Кермене и Ходжи-Сале, по-прежнему находилась значительная по численности община христиан греческой веры. По мнению Алана Фишера, уменьшение доли греческого христианского населения в западной части османских владений в Крыму можно объяснить общей эмиграцией в восточные регионы Каффинского эялета (провинции в Османской империи), прежде всего в Керчь, Тамань и Азак (Азов). Поскольку наряду с катастрофическим уменьшением христианской общины резко возросла доля мусульманского населения, Фишер предположил, что одновременно с эмиграцией протекал также и процесс добровольного (т.е. ненасильственного) обращения христиан в ислам. По мнению ученого, христиан к этому могла подталкивать тяжелая экономическая ситуация: перейдя в ислам, немусульмане могли избегнуть налагаемых на них османскими властями тяжелых дополнительных налогов.

По описанным выше причинам противоречия в показаниях информаторов Бусбека и данных Броневского можно объяснить следующим образом. Во-первых, информаторы Бусбека, скорее всего, ретроспективно говорили об исторической ситуации, согласно которой центрами крымских готов были Мангуп и Сюйрен (Сюрен). Во-вторых, в деревнях Мангупского кадылыка, в том числе и в тех из них, что были расположены неподалеку от Мангупа и Сюйренской крепости, к 1560/1562 годам (т.е. ко времени приезда готских послов в Константинополь) по-прежнему проживало значительное христианское население, частично состоявшее из готов. Можно также предположить, что к 1578 году, т. е. ко времени появления Мартина Броневского в Мангупе, «греков» в Мангупе стало еще меньше, чем в 1542/1543. К тому моменту готы, перестав жить на территории самой Мангупской крепости, оставили (или были вынуждены оставить) город и переместились в близлежащие деревни, расположенные в долинах. То же самое, видимо, случилось и с готами, некогда проживавшими в крепости Сюрен (Sciuarin Бусбека), а позднее также спустившимися вниз в окрестные деревни. Так что сообщение информантов о проживании готов около 1560/1562 года в окрестностях Мангупа и Сюйрена вполне заслуживает доверия. Отметим при этом, что в методологическом отношении, с аргументацией exsilentio^*** вообще надо обращаться крайне осторожно. Тот же Броневский, посетивший большинство крымских городов, вообще не упоминает о Кырк-Йере (Чуфут-Кале), из чего отнюдь не следует, что этого процветавшего в то время города не существовало.

Если говорить о динамике «греческого» (т.е. смешанного, алано-гото-византийского) населения Мангупа и его окрестностей в XVII веке, то можно предположить, что какая-то часть «греков» вернулась в Мангуп: в 1638 году в Мангупе проживало около 205 «греков», в Сюйрене — 260, в Черкес-Кермене — 155⁴. Тем не менее, уже несколько лет спустя, по данным дефтеров 1649 и 1662 годов, во всех этих селениях, а также в Ходжа-Сале, практически не остается «греков». По мнению А. Фишера, это могло быть связано с тем, что вскоре после 1638 года завершился исход (или обращение в ислам) местных христиан. Кроме того, по мнению ученого, общее сокращение населения Крыма в XVII веке можно также объяснить частыми разрушительными набегами Козаков, терзавшими и без того не слишком-то процветавший полуостров⁵, а также более глобальными факторами — эпидемиями, войнами и т. п.

Мангупская цитадель — некогда резиденция князей Феодоро. На Мангупе и в его окрестностях, по словам информантов Бусбека, проживали крымские готы

Вернемся, однако, к данным информантов Бусбека. Доверия заслуживает также и сообщение о том, что готы поставляют в татарскую армию 800 пеших стрелков, вооруженных огнестрельным оружием (как мы помним, еще Прокопий писал в VI веке о готском ополчении в 3000 воинов). По мнению Н.А. Ганиной, это было «последнее на протяжении веков свидетельство о готах как об элитном воинском формировании». Мы, впрочем, не можем согласиться с данной точкой зрения. По-нашему мнению, о стрелках-готах под именем «татов» упоминают источники XVII века (см. ниже раздел «Готы и таты: свидетельство Эвлии Челеби»). Вполне реальной кажется и цифра в 800 воинов, т.к. у Эвлии Челеби век спустя говорится о 2000 татских стрелков из ружей⁶. Учитывая, что боеспособное мужское население составляет обычно около 10 процентов от общего населения, можно осторожно прийти к выводу, что готское население времени Бусбека составляло не менее 8000 человек. Это, кстати, совпадает с данными османских дефтеров, согласно которым в Мангупском кадылыке в 1542/1543 годах проживало более 7 тысяч «греков»⁷. И наконец, особое доверие вызывает тот факт, что, несмотря на то, что, по словам информантов, готы проживали на территории османских владений (Мангуп и Сюйрен находились на территории Мангупского кадылыка), они поставляли солдат не турецким властям, а татарскому «царьку». Особые полномочия татар на территории Мангупа и готских (татских) земель, а также участие готов (татов) в военных действиях на стороне татарского хана подтверждает все тот же Эвлия Челеби. Если бы информанты были не теми, за кого они себя выдают (т.е. не представителями готского населения Крыма), они, конечно, не могли бы знать об участии готов в действиях татарского войска.

Добавлю также, что чрезвычайно важным представляется тот факт, что информанты Бусбека употребляли топоним Мангуп в его правильной османской форме — Манкуп (Mancup). В то же время европейские источники XVI—XVII веков до неузнаваемости искажали этот топоним, называя город Манкопия, Мангутум, Макупра, Макупа и даже Окнам (Манко наоборот)^****. Следовательно, факт использования информантами правильной османской формы также указывает на истинность сведений Бусбека.

Следует также отметить, что Якоб Райнеггс, исследователь народов Кавказа, в 1787 году писал о том, что, якобы по словам Бусбека, крымские готы проживали у реки Кабар (Kabar)⁸. Это сообщение крайне любопытно, т.к. ни в одном из доступных нам печатных изданий «четвертого турецкого письма» Бусбека нет сообщения о проживании готов у этой реки. Тем не менее крымская река Кабарта (Бельбек) действительно протекала в районе их компактного проживания, недалеко от Мангупа и Сюйрена. Почему Райнеггс ссылался на Бусбека в этом случае, остается непонятным; также непонятно, откуда он узнал точную с исторической и географической точки зрения информацию о проживании готов в районе крымской реки Кабарты^5*.

Крымские татары на гравюре XVII века. Об их «варварских» обычаях Бусбеку рассказывали его крымские информанты

Отдельная проблема — сведения информантов о татарах. Они, как мы помним, самым парадоксальным образом ограничиваются всего лишь одной (!) фразой о состоянии готов — и целым абзацем о нравах и обычаях татар. Это, впрочем, тоже объяснимо: человек зачастую не видит ничего экстраординарного в обычаях своего народа, а вот рассказать об «ужасных» и «варварских» обычаях соседей всегда рад. Если описание приготовления мяса под конским седлом находит прямую параллель в описаниях традиционного приготовления мяса у кочевых народов (ср. свидетельства Эвлии Челеби или Вильгельма Рубрука), то информация о поедании головы коня в качестве первого и последнего блюда трапезы аналогов не имеет. Несколько комичные сведения о том, что «у прочих народов мудрость записана в книгах, а татары свои книги съели и мудрость у них в груди», Бусбек, по всей видимости, почерпнул не во время беседы информантов, а у самих турок. Быть может, эту информацию можно каким-нибудь образом увязать с упоминаемым им в книге нежеланием мусульман заниматься книгопечатанием.

Завершая свое повествование, Бусбек задается вопросом: кем же, собственно говоря, были его информанты? Сомневаясь, он говорит о том, что они могли быть как потомками саксов, рассеянных Карлом Великим (правил с 768 по 814 гг.) вплоть до Крымского полуострова^6*, так и готами, одно время населявшими территории от острова Готланд до Крыма. Этим, пожалуй, можно завершить анализ этого уникального свидетельства о крымских готах и их языке. Итак, истинность и неподложность свидетельства Бусбека не вызывает сомнений, что и было еще раз доказано нами в этой главе.

Примечания

*. Слово дефтер попало в турецкий из персидского, где оно использовалось в значении «книга», «регистр».

**. К сожалению, у ученых нет единого мнения относительно того, как датировать эти дефтеры. А. Фишер датирует ранний дефтер 1529 годом и поздний 1545; О. Галенко — 1520 и 1542; Ж. Вайнштейн — 1512/1513 и 1542/1543 (Fisher A. The Ottoman Crimea in the Sixteenth Century // HUS. 1981. Vol. 5. № 2. P. 135—170; Veinstein G. La population du sud de la Crimée au début de la domination ottomane // Mémorial Ömer Lûtfi Barkan. Paris, 1980. P. 227—249; Галенко О. Іудейскі громади Османської Кефи середини XVI ст. // Сходознавство. 1998. № 3—4. С. 39—62). В своей статье Галенко утверждает, что в работах Фишера масса ошибок и неточностей; тем не менее, статьи Фишера пока остаются для нас единственными исследованиями, подробно разбирающими данные дефтеров.

***. Аргументом ex silentio (лат. «из умолчания») является предположение, основанное на том, что молчание источника может доказать какую-либо гипотезу или предположение.

****. См. раздел «О значении топонима Мангуп» в 4-й главе нашей книги.

5*. В сообщении Райнеггса о свидетельствах Бусбека и Рудбека о крымских готах вообще очень много непонятного (см. ниже раздел «Тени забытых предков: шведские ученые в поисках крымских готов»).

6*. Вспомним, что де Галонифонтибус полагал, что крымские готы являются потомками шотландцев.

1. Сюйрен — византийская крепость VI—XI веков на мысе Кулле-Бурун в 1 км к югу от с. Малое Садовое (бывш. Кючюк-Сюйрен). В XII—XIII веках приобретает характер городского поселения (Мыц В.Л. Укрепления Таврики X—XV вв. К., 1991. С. 135; Веймарн Е.В., Репников Н.И. Сюйренское укрепление // Известия ГАИМК. Вып. 117. 1935. С. 115—124). Браун предлагал идентифицировать Scivarin Бусбека с расположенными на правом берегу реки Бельбек деревнями Буюк-, Кючюк- и Таш-Баскан-Сюйрен (Braun. S. 65; ср. Кеппен. О древностях... С. 291—292).

2. Broniovius M. Tartariae descriptio. Colonia Agrippina. [Köln], 1595. P. 7.

3. Колли Л.П. Документы о падении Каффы // ИТУАК. 1911. № 45. С. 17.

4. Fisher A. The Ottoman Crimea in the Mid-Seventeenth Century: Some Problems and Preliminary Considerations //HUS. 1979—1980. Vol. III/IV. Part I. P. 221—224.

5. Там же. P. 216.

6. Эвлия Челеби. Книга путешествия / Пер. Е. Бахревского. Симферополь, 1999. С. 115.

7. Fisher. The Ottoman Crimea in the Sixteenth Century... P. 169.

8. Reineggs J. Beantwortung der Frage ob in der Krim und längs dem schwarzen Meere noch Ueberbleibsel der alten Gothen vorhanden seyn können, deren Dialekt dem plattdeutsch Redenden verständlich sei? // Reineggs J. Allgemeine historisch-topographische Beschreibung des Kaukazus / Hrsg. F.E. Schröder. Hildesheim und St. Petersburg, 1797. Theil II. S. 168.