Парад бывших врагов

Ранним утром 30 (18) марта 1856 г. сто один пушечный выстрел в столице Франции возвестил о подписании мирного договора. Он поставил финальную точку в Крымской войне, одной из самых кровопролитных войн в новейшей истории человечества. Но на самом Крымском полуострове, отстоявшем от Парижа на две с половиной тысячи верст, военные действия уже давно не велись. 17 февраля уполномоченные обеих воюющих сторон встретились на речке Черной у Каменного моста и условились прекратить военные действия, о чем в тот же день были отданы надлежащие приказания. Вчерашние враги, еще полгода назад ожесточенно истреблявшие друг друга, обменивались дружественными визитами, распивали шампанское, братались.

21 марта эхо парижского салюта докатилась и до Крыма. В каждой артиллерийской дивизии союзников дали по 101 выстрелу. В Камышевой бухте, где стояли английские и французские суда, салютовал флот, а на флагштоках военных кораблей были подняты французский, английский, турецкий, сардинский и русский флаги.

Парад на Мекензиевой горе 1 апреля 1856 г.

— Ну, пущай палит на здоровье, — так отреагировал русский офицер Петр Алабин на сообщение караульного, испуганного канонадой в Федюхиных горах. И только от ординарца, посланного на французские аванпосты, русские узнали, что заключен долгожданный мир. По этому случаю 1 апреля 1856 г. было решено устроить совместный парад на Мекензиевой позиции, занимаемой русскими войсками. Телеграфы, иллюминованные флагами, возвестили, что главнокомандующий Крымской и Южной армиями генерал-адъютант Лидерс выдвинулся на встречу союзным главнокомандующим — лорду Кодрингтону, маршалу Пелисье и сардинскому генералу Ла-Мармора, решившим лично посетить русский лагерь. Гостей ожидала вытянувшаяся в струнку рота почетного караула Селенгинского полка. Главнокомандующие, приветствуемые громом музыки и кликами войска, помчались вдоль фронта, чтобы занять почетное место в самом центре. Начался церемониальный марш.

Закаленные севастопольским огнем, украшенные георгиевскими крестами и блестящими новыми медалями, добытыми кровью, батальонные колонны молча, вольным шагом проходили перед вчерашними врагами. Из десяти тысяч солдат и офицеров, принимавших участие в этом параде, около трех тысяч человек были ранены на полях сражений Крымской войны, а многие шли с едва зажившими ранами. Лица союзников посерьезнели. Маршал Пелисье снимал свою шляпу каждый раз, когда приближался новый полк, каждый раз, когда показывались новые знамена. Среди этих знамен, овеянных порохом Инкермана, Балаклавы, Евпатории, севастопольских редутов и Черной речки, гордо реял небольшой синий флаг с греческой надписью: «За православие!» Это было знамя, точнее «значок», Греческого легиона имени императора Николая I.

Восемнадцатилетний Триандафилл Галиури, уроженец острова Лемнос, шел в шеренге вместе со своими товарищами по роте, жадно вытягивая шею, чтобы «впитать» в себя события происходящего дня. Его сердце переполняла радость — ведь этот парад был и в честь греческого оружия. Правда, в строю их осталось совсем мало: из тысячи двухсот греческих добровольцев, пришедших на помощь своим единоверным собратьям, в живых осталось пятьсот семьдесят. Остальные погибли на полях сражений или умерли от тифа...