Путеводитель по Крыму
Группа ВКонтакте:
Интересные факты о Крыме:
В Крыму действует более трех десятков музеев. В числе прочих — единственный в мире музей маринистского искусства — Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского. |
Главная страница » Библиотека » С.А. Пинчук. «Крымская война и одиссея Греческого легиона»
Присвоение батальону наименования Греческого легиона имени императора Николая I. Перевод легиона в состав Чоргунского отрядаЕще два события, связанные с пребыванием греческих волонтеров в осажденном Севастополе в марте 1855 г., заслуживают внимания историка — это присвоения батальону официального названия Греческого легиона и запрос со стороны греческого правительства о факте участия греков в сражениях на Крымском полуострове. До марта 1855 г. сами греки называли свое подразделение «греческой фалангой» (φάλαγγος). Слово «легион» встречалось, но было малоупотребляемым. В то же время в документах русского военного командования мы встречаем такие названия, как «греческий батальон», «греческие волонтерские роты», «греческие дружины» и др. После смерти императора Николая I командиры греческих рот решили обратиться к русскому командованию с просьбой о позволении Греческому легиону именоваться именем Легиона Николая I «для незабвенной памяти благодеяний Его». Автором этой конъюнктурной идеи был адъютант командира греческого батальона прапорщик И. Влассопуло. 2 марта 1855 г. он лично написал рапорт на имя временного руководителя греческих волонтеров князя Урусова. В нем он указывал, что добровольцы, «будучи преданы императорскому престолу и памяти постоянного покровительства Греции Великого государя Николая 1-го», возложили на него обязанность просить о дозволении называться именем Николая I1. Кем-то, от руки, очевидно самим Урусовым, на документе была сделана приписка «Легионом Николая 1-го». В таком виде этот рапорт пошел «наверх». 16 марта 1855 г. барон Остен-Сакен направил уже свой рапорт, в котором указывал, что волонтеры Греческого легиона, служащего в Крыму, просят о дозволении Греческому легиону именоваться «легионом Императора Николая Первого» в память о «благодеяних Его Величества»2. Со стороны русского военного командования существенных возражений не последовало. 20 марта 1855 г. командующий Южной армией Горчаков получил положительный отзыв военного министра. В нем сообщалось, что новый император Александр II, рассмотрев доклад военного министра и отзыв государственного канцлера, «не изволит находить препятствие дозволения Греческому баталиону волонтеров именоваться легионом императора Николая Первого»3. В Санкт-Петербурге еще раз обеспокоились судьбой греков, когда в марте поступил запрос со стороны греческого правительства, до которого дошли сведения, «будто бы отправившийся из Одессы в Крым баталион греческих волонтеров имеет греческое знамя»4. Греция к тому времени была уже год как оккупирована англо-французским экспедиционным корпусом, и новое, прозападное правительство страны панически боялось навлечь раздражение со стороны Лондона или Парижа по малейшему поводу, а тем более использования официальной символики в военных действиях против англичан и французов. Российский МИД, получив ноту из Афин, обратился в Военное министерство за разъяснением. Долгоруков оперативно потребовал от Горчакова информации, под каким знаменем воюют греки в Крыму. В свою очередь Горчаков, прежде чем отвечать на запрос Санкт-Петербурга, решил подстраховаться и сделал на письме военного министра карандашную пометку на полях: «Знамени быть не должно, а если есть значок, подобный греческому знамени, то немедленно переменить, потребовав сведений от Мурузи»5. Нижестоящая инстанция в лице Главного штаба Южной армии поспешила выполнить распоряжение, запросив у князя Мурузи информацию о том, «какой именно значок имеется при баталионе греческих волонтеров и не представляет ли он герба греческого королевства или вообще изображений, принятых на знаменах греческих войск, чего допускать не следует»6. Ответ князя П. Мурузи дает детальное представление о том, под каким флагом греки воевали в Крыму: «При вверенном мне батальоне греческих волонтеров находится со времени сформирования оного знак, на коем изображено на голубом поле серебряный крест с надписью вверху на греческом "Православие", а внизу 1854 год на обеих сторонах, что не имеет ничего сходного со знаменем греческого королевства»7. Еще раз начальственный окрик из штаба Южной армии о том, что это не флаг, а всего лишь «значок», последовал зимой 1856 г. в ответ на запрос полковника Веревкина, командира Екатеринбургского пехотного полка, как поступить с хранящимся в его части знаменем расформированного к тому времени Греческого легиона. Из штаба он получил указание «оставить его в легионе и сказать, что это не знамя, а значок»8. Следует упомянуть о реальной проблеме, первой симптомом которой стал демонстративный отказ части добровольцев из 4-й и 5-й рот принимать участие в ночном сражении 10 марта 1855 г. Два с половиной месяца участия в боевых действиях, в том числе и почти полтора месяца, проведенные в Севастополе, на передовой оборонительной линии, серьезно повлияли на моральный климат греческих добровольцев. «Всякий раз, когда мы делаем ночные вылазки, мы захватываем их пушки, вырезаем их, берем их в плен. Все же это не происходит без потерь, и это всегда лучшие солдаты, которых мы теряем», — писал домой князь Мурузи. По его словам, «греки сделали себе отличную репутацию храбрецов среди ветеранов Севастополя, которые сдерживают в течение почти семи месяцев войска целой Европы», особенно, как он подчеркивал, вылазок греческих добровольцев опасались французы9. Если в феврале 1855 г., по словам журналиста и историка Николая Берга, греки «все просились» на самый опасный 4-й бастион, то в середине марта ситуация изменилась: прогрессирующая эпидемия тифа, простудные болезни, а также понесенные потери и голод усилили недовольство в рядах добровольцев. Рост негативных настроений в среде волонтеров привел к тому, что 95 человек, фактически вся 5 рота, утром 10 марта 1855 г. прибыла в ставку начальника легиона. Сложив оружие, они потребовали немедленного увольнения от службы, объявив, что они — «люди семейные и не желают умирать здесь»10. Судя по списку, в основном это были уроженцы островов Греческого архипелага11. Им разрешили остаться на временное жительство в России, распределив по следующим городам: Одесса, Таганрог, Кишинев Измаил и Николаев. 22 марта (по новому стилю) 1855 г. Мурузи оповестил своего брата Костаки, живущего в Афинах, об этом инциденте, преуменьшив количество увольняемых. В письме с Малахова кургана говорилось, что «греческие добровольцы вызывают восхищение своей храбростью, но они не очень дисциплинированы, и он был вынужден удалить из войска около 30 добровольцев»12. Причины подобного поведения отчасти объясняет докладная записка начальника Севастопольского гарнизона барона Остен-Сакена на имя нового главнокомандующего Крымской армией М.Д. Горчакова от 13 марта 1855 г. о ситуации в легионе. Из 546 человек волонтеров, числящихся на службе, 80 человек были больными, «в числе коих некоторые тифом», и что, «будучи легко одеты и не имея никаких других средств к себе, кроме как отпускаемого от нашего правительства, терпят лишения и, заболевая от холодных ночей, многие умирают»13. Сведения о численности волонтеров, поданные князем Мурузи в штаб гарнизона 19 марта 1855 г., буквально через неделю после рапорта Остен-Сакена, говорят о росте заболевания: к этому времени на службе оставалось не более 535 человек, а уже 197 человек находилось в различных госпиталях14. В итоге командир легиона князь Мурузи, видя, что часть греческих добровольцев деморализована, решил вывести корпус на относительно безопасную Южную сторону города15. «22 мы идем в горы Чоргуна, недалеко от Балаклавы, в Байдарскую долину. В настоящее время мы часть 6-го корпуса под командованием князя Пьера Горчакова. Только Бог знает будущее. Мы ожидаем еще две дивизии. Севастополь под (надежной. — Авт.) защитой от нападения, и возможно, что мы начнем с летнего сезона кампанию по перегруппировке и маневрированию. Посмотрим. Бог, конечно, не оставит нас. В моем батальоне целая группа больных, раненых меньше», — оповещал Мурузи свою супругу16. Собственно говоря, в происшедшем не было ничего удивительного. Такие замены в составе Севастопольского гарнизона, как правило, носили плановый характер — части, понесшие значительные потери и потрепанные в боях, заменялись новыми, свежими силами. Так, с 8 (20) по 28 марта (9 апреля) из состава Севастопольского гарнизона, кроме греков, на Северную сторону и на Бельбек были выведены Днепровский, Селенгинский и Якутский пехотные полки. Эта практика не распространялась только на моряков. Флотский офицер Евгений Лесли в письме к своим родным с горечью констатировал: «Через известное время армейские полки меняются, и которые пробыли в городе, то тех переводят на дистанцию вне укреплений, где им покойнее и безопаснее»17. Хрисовери воспринял это решение как своего рода «катастрофу» и личную трагедию, тщетно пытаясь уговорить командиров рот остаться в городе и воспротивиться выводу легиона из Севастополя. Однако даже командиры рот, которые ранее прислушивались к его точке зрения, единогласно поддержали решение о выводе греков на запасные позиции. Пожалуй, это один из немногих моментов в его мемуарах, когда с позицией автора сложно согласиться. Хрисовери явно пристрастен в оценке действий Мурузи и своих сослуживцев, объективно понимавших, что дальнейшее нахождение греков на боевых позициях может привести к новым неурядицам и массовому увольнению легионеров. Примечания1. Рапорт прапорщика Влассопуло от 2-го марта за № 30 с надписями // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. 1. Л. 0030. 2. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 22717. Л. 4—4 об. 3. О Высочайшем разрешении находящимся в Крыму баталиону волонтеров именоваться Легионом Императора Николая Первого // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. 1. Л. 0086—0086 об. 4. Там же. Л. 0069. 5. О Высочайшем... 6. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. I. Л. 0070. 7. Там же. Л. 0070 об. 8. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Д. 3. Ч. 2. Л. 0044—0045. 9. 1855 martie 21, Sevastopol. Principele Panaiot Moruzi către soţia sa. No. 11. I/11 B. Sevastopol, 21 Mars 1855 // Marinescu, Florin. Op. cit. P. 168. 10. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Α΄. Σελ. 58. 11. Список греческим волонтерам, отставленным от службы // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. 1. Л. 00066—00070 об. 12. Arh. St. Bucureşti. Fond Corespondenţa prinţului Moruzzi cătres oţia sa, în perioada războiului Crimeii, dos. III, doc. 34. P. 4. 13. РГВИА. Ф. 9196. Оп. 3/247. Св. 4. Д. 3. Ч. I. Л. 0044—0045. 14. Сведения о численности воинских чинов в Греческом батальоне с означением, сколько состоит по списку и сколько на лицо, 19 марта 1855 г. // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 22/285. Св. 4. Д. 16. Л. 55. 15. Отзыв на рапорт князя Мурузи начальника штаба Севастопольского гарнизона от 21 марта 1855 г.: «Вследствие отзыва этого, имею честь уведомить начальника баталиона греческих волонтеров, господина полковника и кавалера князя Мурузи, что как Его сиятельство с вверенным баталионом выходят из состава гарнизона г. Севастополя, то по предмету, изложенному в этом отзыве, не угодно ли будет обратиться к тому начальству, в введение коего поступит Его сиятельство» // Там же. Л. 80. 16. 1855 martie 21, Sevastopol. Principele Panaiot Moruzi către soţia sa. No. 11. I/11В Sevastopol, 21 Mars 1855 // Marinescu, Florin. Op. cit. P. 168. 17. Письма отставного флота капитан-лейтенанта Петра Ивановича Лесли // Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю наследнику Цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. СПб., 1872. С. 364.
|