Людмила Ясельская. Окно в горний мир. Из истории икон Тавриды

ЯСЕЛЬСКАЯ Людмила Александровна (р. 1958) (Симферополь)
Краевед. Ответственный секретарь газеты «Таврида православная». Исследовательские интересы: история православных монастырей Крыма. Автор книг «Космодамиановский монастырь» (Симферополь, 1999) и «Топловский монастырь» (Ялта, 2000; 2-е изд. — Греция, 2000). В декабре 2000 г. в номинации «Епархиальная газета» награждена грамотой Блаженнейшего Владимира, Митрополита Киевского и всея Украины.

Пожалуй, ни один вид искусства не вызывает такого пристального всестороннего интереса, как икона — интерес искусствоведов, коллекционеров, антикваров да и просто любителей живописи. Но верующему человеку трудно назвать икону «произведением искусства», для него это гораздо большее, чем висящий на стене пейзаж или натюрморт — ведь именно через иконы явились нам неисчислимые чудеса Божии. Видимая отличительная черта чуда — это его необычайность и поразительность, процесс совершения чуда непостижим и не может объясняться естественным путем, ведь его источник — сила Божия. Чудесным образом иконы являются, обновляются, хранят скорбящих и гонимых, спасают от бед и болезней и очень часто тем или иным образом исчезают — такое уж свойство чудотворных икон...

Мир многообразен и многогранен, и любое явление нельзя рассматривать только в одной плоскости — это вредно прежде всего для самого смотрящего. Сейчас так много случаев обновления икон, что многие видят в этом особую, чуть ли не апокалиптическую, примету нашего времени. Но всегда ли однозначны эти явления? Случались ли они ранее? Посмотрим на кажущиеся одинаковыми случаи, произошедшие в Крыму в XIX—XX веках — далеко не всегда видимое оказывается необычным, сверхъестественным, и реальность рассеивает туман заблуждений. Но от этого настоящие чудеса становятся еще чудесней и непостижимее.

Когда невозможны компромиссы

В январе 1885 года к полицейскому приставу города Феодосии Кирьянову явился отставной рядовой солдат Лаврентий Самойлович Червяков с необычным заявлением: в его доме обновилась икона, бывшая ранее совершенно темной. Озадаченный пристав мешкать не стал, а тут же отправился к Червякову домой для выяснения обстоятельств. Дом был полон: с десяток женщин толклось в небольшой комнате, перед иконой клались земные поклоны, на столе возле иконы лежали серебряные и медные монеты — пожертвования на свечи и масло для лампад. Пристав действовал по-военному оперативно и четко: нашел, что признаков обновления иконы незаметно, деньги — 3 рубля 49 копеек — изъял, хозяину квартиры строго запретил пускать кого бы то ни было, а образ оставил на месте впредь до особого распоряжения.

Пятидесятидвухлетний отставной рядовой Лаврентий Червяков, житель Карантинной слободки, служил сторожем на пристани Русского Общества Пароходства и Торговли. 18 января, в пятницу, около часу пополудни, продрогнув на сквозном ветру, он пришел с пристани домой. Дома было тепло, на столе ждал обед. Пообедав, Лаврентий прилег отдохнуть, а жене велел сварить кофе. Жена, подавая ему напиток, сказала:

— Смотри, Лаврентий, и наше благословение начало обновляться.

Благословение — икона Божией Матери с Предвечным Младенцем — было действительно старым и почерневшим. Этой иконой теща Червякова двадцать лет назад благословила их при женитьбе, и уже тогда она была совсем темной. По мнению Червякова, «иконе этой в настоящее время будет около ста лет или более». Червяков рассказывал, что икона начала как бы подергиваться туманом, сильно побледнела, а потом лик начал проясняться и стал совершенно ясным. Все это подтвердила жена его Евдокия.

Вопрос требовал разрешения, и пристав подошел к нему обстоятельно: 21 января он пришел к Червякову вместе с феодосийским благочинным о. Иоанном Паксимоде, а для освидетельствования иконы пригласил «бывшего австрийскоподданного, ныне принимающего присягу на подданство России, художника по профессии» Адольфа Ивановича Фесслера¹. Сопровождали их двое понятых.

Был ли выбор художника для экспертизы случайным или намеренным — неизвестно, но лучший копиист Айвазовского прекрасно подходил для этой миссии. Прежде всего, он не был православным. Это исключало предвзятое отношение, оценка случившегося была беспристрастной. Кроме того, была весьма полезной его немецкая педантичность. (Интересно, что эта черта отразилась и в произведениях Фесслера — все его графические и живописные произведения отличаются тщательной проработкой деталей, почти документальностью.)

Протокол сообщает нам, что «по освидетельствовании оказалось, что икона эта написана на доске, имеющей длины 6 и ширины 4 вер. и по всем признакам икона очень древняя; так что доска ея источена червями; это подтверждается благочинным о. Паксимоде, а по мнению эксперта г-на Фесслера, что икона эта действительно древняя, что могла быть совершенно потемневшей, но впоследствии была вымыта или вычищена, что доказывает, что местами сошла краска и во многих местах видно грунт и доска...»

О том, что икона прежде была черной, свидетели твердили в один голос. Хозяйка квартиры, где жили Червяковы, даже советовала Евдокии убрать ее из божницы, где стояли образа, но владелица иконы отвечала, что этой иконой ее благословила мать, и она ею дорожит. Правда, никто из свидетелей не присутствовал при обновлении иконы, и толковать о чудесах было рано.

Сами свидетели доверия не внушали. Одна из них, сестра Червякова, Феодосия, была под судом за укрывательство краденых вещей и по решению мирового судьи отсидела в тюрьме четыре месяца. Другая, хозяйка дома, где снимали квартиру Червяковы, была замужем, но с мужем не жила, а находилась в сожительстве с отставным рядовым Ефимом Мирошниченко. Полицейский пристав и здесь дал четкое определение: «свидетели не пользуются вполне хорошею репутацией, почему и невозможно дать существенную справедливость по показанию».

Благочинный церквей Феодосийского округа протоиерей Иоанн Паксимоде, поразмыслив, в рапорте епископу Таврическому и Симферопольскому Гермогену писал, что «дело это является весьма загадочным. Такое заявление <...> Червякова, хоть удивительное, но не проглядывает ли оно, Преосвященный Владыко, эксплуатациею, коею он мог составить для себя интерес?!»²

Образ был изъят и поставлен в алтаре феодосийского Александро-Невского собора его настоятелем Иоанном Паксимоде.

Прошло более столетия. Неузнаваемо изменилась Феодосия. Снесли прекрасный Александро-Невский собор, который мог бы украсить любой город, забылись многие имена, пропала обновившаяся икона. Кроме пожелтевших архивных документов, не осталось от этой истории ничего — ни взглянуть, ни потрогать... Остались нам уроки. Урок бережного отношения к святыне. Урок того, как дорого доброе имя, хорошая репутация, как чисты мы должны быть пред святыми ликами. Господь ведает, лгал ли отставной солдат или нет, хотел ли он славы и корысти или говорил правду. Но — и тени сомнения не должно было промелькнуть там, где речь идет о чуде Божьем. Есть случаи, когда компромиссы невозможны...

Во избежание суеверий

Поздним декабрьским вечером 1873 года к благочинному церквей Керченского округа протоиерею Иоанну Кумпану неожиданно пришла жена киевского мещанина София Васильевна Савицкая и настойчиво просила отслужить в ее квартире молебен с водосвятием. Взволнованная женщина рассказала о. Иоанну, что 18 лет назад она приобрела в Одессе икону Касперовской Божией Матери, а с 20 июля 1873 года на иконе временами стало проявляться другое изображение, что сильно встревожило владелицу иконы.

Следующим утром, 5 декабря, о. Иоанн до литургии пришел к Савицкой. Икона Божией Матери стояла на столе, прислоненная к водосвятной чаше. Заинтересованный батюшка начал внимательно всматриваться в икону, но ничего не замечал, как ни показывала ему хозяйка иконы двойное изображение, поворачивая икону на свет. Только после долгого рассматривания, надев очки, протоиерей начал замечать что-то похожее на изображение. Вскоре он совсем ясно увидал изображение святой мученицы Параскевы. Перед иконой был отслужен молебен, после которого о. Иоанн просил Софию Савицкую не разглашать этот случай.

В тот же день священник снова пришел к Савицкой, на сей раз в сопровождении члена благочиннического совета и живописца. Все долго всматривались в икону и, наконец, «пришли к заключению, что лик Божией Матери написан на доске, на которой было изображение Св. Параскевы, Суздальской работы, которое от времени и начало обозначаться явственнее». Было решено икону эту взять на хранение в керченский Свято-Троицкий собор «во избежание всяких толков в народе и увлечения суеверием».

...Касперовская икона Божией Матери, принесенная в XVI веке из Трансильвании, переходя из рук в руки, дошла до помещицы Касперовой и долгое время находилась в ее имении — селе Касперовке Херсонской губернии. В 1840 году совершилось первое чудо: икона, будучи ранее темной, просветлела и обновилась, и с тех пор чудеса от нее совершались в великом множестве. Написана она на холсте, Богоматерь и Христос на ней, обнявшись, ласково прильнули друг к другу щеками. Празднование ей — 29 июля и 1 октября (ст. ст.). Икона эта, Покровительница всего южного края, считается заступницей Одессы в период Крымской войны (1853—1856).

София Савицкая посетила Одессу сразу после войны, когда еще совсем свежи были воспоминания о смертельной опасности, о бомбардировке города англо-французской эскадрой. Конечно же, списков с Касперовской иконы Богородицы делалось тогда множество. Безвестный иконописец, скорее всего, использовал для очередного списка старую икону со стершимся изображением. Видимо, качество новой живописи было невысоким, если не прошло и двух десятков лет, как сквозь нее стало проявляться старое изображение. «Икону добровольно уступаю для церкви», — подписала София Савицкая. Отец Иоанн Кумпан, настоятель Свято-Троицкого собора Керчи в присутствии свидетелей принял икону.

...Совсем тонкое — всего в два листа — дело консистории, ограниченное узкими — в два дня — временными рамками³. Но поведать оно может о многом. Всем памятны россказни советских времен о «поповских обманах» — о том, как церковь наживалась на доверии верующих, о чудесах, сфабрикованных с корыстной целью. Эти два пожелтевших листка доказывают обратное. Следуя советским понятиям, об иконе с двойным изображением следовало широко оповестить народ, который легковерно принес бы к ней свои пожертвования. Здесь же священник просит владелицу иконы не разглашать случившееся, он приводит с собой членов совета благочиния и художника для экспертизы. И если икона изымается в храм — то только «во избежание всяких толков».

Достойно уважения и поведение владелицы иконы — она привезла ее из другого города, почти двадцать лет молилась пред нею, конечно же, икона была ей дорога — и, тем не менее, безропотно, без малейшего возражения София Савицкая отдала ее в керченский храм.

Верующему сердцу суеверия ни к чему.

И утешит, и излечит

31 декабря, в навечерие нового 1865 года, в три часа пополудни в Покровскую церковь местечка Ново-Баяут⁴ жители деревни Джаркуи⁵ принесли икону святителя Митрофания. Отец Иоанн принял икону в церковь, а 9 января, посещая жителей Джаркуи со святой водою, подробно расспросил о ней. И хозяин иконы Михаил Омельченко рассказал священнику необыкновенную историю.

...Шел Великий пост. Вечерняя тьма наполнила хату. Свечу не зажигали, и семья молча сумерничала. Невеселые мысли, как непрошеные гости, лезли хозяину в голову. Не в первый раз задумывался Омельченко: стоило ли переселяться в этот Крым с родной Украины? Да ведь если бы не бедность, не пошел бы искать счастья в чужой земле. А как получил от князя Воронцова вольную, так и отправился с семьей на новые места. Вот уж почти пять лет, как переехали сюда, а все до сих пор непривычно. И села называются странно, не по-христиански, и снега зимой мало, а летом такая жара — не приведи Господи! Что ни лето — то засуха, с молебном село обходят, все иконы из хат выносят для крестного хода.

Взгляд хозяина скользнул по еле различимым образам в красном углу. Имущества немного сюда привезли, а вот иконы — все до единой, одну даже совсем черную. Бог ведает, чей на ней святой образ. Хотел было, как в старину, пустить ее по реке — жалко стало, да и какие тут реки: курица вброд перейдет. Так и осталась старая икона в хате. Но если уж засуха грозит, то и этот образ вместе с другими выносился. Вся деревня, правда, дивилась: совсем ничего нет на доске, один оклад, чего ее и в хате держать...

Мысли прервала внезапно сверкнувшая в комнате молния. Вечер был пасмурный, грозы здесь часты. Никто и внимания не обратил на это. Молния сверкнула еще раз, сильнее. Семья дружно перекрестилась. А уж в третий раз сверкнуло так, что у всех в глазах потемнело. Омельченко вышел во двор, посмотрел на небо — ни грозовых туч, ни ветра. Точно думалось: все в этом Крыму неладно, вот и туч нет, а молния сверкает: к чему бы это? И недоумевающий хозяин велел семье ложиться спать.

Утром, встав на молитву, Михаил Омельченко увидел на темной прежде доске лик святителя Митрофания! Хозяин решил: никому об этом чуде не рассказывать, кто же поверит, еще подумают, что обманывает. Правда, не утерпел, совсем близким соседям все-таки рассказал. Да и как умолчать, ведь в жизни о таком не слыхивал!

Но признаться священнику и всему народу все-таки пришлось: Омельченко уже не мог молиться перед этой иконой, всякий раз, когда он подходил к обновленному образу, его охватывал сильный страх. Вот и пришлось просить батюшку, чтобы он принял икону в церковь. Благочинный протоиерей Григорий Брюховский доложил о случившемся в Таврическую духовную консисторию Священнику Покровской церкви местечка Ново-Баяут Симферопольского уезда о. Иоанну Загоруйченко предписывалось в течение Великого поста и

Светлой седмицы наблюдать, что же будет далее с иконой.

23 апреля 1865 года о. Иоанн сообщил Преосвященнейшему Алексию, епископу Таврическому и Симферопольскому, что «вышеупомянутая икона находится и по настоящее время в таком же виде, какою ее принесли накануне 1-го января в церковь; поэтому чудес или явлений кому-либо особенных никаких не было.

А одно только было происшествие и если это можно допустить к чудесам, именно: вскорости после того, как ее принесли в церковь, заболели из ничего две женщины моего прихода не в далеком расстоянии от церкви, в деревне Ново-Чембай⁶, как бы в сильных припадках сумасшествия, одна до поста Великого, другая самим постом. Уже чрез несколько времени привезли первую в церковь, и по просьбе ее родственников было совершено молебствие Святителю Митрофанию, и больная, возвратившись домой, начала постепенно выздоравливать. Другую незамедля тоже привезли к церкви, и по просьбе ее мужа была освящена вода ей над головой и молебствие Митрофанию, в скором времени и другая начала выздоравливать. Так что обе потом вскорости совершенно выздоровели, и Великим постом были у меня на исповеди, после чего удостоились и приобщиться Святых тайн Христовых при совершенно здравом уме. Кроме сего более ничего не замечено мною до сего времени»⁷. Священник отмечал также, что некоторые из жителей деревни Джаргуи обращаются к иконе как к новоявленной...

К великому сожалению, об этом образе нет более никаких сведений. Осеняет ли он до сих пор чей-то дом или пропал в безбожные годы? Ведь так много святынь погибло тогда... Но вспомним — и в далекие, и в не столь дальние времена гонений христиане спасали дорогие святыни и, положившись на волю Божию, замуровывали их в стены, пускали в морские волны, опускали в колодцы... И Господь хранил святые образа, многие из них после смуты вернулись в еще большей славе. Может быть, пройдет время, и вновь в молниеносном сверкании засияет образ святителя Митрофания, даруя страждущим исцеление и утешение.

Чудеса не иссякают

Есть иконы — покровительницы городов или целых регионов. Когда-то и наш полуостров осеняла икона Божией Матери, именуемая Бахчисарайской, Мариупольской, Одигитрией, Панагией. Но в 1778 году, когда греки-христиане переселялись в Приазовье, икона ушла вместе с ними и вплоть до своего исчезновения в годы Великой Отечественной войны, находилась в Мариуполе. С самого конца XVIII века в Крыму не было святыни равной той, которую забрали с собой на новые земли переселенцы. И вот, спустя двести двадцать лет, явился образ, почитание которого мгновенно охватило всю крымскую землю.

В 1998 году Феодосия Денисенко, прихожанка Иоанно-Предтеченской церкви села Первомайское Кировского района, пожертвовала в храм икону Божией Матери — тусклое, темное, слабо различимое изображение на небольшой доске без оклада. Настоятель храма о. Александр Козак поставил подаренную икону в алтарь.

Прошло две недели, наступил праздник Успения Богородицы. Во время праздничной службы, через распахнутые Царские врата, бывшая хозяйка иконы увидала свой подарок и не узнала его — такими ярким было изображение. Еле дождавшись конца службы, она поспешила к батюшке с расспросами — где да когда так хорошо отреставрировали темную икону. Священник был удивлен не менее — он и не прикасался к образу.

Правящему архиерею была подана докладная записка о случившемся, и архиепископ Симферопольский и Крымский Лазарь благословил создать специальную комиссию, куда вошли священнослужители и миряне — художники, ученые, краеведы. Даже неискушенному взгляду было ясно — рука реставратора иконы не коснулась. В некоторых местах красочный слой стерт до основания, кое-где доска тронута шашелем, но краски сияют, они сочны и ярки.

Богоматерь одна, без Богомладенца. Она молитвенно сложила руки, огромные глаза Ее печальны, на лице нежнейший румянец. Живопись безыскусна, даже можно сказать — наивна, но изображение умилительно, трогательно и проникновенно. Икона небольшая — 20×16 см, на дереве, провинциальной живописи (предположительно киевской школы), начала XX века. Аналоги этой иконы неизвестны, четко проступившая надпись гласит: «Об<раз> Пр<есвятой> Б<огороди>цы Скорбящая». Такого названия в списках Богородичных икон нет...

Комиссия единодушно пришла к выводу: икона обновилась. В симферопольском Свято-Троицком кафедральном соборе был отслужен благодарственный молебен с акафистом, а вскоре Священный Синод Украинской Православной Церкви благословил церковное почитание этой иконы, празднование ей установлено 24 октября (6 ноября), в день, когда чтится память иконы «Всех скорбящих Радосте».

Образ Пресвятой Богородицы Скорбящая. Свято-Троицкий кафедральный собор (Симферополь)

Обновившаяся икона в окладе

В 1999 году чудесно обновившаяся икона крестным ходом обошла весь полуостров, став поистине всекрымской святыней. Во время крестного хода были случаи, когда икона мироточила, источая чудное благоухание. Сейчас она находится в кафедральном соборе в Симферополе, для нее изготовлен красивый оклад. Почитание обновившейся иконы велико: поклониться к ней приезжают издалека, для ее оклада жертвуют драгоценности и сочиняют о ней стихи... Увидев этот образ однажды, его уже не забудешь и не спутаешь с другими. В любой день можно прикоснуться к чуду, явленному нам: к дивной обновившейся иконе Богородицы, Которая скорбит о наших грехах, о нашем грешном мире, и молит Господа простить нас. Придите и увидите: поистине, велики чудеса Господни.

Примечания

1. Фесслер А.И. (1826, Дейчброд — 1885, Феодосия), известный русский пейзажист, ученик И.К. Айвазовского. В Феодосии жил с середины 1840-х годов.

2. Государственный архив Автономной Республики Крым (ГААРК), ф. 118, оп. 1, т. 2, дело 1856.

3. ГААРК, ф. 118, оп. 1, т. 1, дело 1049.

4. Ныне с. Проточное Красногвардейского р-на.

5. Имение графа Перовского в 20 верстах от Ново-Баяута (ныне с. Серноводское Джанкойского р-на).

6. Ныне с. Коренное Нижнегорского р-на.

7. ГААРК, ф. 118, оп. 1, т. 2, дело 514.