Татьяна Галина. Лик Христа, московский Мисхор и черноморские камеи. Анна Голубкина в Крыму

Галина Татьяна Владимировна (р. 1953) (Москва)

Научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи, Музея-мастерской А.С. Голубкиной. Занимается научными исследованиями по теме «Анна Голубкина и духовные искания творческой интеллигенции Серебряного века». В альманахе «Крымский альбом» публикуется впервые.

В одном из московских особняков есть выходящий в сад балкончик, который хозяйка называла «мой Мисхор». Как появилось это название, солнечное и благоуханное, в заснеженной Москве, такой далекой от благодатного Крыма?

В этом особняке, недалеко от Арбата, а вернее в мастерских, пристроенных к нему братьями Сабашниковыми для сдачи в аренду художникам, жила Анна Семеновна Голубкина, замечательный русский скульптор, чей талант знатоки искусства начала XX века ценили наравне с талантом великого Огюста Родена.

Ее первое значительное произведение «Старость» получило бронзовую медаль Французской Академии искусств на парижском Салоне 1899 года. И потом, почти тридцать лет, Голубкина, живя то в Москве, то в родном Зарайске, создавала произведения, до сих пор чарующие своей поэзией, потрясающие многозначностью и глубиной образов, во многом остающиеся волнующей воображение загадкой.

«Как бы я хотела знать, в чем смысл жизни!» — сказала она как-то одной из своих знакомых. С вопросом о смысле жизни обращалась она ко многим философам, писателям, поэтам — своим современникам. И хотя ответа не находила, лепила портреты собеседников.

В ее Музее-мастерской стоят бюсты Льва Толстого, Вячеслава Иванова, В.Ф. Эрна, Андрея Белого, А.Н. Толстого, А.М. Ремизова. Статьи о творчестве Голубкиной писали В.В. Розанов, С. Булгаков, многие другие.

Среди написанного о Голубкиной, одна из самых интересных статей — опубликованная в 1911 году, в шестом номере популярного журнала «Аполлон». Ее автор — М.А. Волошин.

Максимилиан Александрович познакомился с Анной Семеновной Голубкиной еще в первые годы XX века в Париже. И на всю жизнь сохранил с ней теплые, сердечные отношения.

В 1904 году, 22 июля, он писал из Парижа Маргарите Васильевне Сабашниковой: «...Единственное, чем я могу похвастаться, это тем, что я завоевал симпатии Голубкиной. Еще при Екатерине Алексеевне <Бальмонт> мы с ней вечером много говорили. Потом долго не виделись и вот на днях снова проговорили до вечера... Потом я ей читал стихи свои. И стихи ей тоже понравились. — «Стихи у Вас очень хорошие. Впрочем, Вы и сами это знаете». Словом, я ужасно горжусь»¹.

Когда в январе 1911 года Максимилиан Волошин пришел в мастерскую Голубкиной посмотреть скульптуру и побеседовать с Анной Семеновной перед написанием статьи об ее творчестве, та вспомнила их парижские встречи и беседы.

Тогда же, в январе, Волошин закончил статью о творчестве Голубкиной для издательства «Мир», которая позже была напечатана в выпусках «Современной скульптуры».

Последний раз они виделись в 1927 году. После долгого перерыва Максимилиан Волошин приехал в Москву, и одна из встреч, которые состоялись тогда, была встреча с Голубкиной в ее мастерской.

Мастерская А. Голубкиной в Москве. Выход на балкончик «Мой Мисхор». Фото Д. Лосева

В дневнике Волошина сохранилась запись: «22 марта, вторник и 24 марта, четверг — в 11 часов — «Голубкина» (у нее)»². Вероятно, именно тогда, весной 1927 года, Голубкина вырезала свою последнюю камею: портрет Максимилиана Волошина, напоминающий изображение античного божества на камеях из крымских раскопок.

А. Голубкина. Портрет М. Волошина. Камея, кость. Музей-мастерская А. Голубкиной (Москва). Фото Д. Лосева

Нет сведений, что Голубкина приезжала к Волошину в Коктебель. Но на Южном берегу Крыма она бывала, приезжала туда трижды. Встреча с солнечной Тавридой, память о ней согревали Анну Семеновну долгие годы. И отозвались в ее творчестве нежной и лирической мелодией.

Впервые Голубкина приехала в Крым весной 1909 года, чтобы навестить свою хорошую знакомую художницу Александру Александровну Хотяинцеву, жившую тогда в Мисхоре.

А. Голубкина. Камеи из черноморских раковин (1920-е). Музей-мастерская А. Голубкиной (Москва). Фото Д. Лосева

Природа Крыма очаровала и потрясла Анну Семеновну. За несколько лет до этого, выполняя заказ Саввы Тимофеевича Морозова, она изготовила ставший потом знаменитым барельеф «Пловец» для входа в Московский Художественный театр, всем известный МХАТ Станиславского в Камергерском переулке. Неутомимый пловец преодолевает разбушевавшиеся волны... И вот она сама стоит на берегу моря.

«Я и забыла, куда еду, просто хотела с вами повидаться... и вдруг — Крым!», — говорила Анна Семеновна своей крымской знакомой, замечая, что эта неготовность к необычным впечатлениям еще больше усилило потрясение, испытанное ею, когда она внезапно оказалась среди великолепия крымской природы, на берегу моря, у подножья гор. «Сначала она только и говорила: «Море, море!», — вспоминала Александра Александровна Хотяинцева. — «Пыталась писать его красками».

В ее воображении уже возникал сказочный образ волн — череды стройных женских тел, в неистовом танце несущихся к берегу и бросающихся на прибрежные скалы. Потом она воплотила свои грезы в прекрасном импрессионистическом этюде «Волны».

А. Голубкина. Фото кон. 1880-х годов (во время учебы в Московском училище живописи, ваяния и зодчества)

После прогулки на Ай-Петри Голубкина была очарована увиденным в горах. В горных пейзажах, в этих грандиозных творениях природы она увидела ту гармонию, соразмерность, творческую силу, к чему стремилась в своих работах. «Вот это настоящая скульптура», — говорила она.

В одном из писем к своей знакомой, художнице Нине Яковлевне Симонович-Ефимовой, Анна Семеновна писала: «Знаете, почему я Вам долго не отвечала, я в Крыму была и тоже видела различные чудеса. Описывать не берусь, а рассказывать могу без конца. Знаете, такие странные сравнения и слова лезут в голову, что я ни за что не решусь их написать. Это про лицо Крымской земли. Я сначала просто без памяти была. «Легкость необыкновенная в мыслях». Прямо чувствуешь, что превратилась в один большой глаз, а мысли все разлетелись. Странное состояние. Ну прямо жадный, ненасытный глаз разросся до величины всего тела. Ну, может, еще одна нога осталась, а другую я не чувствую»³.

Анна Семеновна Голубкина. Фото 1894 г. Музей-мастерская А. Голубкиной (Москва)

Домой Голубкина привезла засушенные цветы и травы, чтобы показать детям в Зарайске флору Юга, и много красивых камешков с пляжа. «Пятьдесят два человека ребят у нас!», — говорила она. С тех пор у нее в мастерской появился аквариум с рыбками и фиалки на окнах, как воспоминание о Крыме.

Во время второй поездки в Крым, вероятно, через год, возник еще один гербарий, необычный, сделанный акварельными красками. Голубкина тогда приехала в Мисхор в плохом настроении и взвинченными нервами.

А. Голубкина. Волны. Скульптурный этюд. Музей-мастерская А. Голубкиной (Москва). Фото Д. Лосева

Была ранняя весна, на предложение Хотяинцевой делать зарисовки растений Анна Семеновна мрачно заметила, что «ничего еще нет, нигде ничего еще не цветет». Но потом увлеклась, сделала больше двухсот рисунков и только жаловалась: «Цветы слишком скоро зацветают, никак за ними не угонишься». К сожалению, многие из тех крымских рисунков погибли в Грозном во время войны в Чечне. Но часть сохранилась и украшает собой стены Музея-мастерской.

Летом 1912 года в Москву к Голубкиной приехал из Крыма ее знакомый с сообщением о кончине своей жены. Анна Семеновна писала тогда в Зарайск сестре: «Милая Саня. Тут приехал Родаков, у него умерла жена, хочет заказать мне памятник, и зовет осенью с Хотяинцевой и с ним съездить в Грецию за мрамором. По-моему, это хорошо бы было. Как он плачет о своей жене, громко, как дети. Она, правду, была очень хорошая».

А. Голубкина. Крымская флора (ок. 1910). Бумага, акварель. Музей-мастерская А. Голубкиной (Москва). Воспроизводится впервые

Голубкина приняла заказ и весной следующего года писала в Крым Хотяинцевой: «Милая Александра Александровна... докторица (Н.Ф. Розенберг), которая делала мне операцию, едет на Страстную и Пасху в Крым, и ей хочется в Мисхор. Она человек хороший очень. Очень должна Вам понравиться. Может, Вы сдадите ей комнату внизу?.. Она прелесть, только не сразу смотрит добрыми глазами, а уж потом. Умная, твердая, тактичная. Я ею очень увлечена. Прощайте пока. После Святой и я двинусь. Мне надо, чтобы там был Родаков, а то как же ставить без него. Прощайте, целую Вас»⁴.

Надгробие Е.П. Родаковой на кладбище в Мисхоре. Горельеф работы А.С. Голубкиной. Крест исполнен по рисунку А.А. Хотяинцевой. Фото 1970-х годов. Публикуется впервые

Речь в письме идет об установке памятника на могилу Е.П. Родаковой: Голубкина вырубила из мрамора изображение Христа.

Судя по этому письму, Анна Семеновна в третий раз приехала в Крым весной 1913-го. Тогда же и был установлен памятник с изображением распятия. Моделью для скульптурного изображения головы Христа стал врач больницы в Кореизе Михайлов, умный, благородный и добрый молодой человек. Константин Александрович Михайлов⁵ и его жена Елена Николаевна возглавляли кореизскую больницу. Ее построил на свои средства Иван Федорович Токмаков, меценат и гостеприимный хозяин дома в Мисхоре, куда приезжали многие представители русской интеллигенции. В нем бывали А.И. Куприн, М.Н. Ермолова, В.В. Набоков...

Врач Константин Александрович Михайлов. Фото 1910-х годов. Собрание Тамары Ивановны Плющ (Мисхор). Публикуется впервые

Правнучка И.Ф. Токмакова — М. Водовозова рассказывает: «В первые же годы жизни в Крыму (с начала 1880-х годов) Токмаковы начали принимать деятельное участие в преобразовании Южного берега Крыма. В то время здесь было довольно пустынно. Выше дома, у верхней дороги, была маленькая татарская деревушка Кореиз, неподалеку — еще одно селение, Верхний Мисхор, — всего несколько домиков. Внизу, вблизи моря, красовалась миндальная роща и старинный парк... Свою общественно-полезную деятельность Иван Федорович начал со строительства больницы... Больницу возглавляли опытные врачи: сперва Александр Николаевич Алексин — друг А.П. Чехова, А.М. Горького, затем Константин Михайлович Волков и наконец, супруги Михайловы — Константин Александрович и Елена Николаевна. Медсестрами работали старшие дочери Токмаковых — Елена и Мария. Кроме больницы, была выставлена чайная с библиотекой-читальней, позже превратившаяся в Народный дом, где развернулась активная театральная деятельность... В спектаклях и концертах наряду с любителями принимали участие многие деятели русской культуры и театра, в разное время приезжавшие в имение Токмаковых: М.Н. Ермолова, Е.Д. Турчанинова, К.А. Эрдели, А.И. Куприн, дочери Ф.И. Шаляпина — Ирина и Лидия, племянник А.П. Чехова — Владимир Иванович, будущий знаменитый писатель В.В. Набоков, тогда еще юноша... Одновременно с Народным домом в Кореизе была выстроена школа — двухэтажная, стоящая и поныне, где обучалось 50 детей. Попечителем школы был И.Ф. Токмаков»⁶.

Дача семьи Токмаковых в Нижнем Мисхоре. Фото 1930-х годов. Собрание М.В. Водовозовой

Зная интерес Анны Семеновны ко всему, что касалось культурной жизни, искусства, театра, можно предположить, что Голубкина была знакома с семьей Токмаковых и виделась с ними и их гостями во время своих поездок в Крым. Тогда же познакомилась она и с Константином Александровичем Михайловым.

Как это нередко уже бывало в общении с другими (когда кто-то из знакомых или просто прохожий на улице привлекал ее внимание), Голубкина пригласила позировать и Михайлова, сделала несколько этюдов, а потом вырубила из мрамора барельеф с распятием.

...Через много лет К.А. Михайлов был похоронен на мисхорском кладбище, напротив могилы Е.П. Родаковой, где его облик запечатлен Голубкиной в лике Христа. «В правом нижнем углу был памятник работы известного скульптора А.С. Голубкиной — высокий серого гранита крест с барельефом Христа. Сначала лик этого дивного изображения разбили, а через несколько лет умудрились свернуть всю эту глыбу вниз со склона, и на месте могилы зияет черная дыра. Страшное зрелище!», — писала М. Водовозова в 1994 году в альманахе «Памятники Отечества».

Несколько лет назад при участии Музея-мастерской А.С. Голубкиной, Академии художеств России и Крымского комитета по охране памятников надгробие было восстановлено.

...После 1913 года Анна Семеновна Крым больше не посещала. Но о нем вспоминала, получая от Хотяинцевой крымские цветы. А еще — хранила привезенные с берега моря ракушки. Они-то, эти крымские раковины, сослужили ей однажды хорошую службу. В двадцатые годы Анна Семеновна была лишена возможности заниматься скульптурой. Она болела, в мастерской не было дров, не доставало материала для работы. И вот тогда у Голубкиной появилась мысль резать из морских раковин камеи. Самые значительные собрания ее камей хранятся в Музее-мастерской и в Государственной Третьяковской галерее.

Умерла Анна Семеновна Голубкина 7 сентября 1927 года, накануне трагических дней большого крымского землетрясения. Через пять лет после смерти, в 1932 году, в ее московской мастерской открылся музей. Живет в нем и память о Крыме: два скульптурных этюда «Волны», камеи, вырезанные из морских раковин, фиалки на окнах мастерской, веселый акварельный гербарий с крымскими цветами и травами. И теплое название балкончика — «Мисхор».

Примечания

1. Голубкина А.С. Письма. Несколько слов о ремесле скульптора: Воспоминания современников. М.: Сов. художник, 1983. С. 62.

2. Указ. соч. С. 82.

3. Указ. соч. С. 79—80.

4. Указ. соч. С. 86.

5. Михайлов К.А. (?-19 мая 1920), земский врач, врач Кореизской больницы.

6. Цит. по: альманах «Памятники Отечества». М., 1994.