Международная ситуация в Восточной Европе в связи с обострением балтийской проблемы. Изменение внешнеполитического курса России

Решающими моментами в развитии международных отношений в Восточной Европе осенью 1654 — весной 1656 г. были: война России и Речи Посполитой, война Швеции и Речи Посполитой, известная в историографии под именем «потопа». Эта война началась 8 июля 1655 г.

По мнению исследователей, занимавшихся русско-шведскими отношениями середины XVII в., военные успехи русской и украинской армии летом 1654 г. вызвали серьезные опасения в Швеции, так как армия восточного соседа приближалась к границам шведских владений и возникла опасность прорыва России к Балтике¹.

Насколько сильными были опасения такого рода у шведского правительства, сказать трудно (бесспорных фактов исследователи не приводят), но несомненно, что выход русских войск к Курляндии и в Западную Белоруссию заслуживал самого пристального внимания со стороны Карла X Густава.

В середине августа — начале сентября 1654 г. намечалось начать переброску шведских воинских формирований из Финляндии в Эстляндию и шведскую Лифляндию. Л.В. Заборовский рассматривает это как оборонительную меру на случай продвижения русских войск², но нельзя забывать, что именно из шведской Лифляндии был нанесен в 1655 г. удар по Речи Посполитой. Следовательно, группировку отрядов шведских войск можно расценивать и как сосредоточение сил ввиду приближающейся войны с Польшей.

Тем временем со своим восточным соседом Швеция старалась поддерживать самые дружественные отношения. С этой целью Карл X послал к Алексею Михайловичу своего асессора Удде Эдду. 3 января 1655 г. Эдда прибыл в Вязьму, где тогда находился царь. Задачей посланника были переговоры по поводу соблюдения Россией статей Столбовского договора 1617 г. Эдда должен был потребовать строжайшего соблюдения нейтралитета Курляндии, к границам которой все ближе подходили русские войска. Посланнику предстояло выяснить в неофициальном порядке перспективы возможного заключения русско-шведского союза против Речи Посполитой. Окончательно решить эти вопросы Эдда предлагал во время переговоров с «великим посольством», которое будет прислано позднее. (Послали его из Швеции в июле 1655 г.)³

Предложения шведского посланника о союзе не вызвали возражений, хотя и не было сказано ничего конкретного, за исключением уверений в нерушимости Столбовского мира.

Русских воевод смущало и настораживало сосредоточение шведских войск в Эстляндии и Лифляндии, вблизи русской и литовской границы. Местное население объясняло это тем, что готовится война с Россией⁴.

Исчерпывающий ответ относительно истинных целей Швеции на восточных рубежах дает нам инструкция шведскому генерал-губернатору Лифляндии Густаву Горну. 3 января Густав Горн получил инструкцию от канцлера Оксеншерны. В ней излагались основные внешнеполитические задачи Швеции и особое внимание уделялось отношениям с Россией. Это был секретный документ, ориентирующий главу порубежной губернии во внешнеполитическом курсе правительства. В такого рода документах не допускалось нечеткости или тем более искажения целей внешней политики государства, методов и приемов, с помощью которых эти цели намеревались осуществлять.

Оксеншерна писал, что главная задача — добиться нужного решения в спорах с Речью Посполитой. (Отказа Яна Казимира от претензий на Шведскую корону и признание прав Швеции на захваченные ранее Инфляндские и Лифляндские земли, передача Швеции некоторых владений в Померании и Пруссии. Не исключалась возможность мирного решения споров с Речью Посполитой.) Что же касается России, писал Оксеншерна, то наша задача не допустить ее к Балтике и не дать возможности усилиться в Курляндии, откуда Россия могла бы грозить шведскому судоходству по морю. В том случае, если Россия ограничится взятием Белоруссии и не устремится в Курляндию, Горн должен был держаться нейтрально, заботясь только об усилении шведского влияния в Курляндии.

В том случае, если русские войска возьмут Динабург, открывающий дорогу на Ригу и Курляндское побережье, и начнут действия в самой Курляндии, Горну надлежало не отказывать жителям Курляндии и Литвы в принятии шведского подданства и помогать вооружением в борьбе с царскими войсками, не вступая в открытый военный конфликт с Россией. В заключение Оксеншерна подчеркивал, что надежд на мирное разрешение споров с Речью Посполитой мало, что правительство готовится к войне с Яном Казимиром и вербует наемников в германских землях.

Окончательно курс на войну с Речью Посполитой был принят Карлом X в начале ноября 1654 г., когда в Стокгольме убедились во внутренней непрочности Речи Посполитой, в готовности магнатов и шляхты изменить Яну Казимиру и в случае войны поддержать шведского короля.

Речь Посполитая явно недооценивала опасность нападения с севера. Надеясь на успех предпринятого осенью 1654 г. нового наступления на Украину и Белоруссию, Ян Казимир отверг предложения Д. Ракоци и Г. Стефана о посредничестве в переговорах с Украиной. Не встретили поддержки при дворе короля и аналогичные предложения австрийского императора и курфюрста Бранденбурга относительно России. Королевская власть и магнатство сосредоточивали все силы на борьбе за украинские и белорусские земли. «Забвение вековых проблем польских национальных территорий на западе, дела Силезии и Поморья были заглушены жизненно необходимым для олигархии делом удержания своих латифундий (на Украине. — Г.С.). Это была фактически политика олигархии, не считающаяся с интересами государства и народов. ...Это относится и к династической политике Базов и к обеим главным партиям — "французской" и "австрийской"»⁵. Магнаты «цинично продавали Речь Посполитую кому угодно: бранденбуржцам, шведам, Ракоци. Церковная олигархия проявляла равную со светской активность в этом вопросе»⁶.

С сообщением о скорой войне против Речи Посполитой было отправлено в Москву посольство Яна Розенлинда. Он был послан в апреле 1655 г. с уведомлением о том, что якобы исключительно ради сохранения дружбы и приязни с царем Карл X Густав разорвал мирные переговоры с Яном Казимиром и готов напасть на его земли в Лифляндии и Польском Поморье. Поставить вопрос о заключении русско-шведского союза против Речи Посполитой должны были послы Белке, Эссен и Крузенштерн, выехавшие в июле вслед за Розенлиндом. В инструкции им предполагалось несколько вариантов раздела белорусской и литовской территорий, при любом варианте балтийское побережье и собственно польские земли оставались в руках Швеции. Каждая армия должна была вести военные действия самостоятельно в предусмотренных демаркационной линией пределах, не заключать сепаратного мира, не предупредив союзника, при заключении договора «принимать во внимание интересы Украины»⁷.

Такой план обеспечивал безопасное, со шведской точки зрения, удаление России от Балтийского моря и использование ее армии на второстепенных для Швеции и важнейших для России направлениях.

В правительственных кругах России в мае—июне 1655 г. еще, по-видимому, не выработали четкой перспективы дальнейших действий. Открывалась возможность устремиться в центральные и южные области Польши и тем самым способствовать полному разгрому западного соседа и воссоединению украинских и белорусских земель. Для этого необходимо было развивать наметившуюся еще в конце 1653 — начале 1654 г. идею союза со Швецией. Другой вариант развития событий — штурм балтийского побережья — требовал немедленного прекращения войны с Польшей и заключения союза с ней против Швеции. Вполне понятно, что «балтийский» вариант вовсе не означал для русского правительства отказа от уже присоединенных (как рассчитывали в Москве — прочно присоединенных) украинских и белорусских земель. Переход к этому варианту требовал времени и был бы оправдан при согласии Речи Посполитой отказаться от претензий на утраченные украинские и белорусские земли. Тем не менее Россия вступила в войну против Швеции в мае 1656 г. без предварительного закрепления воссоединившихся земель.

Война Швеции с Речью Посполитой началась 8 июля 1655 г., а 9 июля шведы уже взяли Динабург и приблизились к району действий русской армии. На этот раз прямого военного столкновения России со Швецией не произошло. Более того, 12 июля, т. е. спустя 4 дня после начала польско-шведской войны, царь объявил войскам, что поведет их на Вильно и Варшаву⁸. На протяжении мая, июня и июля 1655 г. русскими войсками были отвоеваны у Речи Посполитой Велиж, Витебск, Полоцк, Дисна, 3 июля взяли Минск. Войска Хмельницкого и Бутурлина в это время развивали наступление на Львов. Как видим, военные действия были направлены вовсе не в сторону Балтийского побережья.

Находившемуся в июле в царской ставке шведскому посланнику Розенлинду на сообщение о войне против общего неприятеля царь приказал ответить: «"...дал бог нам взять всю Белую Русь и многие воеводства, города и места с уездами Великого княжества Литовского, да наш же боярин Бутурлин с гетманом Хмельницким в Короне Польской, на Волыни и в Подолии побрал многие воеводства, города и места, и мы учинились на всей Белой Руси и на Великом княжестве Литовском и на Волыни и на Подолии великим государем". Этим царь ясно показывал, чего Карл не должен был трогать, если хотел остаться в мире с Москвою»⁹.

Со своей стороны шведские послы Густав Белке, Александр фон Эссен и Филипп фон Крузенштерн должны были предложить России следующие территориальные условия союза против Речи Посполитой: к России отходила почти вся Украина в ее современных нам границах, значительная часть Белоруссии со средним течением Двины и низовьями Дисны, но города Резекне и Луцин, прикрывающие подступы к Лифляндии и взятые Россией, шведы хотели заполучить себе¹⁰.

О стремлении Карла X Густава установить союзнические отношения с Россией в связи с начавшейся шведско-польской войной свидетельствует и инструкция королевскому свояку Магнусу Габриелю графу Делягарди. 12 июня 1655 г. Делягарди был назначен инфляндским наместником. В инструкции особенно подчеркивалась необходимость поддерживать постоянные контакты с посольством в Москву Белке, Эссена и Крузенштерна, немедленно информировать их в том случае, если русские военачальники согласятся соединить свои силы с Делягарди в общей борьбе. Предписывалось уверять пограничных русских воевод в том, что король не хочет с ними войны и начал войну исключительно против их общего врага¹¹.

Действия русских войск в общем и целом соответствовали предложенному шведскими послами варианту. Но уже в середине 1655 г. начались первые осложнения. В России недовольны были стремительным маршем Карла X Густава на Варшаву, к которой после взятия Минска, Вильно и Бреста готовы были выступить русские войска.

Обеспокоена была усилением позиций Швеции в Прибалтике и Австрия. 4 ноября 1654 г. Фердинанд III вручил русским послам И.И. Баклановскому и М. Михайлову грамоту с предложением посредничества в перемирии между Россией и Речью Посполитой (см. выше, гл. I). Такое перемирие развязало бы Речи Посполитой руки в войне со Швецией.

12 июля 1655 г. к послам, возвращавшимся в Москву и остановившимся в Новгороде, была направлена грамота с требованием спешить в столицу. Следовательно, уже летом 1655 г. в Москве решили внимательнее рассмотреть вопрос о возможности перемирия с Яном Казимиром. Вопрос о польско-русской перемирии начал обсуждаться в октябре 1655 г., когда в Москву прибыли специальные послы от императора Аллегрет де Аллегретис и Иоган Дидрих фон Лорбах. Австрийские послы предложили заключить мир с Речью Посполитой ценой отказа от украинских и белорусских земель и обратить оружие против Швеции¹².

Коснулись императорские послы и более далеких перспектив. Они повели речь о необходимости объединиться в борьбе против османов России, Польши и Австрии: «Мы надивиться не можем, как такие великие государи до сих пор терпят бусурманам?»¹³.

Уже на второй встрече, состоявшейся 20 декабря, вопрос о мире с Речью Посполитой был в принципе решен. Бояре заявили, что Алексей Михайлович «для братской дружбы» с цесарем соглашается на мир с Речью Посполитой и требует, чтобы ему немедленно было сообщено об условиях польской стороны¹⁴. Предложение австрийских послов отказаться от Украины и Белоруссии осталось без ответа.

Таким образом, материалы сношений с Австрией дают основание утверждать, что вопрос о мире с Речью Посполитой и войне со Швецией был решен не позднее 20 декабря 1655 г. На другой день, 21 декабря, на встрече со шведскими послами русская сторона отказалась вести переговоры о союзе¹⁵.

По мере того как обострялись отношения со Швецией, налаживались дела с Речью Посполитой. В итоге встреч с представителями литовского гетмана Павла Сапеги и польского короля в феврале—апреле 1656 г. было принято предварительное соглашение, по которому Ян Казимир обязывался не заключать мира со Швецией до завершения переговоров с Россией. Россия обязывалась давать отпор Карлу Густаву в случае его нападения на русские земли, между Россией и Речью Посполитой военные действия временно прекращались¹⁶.

15 мая 1656 г. началась война России против Швеции. Шведским послам объявили о войне только 21 января 1657 г.¹⁷

Таким образом можно сделать вывод, что к осени, а точнее, к середине декабря 1655 г. в Москве созревает решение повернуть оружие против Швеции, несмотря на то что Карл X Густав обращается с неоднократными предложениями о заключении русско-шведского союза против Речи Посполитой. Причины переориентации внешней политики России следующие: 1) уверенность в том, что Речь Посполитая достаточно обескровлена и не будет настаивать на возвращении Смоленска, украинских и белорусских земель; 2) шведское вторжение в польские и литовские земли препятствовало военным планам русского правительства, предполагавшего взятие Варшавы и Литвы и избрание на трон Речи Посполитой Алексея Михайловича; 3) по мнению московских придворных кругов, союз с ослабленной Речью Посполитой давал возможность решить проблему выхода к Балтийскому морю. Примечательно, что уже с первых шагов по реализации этого нового плана начали выявляться его недостатки: не принималась во внимание традиционная направленность внешней политики польско-литовских магнатов: ценой уступок шведским или немецким феодалам национальных территорий в Прибалтике поддерживать экспансию на восток и господство на украинских и белорусских землях. Уже на предварительных переговорах представители короля заявили претензии на восстановление русско-польских границ 1634 г.¹⁸

Вместе с тем необходимо отметить, что в русских правительственных кругах окончательно не отказались и от прежней идеи коалиции против Речи Посполитой, но теперь эта идея отходит на второй план и становится своего рода «запасным вариантом» внешнеполитического курса. Разрабатывает этот вариант с ведома русского правительства Богдан Хмельницкий.

* * *

Необходимо рассмотреть, как воспринял гетман Хмельницкий перемену правительственного курса России от союза со Швецией к войне против нее. Сделать это тем более важно, что историки-националисты высказывали и высказывают до сих пор мысль о том, что Хмельницкий якобы намеревался пересмотреть решение Переяславской рады и передать Украину под власть шведского короля¹⁹.

Возвращающийся к Хмельницкому из Швеции Даниил предпочел держать путь через Москву, куда и прибыл в марте 1655 г., где он был радушно принят в июле прошлого года, когда направлялся с листами от Хмельницкого к королеве Христине.

Однако на этот раз в Москве обстановка была несколько другая, может быть более настороженная. Даниила долго не отпускали на Украину, пока не было получено специальное письмо от гетмана с просьбой не задерживать монаха.

Задержка посланца чрезвычайно встревожила гетмана. Он понимал, что истинной причиной задержки могут быть появившиеся у правительства сомнения в целесообразности заключения военного союза со Швецией. В листе царю он еще раз подчеркивает необходимость союза против Речи Посполитой для «помешки» неприятелю, что борьба за Украину еще далеко не завершена, а посредничество Священной Римской империи в примирении с Речью Посполитой будет направлено на отторжение Украины от России. Хмельницкий утверждал, что, заключив союз со Швецией, уже в 1655 г. можно окончательно разгромить Речь Посполитую²⁰.

На Украине знали, что отношения между Москвой и Стокгольмом начинают обостряться из-за опасного приближения русских войск к побережью Балтики. Необходимо было доказать не только царю, но и другим, наиболее влиятельным при дворе лицам целесообразность поддержания мирных отношений со Швецией и заключения с ней союза. Об этом гетман писал царю, боярину И.Б. Милославскому и думному дьяку Лариону Лопухину 18 мая 1655 г.²¹

В конце августа 1655 г., когда войска Карла X Густава почти без боя овладели едва ли не всей Польшей и Ян Казимир отступил к Кракову, шведский король устанавливает непосредственные контакты с Хмельницким, минуя Москву. Но целью этих контактов отнюдь не было подчинение Украины власти Карла X.

В ходе переговоров Хмельницкого с Карлом X Густавом летом и осенью 1655 г. обсуждались вопросы военного союза, координации боевых действий против Речи Посполитой. Хмельницкий призывал приложить максимум усилий к заключению союза между Швецией и Россией. Переговоры велись как через представителей короля в лагере Хмельницкого, так и через отправленных в покоренную шведами Варшаву монаха Даниила и полковника Ивана Петровича Тафрали²².

После отхода Хмельницкого от Львова 28 октября 1655 г. в переговорах его с Карлом X наступил перерыв до марта 1656 г. В письме к шведскому королю от 22 марта Б. Хмельницкий объясняет этот перерыв тем, что было неизвестно местонахождение короля до тех пор, пока не получили его грамоту от 11 февраля из Лостувиц. Зима и весенняя распутица, уверял гетман, тоже мешали проведению переговоров, к тому же весной и зимой трудно было обеспечить посольские свиты провиантом²³. Вряд ли эти аргументы Хмельницкого заслуживают серьезного внимания. Они относятся скорее всего к разряду так называемой «дипломатической болезни».

Причина здесь скорее всего в том, что зимой 1656 г. Карл X начинает терпеть первые неудачи в войне против Речи Посполитой (снятие осады с Ченстохово, возвращение в Польшу Яна Казимира, создание Тишовецкой конференции с целью изгнания шведов, освобождение некоторых городов). Нужно было время, чтобы выяснить: не закатилась ли звезда Карла X окончательно? Гетман выжидает и временно прекращает контакты со шведским королем.

Не мог Хмельницкий оставить без внимания и явную перемену внешнеполитического курса России в сторону сближения с Речью Посполитой. В то время как в Москве с октября 1655 г. по апрель 1656 г. шли переговоры с послами Фердинанда III и Яна Казимира, Хмельницкий со своей стороны тоже предпринимает попытки мирного решения вопроса об Украине. В октябре 1655 г. и в июле 1656 г. он принимает польских послов.

Наше условие одно, требует гетман: «Пусть знает Польша, что мы не войдем с нею в дружеские договоры, пока она не откажется от целой Руси (т. е. от всех земель, входивших ранее в Древнерусское государство. — Г.С.)»²⁴. Переговоры окончились безрезультатно.

Перетянуть на свою сторону Хмельницкого, уговорить его начать войну со Швецией дипломатам Яна Казимира не удалось.

Итак, с осени 1655 г. постепенно меняется внешнеполитический курс России, что приводит и к осложнению отношений со Швецией, и к отказу от идеи русско-шведско-украинского союза. Что мог дать этот новый курс — определить сразу было невозможно, но тревожные симптомы появились очень быстро. Уже через год после начала русско-шведской войны ковенский воевода М. Шеховской доносил, что имеются известия о мирных переговорах Карла X и Яна Казимира²⁵. Полковник Юрий Инглис из шведской армии пишет генералу на русской службе Авраму Лесли в июле 1656 г., через месяц с небольшим после начала войны: «И пришла внове до нас грамотка от короля свейского, чтоб граф Магнус не воевал против польских людей для того, что он чает, что будет меж им и меж королем польским мир»²⁶.

Следовательно, сразу же после того как Россия вступила в войну против Швеции, Ян Казимир начал подготовку к заключению сепаратного мира.

* * *

Отношения России и Украины с Дунайскими княжествами являлись своего рода индикатором, показывающим состояние отношений с Крымским ханством, Турцией и Речью Посполитой. Повышение военной активности крымских татар на украинских землях немедленно вынуждало эти княжества к ухудшению отношений с Россией, напротив, спад военной агрессии знаменовался возобновлением переговоров о подданстве этих княжеств России.

В конце июля 1654 г., когда стал очевидным провал весенне-летнего наступления войск Речи Посполитой на Украину, к Хмельницкому вновь прибывают послы молдавского и валашского господарей для возобновления переговоров о подданстве России и совместных действиях против Речи Посполитой и Османской империи. Посольства от них направляются и в Москву²⁷.

Однако уже в августе!-сентябре 1654 г. на южных рубежах Украины вновь стали собираться татарские орды, а в Зборове и под Каменец-Подольский собирались войска Речи Посполитой.

Георгий Стефан и новый валашский господарь Константин Шербаи прерывают переговоры с Россией о подданстве и союзе²⁸. В Яссах задержали Ковалевского и Кроховецкого, побывавших с письмами Хмельницкого у валашского господаря и трансильванского князя. Не отпускали и русского посла Демьяна Михайлова. Хмельницкий был этим чрезвычайно встревожен, дважды писал к Стефану. Перед угрозой нового польско-татарского нападения враждебные России тенденции в политике Дунайских княжеств вновь берут верх.

В начале сентября Стефан скрылся из Ясс в горы. Разведчик Хмельницкого Остафей Остматенко доносил, что господарь укрывается у венгерской границы, опасаясь прихода татар. С ним в горах польский и татарский послы, посол от Ракоци, митрополит, посланцы силистрийского паши, 500 человек татар²⁹. Безусловно, трудно было угадать, куда направляют свой бег стремительные татарские кони и не промчатся ли они через Яссы. Опасность для Стефана была велика. Тем не менее такой съезд послов враждебно настроенных стран не мог не вызвать подозрений Хмельницкого. К тому же сам Остматенко доносил, что Стефан советует наступать повсюду, где появятся войска гетмана. Он устанавливает контакты и с новым крымским ханом Магомет-Гиреем, который в начале сентября находился в едиссанской и белгородской орде. Стефан обещал хану: «Как есть я сына гетманского до смерти привел, так же и самого гетмана от меня встретит»³⁰.

Тревожные вести о соединении Стефана и Шербана с татарами приходили и от казаков Уманьского и Брацлавского полков, ближе всего расположенных к владениям молдавского и валашского господарей³¹.

Хмельницкий и московский посланник в Чигирина Д.П. Тургенев были весьма насторожены. На отпуске Тургенева у гетмана 6 ноября прямо говорилось, что Стефан «учинился им неприятелем»³², а в листе царю от 10 ноября 1654 г. Хмельницкий обвинял Стефана в том, что вместо набатного звона господарь встретил татар переговорами. «Там же постановили и усоветовали, чтобы всеми ордами крымскими, ногайскими, черкесскими, белгородскими, очаковскими, венграми, волохами, ляхами, снявся, со всех сторон на городы наши, твоего царского величества украинные, ударити»³³.

Объективность этих сведений, поступающих в Москву с Украины, подтверждалась и другими источниками. Шотландец Юрий Кит, направленный в Ригу с разведывательными целями, в разговоре с лифляндским генерал-губернатором Г. Горном выяснил, что Дьердь Ракоци готов предоставить польскому королю 500 человек для войны против России³⁴.

Впрочем, Хмельницкий и русские воеводы отлично понимали, что выступление молдавских, валашских и трансильванских отрядов против Украины и России продиктовано не чем иным, как военным давлением со стороны Крымского хана и силистрийского паши Сияуша, которые могли в любой момент ворваться в их земли с опустошительным набегом. Гарантией их верности союза с Россией могли быть боевые успехи в отражении турецко-татарской опасности. Хмельницкий об этом заявил прямо. 5 января 1655 г. на встрече посольства А.С. Матвеева гетман подчеркнул, что хотя сейчас дунайские княжества выступают в союзе с противником, но это вынужденная политическая комбинация с их стороны, и как только они почувствуют силу русско-украинских войск, «увидят царского величества рать многую», так сразу же будут помогать России и Украине³⁵.

Войска дунайских княжеств не приняли активного участия в военных действиях против России осенью 1654 — весной 655 г. Помешало соперничество за власть в княжествах и восстание наемников-солдат (сейменов), недовольных задержкой выплаты жалования. Восстание вскоре приобрело заметные антифеодальные черты и национально-освободительный характер³⁶.

Как и предполагал Хмельницкий, после поражения польских войск в январе 1655 г. под Ахматовым, после изгнания их с территории междуречья Днепра и Буга и выхода русско-украинских отрядов в район Львова, Замостья, Каменец-Подольской) вновь возобновились переговоры о подданстве Дунайских княжеств. 15 июля Хмельницкий пишет К. Шербану о том, что к нему и к молдавскому воеводе выслан капитан Матиас Поковник и просит выслать посланца к нему³⁷. В письме к царю от 26 июля Б. Хмельницкий пишет, что молдавский господарь, «ныне изново живучи с нами в приязни», сообщил гетману о передвижении татарских отрядов из Крыма к Очакову³⁸.

28 августа 1655 г. было отправлено письмо гетмана с предложением возобновить переговоры о союзе против Речи Посполитой и о подданстве России и к советнику трансильванского князя Иоану Кемени. Выражалась благодарность за присылку посла Стефана Луча (Луца)³⁹. Отношения быстро налаживаются со всеми дунайскими княжествами. Обмен посланцами привел к тому, что были заключены соглашения о ненападении друг на друга⁴⁰. Конечно, важное значение для заключения подобных соглашений имел тот факт, что войска шведского короля Карла X Густава стояли уже в Кракове.

Карл X тоже вел переговоры с целью втянуть Дунайские княжества в антипольскую войну. Особенно его интересовала помощь трансильванского князя Дьердя II Ракоци. Правда, здесь были определенные нюансы, связанные с претензиями Ракоци на овладение польским троном. Фактически Ракоци к осени 1655 г. уже стал союзником русско-украинских войск — он выступил против Яна Казимира⁴¹.

Оживлению национально-освободительных тенденций в Молдавии и Валахии способствовало поражение татарских войск на Украине в сражении под Озерной в середине ноября 1655 г. Сразу же после битвы эти тенденции не проявились, так как татарские отряды отошли в Молдавию и Валахию, но стоило только Магомет-Гирею в декабре 1655 г. уйти из Молдавии в Крым, стоило только буджацким и белгородским татарам уйти в свои степи, как возобновляются переговоры о подданстве Молдавии царю.

В феврале 1656 г. Хмельницкий писал Дьердю Ракоци о желании сохранить с ним дружбу и о скорой отправке посольства.

Заметно потеплели отношения и с Молдавией. 15 марта Г. Стефан направил в Москву посольство во главе с сучавским митрополитом Гедеоном и боярином логофетом Григорием Нянулом для переговоров о переходе Молдавии в русское подданство. Посольство имело и проезжий лист от Хмельницкого к путивльскому воеводе с просьбой не задерживать послов⁴². Условия подданства, выдвинутые Молдавией, сводились в основном к помощи России в борьбе против Османской империи и Речи Посполитой⁴³.

29 июня 1656 г. последовало решение царского правительства о принятии Молдавии в русское подданство, «не помятуя ваших прежних досадительств и с неприятелями нашими, с польскими людьми соединения...». Внешнеполитические аспекты подданства Молдавии отражены в этом решении в довольно общей форме: «А кто нам, великому государю, учинится недруг, и того недруга людьми и казною не подмогали и совету с ними никакова не имели... и где нашего царского величества повеление будет на которого неприятеля итти, и вам туды ходити, и с нашими царского величества ратными людьми на всякого неприятеля стоять собча безо всякие измены»⁴⁴. Поворот штурвала внешней политики России в мае 1656 г. столь круто положил русский государственный корабль на другой галс, что многое на его борту сместилось, и теперь самим московским политикам нелегко было разобраться, кто есть друг, а кто — враг. Поэтому в ответе и не называли прямо врагами Речь Посполитую и Крымское ханство. «Польских людей» помянули как врагов лишь в прошедшем времени.

Весна 1656 г. была временем заметного улучшения отношений этих княжеств с Украиной и Россией. Отношения с Дунайскими княжествами строились прежде всего на заинтересованности, с одной стороны, в помощи от России в борьбе против османского владычества, с другой — в привлечении Дунайских княжеств в качестве фактических союзников против Речи Посполитой и Крыма.

Из материалов I главы видно, что еще с весны 1654 г. проходившие при посредничестве Б. Хмельницкого переговоры с княжествами фактически были переданы в полное его ведение, вплоть до того, что окончательное решение вопроса посылать или не посылать дипломатических представителей России в княжества передавалось на усмотрение украинского гетмана. Создание вооруженной антипольской коалиции в составе России с Украиной, Швеции и Дунайских княжеств (к чему еще со времен Освободительной войны и вплоть до смерти стремился Хмельницкий) теперь становилось вполне реальным делом. Все эти страны уже вели войну с Речью Посполитой (кроме Молдавии и Валахии). Итак, резкое ухудшение внутреннего и международного положения Речи Посполитой к зиме 1655 — весне 1656 г. еще более повышало шансы на заключение такого союза. Валахия и Молдавия не могли больше рассчитывать на помощь Яна Казимира в борьбе против Турции, а трансильванский князь Дьердь Ракоци надеялся захватить часть территорий в районе Кракова и получить польскую корону.

Осенью 1655 г. с предложением союза обращается к России Швеция, в это же время устанавливаются непосредственные контакты Карла X Густава с Б. Хмельницким, вновь заявляют о своей готовности вступить в русское подданство Молдавия, Валахия, начинаются переговоры Хмельницкого с Трансильванией.

Дело шло явно к заключению союза, но резкая перемена правительственного курса России все поставила с ног на голову. Теперь невозможно было понять, какого противника имеет в виду русско-молдавское соглашение в Москве в 1656 г. и не приведет ли это к изменениям в отношениях между Украиной и Трансильванией. Перенесение центра политической тяжести на войну против Швеции поставило Хмельницкого в трудное положение, но с ведома московского правительства он продолжал поиски союзников против Речи Посполитой.

Примечания

1. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в. // Из истории международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе. М., 1981. С. 79; Форстен Г.Ф. Сношения Швеции и России во 2-й половине XVII в. // 1898. № 2. С. 229.

2. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая... С. 79.

3. Мальцев А.Н. Россия и Белоруссия в середине XVII века. М., 1874. С. 79—80; Форстен Г.Ф. Указ. соч. С. 230; Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая... С. 79.

4. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая.... С. 80.

5. Polska w okresie drugej wojny północnej 1655—1660. W-wa, 1957. T. 1: Rosprawy. S. 22. (Далее: Polska w okresie...).

6. Ibid. S. 37.

7. Форстен Г.Ф. Указ. соч. С. 232—233; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1961. Кн. V. С. 648.

8. Мальцев А.Н. Указ. соч. С. 91.

9. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 648.

10. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая... С. 125.

11. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 655—656.

12. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.). М., 1894. Ч. 1: Австрия, Англия, Венеция, Голландия, Дания, Испания. С. 20; Соловьев С.М. Указ. соч. С. 650.

13. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 651.

14. Там же. С. 652.

15. Форстен Г.Ф. Указ. соч. С. 260—266.

16. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 653—654.

17. Форстен Г.Ф. Указ. соч. С. 267.

18. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 653—654.

19. Котляр Н.Ф. Неправомерность современных буржуазно-националистических фальсификаций воссоединения Украины с Россией // Укр. Іст. журн. 1978. № 12.

20. Документи Богдана Хмельницького. Київ, 1961. С. 420. 1655 апреля 2. — Б. Хмельницкий к царю. (Далее: Документи...)

21. Там же. С. 427—429. 1655 мая 18. — Письма к царю, И.Б. Милославскому и Л. Лопухину.

22. Заборовский Л.В. Россия, Речь Посполитая... С. 131—133; Архив ЮЗР. К., 1908. Ч. 3, т. VI. С. 89—92; 1655 октября 15. — Инструкция Хмельницкого Даниилу; Документи... С. 439. 1655 августа 24. — Письмо гетмана к Карлу X; С. 456. 1655 ноября 8. — Письмо гетмана к Львовскому магистрату; АЮЗР. Т. 14. СПб., 1889. С. 894. 1655 декабря 17. — Письмо Даниила Грека к И. Золоторенко; С. 889. 1655 декабря 8. — Письмо И. Радзиевского к гетману; С. 895—891. 1655 ноября 14. — Грамота Карла X к И. Золоторенко.

23. Документи... С. 479. 1655 марта 22. — Б. Хмельницкий к Карлу Густаву.

24. Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1904. Кн. 4: Богдан Хмельницкий. С. 602—611.

25. Акты Московского государства. СПб., 1894. Т. 2. С. 511. 1656 июля 5. — Отписка ковенского воеводы М. Шеховского. (Далее: АМГ).

26. Там же. С. 512. 1656 июня 27. — Ю. Инглис к А. Лесли.

27. Исторические связи народов СССР и Румынии в XV — начале XVIII в. М., 1968, т. 2: 1633—1673. С. 256. 1654 июня 19. — Письмо И. Выговского боярину В.В. Бутурлину; Там же. С. 258; 1654 августа 6. — Письмо Г. Стефана к царю; АЮЗР. Т. 14. С. 105. — Статейный список посланного в Чигирин Д.П. Тургенева; Там же. С. 111. 1654 ноября 10. — Лист Б. Хмельницкого к царю; Там же. С. 35—37. — Статейный список посланного в Чигирин И.И. Ржевского.

28. Грушевський М. Історія України — Руси. Київ, 1931. Т. IX, ч. 2. С. 922. 1654 августа 8. — Письмо Г. Стефана к С. Лянцкоронскому; 1654 августа 8. — Письмо Г. Стефана и И. Выговскому; АЮЗР. Т. 14. С. 105. Статейный список Д.П. Тургенева.

29. АЮЗР. Т. 14. С. 118. 1654 ноября 1. — Письмо О. Остматенко к И. Выговскому.

30. Там же. С. 119. То же.

31. Там же. С. 120—121. 1654 ноября 6. — Письмо С. Одеяненко к Хмельницкому; С. 121. 1654 ноября 9. — Письмо М. Зеленского к Хмельницкому.

32. Там же. С. 106. Статейный список Д.П. Тургенева.

33. Там же. С. 113.

34. Там же. С. 648. Расспросные речи Ю. Кита.

35. Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1029.

36. Семенова Л.Е. Русско-валашские отношения в конце XVII — начале XVIII в. М., 1969. С. 55.

37. Документи... С. 438. 1655 июля 15. — Б. Хмельницкий к К. Шербану.

38. Там же. С. 442. 1655 июля 26. — Б. Хмельницкий к царю.

39. Исторические связи... С. 269. 1655 августа 28. — Б. Хмельницкий к И. Кемени.

40. Документи... С. 463. 1655, ноябрь. — Лист Б. Хмельницкого к султану Магомету IV.

41. ЦГАДА. С. 210. Белгородский стол. Стб. 382. Л. 363. 1655 ноябрь 8. — Расспросные речи протопопа А. Фейлуковича в Киево-Печерском монастыре.

42. Исторические связи... С. 270—271, 301. 1656 марта 15. — Грамота Г. Стефана к Алексею Михайловичу и прим.

43. Исторические связи... С. 273—275. 1656 марта 16. — Молдавские посыл в Посольский приказ.

44. Там же. С. 286. 1656 июня 29. — Жалованная грамота Алексея Михайловича молдавскому господарю Георгию Стефану.