Все против всех

Наступившее в начале XVII века Смутное время в России не внесло коренных изменений в русско-крымские отношения. В период 1604—1618 годов верховная власть в Бахчисарае продолжала, в целом, политику невмешательства в дела Москвы. Относительно крупный набег крымских войск во главе с царевичем Джанибек-Гиреем состоялся в 1609 году. Как раз в данное время закончились почти ежегодные походы крымцев в Венгрию, Молдавию или Польшу, и ханская армия возобновила «освоение» российских территорий. Данный поход совпал с выступлением польского короля Сигизмунда III под Смоленск. Крымцы разорили Тарусу, заходили за Оку в район Серпухова, Боровска, Коломны и ближе к Москве. В отличие от своей обычной тактики, они двигались сравнительно медленно, не торопясь. Набег длился все лето и носил характер временной оккупации.

Причины медленной и тщательной зачистки территории заключались в том, что русская оборонительная система в то время была дезорганизована и бездействовала. Заодно с крымцами под Москвой, согласно данным «Хронографа», действовали и другие «легкие люди» — русские воры и черкасы. Эти «легкие люди» не вели военных действий, а занимались по преимуществу грабежом.

Второе крупное пришествие состоялось летом 1610 года, когда крымско-ногайское войско Богатырь-Гирея (Батыр-бея) и Кантемир-мурзы (10—15 тыс. человек) вторглось в южнорусские владения и стало продвигаться к Москве. На этот раз, по ряду свидетельств, крымский хан послал войско на помощь царю Василию Шуйскому в борьбе с польско-литовскими интервентами. Однако, дойдя до Оки, крымцы встали лагерем к югу от Серпухова и приступили к грабежу.

Царь Василий отправил к ним с богатыми дарами посольство князя Б.М. Лыкова, которое сопровождал отряд стрельцов (400 человек). Его цель была направить действия крымско-ногайского войска на поляков и сторонников Лжедмитрия II. Но крымские «союзники» ограбили Лыкова, взяли царские дары и прогнали его отряд обратно. Далее, как следует из воспоминаний гетмана С. Жолкевского, татары, доведавшись от «языков», что пан гетман с отборным войском готов выступить против них, уже отягощенные добычей, ушли назад как только могли быстро. По свидетельству А. Палицына, они ушли, взяв с царя Василия «дары великие» и «ото всея земли плену, яко скот в крымское державство согнаша».

В дальнейшем основные нападения на Россию со стороны степей осуществляла Большая Ногайская Орда. Они начались в 1607 году с беспорядочных нападений отдельных отрядов. Постепенно их вал нарастал, приобретая более организованный характер. Набеги достигли апогея в 1614—1615 годах, когда князь Большой Ногайской Орды Иштерек, окончательно порвав с Москвой, перешел в подданство Турции.

Сдержанное же отношение Крымского ханства к событиям в России периода Смуты отчасти определялось теми изменениями внешнеполитического характера, которые произошли в Восточной Европе на рубеже XVI—XVII веков. Это было время возрастания могущества Речи Посполитой, выдвинувшей претензии на роль восточноевропейского лидера. Агрессивная политика польского короля Сигизмунда III (1687—1632) по отношению к соседям (Швеции и России) затронула и Турцию. Как оказалось, польский король стремился расширить зону влияния своей державы не только на востоке и севере, но и на юге. Объектами польских интересов становятся Валахия, Молдавия и Трансильвания — традиционные сферы влияния Османской империи.

Вряд ли успех поляков в России устраивал турок и крымцев. Ведь завоевание Москвы Польшей могло стать прелюдией к кампании против Турции и Крыма. Слишком высока была вероятность, что следующий удар уже с использованием русских ресурсов амбициозный польский король нанесет по владениям Османской империи. Об этом прямо свидетельствовали претензии Сигизмунда III.

Несмотря на заключенный Польшей мир с Турцией и Крымом (1607), отношения между ними довольно быстро испортились и приобрели напряженный характер. Уже в 1608 году польский уполномоченный Н. Данилович потребовал от султана признания за королем Польши права назначать господарей в княжества Валахию и Молдавию. Турции, истощенной недавней войной с Австрией, теснимой на востоке Ираном и охваченной внутренней нестабильностью, пришлось временно сносить подобные претензии Польши. Та же вскоре с помощью военной силы водворила в Молдавии своего кандидата Константина Могилу.

Стамбул, возмущенный действиями поляков в Молдавии и напуганный их успехами в Московии, начал воспринимать Москву как естественного союзника в борьбе с экспансией Сигизмунда. Подобное направление политики Османской империи коснулось и ее вассала — Крымского ханства. Если отдельные отряды крымцев и нападали на охваченные смутой российские земли, то на уровне крымского руководства, напротив, возобладала тенденция невмешательства во внутренние дела России.

Дальнейшие попытки поляков силой оружия решить, кому занимать молдавский престол, вынудили Стамбул начать подготовку к войне, а также урегулировать отношения с Москвой. С началом польско-турецкого столкновения оливковую ветвь измученной войной России автоматически протянуло и Крымское ханство. В 1614 году оно заключило с русскими мир и занялось переброской сил на польский фронт. Почти одновременно крымцам пришлось участвовать в возобновившейся войне Турции с Ираном (1615—1618).

В последующие годы отношения Крыма с Москвой также отличались мирным характером. Этот мир исправно оплачивался слабой в то время Россией. Смена ее правящей династии не повлияла на «поминочные» отношения. Так, хан Джанибек-Гирей требовал от недавно вступившего на московский престол царя Михаила Романова: «...наше повеление, как прежним Крымским царям... по десяти тысяч рублев денег и многие поминки и запросы и ныне бы потому ж мне и князям нашим и карачеям и агам присылать тебе также». С 1613-го по 1650 год поминки Крымскому ханству не были выплачены только за три года (1619, 1644 и 1645 годы). По подсчетам В.В. Каргалова, только за первую половину XVII века русская казна истратила на эти цели около миллиона рублей (сумма, равная стоимости постройки нескольких городов).

Фактически с 1610 года у России на юге оставался один четко выраженный внешний противник — Большая Ногайская Орда, размах нападений которой был значительным. В целом они носили характер походов за добычей в государство, охваченное анархией, и не имели четко выраженных политических целей. Документы той эпохи не особо различают вторжений татар, действий казачьих и иных отрядов: все сливалось в непрекращающееся и сплошное «разоренье», когда все воевали против всех. В целом, за годы Смутного времени весь Юг выплеснулся в центр России. И ногайцы с крымцами были лишь частью этой мозаичной волны.

Впрочем, нападения кочевников приобретают в тот период одну характерную черту, несвойственную для прошлых лет. Речь идет о постоянном пребывании на территории вторжения татарских отрядов. Одни сменялись другими, а некоторые и вовсе не уходили. В 1611 году рязанцы «всем городом» били челом боярам, что крымцы и ногаи «все лето без выходу» воевали край, уцелевших людей позабирали в полон либо высекли; пашня стояла незасеянной, люди сидят в осаде, во всем уезде «не добыть овцы — татары всех вывоевали и выганили с собой». О том, что «иные татаровя у нас живут без выходу», рязанцы сообщают и в 1613 году.

Подобная жизнь «без выходу» означала, что кочевники располагались на данных территориях как в местах постоянных кочевий. Отхлынув во второй половине XVI века, степная волна возвращалась обратно. Такой характер война со стороны степи могла приобрести лишь при разрушении всей оборонительной системы и отсутствии у государства сил для борьбы с кочевниками.

«В татарских улусах царил настоящий ажиотаж: татары ходили на Русь до утомления, — отмечал известный исследователь А.А. Новосельский. — Никогда впоследствии Русь не подвергалась подобному сплошному грабежу». Хотя в отличие от польской интервенции эти нападения прямо не угрожали независимости России, они истощали силы страны и тем затягивали борьбу «всей земли» за национальное возрождение.

В течение зимы 1614/15 года ногайцы не покидали русских пределов. На Рождество Большие Ногаи ходили на Русь и воевали «многие города»: Курск, Рыльск, Комаричи, Карачев, Брянск. С весны 1615 года степная война снова развернулась в полную силу. Набеги начали отдельные отряды крымцев, приходившие самовольно в кромские и орловские места. Основную же массу нападавших, как и в предшествующие годы, составили ногайцы, а также азовские татары. Пленных было так много, что цены на них упали. Так, в марте 1615 года в Кафе русский полон продавали «дешевою ценою»: (обычный) человек — в 10—15 золотых, а добрый и молодой — в 20 золотых.

Вооруженные силы вступившего на престол в 1613 году царя Михаила Романова воевали, прежде всего, с поляками, шведами и местными сепаратистами. Задачи борьбы с ними безусловно превалировали над заботой об отражении степных нападений. На них сил просто не хватало.

В отношении кочевников русское правительство пыталось идти с их вождями на переговоры, чтобы склонить к прекращению набегов. В ответ на упреки Москвы ногайские послы откровенно заявили: «А которые мурзы с воинскими людьми приходили в государеву землю войною... люди бедные и наги и голодны, и тем добываютца и кормятца, что в войну ходят». Денег, чтобы задобрить всех «бедных людей», в московской казне не имелось. И набеги продолжались.

Для их отражения Москва не имела не только крупных войск, но и укреплений. В результате военных действий, грабежей и набегов разорены были многие города-крепости, на которые опиралась вся система засечной обороны. Вот лишь некоторые приводимые А.А. Новосельским факты того страшного разорения, которое во многом свело на нет плоды более чем полувековых усилий страны по укреплению южных рубежей. Одним из первых разрушенных городов стали Кромы. Ряжск был сожжен полковником Лисовским в 1608 году. Серпухов выжег пан Млоцкий до «разорения». Царев-Борисов был сожжен татарами в 1612 году. Тогда же черкасы под командованием Лыки Лубенского сожгли Белгородскую крепость, атаман И. Заруцкий в 1613 г. разорил и сжег Епифань, Крапивну и Лебедянь, а литовские люди взяли и сожгли Серпейск, Мещевск, Козельск. В том же году был сожжен Путивль. Оскол был уничтожен в 1617 году. Наконец, в 1618 году украинский гетман П. Сагайдачный нанес сильнейший удар по обороне южной окраины государства, уничтожив Ливны, Елец, Лебедянь, Данков, Сапожок и Шацк, посад и острог в Калуге. Такое рушение обороны прямо способствовало успехам нападений со стороны степей.

Казалось, степным набегам не будет конца. Но тут сам ход событий на юге преподнес новую комбинацию, которая вскоре предоставила Москве столь желанную передышку. Первыми в 1613 году внезапный и жестокий удар по ногайцам нанесли появившиеся из-за Яика калмыки, невольно ставшие русскими союзниками. Они вынудили ногайские улусы откочевать на правую сторону Волги, где те стали весьма нежелательными соседями для крымцев. В 1614 году крупным успехом царя Михаила на юге стало взятие правительственными войсками Астрахани, где засел мятежный атаман И. Заруцкий, заключивший союз с Большой Ногайской Ордой.

Одновременно не оправдались надежды ногайского князя Иштерека на подданство Турции, от которой он добивался организации похода на Астрахань. Турок же ногайцы интересовали исключительно как военная сила против Ирана. В ответ на просьбы Иштерека к туркам идти на Астрахань султан велел новому вассалу собираться в поход против иранцев. Война с шахом в планы Иштерека не входила. И здесь на помощь России невольно пришло Крымское ханство, которое болезненно отреагировало на переход Большой Ногайской Орды в подданство Турции. В Бахчисарае опасались, что появление за Доном многочисленной, зависящей от Турции Ногайской Орды снизит сферу влияния и политический вес Крымского ханства.

В конечном итоге угрозы со стороны крымского хана Джанибек-Гирея, возможность реального нападения крымцев, а также оппозиция части ногайских мурз вынудили Иштерека вновь откочевать за Волгу и в 1616 году вернуться в подданство Москвы. Подобный шаг стал наиболее безобидным выходом из запутанного положения, в котором оказался ногайский князь. В результате замирения с Крымом и Большой Ногайской Ордой Москва избавилась от продолжения большой войны на юге. С 1617 года массовые набеги на русские земли со стороны степей прекратились.

Правда, в 1618 году место крымских и ногайских отрядов заняли союзники Польши — украинские казаки. Их войско во главе с гетманом И. Сагайдачным (20 тыс. человек) совершило совместный с польским королем Владиславом поход на Москву. По дороге казаки предавали разрушению города, не щадя их жителей. В летописях особенно оплакиваются беды, нанесенные Путивлю, Ливнам и Ельцу. Так, по свидетельству Бельской летописи «А пришол он, полковник пан Соа[дач]ной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы божия [оск]вернил и разорил и домы все христьянские пограбил». В ходе этого нападения разгромлен был целый участок южной обороны страны. Устояла крепость Михайлов, отразившая 10-дневную осаду и штурмы гетманских войск.

Неудачная осада Москвы вынудила поляков пойти в декабре 1618 года на подписание с Москвой Деулинского перемирия на 14,5 года. Оно завершает почти 15-летний период мятежей и войн, которые опустошили Россию, лишили ее части земель на западе и обеспечили на тот момент Речи Посполитой господствующее положение в Восточной Европе.