Крымские и Азовские походы

Бахчисарайский мир не принес покоя Османской империи. Разочаровавшись в украинских землях, султан обратил взоры на запад, где появился очередной искатель османского вассалитета — венгерский дворянин-кальвинист Имре Текели. В 1678 году он поднял восстание в Венгрии против австрийских Габсбургов, а спустя четыре года призвал на помощь султана, став его вассалом. Поддержка части венгерского дворянства во главе с Текели давала туркам возможность завоевать всю Венгрию и нанести поражение австрийским Габсбургам.

Однако поход турок на Вену в 1683 году окончился для них катастрофой. Они были разгромлены у стен австрийской столицы пришедшим ей на помощь войском австрийцев, немцев и поляков во главе с польским королем Яном Собеским. Эта победа положила начало постепенному вытеснению турок из Центральной Европы. В 1684 году для борьбы с ними создается католическая Священная лига в составе Австрии, Речи Посполитой и Венеции.

Представители Лиги, прежде всего Польша, пригласили в союзники и Россию. Для той участие в крупной европейской коалиции давало шанс одолеть Крымское ханство. Москва согласилась при условии урегулирования отношений с Варшавой. После двухлетних переговоров поляки, которые испытывали трудности в войне с турками, согласились подписать с правительством российской царевны Софьи «Вечный мир» (1686). Он означал признание Польшей границ, намеченных Андрусовским перемирием, а также закрепление за Россией Киева и Запорожья.

Впервые со времен царствования Ивана Грозного политика Государства Российского по отношению к Крымскому ханству приобретает активный наступательный характер. Правительством царевны Софьи, внешнеполитической деятельностью которого ведал князь Василий Голицын, ставится задача завоевания Крыма и выхода к Черному морю.

С этого момента начинается новый этап русско-крымской борьбы. Теперь к ее основной задаче — защите крестьянского труда добавляется еще и цель выхода к южному морю, что было связано с экономическим ростом страны и расширением потребностей ее внешней торговли. Для выполнения этой новой стратегической цели России требовалось уже сокрушить мощь Османской империи. И в данный исторический период Крымскому ханству суждено было почти целое столетие играть роль передового края турецкой обороны или буфера на пути экономических и военно-политических устремлений Государства Российского.

Но ханство становилось барьером на пути России не только к морю. Удар по Крыму в Москве рассматривали и в качестве ступени к распространению российского влияния на православных христиан Юго-Восточной Европы, которые находились под властью Османской империи. Вряд ли правительство Софьи подозревало, что, присоединяясь к Священной лиге, Россия вступает на долгий и запутанный путь раздела османских владений. Он растянется на два с лишним столетия, став в ряд важнейших направлений внешней политики России. На этой стезе ей суждено будет одержать славные победы, пережить тяжелые утраты, горькие разочарования и жесткое соперничество европейских держав.

И именно Крыму было уготовано исторической судьбой стать тем первым центром, вокруг которого в конце XVII столетия начал завязываться для Москвы Восточный вопрос, означавший борьбу за раздел владений Османской империи и освобождение от ее власти православных народов. В дальнейшем это привело Россию к череде сентиментальных союзов, основанных зачастую не на практических целях, а вопросах идеологии и помощи православным братьям. Построенные на духовных связях и эмоциях, подобные альянсы отличались завышенными ожиданиями, а вместо этого подчас приносили огорчения и проблемы. В период экономического отставания страны от ведущих мировых держав продолжение подобной политики начинало граничить с авантюризмом, который завершился поражением в Восточной войне (1853—1856).

Но до всего этого было еще далеко. Пока же начало пути положил царский указ от 22 октября 1686 года о походе на Крым. В царской грамоте так объяснялись причины разрыва мира. В ней отмечалось, что война начинается для избавления Русской земли от нестерпимых обид и унижения; ниоткуда крымцы не выводят столько пленных, как из нее, продают христиан, как скот, ругаются над верою православною. Но этого мало: Русское царство платит Крыму ежегодную дань, за что терпит стыд и укоризны от соседних государей, а границ своих этою данью все же не охраняет: хан берет деньги и бесчестит русских гонцов, разоряет русские города; от турецкого султана управы на него нет никакой.

Впрочем, далеко не все в Государстве Российском были сторонниками грядущей войны. Так, в беседе с московским дьяком Е. Украинцевым украинский гетман И. Самойлович выдвигал мотивы о невыгодности для России данного конфликта: «Прибыли и государствам расширения никакого не будет, до Дуная владеть нечем — все пусто, а за Дунай далеко. Валахи все пропали, да хотя бы и были, то они люди непостоянные, всякому поддаются; король польский возьмет их себе: что ж, из-за них с ним ссориться? довольно и старых ссор! Крыма никакими мерами не завоюешь и не удержишь. Воевать за церковь божию? Святое и великое намерение, только не без трудности. Церковь греческая в утеснении там пребывает, и до святой воли божией быть тому так; а тут вблизи великих государей церковь божию король польский гонит, все православие в Польше и Литве разорил, несмотря на договоры с великими государями». Гетман считал, что «Одним походом всего Крыма не завоевать; возьмем городки — турки придут и станут их добывать, а нам защищать их трудно, потому что на зиму рати надобно оттуда выводить, а если там оставить, то от голоду и от поветрия тамошнего многие помрут и оцынжают. А главное, — закончил свою речь гетман, — я полякам не верю: они люди лживые и непостоянные и вечные народу московскому и нашему козацкому неприятели». В ответ Украинцев мог выдвинуть, в основном, лишь идеологические мотивы: «если мы в этом союзе не будем, то будет стыд и ненависть от всех христиан, все будут думать, что мы ближе к бусурманам, чем к христианам».

Однако и в этом вопросе Самойлович имел свое мнение. «Под игом турецким, — отмечал гетман в письме в Москву, — обретаются народы православной греческой веры, валахи, молдаване, болгары, сербы, за ними многочисленные греки, которые все от папина начальства укрываются и утешаются одним именем русских царей, надеясь когда-нибудь от них получить отраду. Если бы чрез вступление царских величеств в союз цесарю римскому и королю польскому посчастливилось овладеть турецкими областями и принудить тамошние народы к унии, в самом Иерусалиме возвысить римский костел и понизить православие, то от этого все православные народы получили бы неутолимую жалость».

В целом, гетман считал эту войну ненужной, разорительной и способной принести больше вреда, чем пользы. По мнению ряда исследователей, ему также был невыгоден разгром Крымского ханства, которое сохраняло баланс сил в регионе. Исчезновение Крыма означало усиление регионального влияния Москвы, а соответственно возможность ограничения автономии Украины. Многие дальнейшие события показали прозорливость украинского гетмана, близко знавшего проблемы региона. Но его тогда не послушали.

Первый поход на Крым состоялся в мае 1687 года. В нем участвовали русско-украинские войска под командованием князя Василия Голицына и гетмана Ивана Самойловича. В поход выступило до 100 тыс. человек. Русская армия более чем наполовину состояла из полков нового строя. Численность кавалерийских частей впервые была ниже, чем пехотных, которые постепенно превращаются в основу российских вооруженных сил.

Между тем собранная мощь, достаточная для военной победы над ханством, оказалась бессильна перед природой. Войскам предстояло пройти десятки километров безлюдной, выжженной солнцем степи, малярийные болота и солончаки, где не было ни капли пресной воды. В подобных условиях на первый план выдвигались вопросы снабжения и изучения специфики данного театра военных действий. Недостаточная их проработка Голицыным, который, будучи хорошим дипломатом, оказался неопытным военачальником, способствовала неудаче его начинания. Стремясь к военной славе и упрочению положения царевны Софьи, князь не удосужился просчитать все «овраги» своего предприятия.

По мере углубления в степь люди и кони стали ощущать недостаток продовольствия и фуража. Достигнув 13 июля урочища Большой лог, войска столкнулись с новой бедой — степными пожарами. Не в силах бороться со зноем и закрывавшей солнце копотью, люди буквально валились с ног. Сотни километров открытой степи превратились в кошмар для пехоты и артиллерии. Наконец Голицын, видя, что его армия может погибнуть прежде, чем увидит крымцев, велел поворачивать назад.

Неудачный поход вызвал активизацию набегов крымских войск на территорию Украины и смещение гетмана Самойловича, открыто выражавшего в своем кругу несогласие с проводимой Москвой политикой. По мнению некоторых участников похода (например, генерала П. Гордона), гетман инициировал поджог степи, поскольку не желал поражения Крымскому ханству, которое служило противовесом Москве на юге. Новым гетманом казаки избрали И.С. Мазепу.

Второй поход начался в феврале 1689 года. Теперь Голицын, наученный горьким опытом, выступил в степь накануне весны, чтобы не иметь недостатка в воде и траве, а также не бояться степных пожаров. Для похода была собрана армия в 112 тыс. человек. Столь огромная масса людей снизила скорость передвижения. Поход до Перекопа растянулся почти на три месяца. К Крыму войска подошли уже накануне знойного лета.

16 мая Голицын имел стычку с войсками хана в Черной долине. Крымская конница опрокинула русскую и загнала ту в обоз. Однако после залпов российской артиллерии атака крымцев захлебнулась и более не возобновлялась. Отбив натиск, Голицын 20 мая подошел к перекопским укреплениям. Штурмовать их воевода не решился. Его смутили не столько крепостные сооружения, сколько лежащие за Перекопом степи. Вожделенный Крым оказался той же выжженной солнцем землей, где недоставало пресной воды. С правой стороны Перекопа раскинулась гладь Черного моря. С левой — озера Сиваш. Вода в них была соленая и для питья непригодная. Выходило, что в Крыму огромное войско может оказаться в страшной безводной ловушке.

В надежде запугать хана Селим-Гирея Голицын начал с ним переговоры. Но хозяин Крыма стал их затягивать, дожидаясь, пока голод и жажда заставят русских уйти. Безрезультатно простояв несколько дней у перекопских стен и выпив запасы пресной воды, войско Голицына спешно отправилось восвояси. От более крупной неудачи его спасло отсутствие преследования со стороны ханской конницы.

В Крымских походах основная ставка делалась на военную мощь. Решив покорить Крым «одним ударом грома», российское командование недостаточно проработало план самой кампании, особенности театра военных действий и механизм реализации намеченных задач. А когда природа и защитники Крыма поставили перед Голицыным неожиданные препятствия, он оказался не готов их преодолеть. «Не решен был заблаговременно главный вопрос: что такое Крым и как его завоевывать? Думали, что стоит только вторгнуться в Крым с большим войском, татары испугаются и отдадутся на волю победителя; не подумали об одном, что за Перекопью та же безводная степь, как и на дороге к полуострову», — отмечал С.М. Соловьев.

Результаты обоих походов были ничтожны в сравнении с затратами на их проведение. Конечно, они внесли определенный вклад в общее дело, поскольку отвлекли крымскую конницу от других театров военных действий. Но исход русско-крымской борьбы эти походы не решили. Впрочем, они свидетельствовали о коренном изменении сил на южном направлении. Если сто лет назад крымские отряды достигали Москвы, то теперь русские войска уже вплотную подошли к стенам Крыма. С тех пор, по словам турецкого историка Сейид-Мухаммед-Ризы «обитатели Крыма стали поглядывать через двери страха и ожиданий на события времени».

Гораздо больше Крымские походы повлияли на ситуацию внутри России. Их неудачный исход стал важной причиной свержения царевны Софьи и прихода к власти Петра I. В войне наступило шестилетнее затишье, когда страной фактически правила мать Петра I — Наталья Нарышкина (1688—1694).

В Запорожье в этот период произошел мятеж войскового писаря Петрика. В сопровождении 60 казаков он выступил в Кызы-Кермень, где заключил Вечный мир между Украиной и Крымом. Находясь на территории ханства, Петрик объявил Украину «отдельной» (независимой) державой и с помощью крымского войска начал борьбу против Москвы и Мазепы. Однако широкие слои казачества не поддержали нового «татарского гетмана». Он опирался на силы ханства и использовался им для придания некой законности крымским набегам на украинские земли. По одной из версий, Петрик был зарублен во время крымского набега 1696 года.

После кончины царицы Натали возглавивший страну Петр возобновляет военные действия. Бедственный опыт Голицына предопределил выбор царем более скромного объекта натиска. Им стал не центр ханства, а его восточный фланг с крепостью Азов. Ее взятие нарушало сухопутную связь между владениями Крымского ханства в Северном Приазовье и Кавказе. Владея этой опорной базой, царь укреплял контроль не только над ханством, но и над донским казачеством.

Важную роль в выборе играло и относительное удобство сообщения. В отличие от шляха к Перекопу путь к Азову пролегал по рекам (Дону, Волге) и по относительно заселенной местности. Это освобождало войска от лишних обозов и длинных переходов по знойной степи. Для отвлечения крымских сил от Азова в низовьях Днепра действовала группировка воеводы Б.П. Шереметева и гетмана И.С. Мазепы.

Азовский поход начался в марте 1695 года. Русским войском (31 тыс. человек) командовали генералы Автоном Головин, Франц Лефорт и Патрик Гордон. На должности командира бомбардирской роты в войске находился и сам царь. В июле Азов был осажден. Его защищал 7-тысячный гарнизон. Русские не имели флота, и осажденные могли получать поддержку со стороны моря. Доставлять же продовольствие в русский лагерь по реке мешали каланчи с цепями. Их удалось взять. Но это был единственный серьезный успех похода. Оба штурма крепости (5 августа и 25 сентября) окончились неудачей. В октябре осада была снята, и войска вернулись в Москву.

Действия в низовьях Днепра шли успешнее. Шереметев и Мазепа взяли Кызы-Кермень, после чего остальные понизовые днепровские городки (Мустрит-Кермень, Ислам-Кермень и др.) были покинуты их гарнизонами и без боя заняты русско-украинским войском. Укрепив эти городки (особенно возникшую на месте Мустрит-Керменя крепость Таванск) и оставив там гарнизоны, русско-украинская армия покинула низовья Днепра.

Вернувшись из Азовского похода, царь стал готовиться к новой кампании. В ней предполагалось использовать уже и флот. Местом его создания стал Воронеж. К весне 1696 года было построено 2 корабля, 23 галеры, 4 брандера, а также значительное число стругов, на которых Петр выступил в новый поход. Для отвлечения крымских войск в нижнее течение Днепра вновь была отправлена группировка Шереметева.

Во втором Азовском походе русские силы, которыми руководил воевода Алексей Шеин, были доведены до 75 тыс. человек. В результате совместных действий армии и флота Азов был блокирован полностью. Атаки крымских войск, пытавшихся помещать осаде, были отбиты. Отражен был и натиск со стороны моря. 14 июня 1696 года казачьи струги атаковали вошедшую в устье Дона турецкую эскадру с 4-тысячным десантом. Потеряв два корабля, она отошла в море и покинула район боевых действий.

Тогда азовский гарнизон попытался наладить связь с кубанскими татарами. Этому помешали украинские и донские казаки. Отбив попытки кубанских татар прорваться к крепости, казачьи отряды Якова Лизогуба и Фрола Минаева (2 тыс. человек) по собственному почину пошли 17 июля на приступ азовской твердыни. Они сбили оборонявшихся с вала и бросились на каменные стены. Турки, из-за недостатка свинца, отстреливались чем попало, даже монетами, бросали в атакующих горящие мешки, начиненные порохом. Не поддержанные основными силами казаки вернулись на вал, откуда начался прямой обстрел крепости. Петр велел войскам готовиться к генеральному штурму. Но его не последовало. Лишенный поддержки гарнизон 19 июля сдался.

Выход в Азовское море не решал проблему сообщения России с морем Черным. Выход к нему требовал более масштабной войны с Турцией и привлечения гораздо больших ресурсов. Стремясь найти сильных союзников для решения этой проблемы, Петр в 1697 году организует Великое посольство в европейские страны, чтобы с их помощью добиться выхода в зону незамерзающих морей. Эта миссия не оправдала надежд Петра. Крушение черноморских замыслов приводит к переориентации внешней политики царя на балтийские берега.

Когда Петр сменил военную активность на дипломатическую, крымская сторона попыталась перехватить инициативу. Летом 1697 года Азов атаковало крупное крымское войско. 1 августа после упорного 11-часового боя с армией Шеина крымцы отступили. Русские преследовали их до самого Кагальник (речка к югу от нижнего течения Дона). После этой битвы Крымское ханство больше не предпринимало серьезных попыток отбить Азов.

В низовьях Днепра кампания 1697 года отмечена героической обороной русско-украинского гарнизона крепости Таванск, выдержавшего под командованием думного дворянина Василия Бухвостова трехмесячную осаду и ряд приступов крымско-турецкого войска. Сохранился ответ таванцев на требование сдаться, явивший достойный пример русско-украинского братства по оружию: «Не верим вашим лживым пророкам, надеемся на Всемогущего Бога и на Пречистую Его Матерь, твердо уповаем, что вы не возьмете нашего города, пока не заржавели наши сабли и не ослабели руки, а хлебных и боевых запасов у нас много. Не устрашайте нас угрозами и не прельщайте обманами. Делайте, что хотите, а мы не подумаем отдавать этого города в вашу область, но всякий час ожидаем к себе войск и готовы мужественно стоять, пока сил наших станет, за веру православную, за честь и за имя нашего государя. Надеемся при помощи Божией нанести вам великое поражение и будет вам вечный срам».

Последовавший 25 сентября штурм Таванска был отбит. Не повлиял на решимость гарнизона и произведенный 1 октября взрыв подкопа под крепостью. Ее защитники готовились драться и на развалинах, когда 10 октября на помощь им подошли войска князя Я. Долгорукого и гетмана И. Мазепы. Это вынудило осаждавших отступить. Оборона Таванска и поражение под Кагальником не позволили крымско-турецкой армии перехватить инициативу в кампании 1697 года. В следующем году Долгорукий и Мазепа ходили к Перекопу. Поход закончился неудачей.

В январе 1699 года страны Священной лиги, за исключением России, подписали с Османской империей Карловицкий мир. По нему Речь Посполитая возвращала себе земли, утраченные ей по Бучачскому миру. Союзники не поддержали требование Москвы получить Керчь, открывавшую русским выход в Черное море. 3 июля 1700 года мир с Турцией заключила и Россия, которая получала Азов и прекращала посылать поминки крымскому хану. Низовья Днепра возвращались под власть султана с обязательством уничтожить там все городки и укрепления.

Карловицкий мир положил конец османской экспансии в Европе. Эпоха великих завоеваний империи закончилась. Турция более не представляла серьезной угрозы для европейских соседей и заняла оборонительное положение. Из-за роста своей слабости она становится объектом экспансии более сильных держав.

Все эти перемены коснулись и Крымского ханства, которое повторило судьбу сюзерена. Теперь Стамбул все меньше нуждался в Крыме и сдерживал его военную активность. Это отразилось на снижении регионального веса Крымского ханства. Если в 1681 году оно было полноправным участником Бахчисарайского мира, то теперь его исключили из числа субъектов международного права. Как сетовал крымский хан Девлет-Гирей II: «Нас не включали в мир. Сколько мы ни просили, нашей просьбе не вняли и выказали нам полное презрение». Русско-крымские проблемы теперь решали непосредственно Россия и Турция.

Историк В.Д. Смирнов так подводил итог прежнему периоду жизни ханства: «Служа интересам суверенной Порты без видимой выгоды для своей собственной страны, вассальные Крымские ханы убивали все силы своего народа на беспрерывные войны в политических видах Турции, сами довольствуясь лишь грабежной поживой во время военных набегов. То порываясь к сепаратизму, то, напротив, уповая на твердость опоры в единении с Отоманской империей, крымские татары не выработали прочных устоев для самобытности своего государства, ничего не сделав основательного ни во внутренней его организации, ни по части слияния разных составных его национальных элементов, ни в создании разумного и целесообразного modus vivendi с соседними государствами. Недальновидность крымских политиков порвала дружескую связь с Россией, завязанную умным организатором Крымского ханства Менглы-Гераем I, и после, всегда вредных в международной политике, колебаний склонила их к сближению с Польшей, дни которой также были сочтены в истории. Когда в конце XVII века Россия, исподволь собиравшаяся с силами, разом развернула их во всей своей грозности перед турками и вместе перед татарами, то первые были ошеломлены этой грозностью, но ничего не предпринимали; вторые же, спохватившись, что-то хотели было предпринять, но время уже было упущено. Ни крепостей, ни вооружения у татар не было, а на заведение того и другого они не имели средств, ибо если и были кое-какие внутренние источники, как промышленность и торговля, то были в руках не татарского населения страны, которое весьма равнодушно относились к усилению или упадку властительского могущества пришельцев-татар. Источник же обогащения собственно татар путем набегов теперь закрылся в силу международных обязательств, которые вынуждена была взять на себя Оттоманская Порта».