Неиспользованный шанс

С завершением XVII века подходит к концу московский период русской истории. В это время происходит крупнейшее со времен Ивана IV реформирование России Петром Великим. В стране идут: военная, промышленно-техническая, управленческая, культурная, церковная, сословная и другие реформы, наметившие дальнейшие линии русской истории.

Петр Великий усилил традиционную для России роль централизованного государства, ставшего стержнем, вокруг которого сплачивалась нация. Если раньше основной идеей объединения страны была теория Третьего Рима, то с петровских времен повышается значение таких символов, как государство и Отечество. В те годы национальной идеей становится концепция «общего блага», понимаемого как достижение благополучия и величия страны через служение государственным интересам.

В ходе петровских военных реформ в России была создана мощная профессиональная армия. Она могла вести эффективные боевые действия благодаря укреплению дисциплины, улучшению организации войск, массовому выпуску передовой военной техники. Впервые русские создали армию, равную западной. Появился и новый для страны вид вооруженных сил — военно-морской флот.

Допетровская эпоха отличалась постоянной пограничной борьбой Государства Российского на южном направлении. В результате петровских побед и преобразований это напряженное противостояние, приносившее огромные жертвы и серьезно тормозившее развитие страны, в целом успешно завершается. Среди южных соседей России не остается государств, способных серьезно угрожать ее национальной безопасности. Петр оставил потомкам мощные вооруженные силы и промышленность. Они позволили российскому руководству перейти к наступательной, превентивной стратегии, действуя по принципу — лучше нанести удар первым, чем ждать, пока нападут на тебя.

Петровские реформы неотделимы от общеевропейских процессов, связанных с образованием в XVII—XVIII веках крепких, централизованных абсолютных монархий. Страны, успешно завершившие этот процесс (Австрия, Пруссия, Франция), сумели утвердить свое превосходство в межевропейской борьбе за существование и достичь статуса великих держав. Государством, выдержавшим этот жестокий экзамен, была и петровская Россия.

Крымское ханство в этот период, напротив, испытывает кризисные явления, связанные с сокращением такого крупного источника дохода для части его населения, как набеги. В начале XVIII века отношение Турции к Крыму существенным образом изменилось. Пока империя вела многочисленные войны, ханство служило для нее постоянным резервом вспомогательных сил. Однако военные неудачи охладили османский пыл. Если раньше турки сами подстрекали крымцев к войне и набегам, то теперь всячески старались удерживать своих вассалов от подобных предприятий.

Такой курс пагубно отразился на набеговой экономике ханства, которая перестает давать традиционный доход. Крым нуждался в серьезных социально-экономических реформах, изменении приоритетов развития. Но сила традиций и привычек препятствовала переходу военно-кочевой части населения ханства к мирной, трудовой жизни. Живущие набегами упорствовали в своем нежелании перемен.

И тут судьба дала новый шанс для тех, кто предпочитал «железную войну золотому миру». Это произошло во время Северной войны, когда осенью 1708 года гетман Мазепа изменил московскому царю и в Украине появилась шведская армия Карла XII, который рассчитывал получить на юге поддержку и ресурсы в войне против России. Мазепа обещал шведам провиант и массовый переход донских и украинских казаков (30—50 тыс. человек) на сторону Карла XII. На юге шведский король мог получить и традиционного союзника тех, кто воевал против России. Им было Крымское ханство, способное выставить в помощь королю, как минимум, 40—50-тысячную конницу. Все это существенно повышало шансы шведов на успех.

Да и крымскому хану Девлет-Гирею II альянс с Карлом XII сулил заманчивые перспективы. Он повышал международный вес ханства и мог возвратить ему роль регионального арбитра. В случае поражения Петра I у Крыма появлялась возможность очередной крупной поживы с Украины, а также похода в русские земли. Ослабление российской мощи снижало угрозу Крыму — той головной боли, которая, уже свыше полувека не давала покоя его правителям.

Девлет-Гирей II тепло принял шведского гонца и развил бурную дипломатическую деятельность. Через стамбульских единомышленников хан стал склонять султана Ахмеда III к выступлению против Петра I, укреплял связи с союзниками шведов — польским королем Станиславом Лещинским и Запорожской Сечью. К началу 1709 года Девлет-Гирей обещал Швеции помощь уже собственным войском, в которое входили 8 тыс. донских казаков под руководством И. Некрасова, нашедшие приют на территории ханства после разгрома вооруженного выступления атамана К. Булавина.

Однако расчеты на региональный сепаратизм и раскол восточного славянства не оправдались. С Мазепой на сторону шведов перешли лишь некоторые украинские старшины. Вместо обещанной 50-тысячной казачьей армии Карл XII получил около 2 тыс. морально неустойчивых изменников, искавших лишь мелкой личной выгоды в великой борьбе двух могущественных сил. Основная масса населения не откликнулась на призывы Карла и Мазепы освободить Украину от власти Москвы. По словам историка Н.И. Костомарова, «народ инстинктивно почуял ложь в тех призраках свободы, которые ему выставляли». Он остался чужд корыстным устремлениям части своих верхов, пытавшихся ценой предательства сохранить власть и собственность.

Впрочем, весна 1709 года все же принесла шведам новых союзников. Возбуждаемое воззваниями Мазепы и обещаниями поддержки от крымского хана, к Карлу XII примкнуло запорожское войско во главе с кошевым атаманом Костей Гордиенко (до 10 тыс. человек). Запорожцы опасались, что Москва уничтожит, как и на Дону, их вольницу. Перейдя на сторону короля, они предлагали свое подданство и крымскому хану.

Помощь запорожцев позволила шведам отвоевать у русских район Ворсклы и в апреле осадить Полтаву — важный центр коммуникаций. Его взятие позволяло Карлу XII установить прямую связь с запорожцами и Крымом. Кроме того, владея Полтавой, шведы получали контроль над частью Днепра, через который они надеялись установить связь с действовавшими на Правобережье войсками своего ставленника — польского короля Станислава Лещинского и получить оттуда подкрепления.

На требование сдаться полтавский гарнизон во главе с полковником Алексеем Степановичем Келиным ответил отказом. Бои за крепость носили ожесточенный характер. За время осады городской гарнизон отразил 11 приступов. Оборона Полтавы истощила ресурсы шведского войска и лишила его свободы маневра, что не позволило Карлу XII захватить инициативу с наступлением летней кампании.

Ответные меры России на действия запорожцев были быстры и эффективны. В апреле—мае 1709 года российское командование провело операцию против Запорожской Сечи, которую уничтожили отряд полковника П.И. Яковлева и казацкий полк И.И. Галагана. С ликвидацией Сечи русские получали полный контроль над всей линией Днепра, что серьезно ухудшало стратегическое положение шведской армии, не позволив ей наладить связь с Польшей.

В складывающейся ситуации крымский хан стал центральной фигурой, к которой обращались все участники антимосковского фронта. Русский посол в Константинополе П.А. Толстой сообщал И апреля 1709 года: «Мазепа просит хана вступить в козацкую землю со всею ордою и помочь козакам освободиться из-под ига московского, за что обещает хану давать ежегодно из козацкой земли прежнюю дачу, которая шла в Крым из Москвы; крепость Каменный Затон до основания разорить; король польский Станислав заплатит за все прошлые годы, за которые ничего не присылали в Крым; король шведский обещает также богатые дары».

Крым же ждал отмашки к выступлению против русских от своего сюзерена. Но турецкий султан Ахмед III, гораздо более миролюбивый и светский правитель, чем его предшественники, предпочитал не ввязываться в это весьма сомнительное для его державы предприятие. Несмотря на наличие при султанском дворе партии войны, турецкое правительство, в целом, с осторожностью относилось к воинственным призывам своего крымского вассала. Оно опасалось, что в случае поражения России шведский король обратит свою агрессивную энергию против Османской империи. Поэтому Турция до поры до времени сохраняла нейтралитет, держа задиристый Крым на коротком поводке.

Тем не менее, Девлет-Гирей II не переставал запугивать султана опасностями со стороны Москвы, предлагал потребовать от нее разорения крепости Каменный Затон, угрожая, что в случае отказа он присоединится к шведам со всем войском. Султан колебался. Учитывая существование при его дворе влиятельных группировок, настроенных на войну, возможное создание шведско-польско-турецкого альянса не исключалось. Это загнало бы Россию в ситуацию, схожую с событиями Ливонской войны.

Шведские генералы, осаждавшие Полтаву, до последнего момента надеялись на поддержку Крыма и совместный с крымской конницей поход к Москве. Так, статс-секретарь короля Хермелин писал: «Мы ныне стоим на том самом пути, по которому татары обычно ходят воевать Москву. Видно, и теперь они нам компанию составят». Перед Крымом открылась возможность сыграть роль того «последнего батальона», который приносит победу. Кто знает, как повернулась бы история, брось Карл XII в бой многочисленную крымскую конницу. И не повторил ли бы Девлет-Гирей II поход своего знаменитого предка, в честь которого был назван.

Впрочем, сценарий на тему шведско-крымского союза так и остался занимательным сюжетом для альтернативной истории. Пока шли крымско-турецко-шведские пересылки, Петр сумел мобилизовать часть кочевого мира. Если союз с Крымом остался для Карла XII лишь проектом, то русские располагали реальными степными союзниками. На помощь петровской армии под Полтаву спешило калмыцкое войско хана Аюки. Его появление на театре военных действий могло отчасти нейтрализовать выступление Девлет-Гирея II.

Когда Карл XII узнал о приближении 40-тысячного войска калмыков¹, он не стал дожидаться, пока на него обрушатся друзья степей, и нанес превентивный удар по армии Петра I. 27 июня 1709 года грянула Полтавская битва, которая все расставила по своим местам. Последний исторический шанс Крыма сыграть ключевую роль, кардинально изменив ход Северной войны, был упущен.

Поражение под Полтавой вынудило Карла XII с Мазепой бежать в Турцию. Там же укрылись и примкнувшие к ним казаки, которые после смерти Мазепы провозгласили шведского короля высшим протектором запорожского казачества. Лишившись в России своего войска, Карл XII пытается использовать для борьбы с Петром силы Османской империи. Он налаживает тесный контакт со Стамбулом и Бахчисараем.

Если Ахмед III проявлял серьезные колебания в вопросе о войне, то Девлет-Гирей II был готов драться хоть сейчас. В мае 1710 года крымский хан заключает военный союз с преемником Мазепы Ф. Орликом. Крымско-шведско-запорожский альянс активно готовился к реваншу. Но это мифическое образование могло обрести реальную плоть лишь при военной поддержке со стороны Турции. На решение данной задачи и направляется вся дипломатическая энергия лидеров альянса.

В сентябре 1710 года Девлет-Гирей прибыл в Стамбул, где встретился с султаном. На этой встрече хан так характеризовал «замыслы» Петра I: «Державный государь мой, этот гяур — коварный и хитрый гяур. Если, еще полагаясь на его мир, не будет обращено внимание на донесения и рапорты, то результат будет очень печальный. Ведь Крымские владения отныне надо считать потерянными; да и Румилия-то того и гляди, что выйдет из вашей власти. А у того гяура цель составляет Стамбул. Что он в эти страны идет, в этом и не сомневайтесь он заодно с вашею райею (немагометанские подданные султана. — Ред.)».

Росту подобных настроений способствовал и Карл XII, пугавший турок агрессивными планами русского царя. Немалую роль сыграли и взятки для турецких чиновников, переданные личными представителями Карла XII в Стамбуле Нейгебауэром и Понятовским. Но, по мнению английского посла в Стамбуле Роберта Саттона, в принятии окончательного решения о начале войны определяющую роль сыграла именно агитация Девлет-Гирея. Как отмечал Саттон, «война с Россией целиком является делом татарского хана».

В конце концов, дипломатическая кампания крымского хана и шведского короля достигла своей цели. В Стамбуле взяла верх «партия войны». И когда Петр потребовал высылки из турецких владений Карла XII — виновника «всех ссор и подозрений», Ахмед III объявил в ноябре 1710 года войну России. Для упустившего полтавский шанс Девлет-Гирея открывалась новая возможность свести счеты с гяуром Петром.

Примечания

1. По данным ряда исследований, это была дезинформация: калмыков было существенно меньше.