2. Земля тысячелетней истории

Здесь держит колючая чаща
Историю в цепких руках,
И чувства мои — в настоящем,
Но мысли — в ушедших веках...

В. Диваков

Изложить историю юго-западного Крыма с древнейших времен до наших дней в кратком очерке — не простая задача. Конечно, есть множество работ о древнегреческом и средневековом Херсонесе (Херсоне), тысячи книг посвящены Севастополю¹, но работы, позволяющей составить целостное впечатление об истории этого края, к сожалению, нет. Попытаемся в меру наших возможностей осветить самые главные этапы заселения этого края.

Древнейшие следы человека в описываемом районе относятся к мустьерскому периоду, переходному от древнего палеолита к позднему (около 100—35 тысяч лет до нашей эры). Человек этого времени принадлежал к другому антропологическому виду, чем современный homo sapiens (или неоантроп), и, в отличие от него, именуется палеоантропом. В Крыму был распространен его подвид: человек неандертальского типа (неандерталец). Жили неандертальцы первобытнообщинным строем, коллективно владея средствами производства (каменными орудиями) и коллективно потребляя добытые продукты. Первобытнообщинный строй — это первая общественная формация на нашей планете, первый шаг, с которого началась история человечества.

Климат в то время значительно отличался от современного — был суровее. Хотя оледенение и не достигло этих мест (его граница проходила по линии Воронеж—Харьков), но сыграло решающую роль в изменении климата.

Человек эпохи мустье вел относительно оседлый образ жизни, оставаясь на стоянках до тех пор, пока существовали запасы пищи и имелась возможность пополнять их в окрестностях.

Единственным пока дошедшим памятником периода мустье является обнаруженная в окрестностях Севастополя стоянка «Холодная балка»² (использовалась и в более поздние эпохи). Находится она на восточной окраине села Фронтовое, открыта в 1950 году археологом А.А. Щепинским.

Ко времени перехода к позднему палеолиту облик человека меняется, приближаясь к современному. Этот период окончился за десять тысяч лет до нашей эры. Поздний палеолит — время племенных объединений и родового строя. Образ жизни характеризуется оседлостью, хозяйственная деятельность по-прежнему заключается в охоте и собирательстве. Но набор каменных, деревянных и костяных изделий и орудий становится разнообразнее.

Под Севастополем обнаружено много памятников позднего палеолита. Наиболее известны стоянки Мурзак-Коба (у села Нижнее Чернореченское), Фатьма-Коба и Шан-Коба (в Байдарской долине у села Передовое). Во всех названиях присутствует слово «Коба» — «пещера», показывающее, что стоянки находились в гротах или скальных навесах. В гроте Мурзак-Коба в 1936 году С.Н. Бибиковым и Е.В. Жировым сделана важная находка — парное погребение мужчины и женщины. На мизинцах рук у женщины были отсечены крайние фаланги. В некоторых пещерах Западной Европы тоже найдены отпечатки рук с отсутствующими фалангами на одном или даже нескольких пальцах. После открытия в Мурзак-Коба появились основания утверждать, что отсутствие фаланг — не случайность или болезнь, а следствие широко распространенного обычая или даже обряда³. Значит, у человека появились какие-то зачатки религиозных верований.

Погребенные принадлежали к расе кроманьонцев. М.М. Герасимов произвел реконструкцию черепов — облик далеких предков оказался вполне современным.

Переходный период между старокаменным (палеолит) и новокаменным (неолит) временем принято называть мезолитом (среднекаменный). Продолжался он около трех-четырех тысяч лет и окончился в VII—VI тысячелетиях до н. э. Климат в этот период уже был близок современному и почти таким же был растительный и животный мир. Самое значительное событие периода — изобретение лука и стрел. По-прежнему основой экономики служили охота, рыболовство, собирательство, но уже появились случаи перехода к производящему хозяйству.

Высокое мастерство обработки каменных орудий отличает период неолита (различают ранний неолит — VI тысячелетие до н. э, и поздний — V тысячелетие до н. э.). Совершенствование каменных орудий и переход к производящей экономике (мотыжное земледелие и скотоводство) явилось качественным скачком в истории человечества, получившим название «неолитической революции».

В Крыму переход к производящей форме хозяйства значительно затянулся. Последние исследования показали, что «неолитическая революция» произошла здесь в эпоху развитого энеолита и ранней бронзы (вторая половина III — начало II тысячелетия до н. э.)⁴.

Каменные и костяные неолитические орудия поражают своим высоким искусством исполнения. Возникает в это время и керамическое производство (поздний неолит). Плоскодонные сосуды украшаются росписями и процарапанным орнаментом.

Неолитическую стоянку в окрестностях Севастополя (на берегу Ласпинского залива) обнаружил в 1918 году А.С. Моисеев, который писал: «При осмотре береговой полосы Ласпинской бухты, в откосах дороги ... мною были замечены в трех местах на глубине полуаршина пласты мидий и устриц...»⁵. Он обнаружил так называемую «культуру раковинных куч» — древние обитатели побережья так обильно потребляли в пищу морских моллюсков, что их раковины образовали напластования на границах поселений.

Каменный век не сразу сменился веком металла, между ними лежит промежуточный этап — энеолит (медно-каменный), продолжавшийся в Крыму со второй половины IV по III тысячелетие до н. э. включительно. Население Крыма этого периода условно можно поделить на носителей ямной (по типу погребений) и кемиобинской культур (по кургану Кеми-Оба близ Белогорска). Но плотность населения была чрезвычайно низка. Предполагают, что во всем Крыму в то время одновременно проживало только чуть больше тысячи человек⁶.

Окрестности Севастополя не оставались необитаемыми и в энеолитическое время. В Байдарской долине были обнаружены захоронения и стоянки кемиобинцев, датированные III — началом II тысячелетия до н. э.⁷

В процессе развития медной металлургии была получена, вероятно, случайно, бронза — сплав меди со свинцом, оловом и другими металлами. Древние литейщики обратили внимание на ряд преимуществ нового сплава: большую прочность, высокие литейные качества и, главное, более низкую, чем у меди, температуру плавки (700—900°C). Наступила эпоха бронзы (II тысячелетие до н. э.). Но из металла изготовлялись только оружие, украшения, дорогая посуда, топоры, в конце периода — серпы. Остальные орудия труда оставались каменными и деревянными.

Бронзовому веку человечество обязано целым рядом изобретений, давших мощный толчок развитию техники и экономики. Появились корабли, двигавшиеся с помощью весел и парусов, изобретено колесо, приручены овца, корова, коза, лошадь: «...пастушеские племена выделились из остальной массы варваров: это было первое общественное разделение труда»⁸.

Памятники этого периода под Севастополем немногочисленны. На западном склоне высоты с отметкой 780 м., на расстоянии около 9 км к востоку от села Новобобровское, находится вход в пещеру Сюндюрли (или Сюндюрлю-Коба), впервые описанную в 1868 году известным крымским краеведом В.Х. Кондараки⁹. Из специалистов-археологов ее обследовали: Н.И. Репников (1907 г.), С.И. Бибиков (1956 г.), О.Я. Савеля (1963 г.). Раскопки памятника, к сожалению, не проводились.

Пещера состоит из большого зала с двумя входами, рядом с северным — небольшой грот, который служил, судя по находкам керамики, стоянкой пастухов с эпохи поздней бронзы вплоть до начала XX столетия. В IX веке в зале сооружается небольшая часовня, возможно, на месте бывшего здесь языческого святилища. Она просуществовала до XV века.

Из зала в глубь горы идет наклонный узкий коридор, упирающийся в завал. Коридор вел во второй пещерный зал, свод которого рухнул уже в нашем веке. Среди камней попадается много человеческих костей, что делает вполне правдоподобной легенду, приводимую В.Х. Кондараки по поводу ее названия («потухшая пещера» — в переводе с тюркского). Легенда гласит, что в 1475 году при завоевании генуэзских колоний в Крыму турками здесь укрывались генуэзцы. Враги развели перед входом костры и задушили всех дымом. О существовании второго зала с массой костей свидетельствует Н.И. Репников, бывший в пещере в 1907 году¹⁰.

Если до первого тысячелетия до н. э. исторические данные позволяют говорить только о различных периодах развития человека, то позже становится возможным вести речь о конкретных племенах и культурах Крыма. Помимо киммерийцев, «которые были народом легендарным, таинственным, уже во времена Геродота (V в. до н. э.)»¹¹ здесь обитали тавры, племена так называемой кизил-кобинской культуры^* и скифы. Об этом свидетельствуют богатый археологический материал и письменные источники. Это уже период раннего железа.

До недавнего времени было широко распространено мнение, что кизил-кобинские и таврские памятники принадлежат к разным этапам одной культуры, носителями которой считали тавров. Но А.А. Щепинский еще в 1962 году¹² высказал мнение, целиком подтвержденное археологическим материалом последующих лет, что тавры и кизил-кобинцы — разные племена, хотя и жившие почти одновременно по соседству друг с другом.

Время обитания тавров в Крыму датируется с X—IX века до н. э. по III век н. э., племен кизил-кобинской культуры — с IX—VIII века по III—II век до н. э. И те и другие обитали в горном и предгорном районах. Разница культур проявлялась в орнаменте керамики, найденной при раскопках. Если таврская керамика только изредка украшена простейшим резным орнаментом, то кизил-кобинская зачастую имеет резной орнамент в форме правильных ромбов и треугольников.

Об этом периоде имеются письменные источники. Самый ранний из них — упоминание о таврах Геродота. Описывая поход персидского царя Дария на скифов в 512 г. до н. э., сообщает, что последние призвали на помощь тавров, но те отказались принять участие в войне, происходившей не на их территории. В дальнейшем упоминания о таврах у греческих авторов весьма часты, причем это племя имеет дурную репутацию жестоких пиратов, которые не только грабят путешественников, но и приносят их в жертву своей богине Деве. Самым известным местом пиратских операций тавров была Балаклава.

Но, разумеется, пиратство для тавров не было основой экономики, а только «подсобным промыслом». Средства для жизни им давало скотоводство, земледелие, охота, ловля рыбы и дельфинов, сбор морских моллюсков. Аналогичной была экономика и кизил-кобинских племен. То что древние авторы пишут только о таврах, не отделяя их от носителей кизил-кобинской культуры, объясняется сходством образа жизни — древние греки считали их одним народом или даже одним из скифских племен.

В окрестностях Севастополя тавры, вероятно, обитали в горах Главной гряды Крымских гор и в Байдарской долине, а кизил-кобинцы в Инкерманской долине, где хорошо исследовано поселение Уч-Баш на склонах Сапун-горы, обращенных к левому берегу реки Черной.

Скифы появились на Керченском полуострове в конце VII века до н. э., а в предгорьях Крымских гор в V—IV веках до н. э. Их культура резко отличается от таврской и кизил-кобинской, характеризуясь так называемым «звериным стилем» — изображением различных животных на своих изделиях.

На исторические судьбы юго-западного Крыма в середине I тысячелетия до н. э. большое влияние оказало два фактора: появление скифских племен в предгорном Крыму и создание на берегу нынешней Карантинной бухты греческого города Херсонеса Таврического — колонии расположенного в Малой Азии города Гераклеи Понтийской (422—421 гг. до н. э.). Место для города было выбрано очень удачно. Перешеек мыса, на котором он стоял (на картах XIX века называется мысом св. Владимира), было легко перегородить стеной, создав надежное укрепление; защищенная от ветра и волн бухта давала пристанище кораблям. Вокруг расстилалась слабо холмистая поверхность Гераклейского полуострова, с которого можно было издалека заметить приближающийся вражеский отряд. Почва была каменистой, неудобной для земледелия, но давала прекрасный строительный материал для сооружения крепостных стен и городских построек. Так возник еще один «полис» — город-государство, которые уже во множестве окружили берега Черного моря. Это была демократическая рабовладельческая республика. Трудно сказать, как первоначально складывались отношения новых поселенцев с аборигенами — таврами и кизил-кобинцами. «Проблема контакта» издавна занимает исследователей, но пока нет убедительных археологических данных, чтобы создать стройную картину. Молчат и другие источники. Пока можно сделать вывод, что внедрение греков в эти места проходило относительно мирно. Гераклейский полуостров ничем не мог привлечь аборигенов, как место постоянного поселения. Их племена были малочисленны, родоплеменной строй и родовые обычаи отличались особой устойчивостью. Обычай приносить в жертву военнопленных доказывает, что в их среде не получило развития даже патриархальное рабство. Античные авторы упоминают о «царях» тавров. Очевидно, это были племенные вожди, что дает основание предполагать известную обособленность племен, наличие межплеменных столкновений, образование временных военных союзов племен¹³.

Определенную опасность представляло таврское пиратство, но оно едва ли наносило большой ущерб экономике Херсонеса, так как мы видим, что город в первые века своего существования неуклонно расширялся. В IV веке до н. э. он превратился в настоящее большое государство — ему принадлежит весь Гераклейский полуостров и полоса западного побережья Крыма с городами Керкинитидой и Калос-Лименом (находились соответственно на месте современной Евпатории и поселка Черноморское).

В III веке до н. э. Гераклейский полуостров был разделен на отдельные участки, принадлежавшие гражданам полиса. Площадь каждого составляла около 26,5 га, их обрабатывали рабы, основной отраслью сельского хозяйства было виноделие. В этом же веке население города достигло по одним сведениям 6—10 тысяч человек¹⁴, а по другим — даже 20 тысяч¹⁵. Для того времени это было очень много.

Экономический подъем сопровождался ростом культуры, расцветом изобразительного искусства, художественных промыслов, архитектуры. Но не следует идеализировать Херсонес даже в период его расцвета — все это создавалось рабским трудом. «...Государство времен рабовладельческой эпохи было государством рабовладельческим, все равно — была ли это монархия или республика аристократическая или демократическая»¹⁶.

Но именно в это время, время наивысшего расцвета, полису угрожала смертельная опасность. В IV веке до н. э. скифские племена впервые объединяются в государство, вскоре, впрочем, завоеванное сарматами. Под их давлением скифы сосредоточиваются в Крыму и на нижнем Днепре. Здесь на рубеже IV—III веков до н. э. образуется новое скифское государство со столицей Неаполем Скифским (на территории современного Симферополя). В первой половине — середине III века до н. э. начинаются военные столкновения скифского и Херсонесского государств, первоначально ограничивающиеся районами западного побережья Крыма. Набеги скифов и, вероятно, находящихся под их влиянием тавров, учащаются в конце III — первых десятилетиях

II века до н. э., от них уже страдают усадьбы граждан на Гераклейском полуострове, совсем рядом с Херсонесом.

В этих критических обстоятельствах горожане спешно укрепляют стены города. Чтобы не тратить время на разработку и доставку камня, в качестве строительного материала используются даже надгробия с городского некрополя.

В последнем десятилетии II века до н. э. Херсонес стоял на грани катастрофы — скифские войска разгромили его хору (сельскохозяйственную округу) и осадили город. Граждане вынуждены были обратиться к могущественному царю Понта Митридату VI Евпатору. Его полководец Диофант прибыл в Херсонес и снял осаду, в последующих военных действиях скифы и их союзники были разбиты. Но эта победа была и концом существования Херсонеса как самостоятельного государства. Теперь он зависит от Митридата, объединившего Боспорское и Понтийское царства для войны с Римом.

После поражения Митридата, а затем его сына Фарнаке (о разгроме последнего Гай Юлий Цезарь сказал: «Пришел, увидел, победил») Херсонес попадает в зависимость от Римской республики, а затем империи. В городе до V века н. э. с небольшими перерывами стоит римский гарнизон, его гавань служит базой римскому флоту.

Скифское государство не скоро оправилось от понесенного поражения, но в 60-х годах н. э. оно снова угрожает Херсонесу. На этот раз осажденный город спасает римский наместник Мезии Т. Плавтий Сильван, совершивший поход в Крым по приказанию императора Нерона. Скифское государство просуществовало до III века н. э., когда было разгромлено новой силой, появившейся в Крыму, — готами.

Скифы, жившие в окрестностях Севастополя, ассимилировались с местным населением и в конечном итоге поглотили тавров и племена кизил-кобинской культуры, сами подвергшись в значительной мере сарматизации.

Племена сарматов, сначала вражДовавшие со скифами, впоследствии вступили с ними в союзные отношения. Сарматское племя роксоланов активно помогало скифам в их неудачной войне с Херсонесом и Диофантом.

Германское племя готов, первоначально живших в районе Балтийского моря, во II веке н. э. двинулось на юг и в 258 году проникло в Крым¹⁷. Уничтожив здесь скифское государство, они, однако, не создали своего: вероятно, готы, расселившись по Крыму, постепенно ассимилировались с местными племенами.

В 375 году в степях Северного Причерноморья появились гунны. Разгромив готов в Северном Причерноморье, они подчинили себе племена остготов и увлекли их в движении на запад. Великое переселение народов не затронуло крымских готов, которые сохранили свою этническую принадлежность, по некоторым источникам, вплоть до XVI века¹⁸.

Антропологический анализ черепов из могильников средневековых поселений, находившихся в пригородной зоне Севастополя, показал, что в VIII—X веках здесь обитали потомки скифов, сарматов, готов¹⁹. Поселения, где они жили, были земледельческими с деревенскими ремеслами. «Социальный строй... определяли общинные порядки»²⁰. Культурным и торговым центром всего юго-западного Крыма оставался Херсонес.

В V веке он переходит в подчинение Византийской империи и до конца своей активной истории остается ее форпостом в Крыму. В это же время здесь утверждается христианство, очевидно, не без сопротивления со стороны язычников. Гунское нашествие не коснулось юго-западного Крыма, который в VI веке переживает экономический подъем. Но в конце века в Крыму появляется новая волна завоевателей — это хазары, занявшие весь полуостров, за исключением Херсона (так назывался Херсонес в византийских документах), у стен которого они возникли в 581 году²¹.

С этого времени город начинает играть заметную роль в истории империи. Он даже ставит императоров. В 695 году восставший народ Константинополя свергает Юстиниана II, его ссылают в Херсон, обрезав нос. Через три года безносый «экс-император» бежит из города к хазарскому кагану, тот выдает за него замуж сестру, но, подкупленный царствующим императором, соглашается убить Юстиниана. Последний, предупрежденный женой, бежит на корабле в Болгарию, добивается поддержки болгарского хана Тервала и с его помощью в 705 г. возвращает себе трон. Узнав об этом, Херсон отделяется от Византии и признает хазарский протекторат. В 710 г. Юстиниан отправил против мятежного города флот с десантом. Падение Херсона сопровождалось небывалой жестокостью, «сорок первенствующих в городе мужей» было сожжено заживо, жителей частично перебили, а остальных ограбили и превратили в рабов.

Но не успели войска покинуть разграбленный город, как он снова восстал. Восстание возглавил ранее сосланный в Херсон знатный армянин Вардан Филиппик и, как это ни странно, Илья — новый правитель Херсона, назначенный Юстинианом. Восставшие провозгласили Вардана императором и призвали на помощь хазар. Юстиниан не оценил по достоинству нового претендента и направил в Херсон для подавления бунта отряд всего в триста человек, который был истреблен. Другое, уже большее войско, вскоре осадило Херсон, но хазарская армия прорвала осаду и командовавший греческим отрядом Маврикий, боясь гнева Юстиниана, изменил ему и признал Вардана. Вместе с ним и армией он в 711 году вступил в Константинополь. Юстиниан II был свергнут и казнен.

Несмотря на этот взрыв политической активности, Херсон продолжал находиться в состоянии экономического упадка, о чем свидетельствует уменьшение собственных монетных выпусков в период с начала VII до середины IX века.

В IX веке активно вмешивается в ход крымской истории новая сила — славяне. Одновременно происходит закат хазарской державы, окончательно разгромленной в 60-х годах X века киевским князем Святославом Игоревичем.

Херсон снова переживает период экономического подъема. К 988—989 годам относится столь знаменитая в русской истории осада Херсона киевским князем Владимиром. Взяв город, князь удерживал его в качестве залога до тех пор, пока византийский император не выполнит взятые на себя обязательства за оказанную ему ранее славянами военную помощь. Следствием похода на Херсон (Корсунь) и было принятие Русью христианства, что имело в то время прогрессивное значение, так как ставило славян на один уровень с цивилизованными народами и приобщало к высокой культуре Византии.

Есть обоснованное предположение, что в 1044 году Корсунь (Херсон) снова был взят русскими войсками князя Владимира Ярославича²².

Экономическое процветание Херсона продолжалось и дальше, вплоть до XIII века. Хотя Крым и начинает снова подвергаться набегам кочевников (в XI—XII веках сюда проникают половцы), но это, очевидно, не наносит решающего удара по основе экономики Херсона — транзитной торговле и не угрожает непосредственно городу. В его округе по-прежнему разбросаны неукрепленные сельскохозяйственные поселения, жители которых при появлении кочевников скрываются в укрепленных замках на вершинах соседних гор. Остатки одного из них — Чоргуньского исара (XII—XV вв.), живописно расположены и ныне над отвесной стеной каньона Черной реки.

Следует упомянуть о крепости и монастырском комплексе Каламита, которым была также суждена довольно долгая и бурная история. Крепость создана местным населением на вершине скалы у нынешнего города Белокаменска (бывш. Инкерман) еще в VI веке, в VIII веке ниже укрепления в вырубленных пещерах возникает монастырь. Другой образуется в то же время неподалеку, в скалах у устья Черной реки. Создание этих монастырей связывают с иконоборческим движением в Византии, когда иконопочитатели выселялись в отдаленные места.

В XIII веке после взятия крестоносцами Константинополя, Византийская империя распалась на три государства. Херсон оказался в зависимости от Трапезундской империи, находившейся на южном побережье Черного моря. С ослаблением центральной власти усиливается влияние местных владетелей, возникает крупное по тому времени государственное образование — княжество Феодоро, которому была подвластна земля, ныне входящая в пригородную зону Севастополя, кроме Гераклейского полуострова.

XIII век — время появления татар в Крыму, захвативших весь полуостров, за исключением земель княжества Феодоро. В 1299 году они нападают на Херсон. Но не набеги кочевников уничтожили город. В XIII веке на побережье Крыма появились сначала венецианцы, а затем генуэзцы. В середине XIV века они обосновались в непосредственной близости от Херсона — в бухте Символов, основав там крепость Чембало. Это подорвало основу существования города — его торговлю.

В 1399 году на обедневший город обрушиваются орды мурзы Едигея. Херсон разрушен и сожжен. Хотя и возникают на его территории в начале XV века какие-то новые сооружения, но о возрождении города говорить уже не приходится. В 1440 году был рукоположен последний митрополит херсонский, бывший, вероятно, католиком. Но к тому времени город уже был полностью покинут жителями, а митрополит жил, наверное, в одной из деревень, подчинявшейся консулу Чембало. Генуэзцы даже собирались снести стены Херсона, чтобы их не использовали татары²³.

Владетели Феодоро, конкурируя с генуэзцами, создали в глубине нынешней Севастопольской гавани, вероятно в устье Килен-балки, порт Авлиту. Здесь разгружались корабли, после чего грузы доставлялись берегом в поселение, расположенное под защитой перестроенной в 1427 году крепости Каламита.

Торговое соперничество привело к войне. В 1433 году в Чембало восстало местное население и с помощью отряда, присланного князем Феодоро Алексеем, захватило крепость. Но в следующем году из Генуи пришел флот под командованием Карло Ломеллино, высадил десант и после артиллерийского обстрела овладел крепостью. Окрыленные успехом, генуэзцы двинулись к Каламите и сожгли ее. Впрочем, вскоре между феодоритами и генуэзцами установились мирные отношения — им нельзя было ссориться перед лицом общего врага — татар и турецкой угрозы.

Летом 1475 года к центру генуэзских колоний — Кафе (Феодосия) — подошел турецкий флот. Скоро все генуэзские крепости и в том числе Чембало были захвачены турками. После героического сопротивления пал Мангуп — столица княжества Феодоро. Разумеется, к захватчикам перешла и Каламита, около XVII века новые хозяева перестроили ее с учетом применения огнестрельного оружия. Она стала называться Инкерман — пещерная крепость.

На протяжении последующих трех столетий жизнь здесь протекала относительно мирно. В Балаклаве («рыбье гнездо», так турки переименовали Чембало) строили корабли, сюда же ссылали свергнутых татарских ханов из Бахчисарая. Монастырь под бывшей крепостью Каламитой прекратил свое существование, но окрестное население упорно продолжало исповедовать христианство, зато в Байдарской долине получило распространение мусульманское вероисповедание. Когда во второй половине XVIII века появились русские, они первых считали греками, а вторых — татарами, хотя и те и другие были коренными жителями этих мест.

В селении Чоргунь (ныне Нижнее Чернореченское) находилась резиденция кадия-судьи, правителя округа. В XVIII веке, когда прекращаются казацкие набеги, турецкий гарнизон покидает Инкерман и при крепости остается только небольшая деревня.

В 1768 году началась русско-турецкая война, в 1771 году весь Крым, кроме горных районов, где продолжалась партизанская война, был очищен от турецких войск. В июле 1773 года Инкерман и Балаклаву посетил князь В.М. Долгорукий, тогда же в Балаклаве впервые зимовала русская флотилия, штурман И. Батурин воспользовался этим, чтобы снять план Ахтиарской (ныне Севастопольской) бухты. На ее берегах, кроме руин Херсонеса, было обнаружено множество развалин и только две деревушки (Инкерман и Ак-Яр на северной стороне бухты).

Летом следующего года война с Турцией окончилась Кучук-Кайнарджийским мирным договором, по которому Крымское ханство было объявлено независимым. В 1776 году сюда был направлен генерал-поручик А.В. Суворов, блестяще проявивший себя как полководец и дипломат. Он высоко оценил достоинства Ахтиарской бухты. При нем в 1778 году на ее берегах появились первые русские земляные укрепления²⁴. Он же успешно осуществил акцию по «добровольно-принудительному» выселению христиан из Крыма, чем была серьезно подорвана экономика Крымского ханства.

8 (19) апреля 1783 года издан манифест о присоединении Крыма к России, вскоре в Ахтиарскую бухту вошла русская эскадра, 3 (14) июня заложили первые каменные здания будущего Севастополя, 10 (21) февраля последовал указ Екатерины II Г.А. Потемкину: «устроить... крепость большую Севастополь, где ныне Ахти-Яр...»²⁵. Относительно Балаклавы предписывалось «исправя, как она есть» содержать ранее поселенным там Греческим батальоном (из именуемых «албанцами» архипелажских греков, вступивших в русскую армию).

В 1787 году, когда Севастополь посетила Екатерина II в сопровождении австрийского императора Иосифа II и иностранных послов, город уже настолько отстроился, что поразил и изумил приезжих. В том же году Г.А. Потемкин приказал выполнить схему застройки города, которой и руководствовался Ф.Ф. Ушаков, назначенный в 1788 году командующим Севастопольской эскадрой и портом. При нем построены десятки домов, вырыты колодцы, проложены дороги, началось сельскохозяйственное освоение земель Гераклейского полуострова.

В 1797 году император Павел I переименовал Севастополь в Ахтиар. И только 29 мая (10 апреля) 1826 года последовал сенатский указ: «...государь император (Николай I. — Е.В.) высочайше повелеть соизволил: чтобы город Севастополь не именовать впредь Ахтиаром, а всегда Севастополем»²⁶. Этот топоним, состоящий из двух слов древнегреческого языка — «севастос» и «полис» переводят по-разному: город славы, величественный, почтенный, достойный поклонения и т. д. Наиболее верное истолкование — «высокий, священный город»²⁷.

Город развивался неравномерно. После бурного начала В XVIII веке последовал застой до 30-х годов XIX века. Это зависело от ассигнований на флот, сумма которых в свою очередь диктовалась внешнеполитическими причинами. Большую роль играла, очевидно, и личность командующего флотом, его способность «испросить» у царя деньги на благоустройство главной базы.

В 1830 году в Севастополе произошло первое революционное выступление — так называемый «бабий», или «чумной», бунт, вызванный строгостями карантинного оцепления в связи с возникшей опасностью чумы и произволом местной администрации. К восставшим жителям присоединились солдаты и матросы, четыре дня власть в городе оставалась в их руках. Восстание было жестоко подавлено, семь человек казнили, сотни отправили на каторгу.

Эпоха бурного строительства Севастополя связана с именем известного русского флотоводца и мореплавателя М.П. Лазарева. В 1832 он назначается на должность начальника штаба Черноморского флота, а через два года — главнокомандующим флотом и портами, а также военным губернатором городов Севастополя и Николаева.

При нем построено новое адмиралтейство на Корабельной стороне, выполнен и реализован проект реконструкции центральной части города, разработан и утвержден (в 1840 г.) генеральный план Севастополя²⁸.

1 (13) сентября 1854 года соединенные армии Англии, Франции и Турции высадились севернее Севастополя и двинулись к городу. 13 (25) сентября считается началом 349-дневной первой обороны Севастополя. К этому времени в городе насчитывалось 45 тысяч жителей (вместе с военнослужащими), действовал водопровод, еще в 40-х годах были построены шоссейные дороги в Симферополь и Ялту.

Почти год на Севастополь сыпались ядра и бомбы, в окрестностях произошло четыре кровопролитных сражения, враги заняли Варнутскую и Байдарскую долины, проникали даже на Южный берег. Перед отступлением на Северную сторону русские взорвали и подожгли все, что можно было, остальное уничтожили англичане и французы.

В орбиту войны была втянута и Балаклава. Еще 14 (26) сентября 1854 года к ней подошла английская армия, встреченная ружейным огнем из-за домов и орудийным из крепости. Стреляли четыре небольшие мортиры поручика Маркова да рота греческого балаклавского батальона под командованием полковника М.А. Манто. Несмотря на обстрел с суши и моря (к берегу подошел английский флот), крепость держалась до тех пор, пока у осажденных не кончились боеприпасы.

Англичане устроили в Балаклаве свою главную базу, построили набережную, водопровод, провели железную дорогу к осадному парку в районе Максимовой дачи. Французы укрепились в Камышевой бухте, там даже возник городок Камьеш, где были магазины, гостиницы, театры. Он был окружен укреплениями, следы которых видны и сейчас.

В 1856 году в Париже был заключен мирный договор, запрещавший России и Турции иметь на Черном море военные флоты, исчез смысл существования Севастополя.

Сейчас трудно себе представить, какое впечатление произвела на современников героическая осада. Н.Б. Герсеванов, участник войны, писал: «...стойкость, показанная защитниками Севастополя, превосходит все, что видим в новой и средней истории и чтобы найти нечто подобное, надо обратиться к прежним временам, к осадам Карфагена, Абидоса, Нуманции»²⁹. Вот мнение историка М.И. Богдановича: «Да будет же примером грядущим поколениям русского народа известные и неизвестные герои севастопольской обороны, пока перед лицом мира красуется великая, могучая Россия!»³⁰ К теме героической эпопеи обращались знаменитые поэты (Н.А. Некрасов, Л.Н. Майков, А.А. Фет, А.Н. Апухтин), писатели (Л.Н. Толстой, М.М. Филиппов, С.Н. Сергеев-Ценский), участников и события войны изображали известные художники (В.Ф. Тимм, И.М. Прянишников, В.Е. Маковский, Ф.А. Рубо и др.).

Война разрушила город до основания, но и прославила его на весь мир. Сюда толпами хлынули туристы из России, Европы и даже Америки.

Многие годы после войны Севастополь лежал в развалинах и даже после отказа России в 1871 году следовать ограничительным статьям Парижского договора, восстановление флота шло очень медленно. В 1875 году в город прибыл первый поезд — окончилось строительство Лазово-Севастопольской железной дороги, ознаменованное двумя стачками рабочих. Но все это еще не разбудило Севастополь от «заколдованного сна», по выражению Ф.И. Тютчева.

Русско-турецкая война 1877—1878 годов показала настоятельную необходимость восстановления Черноморского флота. Турция ввела в Черное море из Средиземного свои броненосные корабли, а Россия могла выставить против них только минные катера и вооруженные пассажирские пароходы.

После окончания войны начинается строительство миноносцев, а с начала 80-х годов — судов броненосного флота. Восстанавливается город, чему способствует разрешение на вход в гавань иностранным судам, развивается торговля. В 1887 году население (без военнослужащих) увеличилось до 24 953 человек, но еще четверть городских участков оставалась незастроенной³¹.

В 1894 году коммерческий порт переносится из Севастополя в Феодосию. Это вызвало уныние в кругах местной буржуазии. Чтобы компенсировать уменьшившиеся доходы, начинают рекламировать Севастополь как курорт. В начале века возникают многочисленные курортные поселки: Новый Херсонес у Стрелецкой бухты, Омега у бухты Круглой, Александрида, Апаринские хутора, Малое Жемси в районе мыса Фиолент.

Севастополь стал готовиться к 50-летию героической обороны. В 1899 году был создан «Комитет по восстановлению памятников Севастопольской обороны». В его работе принимали участие историки, севастопольские и столичные инженеры и архитекторы. Они разработали обширный проект комплекса памятников по всей линии обороны, продумали и спланировали отдельные монументы на местах выдающихся событий. Почти вся программа была выполнена к 1905 году. В этот год, год первой русской революции, о Севастополе снова заговорила вся страна. Отсюда ушел броненосец «Потемкин», чтобы у Тендровской косы поднять красный флаг, здесь разразилось грозное ноябрьское вооруженное восстание матросов и солдат, закончившееся кровопролитным боем с царскими войсками.

К началу XX века Севастополь отстроился полностью, но хаотично — сказывалось отсутствие генерального плана. Он был создан с большим опозданием — в 1910 году (авторы А.М. Вейзен и Г.Н. Долин). План верно определил направление территориального развития города³².

К этому времени Балаклава — «этот оригинальнейший уголок пестрой русской империи», по выражению А.И. Куприна³³, превратилась в курортный городок, входивший в состав севастопольского градоначальства. Другие населенные пункты в пригородной зоне Севастополя представляли собой небольшие села, многочисленные «хутора» и «дачи», густо разбросанные вокруг Севастополя. По берегам моря к югу и отчасти к северу располагались курортные поселки.

К 1910 году относится начало освоения курортной «целины» в одном из красивейших мест Южного берега Крыма, тяготеющего к Севастополю, — в Батилимане. В этом году группа деятелей науки и культуры приобрела здесь участок земли и основала курортный кооператив «Профессорский уголок». Среди них были писатель В.Г. Короленко, основоположник геохимии и биохимии В.И. Вернадский, художник И.Я. Билибин.

В 1916 году известный русский архитектор И.А. Фомин создает грандиозный по масштабам проект курорта в урочище Ласпи (рядом с Батилиманом) в духе классицизма. Осуществлен он не был.

Началась первая мировая война, с октября 1914 года в нее вступила Турция, Севастополь снова оказался на линии огня — в первый же день войны город обстрелял немецкий крейсер «Гебен».

К этому времени население города увеличилось до 91 тысячи, в Балаклаве проживало 2653 человека³⁴.

Трудящиеся Севастополя и моряки Черноморского флота с энтузиазмом встретили Великую Октябрьскую социалистическую революцию. В период гражданской войны город несколько раз переходил из рук в руки. Только в ноябре 1920 года в Севастополе окончательно победила Советская власть.

Черноморский флот почти весь был или затоплен самими матросами, или уведен интервентами. Промышленные предприятия разрушены. Население сократилось до 71 тысячи человек³⁵. Началось восстановление и дальнейшее развитие города, но уже на новой, качественно отличной основе — отсутствии частной собственности на землю.

В 1933—1936 годах специальная бригада во главе с М.И. Долгополовым разработала первый советский генплан Севастополя и его пригородной зоны с перспективой на 20 лет³⁶. Но этот замысел не удалось реализовать.

Перед рассветом 22 июня 1941 года город содрогнулся от грохота — взорвались мины, сброшенные с фашистских самолетов. Первый день войны, первые ее жертвы... 29 октября объявлено осадное положение, а 30-го началась вторая героическая оборона города. За 250 огненных дней и ночей на улицы и площади, дома и парки обрушились тонны смертоносного металла. И опять, как в 1855 году, врагу достались только руины города, за которые ему пришлось заплатить дорогую цену.

И снова Севастополь потряс мир героизмом и стойкостью своих защитников. Академик Е.В. Тарле писал в 1944 году: «Севастополь — город русской славы — возвращен в семью советских народов. Казалось, что после Крымской войны прошлого столетия человеческое воображение не может представить себе более героической защиты крепости... но нынешняя Севастопольская эпопея во много раз превосходит прошлую. И Севастополь Великой Отечественной явил такие непревзойденные чудеса стойкости и героизма, каких еще не знала история...»³⁷.

9 мая 1944 года, ровно за год до Дня Победы, Севастополь был освобожден. Перед советскими воинами предстала страшная картина. На весь город сохранилось только несколько домов, густо иссеченных осколками. Несколько тысяч человек, оставшихся в городе от более чем стотысячного довоенного населения, ютились в подвалах, в кое-как скроенных из обломков хибарах.

Город восстанавливала вся страна. Уже 19 февраля 1957 года горком партии сообщал:

«...г. Севастополь в основном восстановлен. В городе построено жилых домов площадью 700 тыс. м², что на 200 тыс. м² больше довоенного периода»³⁸.

Восстановление города называют третьим, трудовым подвигом севастопольцев!

Но Севастополь был не просто отстроен, его центральная часть, возрожденные районы Корабельной стороны — это интересные архитектурные ансамбли, отличающиеся стилистическим единством, в которые органично вписались восстановленные здания XIX — начала XX века.

За послевоенный период произошли значительные изменения и в пригородной зоне. В 1957 году город Балаклава стал частью Севастополя. В 1976 году поселок Инкерман переименован в г. Белокаменск, подчиненный административно Балаклавскому району города.

Еще в 1912 году к северу от Севастополя, на берегу моря, на месте хутора Александро-Михайловского основался поселок Кача, обязанный своим возникновением первой в России школе военных летчиков, открытой здесь в 1910 году. Сейчас это поселок городского типа с многоэтажной застройкой, утопающей в зелени.

За годы Советской власти и особенно в послевоенный период появилось много новых населенных пунктов: Солнечное, Поворотное, Хмельницкое, Первомайка и др.

Разрослись, похорошели и другие села пригородной зоны.

Примечания

*. Названа по месту открытия — пещере Кизил-Коба в верховьях реки Салгир.

1. Одна, и то далеко не полная, работа С.В. Венюковой «Регистрационная библиография по истории Севастополя и Черноморского флота периода Крымской (Восточной) войны 1853—1856 гг.» (Севастополь, 1966. Рукопись) содержит более четырех тысяч наименований книг и статей.

2. Формозов А.А. Исследования по каменному веку Крыма в 1956 г. — КСИИМК. Вып. 73, 1959, с. 39—41.

3. ВДИ, 1939, № 2. Хроника, с. 124.

4. Щепинский А.А. Красные пещеры. Симферополь, 1983, с. 33.

5. Моисеев А.С. Предварительный отчет о находках следов каменного века на Яйле и на Южном берегу Крыма. — ИТУАК, Симферополь, 1920, № 57, с. 302.

6. Щепинский А.А. Красные пещеры, с. 35—36.

7. Щепинский А.А. Менгиры Байдарской долины. — «Крымская правда», 1978, № 255.

8. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1950, с. 165.

9. Кондараки В.Х. Байдарская долина. — ЗООИД, т. 7. Одесса, 1868, с. 292—293.

10. Репников Н.И. Разведки и раскопки на Южном берегу Крыма и в Байдарской долине в 1907 г. — ИАК, вып. 30. Спб., 1909, с. 122.

11. Щепинский А.А. Красные пещеры, с. 44.

12. Домбровский О.И., Щепинский А.А. Археологические загадки Красных пещер. — В кн.: Как раскрываются тайны, Симферополь, 1962.

13. Щульц П.Н. О некоторых вопросах истории тавров. — В кн.: Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959, с. 265—266.

14. Щеглов А. Полис и хора. Симферополь, 1976, с. 21.

15. Херсонес Таврический. Симферополь, 1975, с. 13.

16. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 74.

17. Гухман М.М. Готский язык. М., 1958, с. 10.

18. Гухман М.М. Указ. соч., с. 12.

19. Беневоленская Ю.Д. Антропологические материалы из средневековых могильников юго-западного Крыма. — МИА, 1970, № 168. Л., с. 204.

20. Якобсон А.Л. Раннесредневековые сельские поселения юго-западной Таврии. — МИА, 1970, № 168, с. 168.

21. Васильев А.А. Готы в Крыму. — ИРАИМК, т. 5. Л., 1927, с. 184.

22. Брюсова В.Г. Русско-византийские отношения середины XI века. — ВИ, 1972, № 3.

23. Бертье-Делагард А.Л. Исследование некоторых недоуменных вопросов средневековья в Тавриде. — ИТУАК. Симферополь, 1920, № 57, с. 37.

24. Дубровин Н. Присоединение Крыма к России, т. 1. Спб., 1885, с. 420.

25. Севастополю 200 лет. Сборник документов и материалов. Киев, 1983, с. 29.

26. Каллистов Д.И. О праве Морского ведомства на землю в городе Севастополе и его окрестностях. Севастополь, 1908, с. 13.

27. Сосновский С. Блеск и нищета крымской топонимики. — В кн.: Крымские каникулы. Симферополь, 1981, с. 377.

28. Генеральный план города Севастополя... Октября 25 дня 1840 года. Фонды музея КЧФ.

29. Герсеванов Н.Б. Несколько слов о действиях русских войск в Крыму в 1854—1855 годах. Paris, 1867, с. 70.

30. Богданович М.И. Восточная война. Т. 3. Спб., 1876, с. 183.

31. Севастополь по переписи 1886 и 1887 гг. Севастополь, 1888, табл. 5.

32. СГГА, ф. 15, оп. 1, д. 15.

33. Куприн А.И. Собр. соч., т. 4. М., 1958, с. 488.

34. История города-героя Севастополя. Киев, 1960, с. 339.

35. Крылов С. Красный Севастополь. Севастополь, 1921, с. 63.

36. «Маяк коммуны», 1934, 11 мая; 1935, 16 янв., 18 окт., 27 ноября.

37. Цит. по кн.: Моторин Д.К. Возрожденный Севастополь. М., 1984, с. 9.

38. Севастополю 200 лет..., с. 288—289.

Примечания

1. Страбон. География. — ВДИ. 1947, № 4, с. 203.

2. Гомер. Одиссея. М., 1959, с. 125.

3. Бэр К. Балаклава и ее окрестности. — ЗООИД, т. 10. Одесса, 1877, с. 533.