И.И. Вдовиченко, Н.П. Турова. История коллекции античной керамики Ялтинского историко-литературного музея

Коллекция античной керамики Ялтинского историко-литературного музея была сформирована более 100 лет назад. Это уникальное по своему богатству собрание насчитывает около тысячи целых и фрагментированных сосудов. Коллекция объединила судьбы ученых-гуманитариев и естественников, музейных работников и страстных собирателей древностей.

Первый в Ялте музей был открыт 27 сентября 1892 года (по старому стилю) при Ялтинском отделении Крымского горного клуба (с 1905 г. Крымско-Кавказский горный клуб). В музейном отчете за 1892 год указано, что к 1 января 1893 года по группе «археология» числилось 24 экспоната [1, с. 19]. Среди них некая «погребальная урна» и 8 ручек амфор с «греческими надписями» из Керчи, переданные действительным членом клуба Н.А. Савицким [1, с. 19]. К 1905 году Н.А. Савицким были преподнесены в дар еще «2 античные вазы из Керченских раскопок, несколько мелких предметов по археологии...» [2, с. 49]. Сейчас в фондах музея из этих вещей сохранилось всего 5 предметов: два фрагмента ручек амфор с клеймами (КП 931, КП 940), чернолаковая солонка (КП 750, веретенообразный унгвентарий (КП 799) и краснолаковая миска (КП 623).

Крупнейшая же и важнейшая часть современной коллекции античной керамики поступила в музей из имения «Ай-Тодор», принадлежавшего великому князю Александру Михайловичу (1866—1933). Внук Николая I, двоюродный дядя Николая II, Александр Михайлович стоял у истоков русской авиации, был начальником главного управления портов и торгового мореплавания. Кроме того, он известен как собиратель древностей, нумизмат и археолог-любитель, организовавший регулярные раскопки в римской крепости Харакс, обнаруженной на мысе Ай-Тодор [3, с. 89, сноска 12]. Исследования крепости, начавшиеся в 1896 году [4, с. 17], продолжались около 15 лет [5, с. 32]. В самом имении «Ай-Тодор» великим князем был создан своеобразный археологический музей [6, с. 543]. Здесь можно было увидеть «скульптурные и рельефные изображения богов, жертвенники, строительные части зданий, хозяйственные принадлежности, посуду, светильники, украшения, монеты, оружие, каменные ядра, рыболовные принадлежности и тому подобное». Такое описание мы встречаем в одном из путеводителей 1914 года [6, с. 543].

Определял и классифицировал ай-тодорское собрание древностей Карл Казимирович Косцюшко-Валюжинич (1847—1907), основатель Херсонесского музея. 28 сентября 1907 года Карл Казимирович получил телеграмму, в которой Александр Михайлович просил его приехать в имение «Ай-Тодор» для оказания помощи в оформлении музея находок из римской крепости Харакс [7, с. 32]. Вероятно, тогда же им была систематизирована и коллекция античной керамики, находящаяся в ай-тодорском имении. На днищах многих ваз и на других предметах сохранились подписанные К.К. Косцюшко-Валюжиничем этикетки с указанием места, где находилась та или иная вещь во дворце (например, «Столовая» или «Кабинет»), и номерами из описи [8, с. 222]. К сожалению, опись пока не найдена, поэтому время и обстоятельства, при которых вазы оказались в великокняжеском собрании, места их находок мы можем восстановить лишь предположительно. К несчастью, эта поездка в ай-тодорское имение оказалась для ученого роковой. Возвращаясь морем холодным осенним днем из Ялты в Севастополь, Карл Казимирович заболел и вскоре скончался [9, с. 57—67; 10, с. 258—259].

Самое первое в научной литературе описание ай-тодорской коллекции относится к 1904 году. Его нам оставил Э.Р. Штерн (1859—1924), известный антиковед, в это время профессор Новороссийского университета, действительный член Одесского общества истории и древностей [11, с. 54—59]. В Записках Одесского общества он с разрешения великого князя Александра Михайловича опубликовал наиболее яркие образцы античной керамики. Эта заметка, озаглавленная «Археологические новинки», представляет огромную ценность, поскольку в ней приводятся описания ваз, украшающих до сих пор экспозицию музея, а также тех сосудов, которые были со временем утрачены или фрагментированы.

К сожалению, изучение переписки великого князя и членов его семьи не дало дополнительных сведений о коллекции ваз. В просмотренных документах, письмах чаще всего говорится о закупках монет¹. На одной из фотографий, хранящейся в Ливадийском дворце-музее, запечатлены члены семьи великого князя Александра Михайловича во время проведения музыкального вечера в Ай-Тодорском дворце. На полках и мебели видны античные вазы, среди них расписные пелики, многие из которых сохранились в собрании Ялтинского музея.

Революция и Гражданская война стали временем тяжелых испытаний и для музея Ялтинского горного клуба, и для ай-тодорской коллекции. Александр Михайлович с семьей, после многомесячного заключения в своем крымском имении, охраняемом революционными моряками, в конце 1918 года уезжает за границу на английском корабле.

Но еще в феврале 1918 года, согласно приказу № 6, подписанному между 19 и 25 февраля главным комиссаром по национальным имениям в Крыму С. Булевским (ЯИЛМ, КП 1981, Д-209), из Ай-Тодорского имения были национализированы, а затем переданы в Ялтинский, тогда естественно-исторический, музей вещи из раскопок римской крепости Харакс [12, с. 5]. А маем 1920 года датируется первое упоминание о том, что в Ялтинском музее хранилась и коллекция античной керамики из данного имения [13].

В этот период большую роль в сохранении музейных собраний сыграли председатель правления Ялтинского горного клуба, гласный Ялтинской городской думы В.В. Нейкирх, заведующий музеем клуба, в то время ассистент Таврического университета А.С. Моисеев, профессора Таврического университета В.И. Вернадский и В.А. Обручев [14, с. 21].

Интересная ситуация сложилась и с размещением самого музея. До осени 1918 года он находился в маленьком здании горного клуба на набережной. Когда благодаря деятельности А.С. Моисеева музейное собрание выросло, музею отдали помещения казарм Виленского полка в Ливадии. Однако в 1919 году советская власть потребовала освободить это помещение, и правление клуба попросило администрацию мужской гимназии предоставить музею пустующее здание пансиона. Однако уже осенью директор гимназии начал вытеснять музей из новых помещений [14, с. 21]. Коллекции были составлены в ящики, экспозицию не развернули.

Поддержку музею оказал В.И. Вернадский с коллегами по Таврическому университету. В ноябре 1919 года физико-математический факультет университета постановил принять музей в свое ведение и избрал его куратором профессора В.А. Обручева [14, с. 21].

2 мая 1920 года В.И. Вернадский и В.А. Обручев в связи с тем, что положение музея не улучшалось, написали докладную записку главнокомандующему Вооруженными силами Юга России П.Н. Врангелю с просьбой помочь музею с помещением.

После окончательного утверждения в Крыму советской власти многие специалисты — музейные работники, археологи, историки, этнографы, архитекторы — стали сотрудниками КрымОхриса (Крымского областного комитета по делам музеев и охране памятников искусств, старины, природы и народного быта). Эта организация, с одной стороны, боролась с бесконтрольным массовым вывозом культурных ценностей за границу, а с другой — невольно сама стала проводником в этом деле. КрымОхрису удалось установить свой пост на таможне в Ялте. Под контролем данной организации проводилась национализация художественных ценностей из усадеб и дворцов Южного берега Крыма, других районов полуострова. Всего за 1920—1922 годы было собрано и передано в музеи 30 тысяч предметов.

На I съезде КрымОхриса, проходившем в Севастополе 5—9 октября 1922 года, была решена судьба многих крупных коллекций. Их перераспределили между вновь образованными музеями. Симферопольцы выступали за то, чтобы археологические коллекции сосредоточить в Симферополе, в Центральном музее Тавриды. Такого мнения придерживались Н.Л. Эрнст и А.И. Полканов. Впрочем, касалось это главным образом ялтинских коллекций Горного клуба и Ай-Тодорского дворца. В то же время ялтинский Охрис отстаивал свои права на эти коллекции. Очевидно, было принято компромиссное решение, по которому основная часть предметов осталась в Ялтинском музее, некоторые же, в том числе и отдельные краснофигурные сосуды, попали в фонды Центрального музея Тавриды, Евпаторийского и Феодосийского краеведческих музеев [15, с. 33—39, 41].

Ялтинский естественно-исторический музей в этот период был переведен из Крымско-Кавказского горного клуба в ведение КрымОхриса и стал государственным.

Из отчета о состоянии музея с 1918 по 1 января 1922 года следует, что основным отделом музея являлся отдел крымоведения, на который обращалось главное внимание. Зал этого отдела состоял из 30 больших витрин, в которых были представлены горные породы, минералы, полезные ископаемые, палеонтологические коллекции, фауна Горного Крыма и Черного моря, растительность Крыма, археологические и этнографические предметы. В 1921 году музей возглавлял геолог А.С. Моисеев (1893—1939). Музей организовывал лекции; в частности, лекции по археологии читались профессором А.Н. Деревицким (1859—1943).

В 1924 году музей, переименованный в Ялтинский музей краеведения, располагался в здании на улице Гоголевской, 10 (сейчас оно принадлежит санаторию «Энергетик»). Музей стал крупным культурно-научным центром на Южном берегу Крыма [16, с. 5—6]. Судя по тому, что в его составе имелся археологический отдел, в котором хранились материалы из греческих колоний в Крыму, можно предположить, что часть предметов из ай-тодорской коллекции находилась в экспозиции музея.

До начала Великой Отечественной войны коллекция античной керамики экспонировалась в здании бывшего дворца эмира Бухарского (ныне корпус санатория «Ялта» ЧФ РФ), где в 1920-х годах располагался Восточный музей, а с начала 30-х годов — культурно-исторический отдел Ялтинского объединенного музея краеведения. В середине 1930-х годов профессором Каминским была предложена новая концепция реэкспозиции музея [17, с. 207]. Музейная экспозиция выстраивалась по общественно-экономическим формациям. Отделам доклассового и рабовладельческого обществ были отданы четыре комнаты на нижнем этаже. Здесь и были представлены сосуды из ай-тодорской коллекции.

В научном архиве Ялтинского объединенного историко-литературного музея сохранились фотографии и документы, которые позволяют представить археологические экспозиции, познакомиться с людьми, работавшими с ялтинской коллекцией расписных античных ваз. Так, снимки, сделанные в 1920—1930-х годах, интересны тем, что на них можно видеть сосуды, ныне отсутствующие в коллекции: исчезнувшие в годы Великой Отечественной войны, переданные в послевоенные годы в другие музеи для возрождения их экспозиций, и также сосуды, хранящиеся в Ялте, но утратившие свою первоначальную форму.

В разное время с 1934 до 1940 год указанными отделами заведовали сотрудники музея Асланова, Сливин, Л.А. Афанасьева. Заведующие отделами одновременно являлись и хранителями. Известны и другие имена музейных научных сотрудников, работавших с великокняжеской коллекцией, — это А.А. Попов, уволенный в апреле 1934 года как член партии Народной Свободы. С февраля по 23 апреля 1935 года отделом заведовал Сливин. По всей видимости, после него эту должность заняла Асланова, уволенная с 5 февраля 1935 года за идеологическую неустойчивость и проявление уклонов в национальном вопросе. А с 30 сентября 1935 года к заведованию отделом приступила Лидия Агафоновна Афанасьева, сыгравшая немаловажную роль в спасении коллекции ваз и других экспонатов в годы войны.

Коллекция музея (доклассового отдела) изучалась профессором Каминским, Вальдманом (или Вельдманом). Вазами ялтинского собрания заинтересовались известные советские антиковеды В.Д. Блаватский (1899—1980) и М.М. Кобылина (1898—1988). В.Д. Блаватский руководил в это время раскопками Харакса и имел возможность обстоятельно познакомиться с коллекцией музея. Знаменитая пелика с амазономахией (ЯИЛМ, КП 866, А1—381), а также панафинейский амфориск (ЯИЛМ, КП 590, А1-114, «Кабин. № 3...») вошли в его большую работу «История античной расписной керамики», вышедшую из печати уже в послевоенное время [18]. В конце 20-х годов М.М. Кобылина, в это время аспирант ИИМК, начала изучение так называемых «керченских» пелик в музеях СССР и обстоятельно проработала ялтинскую коллекцию. Кроме защищенной ею в 1929 году кандидатской диссертации «Боспорские краснофигурные пелики», уже в послевоенное время были изданы две статьи, в которых опубликованы и атрибутированы более 20 пелик из Ялты [19, с. 53—60; 21, с. 136—170]. В довоенное время вышли две работы немецкого исследователя К. Шефолда, который также включил в список «керченских ваз» уже опубликованные сосуды из Ялты [22]. Трудами К. Шефолда, М.М. Кобылиной часть расписных сосудов из ялтинской коллекции была введена в научное обращение. Эти сосуды фигурируют и в фундаментальном труде Д. Бизли «Attic red-figured vases painters» — наиболее полном для своего времени перечне аттических расписных ваз [23].

Осенью 1941 года, перед оккупацией Ялты, значительная часть собрания античной керамики вместе с другими культурными ценностями музея была отправлена в эвакуацию. Другая ее часть оставалась в Ялте. Бывшее здание Восточного музея было разрушено от попадания бомбы. В пожаре погибли книги с записями о происхождении музейных экспонатов, а также многие предметы. Но благодаря самоотверженности художника музея Елизаветы Ивановны Висниовской и Лидии Агафоновны Афанасьевой значительная часть коллекции была спасена [24, с. 134—139].

В архиве музея хранятся акты приема экспонатов музея за 1944—1948 годы. Сохранились расписки 1944 года от жителей города о возврате музейных предметов, в частности от двоюродной сестры Е.И. Висниовской — Веры Александровны и заведующей складом № 1 В.С. Щербаковой. К ноябрю 1945 года в Ялтинский музей было возвращено имущество, вывезенное в восточную часть СССР. Судя по актам, многие экспонаты во время транспортировки были повреждены. Около 30 античных ваз, терракотовых статуэток, масок оказались разбитыми.

Еще недавно в музее хранились ящики с керамическим боем — свидетели военных лет и скитаний музея. Благодаря кропотливой работе, проведенной сотрудниками музея, удалось реставрировать свыше ста предметов со старыми музейными номерами. На поверхности некоторых из них имеются следы копоти и расплавленного стекла, которые, видимо, явились последствием пожара военных лет.

Во второй половине XX века античная керамика из коллекции Ялтинского музея не раз демонстрировалась в экспозициях и на различных выставках. С 1963 по 1974 год она выставлялась в экспозиции отдела дореволюционной истории. В 1983—1984 годах в выставочном зале на холме Дарсан музеем была проведена «Выставка античной керамики», где была показана значительная по объему часть коллекции. В 1986—1987 годах эта экспозиция разместилась в Армянской церкви, здесь после завершения реставрации архитектурного ансамбля находился сектор археологии музея. В 80-е и 90-е годы античная керамика демонстрировалась на многочисленных выставках. Например, в Выставочном зале Союза художников СССР была развернута выставка «Исторические реликвии», посвященная 150-летию Ялты (1988 г.), в пансионате «Дружба» (1988—1989 гг.), в Симферопольском художественном музее (1981 г.), а также в здании музея на улице Пушкинской, 5 (с конца 90-х годов XX века).

При показе античная керамика первоначально систематизировалась в основном по функциональному принципу. Но в последние годы в результате более детального изучения отдельных групп сосудов возникла идея и появилась возможность представлять вазы различных форм в общем контексте истории развития античной художественной керамики, акцентировать внимание на центрах производства. Такой подход отчасти был реализован в 80-х годах на выставке античной керамики (автор — кандидат исторических наук Н.Г. Новиченкова) Проект получил развитие в 90-х годах, в частности, в ялтинской экспозиции «Храним вечное и прекрасное» по программе «Лица музеев», показанной в Крымском республиканском краеведческом музее в Симферополе (автор — Н.П. Турова).

Последние десять лет исследователи и сотрудники музея ведут работу не только по изучению и популяризации коллекции, но и публикуют отдельные группы и категории керамики из музейного собрания древностей [25].

Авторы приносят искреннюю благодарность за помощь в написании данной работы и предоставленный материал директору музея О.П. Ткачук, заместителю директора ЯИЛМ по научной работе Л.В. Петренко, а также Н.Г. Новиченковой.

Литература

1. Отчет по Музею Ялтинского отделения Крымского Горного Клуба к 1 января 1893 г. // Записки Крымского Горного Клуба. — Одесса, 1894. — Вып. 4. — С. 19.

2. Отчет о состоянии музея Ялтинского Отделения Крымского Горного клуба в 1904 году // Записки Крымско-Кавказского Горного клуба. — Одесса, 1905. — № 5, 6. — С. 49.

3. Вдовиченко И.И. Коллекция краснофигурной керамики Крымского краеведческого музея // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья. — М., 1994. — С. 89 (сноска 12).

4. Орлов К.К. Архитектурные комплексы Харакса // Архитектурно-археологические исследования в Крыму. — К., 1988. — С. 17.

5. Дьяков В.Н. Древности Ай-Тодора // Сборник трудов Алупкинского музея. — Ялта, 1930. — С. 32.

6. Крым: Путеводитель / Под ред. К.Ю. Бумбера, Л.С. Вагина, Н.Н. Клепинина и В.В. Соколова. — Симферополь, 1914. — С. 543.

7. Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. — Харьков, 2000. — С. 32.

8. Новиченкова Н.Г. Археологическая коллекция Ялтинского историко-литературного музея // ВДИ. — 1993. — С. 222.

9. Антонова И.А. Основатель Херсонесского музея // Крымский архив. — 1997. — С. 57—67.

10. Косарева А.А. Косцюшко-Валюжинич Карл Казимирович // Севастополь: Энциклопед. справочник. — Симферополь, 2000. — С. 258—259.

11. Штерн Э.Р. Археологические новинки: Протоколы // ЗООИД. — № XXV. — 1904. — С. 54—59.

12. Записки Ялтинского естественно-исторического музея. — Ялта, 1922. — С. 5.

13. ГААРК, оп. 1, д. 25, л. 10.

14. Петренко Л.В. О создании Естественно-исторического музея в Ялте. 1917—1920 гг. // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. VII Дмитриевские чтения. — Симферополь, 2004. — С. 21.

15. Отчет I Съезда КрымОхриса в Севастополе 5—9 октября 1922 г. — Бахчисарай, 1922. — С. 33—39, 41.

16. Музеи Ялты: Краткий очерк. — Ялта, 1925.

17. Там же.

18. Баранов Б. Крым: Путеводитель. — М., 1935.

19. Блаватский В.Д. История античной расписной керамики. — М., 1953.

20. Кобылина М.М. Краснофигурная пелика Ялтинского музея // КСИИМК, XIV. — 1947; Кобылина М.М. Поздние боспорские пелики // МИА. — 1951. — № 19.

21. Кобылина М.М. Поздние боспорские пелики // МИА. — 1951. — № 19. — С. 136—170.

22. Schefold K. Kertscher Vasen. Bilder der griechischen vasen. Heft. 3. — Berlin (KV), 1930; Schefold K. Unterzuchungen zu den Kertcher Vasen. —Berlin, 1934.

23. Beazley I.D. Attic red-figured vases painter. — Sec. ed. — Oxford, 1963.

24. Турова Н.П. Е.И. Висниовская — исследователь Горного Крыма // Пилигримы Крыма — Осень'2000: Путешествия по Крыму, путешественники о Крыме: Материалы V Крым. Международ. науч.-практ. конф. — Т. 1. — Симферополь: Крымский Архив, 2001. — С. 134—139.

25. Шталь И.В. Эпические предания Древней Греции. — М., 1989;

• Она же. Миф, культ, эпос в греческой вазописи керченского стиля (IV в. до Р.Х.) // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья. — М., 1994;

• Она же. Свод мифо-эпических сюжетов античных вазовых росписей по музеям Российской Федерации и стран СНГ (пелики, IV в. до н. э., керченский стиль). — М., 2000.

• Она же. Свод мифо-эпических сюжетов античных вазовых росписей по музеям Российской Федерации и стран СНГ (леканы, аски, лекифы, ойнохойи, IV в. до н. э., керченский стиль). — М., 2004;

• Вдовиченко И.И. Керченские вазы // Боспорские исследования. — Симферополь, 2003. — Вып. III.

• Она же. ΠΑΝΑΘΗΝΑΠΑΙΚΑ ΠΑΝΤΙΚΑΠΑΙΟΝ // Археология и история Боспора. — Т. III. — Керчь, 1999.

• Она же. Образы животных на расписных вазах из крымских музеев // Тезисы докладов международной конференции «Проблемы греческой культуры в Крыму. Севастополь, октябрь 1996 г.». — Симферополь, 1997;

• Она же. Боевое снаряжение и оружие на вазах «керченского стиля». По материалам крымских музеев: Тез. междунар, конф. «Украина — Греция. Опыт дружеских связей и перспективы сотрудничества». — Мариуполь, 1997;

• Она же. Культовые танцы на вазах «керченского стиля» (на материалах музеев Крыма) // Боспорские исследования. Симферополь, 2002; Культовые танцы на вазах «керченского стиля» (на материалах музеев Крыма) // Боспорские исследования. — Симферополь, 2002;

• Images of the dances on the 4-th centuries vases from the Black Sea Area // JMIH. — 2002. — № 6;

• Вдовиченко И.И., Хлебко Н.Н. О роли музыки в жизни варваров и греков, обитавших в древности на территории Северного Причерноморья // Культура народов Северного Причерноморья. — 2003. — № 42;

• Vdovichenko I.I., Khlebko N. La musique dans la vie des barbares et des Grecs qui habitaient le littoral septentional de la Mer Noire //Journal of Medieval and Islamic History. — Vol. III. — 2003. — Cairo. — P. 45—60;

• Вдовиченко И.И. Музыкальная культура варваров и эллинов Северного Причерноморья в античный период // Проблемы истории, филологии, культуры. — М.-Магнитогорск, 2004;

• Вдовиченко И.И. Античные расписные вазы из крымских музеев. — Симферополь, 2003;

• Турова Н.П. Группа коринфских сосудов Ялтинского музея // Русская культура и Восток: Материалы Третьих Крымских Пушкинских чтений. — Симферополь, 1993;

• Она же. Пиксиды и леканы из Ялтинского историко-литературного музея // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. II Дмитриевские чтения. — Ялта, 1998. — С. 131—138.

• Она же. О коллекции античных туалетных сосудов Ялтинского историко-литературного музея (центры изготовления и основные линии развития) // Страницы истории Ялты. I Дмитриевские чтения. — Ялта, 1996. — С. 11—17;

• Она же. Античные глиняные фигурные сосуды из коллекции Ялтинского государственного объединенного музея // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. III Дмитриевские чтения. — Ялта, 1999. — С. 22—25;

• Она же. Два сосуда ориентализирующего стиля из собрания Ялтинского историко-литературного музея // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. IV Дмитриевские чтения. — Ялта, 2000. — С. 10—14;

• Она же. Аттические глиняные алабастры Ялтинского историко-литературного музея // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. V Дмитриевские чтения. — Ялта, 2001. — С. 12—17;

• Она же. Коллекция керамики VI—V вв. до н. э. Ялтинского историко-литературного музея // Археологія. — 2001. — № 3. — С. 75—85;

• Она же. Коллекция лекифов А.М. Романова из фондов Ялтинского государственного объединенного историко-литературного музея // II Таврические научные чтения, посвященные 80-летию Центрального музея Тавриды. — Симферополь, 2002. — С. 19—23;

• Она же. О нескольких аттических чернофигурных вазах из фондов Ялтинского историко-литературного музея // История Южного берега Крыма: факты, документы, коллекции, литературоведение, мемуары. IX Дмитриевские чтения (25—26 марта 2004 г.). — Симферополь: ИПЦ «Магистр», 2005. — С. 115—121;

• Турова Н.П., Коваленко С.А. Мегарские чаши из археологической коллекции Ялтинского историко-литературного музея // Боспорские исследования. — Симферополь-Керчь, 2005. — Вып. VIII. — С. 339—349;

• Вдовиченко И.И., Турова Н.П. Коллекция расписных ваз Ялтинского историко-литературного музея // Старожитності Степового Причорномор'я і Криму. — Запоріжжя, 2006. — T. XIII. — С. 125—132;

• Вдовиченко И.И., Турова Н.П. Античные расписные вазы из собрания Ялтинского историко-литературного музея // Боспорские исследования. — Вып. XIV. — Симферополь-Керчь, 2006. — С. 224.

Примечания

1. Приносим благодарность С.Н. Сенаторову за предоставленные им материалы по теме, которые он обнаружил во время работы в Центральном историческом архиве Санкт-Петербурга.