Путешествие в Крым и в Константинополь миледи Элизабет Кравен в 1786 году

Книгу «Путешествие в Крым и Константинополь миледи Кравен в 1786 году» (Париж, 1787) в Европе встретили с большим интересом. Об этом свидетельствует тот факт, что первое издание книги на английском языке тут же было переведено на французский язык. К сожалению, английского оригинала в Украине нет, однако в России удалось найти французский перевод этого труда 1787 года, который был хорошо известен образованному обществу Российской империи. Более того, книга была издана на русском языке, но в настоящее время этот вариант работы Кравен является библиографической редкостью. К тому же перевод не содержит вступительного слова, в самой книге отсутствует комментарий и, наконец, русский вариант написан языком времен Екатерины II, а потому нуждается в обработке и уточнении.

Только английские справочные издания позволили установить, кем была автор великолепного описания Крыма, сделанного после его присоединения к Российской империи.

Элизабет Кравен (1750—1828) — жена английского адмирала, которая после развода с мужем осуществила путешествие через Россию и Украину в столицу Османской империи. Там она познакомилась с монархом небольшого немецкого княжества маркграфом Анспах, родственником английской королевы Каролины, жены Георга II. В последующем этот человек и станет ее вторым мужем. Именно ради него английская аристократка, младшая дочь четвертого представителя рода лордов Беркли, графа Огастеса, покончила со своей обеспеченной и размеренной жизнью и отправилась в Стамбул, который британцы продолжали по традиции называть Константинополем. Этот шаг был естественным для британских лордов Беркли, которые, например, были одними из отцов-основателей США. Даже женщины в этом роду активно участвовали в британских колониальных предприятиях. И решительный шаг английской аристократки стал счастливым случаем для нынешних историков Крыма и его народов. Ведь Кравен дала скрупулезное и непредубежденное описание Юга Украины и Крыма конца XVIII столетия, когда, благодаря государственной деятельности князя Г.А. Потёмкина и его сподвижников, начались широкие преобразования в Новороссийском крае.

Российская императрица Екатерина II в манифесте, подписанном по случаю присоединения Крыма к России, торжественно обещала своим новым подданным, крымским татарам, «содержать их наравне с природными подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состоянию все те правости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется».

Императрица выразила надежду на то, что «от благодарности новых наших подданных требуем и ожидаем Мы, что они в счастливом своём превращении из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный, потщатся верностию, усердием и благонравием уподобится древним Нашим подданным и заслуживать наравне с ними Монаршую Нашу милость и щедроту». При этом указами на имя князя Г.А. Потёмкина были объявлены другие «Высочайшие милости» татарскому населению Крыма. Так, указом от 1 ноября 1783 года объявлялось о принятии на службу и награждении офицерскими чинами лиц из числа крымских татар. И 22 февраля 1784 года был объявлен указ о предоставлении князьям и мурзам крымских татар прав и привилегий российских дворян.

Известно, что часть крымских татар после установления имперской российской власти в Крыму переселились в Турцию, однако насильственного вытеснения их с родины не было. Более того, предпринимались меры, чтобы удержать их от бегства. Так, князь Потёмкин в приказе генералу Дебальмену от 4 мая 1783 года писал: «Воля Ея Императорского Величества есть, чтобы все войска... обращались с жителями дружелюбно, не чиня отнюдь обид..., а нарушители должны отвечать по всей строгости закона». Подобный же приказ был послан А.В. Суворову, командовавшему войсками на Кубани. Великий полководец должен был строго следить, чтобы «наши войска обращались с местными жителями как с собратьями своими». Особое значение придавалось религиозной политике России в Крыму: «Жесточайшему наказанию подвергнется яко мятежник церковный, кто осмелится пренебречь уважением к священным их местам и нарушит молитвы мусульманов», — указывал Потёмкин. Он же назначил мечетям и мусульманскому духовенству денежное содержание за счет русской казны, поскольку было важно дать крымским татарам почувствовать себя подданными России.

Внутренняя политика России, весьма последовательная, в целом была направлена на удовлетворение интересов всех народов Крыма, которые, в связи с вхождением его в состав империи, были признаны полноправными подданными династии Романовых. И это подметила в своем труде Кравен. В связи с такой постановкой проблемы, присущей труду аристократки, не поддавшейся влиянию мифов о Российской империи, самый классический из которых — «Россия — тюрьма народов», отметим, что ныне националисты всех мастей пытаются опорочить внутреннюю политику многонациональной державы подобным мифотворчеством. Разоблачение этого мифа не входит в нашу задачу, но следует сказать, что при такой постановке вопроса почти все современные западноевропейские государства представляют собой «кладбища народов». В Англии, Франции, Германии, Испании и других европейских странах были истреблены или насильственно ассимилированы десятки народов. А немногие выжившие народы (например, баски во Франции и Испании) до сих пор ведут борьбу за свою свободу.

Заметки Кравен о Крыме выполнены в виде обычной для европейцев того времени переписки, которую Элизабет как бы вела с родной сестрой, оставшейся на родине. Живые описания, сделанные ею с натуры, чрезвычайно интересны для историков и этнографов, а также для всех читателей, желающих расширить свое представление об истории Крыма. Талант беллетриста в сочетании с объективным подходом к жизни новых для нее народов, разительно отличающейся от бытия соотечественников миледи, делает ее труд прекрасным историческим источникам.

* * *

Элизабет Кравен. Путешествие в Крым и Константинополь миледи Кравен в 1786 году. — Париж, 1788

Херсон, 12 марта 1786 года.

Перед тем, как ехать в Полтаву, я была вынуждена переставить с полозьев на колеса свою тележку в маленьком городе Сумы...

В Полтаве мне показали то место, где произошла славная битва, которая положила конец успехам и претензиям Карла XII. Помещик Павел Буденко на собственные средства выстроил высокий обелиск там, где произошло это выдающееся событие. В каменный столб замурована медная доска с прекрасной гравюрой, изображающей битву. В Сумах я разговаривала с братом князя Куракина¹ и господином Ланским. Они служат офицерами местного гарнизона. Благодаря им, я получила удобную квартиру для отдыха. Они уговорили какого-то еврея, обладателя только что выстроенного дома, не появляться там вплоть до моего отъезда. Оттепель этой весны наступила так рано, что я была вынуждена два дня ожидать в Сумах, пока мою тележку ставили на колеса. Господин Ланской своей красотой и нежным видом весьма похож на своего двоюродного брата, о котором, если его портрет нарисован беспристрастно, можно сказать, что это просто красавец². Князь Куракин и господин Ланской с нетерпением ожидают, когда, наконец, смогут покинуть этот город, чтобы проявить соответствующую их званию военную доблесть. Они не посещают благородных собраний, достойных их происхождения. В оправдание такого поведения я услышала от них такие описания из жизни местного дворянства, что не могла удержаться от смеха.

В Полтаве барские дворцы отсутствуют. Воспользовавшись гостеприимством своего банкира, я провела много времени на околицах этого города.

В городе Кременчуге обер-комендант женат на весьма приятной особе. Она не только уступила мне свои комнаты, но и угостила вкусным обедом. Князь Потёмкин³ содержит здесь прекрасный дом, который заслуживает всестороннего описания.

Г.А. Потемкин-Таврический

У местного губернатора собрались за столом многочисленные гости, а после обеда их съехалось еще больше, поэтому я захотела как можно скорее покинуть их. Здесь я впервые почувствовала значение моих рекомендаций, — дворяне относились ко мне с большим почтением и вниманием и предоставляли всевозможные услуги. Англичанка, вышедшая замуж за местного российского дворянина, нанесла мне визит вежливости. Зайдя в дом, она сразу же спросила: «Вы действительно англичанка, миледи?» — «Да», — ответила я, улыбнувшись. Кинувшись ко мне на шею, она едва не задушила меня в своих объятиях. «Простите меня. — продолжала она. — Я также родилась в Англии, но с той поры, как выехала оттуда, не имела счастья встретить соотечественников. Я замужняя, имею детей и, по-видимому, никогда более не увижу своей родины».

Все местные дворяне сердечно просили я погостить у них еще несколько дней, но я отвечала, что имею важную цель...

Прибыв в Херсон, я захотела ознакомиться с местной верфью и укреплениями этого города, выполненными по проекту полковника Корсакова⁴. Он оказался молодым, весьма вежливым и любезным мужчиной, офицером гарнизона. Для него нет ничего дороже, чем слава соотечественников, для которых он укрепил этот город. Завтра я опишу местные гулянья.

Ваша покорная сестра. Э. К.

* * *

Херсон, 9 марта 1786 года.

Этот город выстроен на берегу Днепра. В древности его называли Борисфеном. Днепр впадает в Черное море. Для флотской стоянки здешние места не пригодны, поскольку построенное судно приходится тянуть посредством вертлюгов к той части фарватера, которая имеет достаточную глубину для прохода кораблей. Город небольшой, но в нем много недавно построенных из белого камня домов и церквей красивой архитектуры.

На околицах города отсутствуют леса. Корсаков намеревается насадить здесь деревья в большом количестве. В печах местные жители жгут камыш. Из камыша делают также мазанки и плетни. Высокий и крепкий камыш служит убежищем для разных птиц, особенно водоплавающих, которых здесь очень много. Все эти птицы отличаются красивым оперением. Мне кажется, что нет ничего приятнее, чем ловить птиц, плавая на лодке по реке.

Корсаков и капитан Мордвинов⁵, которые учились в Англии, со временем займут достойное место в летописях военного дела России. Капитан — искусный морской офицер — инспектирует построенные на верфи корабли. Должность губернатора занимает господин Репнин⁶. Его жена — молодая и на редкость любезная особа. Я живу в доме греческого архиепископа, который пока еще никем не заселен. Несколько раз я просила, чтобы меня избавили от церемониальных приветствий со стороны часовых, которые стоят у входа в дом. Вряд ли женщине могут быть по нраву такие необычные почести. Однако часовые мне пояснили, что выполняют данный им приказ. Я видела здесь жену консула венского императора. Она ходит в греческом наряде, что, по моему мнению, не совсем прилично для леди.

Д. Доу. Портрет Н.С. Мордвинова. Около 1827 г.

Херсон со временем должен стать городом, украшающим берега Борисфена благодаря широкой торговле, которую можно считать бесценным источником и базой для величия Российской империи. Я не осведомлена в военном деле и поэтому не могу определить, с какой целью производится перестройка местных укреплений. Способности господина Корсакова дают основание считать, что все будет осуществлено наилучшим образом. Мне кажется, что нет лучшей работы для молодого офицера, чем воплощать в жизнь дела, которые содействуют развитию южных провинций и их безопасности на пользу Родине. Через два дня я поеду отсюда и займусь описанием первого же города на моем пути, в котором доведется остановиться и отдохнуть в течение нескольких дней.

Откровенно говоря, у меня в голове теперь порты и топографические планы. Я не оставляю без внимания все, что более или менее интересно. На строительстве укреплений и на работах в поле заняты осужденные преступники. Их цепи вызывают ужас и соболезнование. Я очень удивилась, узнав, что колодников здесь четыре тысячи. По моему мнению, было бы намного более полезным и милосердным принудить их работать, чем держать в тюрьме. Ведь ненужных или, вернее сказать, лишних для общества людей приходится содержать за счет казны, что накладно.

Господин Мордвинов известил меня о том, что фрегат, на котором я отправлюсь в Константинополь, готов взять меня на борт в любой крымской гавани. Графу Войновичу, который является старшим морским начальником в Севастополе, приказано оказывать мне всяческое содействие. Господа Корсаков и Мордвинов похожи на англичан более, чем другие иностранцы. Они также весьма отличаются от своих соотечественников своим поведением. Будьте уверены, сестра моя, что вы одно из наиболее уважаемых мной лиц, заслуживающих уважения и со стороны почтенного общества.

Карасубазар.

Целых два часа я плыла на лодке вниз по Борисфену, а затем высадилась на противоположном берегу реки. Там меня ожидали карета и кони, которые принадлежали командиру казачьего пикета, расположившегося в двух часах езды от реки. Меня привезли к нему домой во время обеда. Из кушаний, которыми меня попотчевали, более всего понравилось свежее масло, сбитое из коровьего молока. От майора, весьма достойного человека, я узнала, что он недавно стал вдовцом.

Низкая болотистая местность не имеет ничего привлекательного для глаза, кроме солдат пикета. Отсюда я поехала перекопской степью, где в эту засушливую пору не растет ничего, кроме высокой и жидкой травы. Вся территория между Херсоном и Кременчугом называется порубежьем, но ей больше всего приличествует название пустыни, потому что нигде там нет ни изб, ни деревьев, за исключением почтовых станций.

Меня особенно радовали встречи с большим количеством огромных диких птиц. Сначала издалека они показались мне похожими на телят. Повсюду были и маленькие птички с голубя, и стайки гусей с коричнево-белым оперением, размером меньше наших. Чем дальше я углублялась в степь, тем реже встречались птицы, которые, очевидно, прятались в камышах.

Перекоп построен на пригорке. Мне показалось, что ров, окружающий его, более способствует взятию крепости врагом, нежели ее защите. Комендант крепости приложил все усилия, чтобы задержать меня хотя бы на несколько часов, но я не имела желания задерживаться, поскольку в крепости не нашла ничего любопытного. Собираясь покинуть перекопскую крепость, я отправила слуг в ближайший татарский поселок за пропуском для проезда. Рассказ лакеев о страхе, который они испытали при встрече с татарами, развлек меня.

Из поселка мой слуга вернулся бледный как смерть от ужаса. Он поведал о том, что видел татарских старшин, которые сидели в кругу и курили трубки. Татары смугловаты и некрасивы.

Я рассмотрела пропуск на турецком или татарском языке. Здесь я видела верблюдов, которые тянули арбу. Татарские жилища навеяли мне неприятные мысли о неопрятности татар, поскольку я не встречала ничего более отталкивающего, нежели этот поселок.

Ширина перешейка от Азовского моря, или вернее, от его залива Сиваш, не более шести миль. Из Крыма можно было бы сделать весьма большой остров. Когда отъезжаешь от Перекопа, повсюду видишь песчаные пригорки вроде прибрежных дюн в Англии. Дерн, который покрывает их, настолько зеленый, что кажется изумрудным. Кони, можно сказать, летели на полном скаку. У почтмейстера на ближайшей почтовой станции не было коней, но вскоре казаки, в обязанности которых входило предоставление заводных коней, привели их. Вдоль дороги вместо обычных верстовых столбов положены камни. Все кони пасутся на придорожных лугах. Если нужно заменить коня, казак берет торбу с овсом и идет к табуну. Кони немедленно окружают его, и он выбирает любого из них.

Почтовые станции размещены в степных татарских поселках. Станцией является обычная для этих жарких местностей хата. Слева от третьей почтовой станции я видела соляные озера прекрасного вида. Перед закатом солнца я проезжала через татарское село. Оно состоит из стоящих кругом нескольких мазанок, не огражденных забором. Стада крупного и мелкого рогатого скота тихо спускались с пригорков в село, где я остановилась. Это напоминало мне идиллию, которой наслаждались наши пращуры в первые дни существования мира. Я приказала поскорее приготовить чай, поскольку торопилась продолжить путешествие.

Хотя карету и большинство вещей мне пришлось оставить в Петербурге, не думайте, что я обходилась без припасов. Металлический чайник, положенный в плетеную корзинку, — первая и главная моя вещь, английское же седло, привязанное к тележке, — вторая. Моей едой в дороге является молоко, в котором иногда развожу шоколад.

Повсюду, где останавливалась, я из любопытства просила отведать воды и находила ее вкус прекрасным. Я уверена, что дельных заместителей у князя Потёмкина очень много, потому что он прекрасно руководит Тавридой и размещенными в ней войсками. А это дает повод для множества злых небылиц, которыми хотят умалить его славу, хотя он имеет на нее полное право, поскольку преумножает владения своей императрицы. Сообщаю также, что до сих пор ничто не мешает мне полагать, что эта страна имеет здоровый климат. Завтра буду иметь

возможность описать свой приезд сюда и то, как меня встречали.

* * *

Карасубазар, 4 апреля 1786 года.

Вчера вечером, приблизительно в половине одиннадцатого, я приказала слугам распрячь коней. У меня, как у путешественницы, возникла проблема, заключающаяся в том, что почтовая станция находилась в грязном татарском селе. Вот почему я не выходила из кареты. Вскоре я получила известие, что меня желает видеть племянник казачьего генерала. Он хотел выразить свое сожаление по поводу моего срочного отъезда из Перекопа и доложить, что ему поручено сопровождать меня. Опустив решетку на правом окне кареты, я увидела двух молодых людей и сказала, что не задерживаю их. После этого офицеры поехали в сопровождении конных отрядов.

Подняв переднюю решетку, чтобы наблюдать рассветом, я вдруг обнаружила, что окружена тридцатью казаками под командованием офицера. Увидев меня, офицер улыбнулся и поклонился, сняв шапку. Казаки что-то пронзительно прокричали и ускакали. Кони, запряженные в телегу, которая стояла моей каретой, быстро пустились вскачь. Оказалось, что казаки не могли понять, как можно спать в крытой карете, поэтому решили, будто я мертва. Вот почему офицер улыбнулся, а казаки закричали, удивившись, что молодая английская княжна жива и здорова. А до того они говорили, что карета везет тело в Карасубазар⁷, чтобы похоронить его там.

Казаки скачут верхом, всегда держа копье в руке острым концом вверх, в то время как татары держат копья наконечником вниз.

Около шести часов поутру я прибыла к татарскому городу Карасубазар, расположенному влево от дороги, и остановилась в губернаторском доме, построенном для отдыха императрицы⁸. Губернатор, генерал Каховский⁹, вместе с братом собрали весь офицерский состав, одетый в мундиры. Уставшая, в чепце, я поднялась на крыльцо к хорошо одетым, в напудренных париках людям. Меня тут же окружила гурьба кавалеров с орденскими знаками, цветными лентами и орденскими цепочками. Такая ситуация напомнила мне традиционные приемы в Сен-Жерменском дворце.

Откланявшись, я легла спать и проснулась лишь около полудня, намереваясь сразу же осмотреть местность. Дом построен возле реки Карасу, что в переводе означает «Черная река». Она обеспечивает водой окрестные поля, окружая весь город. Эта река довольно узкая, быстрая и прозрачная. Прекрасные земли в новой, присоединенной к России стране должны прибавить хорошего настроения императрице.

Мне представили казачьего генерала — мужественного воина с седыми длинными волосами, орденской лентой и бриллиантовой звездой, подаренной ему императрицей. Об этом казачьем начальнике губернатор говорил мне, что приходится лишь сожалеть, что храбрый слуга императрицы стал совсем стар.

Вечером я была на концерте народной музыки, который давал хор певцов. Пение было настолько необычным, что мне весьма затруднительно описать его. Один мужчина стоит в кругу из четырех людей, которые в свою очередь заключены во второй круг, а тот — в третий, с еще большим количеством певцов. Мужчина в центре запевает, затем к нему постепенно присоединяются люди, которые стоят в трех кругах, пока все они не запоют. Они пели громко и долго, пока один из офицеров не остановил их. Странно, что хор поет на несколько голосов. Песни хоть и не меняли тональность, однако весьма примечательны тем, что товарищи первого певца, которые не имели для настройки ничего, кроме слуха, очень чисто поднимали голоса на квинту, благодаря чему концерт казался мне замечательным. Если спросить у любого певца, отчего тот не поет в тон тому, кто стоит впереди, певец не поймет вопроса. В песнях их поется об охоте и войне, прославляется мужество, а потому содержание песен достаточно любопытно. Певцы, простые молодые крестьяне, сначала казались достаточно скромными, но вскоре вошли в такой раж, что мы начали смеяться.

Губернатор не живет в Карасубазаре. Его резиденция находится в Акмечети¹⁰. Сюда он приехал, чтобы встретить меня и организовать мое путешествие по Крыму. Выражение лица у него мечтательное и приятное. Черты лица выдают умного человека. Я слышала, что его чуткое, но строгое отношение к татарам способствует их подчинению их новой власти. В защиту татар следует сказать, что те из них, кто непримиримо отнесся к присяге и принятию российского подданства, ушли на Кавказ. И хоть они уже сожалеют о своем поспешном решении, изменить что-либо поздно.

Территория вблизи города покрыта песчаными холмами, и потому в межгорных долинах сеют пшеницу и разводят виноград, который только и растет в татарских садиках.

Не нахожу нужных слов, чтобы выразить благодарность за то внимание и уважение, которое официальные лица уделяют мне, отвечая на любые мои вопросы.

Сейчас в Карасубазаре находится начальник албанского военного отряда¹¹, хотя его люди живут в Балаклаве — морской гавани. Императрица очень ценит его храбрость. Одежда албанца отличается от казацкой одежды и более похожа на одеяния древних римлян. Через два или три дня напишу Вам о верхнем течении реки Карасу, которую увижу во время поездки к Бахчисараю, ранее являвшемуся столицей ханства¹².

Прощайте. Э. К.

Вчера я ездила осматривать верховье реки, которая течет через каменистое ущелье, окруженное множеством скал. Господин Рибас¹³, егерский майор, красивый и ловкий молодой мужчина, много рассказал мне о реке. Я ехала на смирной белой лошади губернатора. Она хорошо объезжена, но вначале немного противилась мне, поскольку еще не ходила под женским седлом. Никогда ранее я не принимала участия в столь приятном пикнике, где присутствовало около сорока человек. Разнообразного цвета одежда расцветала в зеленеющей луговой траве, придавая здешней местности чрезвычайную привлекательность.

Сначала мы ехали пригорком, а затем были вынуждены спешиться и карабкаться вверх по крутой скале. Ее вершина не так поражает, как Воклюзская скала¹⁴, но по-своему красива и романтична. На второй вершине можно увидеть каменный «зверинец». Возвращаясь с пикника, я отстала от компании, чтобы осмотреть казармы. Любознательность заставила меня осмотреть некоторые казармы, построенные вдоль течения реки.

К губернаторскому дому я возвратилась без особых приключений. Старый казацкий командир выразил свое восхищение тем, как хорошо я сижу в седле и как ловко слезаю с коня. Он поцеловал край моей одежды и сказал что-то непонятное на своем языке. Губернатор объяснил: казачий начальник хвалит меня и считает, что я достойна стать казачкой.

П. Свиньин. Служение дервишей. 1824 г.

После ужина я ездила с губернатором в Карасубазар, где наблюдала учебный бой двух казачьих сотен. Поскольку меня не предупреждали об учении казаков, я очень удивилась, увидев, что казаки, которые мчались по обе стороны от кареты, вдруг бросили стремена, вскочили на седла и помчались с гиканьем. Губернатор, заметив мое удивление, объяснил, что казачий начальник решил нас развлечь. Мы с губернатором вышли из кареты и поднялись на пригорок, с которого был виден иной холм, где рысили казаки. Один казак двигался навстречу отряду и крутился в седле, подавая тем самым товарищам сигнал о приближении врага. Наконец, отряды съехались в полном беспорядке.

Вдруг я услышала крик и пистолетный выстрел. Казаки, которые ехали за первым отрядом, начали перестраиваться, чтобы враги, приближавшиеся со всех сторон, вошли в середину каре. Начался бой, где оба отряда показали храбрость и ловкость. Я видела, как один казак сбросил другого с коня и приготовился раздеть его (казаки, как правило, не убивают пленного врага прежде, чем разденут его, чтобы не измазать одежду кровью). Но вдруг третий казак так сильно ударил победителя, что тот упал на землю и поднял на коня побежденного товарища. Этот третий конник помчался назад вместе с добычей, полученной в бою, держа вражеского коня в поводу. Некоторые казаки спешивались, чтобы сбрасывать врагов с их коней, и все конники то нападали, то скакали прочь.

В бою события развивались так молниеносно, что за изменением ситуации было сложно проследить. Во время боя казаки использовали копья, сабли и пистоли. Мне было очень интересно наблюдать бой казаков, и я попросила губернатора как можно лучше поблагодарить их старшину за это зрелище.

Когда я вернулась в город, меня пригласили в гости к жене татарского аристократа. Кроме меня на этой встрече присутствовали переводчик и двадцатилетний российский дворянин. На голове у татарки была чалма с драгоценными камнями и жемчужинами. Ногти на руках были покрыты красной краской, а лицо набелено. Судя по морщинам, женщине было лет шестьдесят, но мне сказали, что ей только пятьдесят. Вместо женской одежды на ней был турецкий кафтан с жилетом, а вместо пояса — шелковая шаль, расшитая золотом. Хозяйка показала мне рукой на подушки, приглашая сесть. Я заметила, что она очень пристально рассматривала мои перчатки, и потому решила снять их. Татарка подошла ко мне, улыбнулась, взяла за руку и стала подмигивать и кивать головой, показывая этим, что ей очень приятно быть со мной. Она долго приветствовала меня.

Принесли кофе и конфеты с лепестками роз. По совету переводчика я попробовала и то, и другое. По восточному обычаю, если после кушаний подают конфеты, это значит, что пора покинуть дом. В разговоре, который шел через переводчика, не было ничего важного.

Бахчисарай. Ханский дворец. Мечеть Хан-Джами

Дом татарского аристократа — это длинное помещение, где отсутствует какая-либо мебель. Вдоль стен положены большие подушки, на которых мы полулежали. Я поклонилась, выразив благодарность за прием, а татарская аристократка кивнула мне головой. Выезжая из ворот, я увидела женщину, танцующую вместе с маленьким мальчиком. Странный танец мне не понравился, ибо танцовщица хорошо выгибала стан, но не передвигалась.

Потом я пошла к мечети, где богомольцы то отбивали земные поклоны, то поднимались. Поклоны были затяжными, и некоторые люди теряли сознание, после чего их относили по углам мечети. Таким способом религиозные фанатики доказывали свою верность учению пророка. Во время молитвы они часто повторяли слово «Аллах», что означает «Бог». В одном из углов мечети мне показали мужчину, который находился там без еды и питья уже сорок часов. Мусульмане уважают тех, кого вера вдохновляет на длительное воздержание от пищи и воды. Эти верующие иногда оставляют темные углы, выходят в центр мечети начинают отбивать поклоны, после чего теряют сознание. Их относят домой. Религиозный фанатизм вызывает уважение мусульман.

Я возвращалась домой удрученная суевериями и городской грязью. Ведь мечеть внешне непривлекательна, а внутри навевает печаль, хоть и освещена большим количеством лампадок. Минареты, которые играют ту же роль, что и наши колокольни, поражают своей высотой и стройностью.

С вершины минарета призывают мусульман на молитвы. Вместо того чтобы звонить в колокола, как у нас, мусульман призывают на молитву криками. Эти крики достаточно приятны на слух.

Основной товар, который продают на городском рынке, — сафьян разных цветов: желтый, красный, зеленый и голубой. Его можно купить очень дешево. Он мягкий, как атлас. Многочисленные отары овец, что пасутся повсюду, дают дешевую кожу. Здесь продают и прекрасные овчины. Пестрые шкуры ягнят особенно красивы. Чтобы получить такую красоту, забивают беременных овец и вынимают из них ягнят. Блестящие мягкие шкуры напоминают тонкий атлас. На одежду из каракульчи идет множество таких шкур. Ими императрица одаривает послов. Ох, как бы я хотела быть такой богатой, чтобы подарить Вам шубу из каракульчи.

С сердечной благосклонностью, Ваша сестра.

* * *

Бахчисарай, 8 апреля 1786 года.

Приехав сюда, я отобедала у казачьего старшины. Угощали меня по-казацки. Длинный стол был накрыт на тридцать человек. На одном его конце стояли кушанья из свинины, а на другом — из баранины. Середину стола занимали блюдо с сыром и маленькие тарелки с закусками. Повара постарались приготовить кушанья как можно вкуснее. Старший воинский начальник предложил мне отведать что-либо из тридцати сортов вин. Я охотно попробовала три-четыре из них: они мне понравились.

После обеда я опять смотрела учебный бой двух отрядов. Среди казаков было несколько калмыков. Эти люди необычно жестокой внешности. Глаза у них небольшие и запавшие, нос — плоский, лицо — квадратное, желтоватое. Калмыки искусно пускают стрелы. Так, один из них за сто шагов подстрелил гуся, а другой — с пятидесяти шагов разбил яйцо. Молодые казачьи офицеры тоже показали свое искусство стрельбы, но им было далеко до калмыков, которые после этого стали танцевать и петь оригинальные песни.

Бахчисарай. Вход в ханский дворец

Когда казак болеет, он несколько дней пьет только одно лекарство, известное здесь, — кислое молоко.

Я ночевала в доме татарского князька, который теперь принадлежит российскому гарнизону, насчитывающему тысячу двести крепких воинов. В татарском доме обязательно есть комната для приема иностранных гостей. Я приехала в карете губернатора и попрощалась с ним и его свитой, поскольку они отправились в Кафу, иначе — Феодосию. Я надеюсь присоединиться к ним на горе Мангуп. Нас сопровождали только два казака. Губернатор и сам пытался ездить с небольшой свитой, чтобы не раздражать татар.

Бахчисарай. Ханский дворец

Бахчисарай раскинулся на очень крутом горном склоне, и поэтому все время кажется, что вот-вот на него скатятся камни, которые раздавят дома, стоящие в самом низу. За милю от этого места, с левой стороны дороги, я увидела небольшой татарский отряд — сотню конников во главе с каймакамом (так называют первого ханского министра). Кто-то из острословов при мне назвал его «крим-татар», что на английском языке означает «татарские сливки». Я сказала каймакаму о такой созвучности, ему это понравилось.

Каймакам должен был сопровождать нас дальше. Не зная этого, я спросила у губернатора, есть ли здесь российские войска. В ответ услышала, что в городе стоит тысяча русских воинов, татар же здесь живет пять тысяч. С обеих сторон дороги нас приветствовало так много местных жителей, что кажется, вряд ли кто-то из них остался дома. Проходя вдоль толпы, я рассматривала людей. Часть татар стояли, опустив глаза, другие же с интересом осматривали меня и только потом опускали глаза, потому что им не позволяется видеть открытое женское лицо. Третьи же продолжали беззастенчиво рассматривать меня и смеяться.

Бахчисарай. Ханский дворец. Гаремная комната

Здесь торгуют красивыми саблями и ножами. Меня убеждали в том, что они хорошо закалены и не уступают качеством дамасской стали.

Ханский дворец¹⁵ представляет собой нагромождение жилищ, потолки которых подперты деревянными столбами.

Бахчисарай. Ханский дворец. Внутренний дворик

Дворец окрашен и вызолочен довольно странным образом, но приятно для глаз. Своды входных дверей полукруглы. На них большими буквами вьется надпись, которая является главным декором. Мне рассказали, что дворцовые здания частично были разрушены, но губернатор их отстроил и украсил, готовясь к приезду императрицы.

Здешний гарем (обиталище женщин, отделенное от ханских палат и предназначенное для проживания матери, сестер, жен и наложниц хана) — это достаточно большой дом, выше всех других.

Бахчисарай. Мавзолей Деляры Бикеч. XVIII в.

Что мне особенно понравилось, так это комнаты в нижнем этаже дворца: пол в них выложен мраморными плитами, в центре фонтаны, из которых постоянно бьет струя воды. Площадь моей комнаты составляла свыше сорока квадратных футов. Окна в ней расположены в два ряда (друг над другом) с трех сторон, поэтому я не сразу нашла место для постели. Я нигде не видела такого сочетания позолоты, серебра и разных красок, как здесь.

На наш ужин пригласили каймакама и двух знатных татар. Вряд ли возможно найти людей, более простодушных, чем они. Каймакам, бывший первый ханский министр, не имеет никакого понятия о географии: он думает, что Англия и Петербург — это одно и то же. Завтра буду обедать с его сестрой, которая вышла замуж за богатого татарина, взявшего на откуп производство квасцов — одного из видов полезных ископаемых полуострова. Квасцы — это подобные мылу жирные глины, которые используют во время производства кож. Цареградские женщины используют глину как косметическое средство. Меня заверяли, что татарин имеет большие прибыли от продажи квасцов.

Бахчисарай. Дюрбе Ахмед-Бея. XV — начало XVI вв.

Я заинтересовалась куполом, который виден из моего окна, и узнала, что он построен ханом в память о жене-христианке, которую он так нежно любил, что не мог найти утеху после ее смерти. Хан построил этот купол¹⁶, чтобы всегда видеть место упокоения дорогого для него человека. Чувствительность татарского хана доказывает, что он имел сердце, достойное любви подруги-христианки.

На околицах Бахчисарая много полуразвалившихся бань, домов и др. Я была в одной из бань: она круглая, украшенная мрамором и имеет ниши, в которых отдыхали купальщики. Распространенные в Турции и Татарии, эти бани нам мало известны.

Ваша старательная и покорная сестра, Э. К.

P. S. На всем полуострове растет много спаржи и дикого хрена толщиной с ногу и такой крепости и вкуса, которых я до сих пор не ведала.

* * *

Севастополь, 12 апреля 1786 года.

Последнее письмо я послала Вам из Бахчисарая. После этого я остановилась в другом российском укреплении, расположенном в местности, где когда-то стоял город Крым, от которого остались только руины. Генерал Шлихт стоит там с конным полком, занимая одно из зданий, предназначенных для приема императрицы. Этот генерал храбро воевал во время событий в Польше, поэтому императрица пригласила его на российскую службу. Отважный воин показал мне своих лошадей. Из них одна темно-серая, почти золотистая арабская кобылица, прекраснее всех лошадей, которые мне приходилось видеть.

Но вернусь к тому, о чем начала писать — как я обедала у сестры каймакама. Очень красивые гарем министра и дом его деверя построены у подножия горы, которая впечатляет своим видом. Из-под нее бьют несколько источников, водой которых пользуются в домах и в банях этих господ.

От вершины горы вниз идут странные борозды, будто следы от огромных канатов. Татары говорят, что когда-то море, по-видимому, покрывало подножие гор, к вершинам которых канатами привязывали корабли.

Мы обедали в комнатах деверя. Рассматривая эти помещения, я очень удивлялась, почему дом зажиточного татарина такой неубранный и грязный. Жир и мед составляют основу татарского стола. После обеда каймакам пошел через двор и меня пригласили за ним. Во дворе меня встретили четыре женщины и несколько девушек. Потом появилась и сестра каймакама. Платье ее, особенно пас, были прекрасны. Она преподнесла мне большой бокал, в котором помещалось два стакана шербета — невкусного лимонада, а затем нам подали кофе и конфеты. С сестрой каймакама мы общались знаками и хорошо понимали друг друга. Она была еще нестарой и, возможно, красивой, но об этом трудно судить, так как лицо было покрыто гадким лаком, а окрашенные брови соединялись линией через нос.

Мои перчатки вызвали беспокойство и у этой татарки. Заметив это, я сразу же сняла их. Сестра каймакама не была такой любознательной, как жена кадия. Мне показалось, что ее брату нравилось наше взаимопонимание, о чем он свидетельствовал знаками.

Чуфут-Кале. Мавзолей Джанике-ханым

На мне было платье с узорчатым воротником. Я решила, что платье понравилось татарке, но ошиблась, поскольку здесь не ценят ничего, кроме золота, серебра, жемчужин и драгоценных камней. После я узнала, что белье они не носят. Мужские и женские рубашки, которые редко меняют, изготовлены из шелковой ткани или хлопка с шелком. Татары одеваются нарядно. Через несколько минут после госпожи из гарема ко мне вышел ее брат. Он подарил мне вышитый сестрой шелковый платок. Приняв подарок, я попросила каймакама заверить сестру в том, что буду с любовью сохранять его как память. Платок этот из дымки, по краям расшит разноцветным шелком и золотом. Странно, но вышивка выглядит одинаково с обеих сторон платка.

Я посетила Судак, где до сих пор на склонах гор сохранились фундаменты домов, возведенных еще генуэзцами. С вершины горы видно море. У подножия — остатки церкви с гранитной колоннадой. Фундамент церкви слабо укреплен, и от малейшего землетрясения она может упасть в море. По-видимому, этот город был неприступным для любой флотилии. Оценивая остатки крепостных сооружений, я предположила, что они были надежной защитой для местных жителей. Налево от города простирается большая гавань.

На южном берегу полуострова разводят виноград, но повсюду растет и дикий виноград. Сейчас у тамошних жителей мало хороших виноградников и поэтому мало вина. Императрица направила сюда виноградаря-француза, который гонит спирт из спелого винограда. Досадно, что он не учит русских людей выращивать виноград.

Из Судака я направилась к Ак-Мечети, где живет губернатор. Его дом возведен на горе над рекой Салгир. Земля на берегах реки очень плодородна. Дом губернатора добротный, хорошо убранный и нарядный. Красивы и все другие здания и казармы, построенные русскими солдатами.

Инкерман. Свято-Климентовский монастырь. VIII—IX, XIV—XV века

Я видела нескольких охотников с татарскими борзыми — большими и породистыми. Губернатор показал мне чучела птиц, набитых соломой, насекомых и остальную диковину, которую он тщательным образом сохраняет. Он также собрал минералы и образцы других полезных ископаемых Крыма.

Красивая зелень, плодородная земля, виноградники и мягкий климат делают эту страну прекрасной и привлекательной. Здесь меня поразила одна вещь, которую я особенно внимательно рассматривала, — небольшой куст с цветами, что чуть выглядывал из травы. Я спросила о нем и с изумлением узнала, что это персиковое дерево, но его так объедают овцы, что оно превращается в небольшой куст.

Мне было грустно прощаться с губернатором, который, несмотря на значительность своей должности, отнесся ко мне очень хорошо. Он позаботился о том, чтобы мои воспоминания о путешествии приносили мне удовольствие. Не забуду и корректности российских офицеров, которые дали мне карту полуострова с необходимыми для путешествия данными. Сердечно желаю когда-либо в Англии отблагодарить губернатора добром за добро. Он же просил меня доставить в Константинополь бочку вина для российского посла господина Булгакова¹⁷, а также лично принять подарок — упомянутый выше хрен.

В ахтиарской гавани я нашла тридцатишестипушечный фрегат, который под видом купеческого судна должен был доставить меня в Константинополь. Корабль ожидал две недели в полной готовности. Губернатор доставил меня в этот город, описание которого было бы слишком велико для обычного письма. Скажу лишь, что в городе мне отвели отдельный дом. Архитектура и мебель в нем английского стиля и производства. Дом полностью был оборудован для недавно умершего адмирала Мак-Кензи. Сюда я приехала через морской залив на лодке, предоставленной мне графом Войновичем¹⁸. Выйдя из суденышка и ступив берегом три шага, я с радостью услышала английскую речь. Трое мужчин уважительно поклонились и сказали: «Миледи! Мы Ваши соотечественники». В действительности, здесь много моих соотечественников, которые служат лейтенантами российского флота. Дом покойного адмирала расположен прямо на морском берегу, в том месте, где я вышла из лодки. Внешне он красив.

Искренне Ваша, Э. К.

* * *

Уважаемый принц!

Я очень хочу, чтобы Вы попытались представить себе эту местность. Гавань там совсем не похожа на те, которые я видела до сих пор, потому что со всех сторон ее окружает удивительный берег. Пристань для военных кораблей спрятана за двумя такими высокими скалами, что даже самый большой корабль российского флота «Слава Екатерины», который находится здесь на якорной стоянке, не виден. Это потому, что скалы выше флюгера на самой высокой мачте корабля. В том месте так глубоко, что корабельные якоря едва достигают дна. Флот здесь в полной безопасности от врага, поскольку в гавани много заливчиков для стоянок кораблей¹⁹. Двух батарей достаточно для защиты входа в гавань и затопления судов врага, если бы те осмелились зайти сюда.

Командующий этим флотом Григорий Войнович имеет в Инкермане небольшое поместье. Раньше там был большой город, от которого остались только выдолбленные в скалах пещеры²⁰. Здесь есть большая церковь, алтарь и колонны, которые заслуживают описания. Камни, из которых они сложены, белы и похожи на мрамор. Зайдя в церковь по ступеням, я прошла через три больших зала, в которых можно жить. Я, словно трубочист, снизу вошла в это необычное жилье, а вышла на вершине горы. Мне было тяжело бесконечно идти то влево, то вправо через лабиринты залов, а потому я даже представить не могла, что выйду наружу так высоко над входом. Очутившись на горе, я рассматривала удивительный Инкерманский залив Черного моря, который находился на расстоянии двухсот пятидесяти футов ниже меня.

Свято-Георгиевский монастырь Севастополя, (мыс Фиолент). IX век.

Хотя я объездила не весь полуостров, считаю, что уже хорошо знаю его. Я очень хочу, чтобы его населяли такие умелые и работящие люди, которые бы смогли возродить его торговую славу и принести ему все те плоды, которые может дать человеческий труд. Любое разумное существо, которому природа подарила прекрасные способности и страсть к труду, не может, уважаемый принц, не пожелать развивать все, что предоставлено природой. Сознаюсь, что хотела бы, чтоб англичане выстроили здесь свои фабрики, подобные отечественным предприятиям. Они обогатили бы эту страну, создав условия для богатой и безопасной торговли, научили бы греков, которые теснятся на островах, работоспособности и честности, вывели бы турок из состояния беспечности и мотовства и показали бы безопасные пути для торговых кораблей к берегам нашего острова сквозь архипелаг средиземноморских островов. Это желание — не мечта или сладкое воображение поэта, а глубокое убеждение женщины, которая считает единым весь род человеческий и поэтому путешествует во имя общего благосостояния, искоренения несправедливости, чванства и жадности. У меня много карт этой земли, тщательным образом нарисованных тушью, и я надеюсь показать их Вам при первом же свидании. Заканчиваю письмо выражением удовольствия оттого, что называюсь Вашей покорной сестрой.

Э. К.

* * *

Позавчера ездили на прогулку по прекрасной долине, которую называют Байдары. После того как, я часть пути по горам проехала в карете, граф Войнович сказал мне, что до цели еще двадцать пять верст, и предложил пересесть на казачьих коней, которые были с нами. Но я не предполагала такую возможность и не взяла своего английского седла. Я сказала графу, что не могу сидеть в седле по-мужски, особенно если речь идет о казацком седле, поэтому мы были вынуждены вернуться в Севастополь.

Вчера мы опять поехали к Байдарской долине. В том месте, где накануне мы оставляли свои кареты, я приказала оседлать своим английским седлом большого казацкого коня. Проехав по прекрасным горам двенадцать миль, мы увидели с правой стороны маленькую прекрасную долину. Пересекши ее и густой лес, мы достигли Байдарской долины. Она расположена в таком месте, где трудолюбивые люди могут наслаждаться всеми прелестями жизни. На полянах долины можно выпасать стада крупного рогатого скота, а на склонах гор — отары овец. Из долины взору кажется, что горы слева не такие высокие и не так усыпаны валунами, как те, что виднелись вдали. Эти возвышенности продолжают линию гор, которые начинаются возле Судака. Никто не поверит, что во время прогулки по долине, расположенной неподалеку от моря, на разбросанных везде каменных глыбах можно увидеть дикий виноград, гранатовые деревья и разные кусты. Мы со спутниками взошли на пригорок посредине долины и присели на землю, наслаждаясь прекрасными пейзажами.

В. Пассек. Вид Байдарской долины в Крыму. 1836 г.

Протяженность долины свыше шести миль. Она широкая и имеет овальную форму. Долину пересекают две или три реки, а в каждом селе течет чистый родничок. Албанский полковник, которого я видела в Карасубазаре, приехал сюда со своим сыном. Эта встреча произвела на меня неизгладимое впечатление. Отец с сыном приблизились и слезли с коней. Сначала я взглянула на сына. Этот высокий для своих тринадцати лет парень носит каску и кольчугу с золотыми пластинами на груди, которые похожи на древнеримские латы. Хотя встреча была неожиданной, я сразу же узнала их. Всадники подошли к нам, держа коней за уздечки, и пригласили к себе на обед в Балаклаву. Я приняла приглашение. Если бы мне не надо было выезжать отсюда морем, я попросила бы казака продать мне прекрасного, легко и быстро бегущего его коня, на котором мне пришлось несколько раз ожидать отставших спутников.

Казаки чрезвычайно ценят своих коней и горды тем, что прусский король, Ваш дядя, не ездил на каком-либо ином коне, кроме дончака. Казак, который дал мне своего коня, так радовался, наблюдая, как он скачет подо мной, что и мне было приятно. Мы поехали налево, по направлению к дому полковника, и когда объезжали подножие красивых покатых пригорков, увидели Балаклавский залив.

О. Раффе. Вид Балаклавы. 1841 г.

Албанский командир выстроил свой полк под горой на берегу моря прямо у собственного дома. Тот, кто наблюдал когда-либо за учениями регулярной армии, не может представить себе ничего более странного, нежели этот албанский полк. Ружья у солдат разного производства; одеты они кто во что горазд. Восточные и итальянские сабли и пистолеты удивительного вида засунуты за пояса. Одни воины были в шляпах, другие — в шапках, третьи — в касках. Григорий Гапонов, их полковник, просил передать мне, что его солдаты внимательные, ловкие, изобретательные и храбрые люди. Тамошний пост военачальника очень важен, и поэтому Григорий был назначен сюда как храбрый и умелый командир. Его албанцы носят коротенькие куртки с двумя, тремя или четырьмя рядами пуговиц, переплетенных шнурами. Это украшение они любят, и оно им к лицу.

Жена полковника и другие дамы встретили меня у входа и завели в дом, где мы разговаривали через переводчика. В гавани стояло несколько турецких кораблей, а берег напротив их был заставлен рогатками, за которые никому не позволялось заходить. Турки привезли на продажу апельсины, и местное население остерегалось, не прихватили ли они с собой еще и чуму. Туркам позволялось выйти на берег, оставить в одном месте апельсины и вести торги, переговариваясь с покупателями на определенном расстоянии.

Балаклава. Развалины крепости Чембало

На обеде присутствовали тридцать человек. После него я вернулась в Севастополь. В гавани стояли небольшие суда для перевозки людей, которые я называю утлыми челноками, хоть меня и заверили, что перевозить на них людей безопасно, поскольку такие лодки, узкие и длинные, устойчивы на ходу. Фрегат, подготовленный для моего путешествия, мне понравился. Ни один из трех морских офицеров, которые поведут его к Константинополю, никогда еще в этом городе не бывал. Судно наше пойдет как купеческое, так как, согласно договору Порты с Россией, вход в Константинопольский пролив разрешен только торговым судам, а военные такого права не имеют.

На судне шкипер из греков. Он хорошо проведет его, если на то будет Божья воля. Меня заверяли, что до цели двое суток ходу, но я сказала своим товарищам по плаванию, что, по моим расчетам, идти туда семь суток. Я назвала этот срок, предчувствуя возможный горький исход путешествия. Иначе говоря, себе я назначила продолжительность перехода по морю втрое больше обычной. Заверяю Вас, что в будущем не стану обманывать себя, как это было до сих пор, поскольку мой характер вынуждает меня особым образом смотреть на жизнь.

Балаклава. Вид на крепость Чембало. XV век

Следующее письмо вы получите с берегов Цареградского пролива, и, надеюсь, оно сможет развеселить Вас. Как там, так и везде нахожусь с уважением к Вам. Ваша сестра.

Э. К.

Примечания

1. Речь идет о Куракине Алексее Борисовиче (1759—1829) — князе, с 1793 года — камергере, с 1796 по 1798-й год — генерал-прокуроре, с 1802 по 1807 год — генерал-губернаторе Малороссии, с 1807 по 1811 год — министре внутренних дел.

2. Ланской Александр Дмитриевич (1754—1784), будучи адъютантом Г.О. Потёмкина, в 1779 году стал фаворитом Екатерины II.

3. Потёмкин Григорий Александрович (1739—1791) — государственный и военный деятель, Генерал-фельдмаршал, Князь Таврический — с 1784 года, фаворит и ближайший помощник Екатерины II с 1774 года. Он был главнокомандующим российской армией в русско-турецкой войне 1787—1791 годов.

4. Корсаков Николай Иванович (1749—1788) — инженер водных путей сообщения, бригадир, принимал участие в русско-турецкой войне 1787—1791 годах. Известен как лучший военный инженер российской армии. Корсаков строил набережную реки Фонтанки в Санкт-Петербурге, прокладывал дороги и выбирал места для строительства городов на юге Малороссии.

5. Мордвинов Николай Семенович (1754—1840) — адмирал, выдающийся политический деятель конца XVIII — первой половины XIX в. Двадцати лет приступил к морской службе гардемарином. В 1774 году его послали в Англию для подготовки к морской службе. По предложению Г.О. Потёмкина, капитан 1-го ранга Мордвинов был избран членом Адмиралтейского управления Черноморского флота, основанного в 1783 году в Херсоне. Активно участвовал в войне с Турцией, за что его наградили орденами.

6. Надо полагать, речь идет о Репнине Николае Васильевиче (1734—1801) — князе, генерал-фельдмаршале (с 1796 года) и дипломате. В 1762—1763 годах был посланником России в Прусском королевстве, в 1763—1768 годах — в Польше, где подписал Варшавский договор 1768 года. Он также принимал участие в русско-турецких войнах и подписании мирных соглашений 1774 и 1791 годов. Выполнял обязанности посла в Турции в 1775—1776 годах.

7. В настоящее время — город Белогорск.

8. Екатерина II приезжала в Крым в 1787 году. Ее сопровождали австрийский император, английский и французский послы и огромная свита во главе с Г.А. Потёмкиным.

9. Каховский Михаил Васильевич (1734—1800) — генерал от инфантерии. Принимал участие в Семилетней войне, русско-турецкой войне 1768—1774 годов. С 1779 года выполнял обязанности члена Военной коллегии, президентом которой был Г.А. Потёмкин. В 1791 году Каховский возглавлял украинскую армию.

10. В настоящее время — город Симферополь.

11. В то время в Российской империи албанцами называли греков, которые несли службу в российском флоте в качестве корсаров, самостоятельно нападавших на турецкие торговые суда во время ведения военных действий.

12. Еще в XV веке в тогдашнем предместье Бахчисарая — Салачике, вблизи крепости беев Яшлавских, которую именовали Кырк-Ер (Чуфут-Кале), были построены ханский дворец, а также мечеть, баня и мавзолей. История Бахчисарая начиналась именно там.

13. Рибас Хосе де [Дерибас Иосиф Михайлович] (17491800) — испанец, родился в Неаполе. В 1772 году поступил на российскую службу и был послан графом А.Г. Орловым из итальянского города Ливорно в столицу Российской империи, чтобы сообщить императрице Екатерине о появлении там «претендентки» на российский престол княжны Таракановой. Принимал участие в русско-турецкой войне 1787—1791 годов, во время которой отличился при штурме Измаила. В 1793 году Дерибас руководил строительством одесского порта; в 1794—1797 годах принимал участие в строительстве Одессы, где в его честь была названа улица (Дерибасовская). X. де Рибас был известен как очень завистливый и коварный интриган.

14. Воклюз — департамент Южной Франции.

15. Ханский дворец был перенесен в центр Бахчисарая из предместья Салачик ханом Менгли-Гиреем II (умер в 1514 году) в начале XVI века. Дворец очень пострадал во время русско-турецких войн в 1738 и 1771 г. Потом его многократно реставрировали и перестраивали, особенно в канун приезда Екатерины II в Крым (1786—1787 годы). К тому же все эти строительные проекты осуществлялись каждый раз по-новому.

16. Такого рода архитектурные сооружения именуются дюрбе.

17. Булгаков Яков Иванович — талантливый российский дипломат, который внес большой вклад в развитие русско-турецких межгосударственных отношений.

18. Войнович Марк — российский военный деятель, серб по происхождению, который стал добровольно служить в российском флоте.

19. Официальная дата создания Черноморского флота России — 2 мая 1783 года. До той поры российский флот вел боевые действия на море, но не базировался на его берегах. В 1783 году в Ахтиарскую (позже — Севастопольскую) бухту прибыл отряд из одиннадцати кораблей азовской флотилии. С 1785 года действовал утвержденный Екатериной II первый штат флота (12 линейных судов, 20 фрегатов, 5 шхун, 23 транспортных корабля). Флот имел на бортах военных судов тринадцать тысяч человек личного состава.

20. Так называемое иконоборческое движение, которое имело место в Византии в течение VIII—IX вв., привело к массовой эмиграции греческих монахов, одна из волн которой достигла Крыма. Здесь в конце VIII века победили иконопочитатели и возник ряд пещерных монастырей в северо-западном районе. Среди них выделялся Инкерманский (тогда — Каламитский) монастырь. Помещения в скале, которые описывает автор, являются лишь дополнением к главной, наземной части сооружения, к сожалению, не сохранившейся.