В. Орлов¹. «Последние бои дроздовцев»²

Сосредоточив в десятых числах октября на Крымском фронте против Русской Армии, по своей численности в то время едва доходившей до тридцати тысяч штыков и сабель, пять советских армий (1-я Конная Буденного, 2-я Конная Миронова, 4-я — Лазаревича, 6-я — Корка, 13-я — Уборевича, в составе 13 стрелковых дивизий, 2 отдельных стрелковых бригад, 10 кавдивизий и 2 отдельных кавбригад, общей численностью в 103 500 штыков, 33 700 шашек при 527 орудиях, 2660 пулеметах, 17 бронепоездах, 31. бронемашине, 29 аэропланах и 6 аэростатах), командование Южного фронта ставит им задачу перейти в общее наступление, «во что бы то ни стало не допустить отхода белых в Крым и согласованным концентрическим ударом уничтожить их главные силы, группирующиеся к северу и северо-востоку от перешейков, отрезать им пути отхода и стремиться на плечах отступивших овладеть перешейками». В частности, 1-й конной армии (14 000 сабель, 2600 штыков) было приказано закончить в ночь с 14-го на 15 октября переправу через Днепр у Каховки и стремительным маршем 16 октября выйти на фронт Аскания-Нова — Громовка, отрезать белых от перешейков и решительным наступлением с юга на Агайман — Серагозы (в районе Торгаевка — Серагозы сосредоточивалась ударная группа генерала Кутепова), «совместно с 4-й и 2-й конной советскими армиями окружить и уничтожить главные силы белых, имея в виду в случае необходимости ударом на Чаплинку оказать содействие коннице 6-й армии в разгроме тыла белых». Особо выделенным боковым отрядом было приказано перехватить железную дорогу в районе станции Ново-Алексеевка.

15 октября 1-я и 2-я конные и 6-я советские армии уже имели на левом берегу Днепра почти все свои части и, развивая 16 октября, согласно директиве, наступление, почти повсюду за исключением 1-й конармии, глубоко проникшей в наш тыл, находились в тесном соприкосновении с отходящими под их натиском нашими частями. К вечеру главные силы 6-й советской армии, оттеснив 2-й корпус генерала Витковского, подходили уже к району Перекопа. 1-я конная армия вышла в район Аскания-Нова — Громовка, ее левофланговые дивизии были в районе Агайман — Ново-Успенская в десяти — пятнадцати километрах от ударной группы генерала Кутепова. 2-я конная армия вела бои в районе Верхний Рогачик — Белозерка. 6-я советская армия продвигалась к станции Федоровка. 13-я советская армия главными силами выходила на фронт Федоровка — Мелитополь.

Считая маневр удавшимся, красное командование ход действий намеченной операции оценило положительно и, ошибочно полагая, что «разгром главных сил Врангеля вполне определился», подтвердило всем армиям прежние задачи, а 1-й конной приказало ударить вместо Серагоз на Сальково, т. е. вместо севера на юго-восток и восток. Этим предполагалось окончательно отрезать возможность отхода наших частей в Крым через остававшийся единственно свободным путь по узкому Чонгарскому перешейку. С утра 17 октября 1-я конная армия своими правофланговыми частями — 4-й, 14-й кавдивизиями и особой кавбригадой — двинулась дальше на восток; к вечеру 4-я кавдивизия захватила район станции Ново-Алексеевка, Сальково и Геническ и перерезала сообщение с Крымом. 14-я кавдивизия сосредоточилась в селе Рождественском, а особая кавбригада со штабом армии в селе Отрада, в 8 верстах западнее.

Между тем ударная группа генерала Кутепова не сталкивалась еще до этого дня с красными и, имея уже на путях сообщения со своими базами конницу противника, только приступала с утра 17 октября к выполнению намеченного Главнокомандующим плана. Не приходится поэтому удивляться, если последующие события для красных сложились в достаточной мере неожиданно, ибо с утра 17 октября на левом фланге армии Буденного создалось положение, которое предопределило дальнейший исход операций, по словам советских исследователей, закончившихся «неуспехом» конармии и ее «тактическим поражением». Один из них указывает даже, что в этот день «обстановка настолько уже изменилась, что едва ли было возможно из того положения, в котором конармия оказалась после своего перехода, что-нибудь предпринять, чтобы избежать катастрофы».

Выдвинутые из резерва Главнокомандующего Конный корпус генерала Барбовича, Дроздовская дивизия, составлявшая остов боевого фронта ударной группы генерала Кутепова, и Терско-Астраханская конная бригада ввязывались с этого дня в бой с главными силами красных.

В 23 часа 16 октября Дроздовская дивизия и Терско-Астраханская бригада выступили двумя колоннами из Рубановки, где они согласно приказу сосредоточились после полудня, и двинулись на юг — на Вознесенку, с целью атаковать ее одновременно с северо-запада и востока. Вознесенку занимали 3-й Латышский стрелковый полк и части 6-й кавдивизии т. Городовикова, составлявшие заслон 1-й Конной армии Буденного. Мороз доходил до 14 градусов Реомюра, и недостаточно обмундированные войска страдали от холода. Во время минутных остановок на ночном марше по колоннам зажигались костры из сухой полевой травы, несмотря на запрещение это делать, чтобы не обнаруживать движения.

Перед нашим выдвижением из Рубановки последняя была атакована с севера пешими красными частями, приданными 2-й конной армии, но 2-м батальоном 2-го Дроздовского полка атака была отбита. На рассвете 17 октября колонны подошли к Вознесенке, выбить красных из которой было приказано батальонам 1-го и 3-го Дроздовских полков. Атака была столь стремительна, что под конец боя, продолжавшегося менее 2 часов, части 3-го полка обстреляли цепи 1-го, уже ворвавшегося в село. Красная конница и пехота были отброшены и в беспорядке отскочили на запад.

После трехчасового отдыха движение возобновилось снова двумя колоннами на Агайман, занятый 11-й кавдивизией 1-й Конной армии. Красные вели все время параллельное преследование, причем все их попытки к более энергичной атаке дроздовцев во время движения пресекались в корне интенсивным огнем, даже без развертывания шедших в колонне частей. В сумерках в районе Ново-Репьевки недалеко от Агаймана красные перерезали было колонне путь и одновременно атаковали ее справа и сзади, но сосредоточенным огнем были рассеяны впереди, сброшены с нашего пути и отброшены справа и у хвоста колонны. В 19 часов в Агаймане, занятом незадолго перед тем Конным корпусом генерала Барбовича после горячего боя с красной конницей, соединилась вся ударная группа генерала Кутепова. 6-я и 11-я кавдивизии армии Буденного вместе с приданными ей пехотными частями, по советским свидетельствам, были отброшены в этот день «в беспорядке частью на запад, частью на юг». Связь со штабом армии у этих красных дивизий была утеряна.

Утром 18 октября ударная группа двинулась из Агаймана на Рождественское — Отрада, имея Дроздовскую дивизию в левой восточной колонне. Мороз ночью достигал 20 градусов по Реомюру. Люди кутались во все, что попадалось под руку, некоторые набивали под рубаху солому. Почти с момента начала движения во фланг Дроздовской дивизии стали наступать конные части Буденного. Несколько позже на помощь красной коннице подтянулась и внушительная численно пехота. Лавы и цепи противника неотступно двигались по пятам и висели на фланге колонны, все время наседая на нее.

Около 16 часов шедший в голове 2-й полк генерала Харжевского вступил в бой у Отрады с особой кавалерийской бригадой, занимавшей село вместе с полевым штабом 1-й Конной армии, при которой находились Буденный и Ворошилов. 2-й конный Дроздовский полк полковника Хабалова почти сразу же ворвался в село через его восточную окраину. Не больше чем через полчаса красная конница вместе со штабом конной армии в полном беспорядке скакала по лощине из Отрады на Ново-Троицкое под исключительным по интенсивности огнем, который удалось сосредоточить и развить Дроздовской артиллерии. Наши пешие части, стараясь бегом выскочить наперерез красной коннице, покрывали ее ружейными залпами. В Отраде Дроздовский конный полк захватил полностью хор конных трубачей армии Буденного вместе с перевитыми красными лентами серебряными трубами и одного из чинов штаба. Этот бой едва не закончил карьеру нынешних красных маршалов. По нескольким советским описаниям устанавливается, что т. Буденному пришлось скакать «по задворкам села», а Ворошилова спасла бурка, в которой «запуталась пика белого кавалериста».

Почти одновременно с нашей атакой Отрады разыгрался бой и у шедшего в арьергарде дивизии 1-го Дроздовского полка, который был атакован со стороны села Рождественского 14-й кавдивизией армии Буденного. Присутствовавший при отражении этой атаки генерал Кутепов сказал командиру полка генералу Чеснокову, что «никогда не видел раньше, чтобы пехота встречала кавалерийскую атаку с песнями и так спокойно, как на маневрах».

Уже в темноте вся ударная группа снова собралась в Отраде, мест для размещения в которой для подошедших частей не хватало. К наступлению ночи противники располагались: в селе Ново-Троицком и его районе — штаб конной армии и почти все ее части вместе с 4-й кавдивизией, выбитой из района Ново-Алексеевка — Сальниково — Геническ частями 2-й армии генерала Абрамова (3-й Донской дивизией генерала Гусельщикова, которой был придан 1-й взвод 3-й Дроздовской батареи, частями 7-й пехотной дивизии III корпуса генерала Скалона и Кубанским пластунским батальоном), в 8 верстах восточнее в селе Отрада ударная группа генерала Кутепова; в 7—8 верстах еще восточнее по той же линии в селе Рождественском 14-я кавдивизия красных. Таким образом, части конармии оказывались разделенными нашей ударной группой. Пока командование 14-й кавдивизии, учитывая опасность для нее ночевки в Рождественском, обдумывало план соединения дивизии с остальными частями конармии, корниловцы по приказу генерала Кутепова ночью атаковали село и выбили оттуда красных, после чего конный корпус вместе с Корниловской дивизией заночевал в Рождественском. В результате боев 17 и 18 октября главные силы конной армии Буденного, долженствовавшие разбить нашу ударную группу и закрыть возможность отхода почти всех сил Русской Армии в Крым, были сброшены с пути движения группы генерала Кутепова, причем управление красной конницей нередко нарушалось, а некоторые ее части были при этом весьма сильно потрепаны. Так 1-я бригада 11-й и 3-я бригада 6-й кавдивизии утеряли связь со штабом армии вечером 17-го при беспорядочном отходе и оказались ночью в Ново-Троицком, т. е. в 30 верстах южнее места боя. 2-я и 3-я бригады 14-й кавдивизии, потеряв связь со штадивом вечером 18 октября, попали в Ново-Троицкое лишь 19 октября, а 1-я бригада той же дивизии соединилась с ними только 20-го.

Говоря о примерах массирования артиллерийского огня в период Гражданской войны и удачного его использования, советский военный исследователь В. Триандафилов приводит действия ударной группы генерала Кутепова при ее движении к перешейкам из Агаймана, когда, по его словам, «была использована вся мощь наличной артиллерии», и указывает, что «огневая линия, которую удалось создать белым при этом отступлении, оказалась для красной конницы непреодолимой». По словам того же автора, к концу дня 18 октября белые уже «расчистили себе дорогу в Крым, разбив и отбросив в район Ново-Троицкого все части 1-й конармии».

Весь день 19 октября ударной группе генерала Кутепова было приказано задерживать в районе Александровка — Отрада — Рождественское конармию Буденного, сосредоточившуюся полностью на этом участке, и тем дать возможность остальным частям Русской Армии совершить спокойно их дальнейший отход, по приказу, в Крым. Первые два села обороняла Дроздовская дивизия, а третье — конный корпус генерала Барбовича и Корниловская дивизия.

С рассвета начались атаки красной конницы на всем протяжении указанного фронта; вся конная масса Буденного была в движении, стремясь охватить нас со всех сторон и замкнуть кольцо окружения. Дроздовской дивизии пришлось отбиваться с севера, с юга и с запада; защищенным оставалось только восточное направление на Рождественское, где доблестно вели бой, переходивший неоднократно в конные атаки, Конный корпус генерала Барбовича и корниловцы. Волны красных всадников встречались нашим беглым артиллерийским огнем, пачками пулеметного огня и залпами пехоты. Мало кто из рядовых бойцов, участвовавших в этом сражении, мог представить себе, что делается у непосредственных соседей справа и слева, так как ничего, кроме вихря огня и грохота разрывов и выстрелов на собственном участке, слышно не было. Одну из первых и наиболее мощных атак на северную окраину Отрады приняли на себя части 1-го и 3-го полков, в передовых рядах которых находился начальник дивизии генерала Туркул. По его приказу наши части встретили эту атаку сначала полной тишиной и прекращением огня, и только когда красная конница была уже близко, генерал Туркул сам подал команду «Огонь!». С огромными потерями отхлынула эта начальная волна красных. Пулеметы капитана Трофимова³ останавливали все живое в поле перед околицей села. Был момент, когда красные около 11 часов дня врывались уже было на левом фланге через кладбища в Александровку, угрожая этим и Отраде с тыла. За эту попытку командир особой кавбригады т. Колпаков, скакавший во главе эскадронов уже по улице селения, заплатил своей жизнью.

На мерзлой земле перед селениями после каждой из атак, а они следовали с промежутками примерно в 1—1½ часа, оставались лежать убитые и раненые люди и лошади. По полю бродили и носились кони, потерявшие своих седоков. До самого вечера продолжались атаки конницы, сопровождавшиеся интенсивной артиллерийской подготовкой, но успеха Буденному достигнуть не удалось. Фронт Александровка — Отрада — Рождественское полностью оставался в руках нашей ударной группы. Из захваченной у красного ординарца копии донесения Буденного выяснилось, что он просит на 20 октября отдыха-дневки для приведения своих частей в порядок и ссылается на то, что они прямо подавлены огнем и стойкостью сопротивления белых и понесли громадные потери вообще и в частности в высшем командном составе. За последние бои были убиты: начальник 2-й кавдивизии т. Морозов, комиссар той же дивизии т. Бахтуров, тяжело ранен и с трудом был вынесен с поля боя начальник 4-й кавдивизии т. Тимошенко, убит командир особой конной бригады т. Колпаков и многие другие чины командного состава. Командюж Фрунзе доносил главкому Каменеву следующее: «Поражаюсь величайшей энергии сопротивления, которую оказал противник. Он дрался так яростно и так упорно, как, несомненно, не могла бы драться никакая другая армия».

Казалось, что успех сражения склоняется в нашу пользу, и в боевых частях на фронте уже ожидали получения приказа об обратном движении на следующий день на север для преследования армии Буденного, как отмечено в сохранившихся боевых записях вечером 19 октября 1920 года у автора этих строк. Но подтягивавшиеся со всех сторон к полю сражения свежие красные части создавали слишком неравные условия борьбы у самых перешейков, несмотря на одержанный над армией Буденного успех, и утром 20 октября ударной группе генерала Кутепова было приказано перейти к станции Сальково. Констатируя, что красные превышали нас численно более чем в четыре раза, советские источники отмечают, что «такого превосходства сил за все время Гражданской войны Красная армия не имела ни на одном из фронтов, ни в одной операции».

Отойдя с боями к Сальково и пропустив через себя отходившие в Крым все наши войска, Дроздовская дивизия заняла фронт севернее перешейка с целью временно на этой линии задержать противника и тем обеспечить возможность медленной переправы наших частей по Чонгарскому мосту на полуостров. Атаковавшие нас в 22 часа 30-я стрелковая дивизия 4-й советской армии и 6-я кавдивизия армии Буденного потеснили было наше расположение, но были остановлены и дальше в эту ночь продвинуться не смогли.

Сражение в Северной Таврии закончилось. Несмотря на прорыв всей конной армии красных в наш глубокий тыл, окружение ударной группы генерала Кутепова значительно численно превосходившими ее войсками, красные не смогли путем боя парализовать волю к сопротивлению наших войск. Их хорошие качества и соблюдение военных принципов дало нашему командованию возможность парировать незначительными частями действия многочисленных красных армий и сосредоточенным кулаком пробиться в Крым, нанеся поражение конной армии Буденного. План красного командования выполнен не был, ему не удалось добиться ни уничтожения живой силы противника в Северной Таврии, ни занятия «с налета» перешейков, при последовавших штурмах которых были уложены десятки тысяч красноармейцев, погибших за чуждые им и попираемые теперь всем русским народом цели.

Начались непрерывные атаки наших укрепленных позиций. На смену разбитым атакующим красным дивизиям и полкам выдвигались новые из глубоко эшелонированных резервов. Бои по количеству введенной в дело артиллерии напоминали самую напряженную борьбу за укрепленную полосу на фронтах мировой войны. Предел сопротивляемости белых частей и человеческих сил был уже превзойден. Обойденные по замерзшему Сивашу через Литовский полуостров наши части после неудавшейся контратаки в ночь с 26-го на 27 октября оставляют Турецкий вал у Перекопа и отходят на последнюю линию Юшуньских позиций. Дроздовские полки в боях теряют большинство командного состава. Заболевшего тифом начальника дивизии генерала Туркула увозят без сознания в лазарет. Командование дивизией принял генерал Харжевский.

И вот наступило роковое 29 октября. На рассвете — немного раз после этого нам уже оставалось встречать восход солнца на родной земле — переброшенная с Юшуни в район Карповой Балки Дроздовская дивизия вместе с приданными ей частями генерала Андгуладзе была двинута в свою последнюю контратаку. Предполагалось прорвать фронт красных, с тем чтобы бросить нашу конницу в тыл всей Юшуньской группы противника. Казавшееся почти невозможным для наших сил приказание было выполнено. Удар был так силен и стремителен, что красные цепи, сбивая друг друга, отхлынули назад, отставив в наших руках орудия и свыше 1000 пленных. Фронт был прорван, и 3-й батальон 1-го Дроздовского полка подходил уже к Карповой Балке... Но в образовавшийся прорыв не влились те наши части, которые должны были быть брошены в тыл атакующим Юшунь красным, ибо к этому моменту вопрос об эвакуации Крыма был уже решен. «Получалось необычайно сложное положение, — говорит красный начдив Голубев, — когда противники, одержав крупные успехи на разных направлениях, взаимно угрожали тылам друг друга. Трудно сказать, чем это могло бы кончиться...» Описывая этот же бой, В. Триандафилов говорит, что «около 11 часов положение сложилось настолько критически, что было опасение, что конница генерала Барбовича прорвется на Армянск в тыл всей 6-й армии. Введением в дело последних резервов положение здесь было спасено».

Оставшиеся без поддержки и сжатые с двух сторон подошедшими резервами красных, дроздовцы принуждены были отойти в исходное положение. Последняя атака Дроздовской дивизии захлебнулась не по ее вине. Полки вынесли из огня своих убитых и раненых. Их было больше, чем оставшихся в строю... по полученному в 17 часов на боевых линиях приказу Дроздовские части оторвались от противника и двинулись с фронта в назначенный им для погрузки Севастопольский порт.

Начиналась суровая жизнь изгнания, и здесь дроздовцы дали ряд примеров сплоченности, энергии и запечатлели новыми жертвами верность Белой Идее.

Примечания

1. Орлов Василий Иванович. Штабс-капитан. Во ВСЮР и Русской Армии в дроздовских частях до эвакуации Крыма. Галлиполиец. Осенью 1925 г. в составе Дроздовского полка в Болгарии.

2. Впервые опубликовано: Галлиполийский вестник. 1938. 10 марта. № 57.

3. Трофимов Павел Михайлович, р. 2 сентября 1894 г. в Сенно Могилевской губ. Сын нотариуса. Виленская гимназия (1913), Петроградский политехнический институт (не окончил), Киевское военное училище (1916). Офицер 14-го стрелкового полка. Участник похода Яссы — Дон. В Добровольческой армии, ВСЮР и Русской Армии в 1-м Дроздовском полку, в июле 1919 г. капитан, начальник пулеметной команды, с августа 1920 г. командир пулеметной роты и командир батальона до эвакуации Крыма. Капитан. Неоднократно ранен. Орд. Св. Николая Чудотворца. Галлиполиец. В эмиграции в Болгарии, с 1923 г. в Чехословакии, окончил институт, председатель Общества Галлиполийцев в Праге. Участник боевой организации Кутепова. Погиб в декабре 1929 г. в СССР.