Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

Каждый посетитель ялтинского зоопарка «Сказка» может покормить любое животное. Специальные корма продаются при входе. Этот же зоопарк — один из немногих, где животные размножаются благодаря хорошим условиям содержания.

На правах рекламы:

Серебрение лепнины — серебрение лепнины (senatdekor.ru)

Главная страница » Библиотека » С.В. Волков. «Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма»

А. Слизской1. «Великий исход»2

Последний день... Через несколько часов мы должны будем покинуть последний клочок Русской Земли. Надолго ли? Все это дошло окончательно до сознания только вчера в Симферополе, когда прочел приказ генерала Врангеля о том, что мы уходим куда-то в чужие страны, в неизвестность, что желающие могут оставаться в Крыму... Однако почувствовать сердцем весь трагический смысл этих слов я еще не мог. Это пришло гораздо, гораздо позднее, когда ослабела надежда на возвращение в Россию, когда стало ясно, что все это надолго, может быть, навсегда! А пока сосредоточить на этом мысль было трудно: заботы на первом месте.

Последнее время я временно замещал должность прокурора суда 1-го армейского корпуса: прокурор, после возвращения из Северной Таврии, уехал в командировку и где-то застрял. Ночью в Симферополе, во время короткой остановки, я прочел команде приказ Главнокомандующего. Писаря и вестовые молча выслушали приказ, но мне показалось, что содержание приказа им было уже знакомо. Желающих остаться в Крыму не оказалось.

Ночь сырая, но не холодная. После Таврии, Геническа и Арабатской Стрелки и злого, сухого норд-оста — кажется совсем тепло. Бесконечная вереница подвод, до отказа набитых людьми в английских шинелях, медленно движется на юг. На душе какое-то тупое равнодушие. Усталость — или смирение перед судьбой. Даже жгучий вопрос, найдется ли место на пароходе, не очень волнует: не все ли равно? Оставаться, конечно, нельзя: свой выбор сделан тогда, когда записался в армию, и теперь — ни на какое «милосердие» рассчитывать не желаю. Знал всегда, на что шел...

Верстах в пяти от Севастополя — затор. Подводы сбились в кучу. Рядом с нами несколько подвод с молодежью: юнкера. Там не унывают: смех, пение. Глубокая, бездумная уверенность... В чем?.. Они и сами точно не знают: «Необходимо отдохнуть в спокойном месте и переорганизоваться».

— А вы уже воевали?

— Конечно! Мы почти все вольноперы. Нас откомандировали ив полков. Я — марковец. Через месяц — производство и опять в полк.

А другой любезно добавил:

— Хотите немного хлеба?

— Не откажусь.

Я только теперь вдруг почувствовал голод. Последний небольшой кусочек колбасы был съеден вчера в Симферополе.

Подводы с юнкерами медленно тронулись в сторону от шоссе. Наш возчик вопросительно посмотрел на меня...

— Не отставай, — сказал я негромко и кивнул в сторону юнкерских подвод... — С ними не пропадешь!..

На пристани несметная толпа. Шум, крик, бестолочь. Вестовой Хмара дергает за рукав:

— Ото ж, господин поручик, ваш знакомый капитан чево-то кличут.

Действительно, знакомый дроздовец что-то мне кричит, показывает рукой на огромный океанский пароход. Ничего не могу понять, кроме двух слов: «первый корпус». Вероятно, это для нашего корпуса. С трудом, медленно пробираемся сквозь толпу. Крик, ругань. Вещей у нас очень мало: у меня только английская походная сумка (две смены белья, пакет с крымским табаком и янтарный мундштук в зубах — единственная память о домашнем уюте). Но один из писарей тянет тяжелый ящик с «Ундервудом»... У сходен сильный наряд дроздовцев. Нас узнают сразу.

— Сколько у вас людей?

Нас мало: генерал — председатель суда, три офицера, три вестовых и три писаря...

На палубе почти такая же толчея, как и на пристани, но все же здесь заметен некоторый порядок: какой-то офицер, также дроздовец, докладывает председателю:

— Все каюты и трюмы переполнены. Офицерам рекомендую попытать счастья устроиться в кают-компании. Сейчас заканчиваю погрузку нашей дивизии, а потом начну набивать до отказа всеми, кто захочет уехать...

В кают-компании нашему генералу кто-то уступил стул рядом с креслом другого, старого генерала. Тут же было пианино, и около него мой вестовой поставил ящик с «Ундервудом», и на ящик примостился я сам. Старый генерал оказался старым знакомым: это был отец прославленного своей храбростью генерала Дроздовского полка3.

В душной теплоте каюты я как-то обмяк, и меня потянуло ко сну: сказалась усталость и нервное напряжение последних дней. Спал я, по-видимому, долго. Когда очнулся от тяжелой дремоты, в каюте, до последнего предела набитой народом, почти все сидели, кто тесно прижившись на бархатных диванах, большинство, скрючившись, на полу. Методично и размеренно стучала машина. Мы плыли в неизвестность. Я невольно прислушался к разговору двух генералов. Старший, по-видимому, был большим любителем задушевных разговоров.

— Я, ваше превосходительство, — продолжал он свой разговор с председателем суда, — старый солдат. Вот сегодня меня несколько раз спрашивали, куда мы уходим?.. А я разве знаю!.. Плывем туда, куда следует. В таких случаях нужно верить не только в Бога, но и в Главнокомандующего: ему виднее и я, конечно, надеюсь, что он выбрал самое лучшее решение из всех возможных... Вот здесь все убеждены, что мы скоро вернемся в Россию. И я так же верю в это. Без надежды и веры — жить нельзя.

Мудрый старик. Конечно, без надежды жить нельзя... Как хорошо, что человеку не дано знать того, что ему предстоит пережить в будущем...

Примечания

1. Слизской Аркадий Федотович, р. в 1892 г. Из Екатеринодара. Санкт-Петербургский университет (1914), Тифлисская школа прапорщиков (1915). Прапорщик. В Добровольческой армии; с декабря 1917 г. в отряде полковника Покровского, с марта 1918 г. в добровольческом батальоне на Кубани. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в Юнкерском батальоне и Офицерском (Марковском) полку. С мая 1918 г. помощник военного прокурора, затем военный следователь. Во ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. Галлиполиец. Осенью 1925 г. в составе 1-й Галлиполийской роты во Франции. Подпоручик. В эмиграции во Франции. Публицист. Поручик. Умер 14 мая 1974 г. в Монморанси (Франция).

2. Впервые опубликовано: Русский Инвалид. 1970. Май. № 163.

3. Манштейн Владимир Карлович, р. в 1855 г. Из дворян, сын офицера. В службе с 1876 г. Произведен в офицеры из вольноопределяющихся в 1878 г. Полковник (из отставки), командир батальона 318-го пехотного полка. В Добровольческой армии и ВСЮР с 15 августа 1918 г. во 2-м офицерском (Дроздовском) стрелковом полку (младший офицер 5-й роты, весной 1919 г. заведующий эшелонами полка), затем в 1-м Дроздовском полку. В Русской Армии при штабе Дроздовской дивизии до эвакуации Крыма. Генерал-майор (с 6 августа 1920 г.). В эмиграции в Болгарии. Умер 8 декабря 1933 г. в Софии.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь