Е. Месснер¹. «Генерал Бабиев» (несколько дней его участия в Заднепровской операции)²

В сентябре 1920 года генерал Врангель задумал Заднепровскую операцию: 2-я армия (генерал Драценко), переправившись через Днепр у Ушкалки пехотой и конницей, шлет свою конницу по правому берегу реки, чтобы с тыла взять советское предмостное укрепление у Каховки; 1-я армия (генерал Кутепов), удерживая фронт от Мариуполя до Синельникова, перебрасывает часть своих сил за Днепр, чтобы связать противника на пространстве от Екатеринослава до Николаева и тем облегчить 2-й армии выполнение ее оперативной задачи.

От города Александровска через остров Хортица генерал Кутепов направил Корниловскую ударную, Марковскую дивизии и Кубанскую конную дивизию генерала Бабиева, причем корниловцы и бабиевцы должны были идти к Никополю, пробиваясь через 2-ю Советскую конную армию (командарм Гай, имевший 2-ю, 16-ю и 21-ю конные дивизии); марковцам же было дано задачей прикрывать бабиевцев и корниловцев от советских резервов, которые могли бы подходить от Екатеринослава.

Неся обязанности начальника штаба Корниловской ударной дивизии, я ежедневно соприкасался с генералом Бабиевым и видел отличную работу его дивизии.

23 сентября 1-й Корниловский полк, прикрываемый огнем батарей, в упор стрелявших по вражеской позиции на правом берегу реки, вброд перешел через рукав Днепра, и в деревне Нижне-Хортицкая взял в плен полк 3-й советской стрелковой дивизии. Чтобы не мокнуть 2-му Корниловскому полку в студеной воде, генерал Бабиев посадил его на крупы коней своих казаков. 3-й полк перешел по мосту, который навели саперы.

Корниловская дивизия пошла к Орловке (в 30 км от переправы), а генерал Бабиев, сказав: «Пойду искать противника», рысью удалился от нас со своей дивизией. После небольших столкновений с конными частями красных он заночевал в деревне Токмаковке, в 5 км от Орловки, где мы стали на ночлег. Под вечер было совещание: начальники дивизий Бабиев и Скоблин, начальники штабов Гришин³ и я. Решено было не торопиться к Никополю: находясь у Орловки, Корниловская дивизия привлечет на себя 2-ю конную армию красных на значительном удалении от армии генерала Драценко; генерал Бабиев решил продолжать искать встречи с одной из дивизий вражеской конной армии: не в характере Бабиева было стоять пассивно в ожидании врага, — во мне зародилось почтение к этому казачьему генералу.

24 сентября корниловцев, стоявших у Орловки фронтом на юг, атаковали две конные дивизии; на наш 3-й полк, прикрывавший наш тыл, наступали с запада полки 3-й стрелковой дивизии (советские дивизии были 9-полковыми, а в трех Корниловских полках было 4000 штыков).

Огневой бой длился у нас весь день. Незадолго перед сумерками к нам спустился аэроплан с боевым приказом командира корпуса (генерала Писарева). Из Токмаковки, где снова стал на ночлег генерал Бабиев, прискакал за приказом полковник Гришин. В этот момент красная конница врубилась в левый фланг 2-го полка и достигла наших батарей. Авиатор стал просить поскорее его отпустить с нашим донесением командиру корпуса. Полковник Гришин поскакал в Токмаковку за подмогой. Через четверть часа сам генерал Бабиев привел одну свою бригаду, чтобы нам помочь в опасный момент. Но 2-й Корниловский полк уже отбросил врага, восстановил положение, но красные увели пленными около 100 наших артиллеристов.

Опять, как и накануне, состоялось совещание. Приказ генерала Писарева требовал спешного движения ударной группы (Корниловская и Бабиевская дивизии) к Никополю. Скоблин, узнав, что артиллерия расстреляла все свои запасы снарядов, предлагал идти к Хортицкой переправе, чтобы снабдить батареи огнеприпасами. Я возразил, что мы можем снабдиться в деревне Анастасиевке, куда отошли на ночлег две конные дивизии красных, атаковавшие сегодня нас: надо их атаковать до рассвета, и их артиллерийский парк будет нашим. Бабиеву это понравилось: «Пусть корниловцы атакуют с юга, а я ударю с севера, и обе конные дивизии будут в западне». Так и порешили.

Мы тихонько подошли к Анастасиевке. Красные не выдвинули сторожевого охранения — охранялись лишь на околице. Наши полки ворвались в село. Красные, кто поседлав, кто на неоседланной лошади, кинулись наутек. К сожалению, проводник плохо вывел Кубанскую дивизию: она только частично захлопнула западню. Генерал Бабиев, отделившийся от своего штаба, едва не попал в плен: вражеский всадник схватил его за башлык, но, хотя Бабиев владел лишь одной рукой (другая была ранена), ему удалось выхватить шашку и раскроить череп противнику.

В Анастасиевке мы захватили две батареи противника, все его обозы, а на железнодорожной станции у деревни — два вагона с огнеприпасами; освободили мы и наших пушкарей, взятых в плен вчера. Корниловцы пошли на Никополь, а генерал Бабиев сказал: «Пойду пошарить у берега Днепра» — и ушел на юго-запад. Там он захватил один «полчек», который красное командование забыло оттянуть с излучины Днепра южнее Хортицы.

Сбивая части 46-й стрелковой дивизии красных, которые пытались преградить нам путь к Никополю, мы к полудню пришли в большое село Чернышевка, подковообразно охватывающее огромный пустырь, покрываемый водой при разливах Днепра; сейчас пустырь был сух. 1-й Корниловский полк вел бой за северный выход из села, где красная пехота преграждала нам путь к Никополю; прочие наши полки стали, присели, прилегли на улицах села.

Вдруг на холмах к югу от Чернышевки показалась конница силою в дивизию; она быстро шла к селу. Генерал Скоблин поднял 2-й полк и улицами повел его бегом наперерез коннице. На пустырь с двух улиц одновременно выскочили: Бабиев со штабом, а за ним головная сотня дивизии и Скоблин со штабом и за ним головная рота 2-го полка. На момент все остановились, но Бабиев узнал нас, приветливо помахал нам рукой и наметом повел колонну своей дивизии через пустырь, намереваясь, очевидно, атаковать противника в северной части села, откуда доносилось стрекотание его пулеметов.

Я с криком: «Стой! Передать по колонне генералу Бабиеву: Стой!» — поскакал догонять кубанского генерала. Догнал и доложил: «Ваше Превосходительство, вы атакуете 1-й Корниловский полк». — «А почему же он на меня выставляет свои пулеметы?» — «Потому что принимает вас за красную конницу». — «Вы уверены, что там — корниловцы?» — «Докладываю совершенно уверенно». Бабиев подал команду «Стой!», видимо раздосадованный, что надо отказаться от атаки. Таков был генерал Бабиев! Не в обиду будет сказано о коннице всякого рода и всех наций, что она склонна беречь себя, памятуя, как трудно ей восстанавливать понесенные в бою потери; Бабиев же был со своей дивизией в непрестанной активности и в поисках врага для боевой встречи.

1-й Корниловский полк сломал сопротивление 46-й советской дивизии. Гай, после разгрома у Анастасиевки, не следовал за нами, не мешал нашему движению, и мы — обе дивизии — утром 26 сентября вошли в Никополь. Корниловцы стали поспешно переправлять за Днепр трофейный обоз, загрркавший дивизию, как вдруг сторожевое охранение донесло, что с севера к Никополю приближается кавалерийская масса. Генерал Бабиев немедленно пошел ей навстречу, Корниловские полки стали на позицию. Оказалось, что это была конница генерала Науменко, посланная генералом Драценко, чтобы, согласно оперативному плану генерала Врангеля, прихватить с собою Кубанскую дивизию. Прежде чем мы могли усомниться в праве генерала Драценко подчинить себе Кубанскую дивизию, подчиненную генералу Кутепову, прилетел из Александровска летчик с приказом: кубанцам идти во 2-ю армию, а корниловцам возвращаться к Хортицкой переправе, где марковцы едва сдерживают натиск красных юнкерских бригад (красных курсантов).

С огорчением расстались мы с генералом Бабиевым, великолепным боевым сотрудником, а через несколько дней узнали, что расстались навеки: в составе Конного корпуса генерала Науменко генерал Бабиев участвовал 27 сентября в бою у Апостолова и был убит. Дошли слухи, что смерть его привела в расстройство не только его дивизию, но и прочие дивизии генерала Науменко, и вся конница пошла к переправе у Ушкалки, вместо следования к Каховке. Заднепровская операция была сорвана.

Многих генералов пришлось мне видеть на театрах Великой и Гражданской войн, но равного в боевой энергии генералу Бабиеву не встречал. Им должно вечно гордиться Кубанское казачье войско.

Примечания

1. Месснер Евгений Эдуардович, р. 3 сентября 1891 г. в Одессе. Сын коллежского асессора. 3-я Одесская гимназия, Новороссийский университет (не окончил), прапорщик запаса (1911), Офицерский экзамен при Михайловском артиллерийском училище (1912), курсы академии Генштаба (1917). Штабс-капитан, начальник штаба 15-й пехотной дивизии. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии с 5 ноября 1918 г. — фельдфебель 1-й офицерской батареи Одесского центра армии, с 10 ноября и. д. штаб-офицера для поручений штаба формирований того же центра, с 2 декабря — то же штаба командующего войсками Добровольческой армии Одесского района, с 28 декабря врид старшего адъютанта по строевой части того же штаба, с 24 апреля 1919 г. в прикомандировании к штабу Отдельной Одесской стрелковой бригады, с 27 апреля обер-офицер для поручений, с 5 мая старший адъютант по части Генерального штаба, с 18 мая 1919 г. — то же штаба 7-й пехотной дивизии, с 10 июля по ноябрь 1918 г. и. д. старшего адъютанта по части Генерального штаба Полтавского отряда (с 15 декабря 1919 г. Киевской группы) с оставлением в прежней должности; с 25 декабря 1919 г. капитан (причислен к Генштабу 20 января 1920 г.), участник Бредовского похода. 25 июля 1920 г. прибыл в Феодосию, с 11 августа член ликвидационной комиссии штаба, с 16 сентября 1920 г. в Корниловской дивизии, с октября 1920 г. и. о. начальника штаба той же дивизии до эвакуации Крыма. Полковник (с ноября 1920 г. переименован из подполковников). В эмиграции в Югославии, преподаватель Высших военно-научных курсов в Белграде, в 1942 г. защитил докторскую диссертацию, профессор военных наук. Служил в Русском корпусе и в 1-й Русской Национальной армии. После 1945 г. в Аргентине. Умер 30 сентября 1974 г. в Буэнос-Айресе.

2. Впервые опубликовано: Родимый Край. 1973. Март — апрель. № 105.

3. Гришин Федор Никитич (Николаевич), р. 14 февраля 1887 г. в Тамбове. Академия Генштаба. Полковник. В Добровольческой армии и ВСЮР. В Русской Армии начальник штаба 1-й Кубанской казачьей дивизии до эвакуации Крыма. Орд. Св. Николая Чудотворца. Был на о. Лемнос. Осенью 1925 г. в прикомандировании к Кубанскому техническому батальону в Югославии. В эмиграции там же. Служил в Русском корпусе. После 1945 г. в США. Умер 5 февраля 1981 г. в Бостоне (США).