Введение. Концептуальные оценки значения византийского Херсона в трудах историков различных поколений

Люди, вошедшие в историю, становятся некоторым образом бессмертными, хотя они и заплатили дань смерти и давно уже окончили свою жизнь, потому что о них хранится хорошая или дурная слава, смотря по тому, хорошо или дурно они жили.

Никита Хониат. I, 1.

А.Л. Бертье-Делагард о значении исследований Херсонеса. Условия раскопок К.К. Косцюшки-Валюжинича. Рождение серии «Памятники христианского Херсонеса». План раскопок Д.В. Айналова и реалии времени. Книга С.П. Шестакова и отзывы на нее. «Херсонес Таврический» А.А. Бобринского и его дневниковые записи. Популяризатор истории Херсонеса Е.Э. Иванов. Концепции советских историков первой половины 60-х гг. XX в. Штудии российских и украинских авторов последней четверти XX — начала XXI в.

Одной из отличительных черт исследования памятников Херсонесского городища является внимание с первых лет раскопок к средневековым руинам. Более представительные памятники античности не заслонили здесь взоры археологов, как это имело место в Коринфе, Афинах и других центрах, имевших территориальный континуитет. Но это не означает, что в отношении города византийского периода археологические материалы отличаются такой полнотой, что не возникает дискуссий. Как и для античного времени, уже в начальный период обращения к истории средневекового Херсона, в первых обобщающих работах отражены спорные вопросы, получить ответы на которые позволило только дальнейшее изучение археологических находок, критическое прочтение и анализ нарративных источников. Более того, для средневекового Херсона истоки рождения отдельных, длительное время спорных проблем относятся ко времени еще до начала раскопок. Это попытка определить местоположение Херсона—Корсуня в «Истории Российской» В.Н. Татищева¹. Некоторые события и памятники Херсонеса—Херсона упоминали отечественные и западноевропейские путешественники, посетившие южные пределы Российской империи вскоре после включения в ее состав территории Северного Причерноморья, останавливая при этом внимание на отдельных событиях, упоминаемых средневековыми авторами.

Первым наиболее полным описанием Гераклейского полуострова, и, следовательно, Херсонеса—Херсона, стало сочинение З. Аркаса. Он выполнил его по просьбе Одесского общества истории и древностей и поручению адмирала М.П. Лазарева создать описание древнего Херсонеса, Инкермана и Балаклавы². Характеризуя видимые руины и состояние городища, З. Аркас сделал вывод о том, что Городне отличался высоким уровнем градостроительства, так как регулярная планировка не прослеживается. Однако она и не могла быть прослежена до более или менее планомерных раскопок под контролем Императорской археологической комиссии (до 1888 г.). К этому времени Н. (К.) Крузе, Д.В. Карейша³ и А.С. Уваров открыли только отдельные, стоящие друг от друга на значительном расстоянии памятники, разумеется, чрезвычайно интересные, но не способствовавшие выявлению целостной топографической картины⁴.

Еще до раскопок Н. Крузе, появилось сочинение о Херсонесе С. Богуш-Сестренцевича (1731—1827, или 1743—1825)⁵, при создании которого использованы сведения из трудов древних авторов. Безусловно, оценки работы современников и исследователей конца XIX — начала XX в. и историков нашего времени кардинально отличны. Н.Н. Мурзакевич писал о книге С. Богуш-Сестренцевича как о блестящей по эрудиции и новизне обобщения истории Херсона⁶.

Спустя более века после отзыва члена ООИД к анализу содержания работы С. Богуш-Сестренцевича обратился С.Б. Сорочан. Он отметил не только многочисленные неточности в хронологии и ошибки в изложении истории Херсона, но и наличие отдельных интуитивных догадок писателя-каноника⁷. Однако в данном случае бо́льшее значение имеет отзыв современников, а не исследователей, которые стали обладателями многочисленных данных, являющихся результатом археологических раскопок. Значимым является то, что С. Богуш-Сестренцевич попытался воссоздать многовековую историю города, обосновывая данными письменных источников гипотезы относительно различных исторических событий, показав значение Херсона в жизни Средиземноморско-Черноморского региона.

И еще один труд следует отнести к числу первых — это предпринятый А.Л. Бертье-Делагардом комплексный анализ результатов археологических раскопок и свидетельств письменных источников. В годы его научной деятельности, как и позднее, различные сюжеты истории Херсона представлены в штудиях крупнейших российских византинистов: А.А. Васильева, В.Г. Васильевского, Н.Д. Знайко, Ю.А. Кулаковского, А.А. Куника, В.В. Латышева, А.В. Орешникова, И.И. Толстого, Ф.И. Успенского и многих других⁸.

В начале XX в. история Херсона VI—X вв. стала объектом внимания С.П. Шестакова, являющегося автором одного из томов «Памятников христианского Херсонеса» — издания, предпринятого по инициативе председателя Московского археологического общества П.С. Уваровой. Предваряя то, что будет сказано далее, следует отметить, что ей принадлежит идея полной публикации находок и памятников Херсонеса, что в полной мере не осуществлено и до наших дней. Нелишним будет напомнить: начало систематических раскопок в Херсонесе в 1888 г. у истоков которых стояли крупнейший российский византинист Н.П. Кондаков и К.К. Косцюшко-Валюжинич, также является одной из заслуг П.С. Уваровой.

Итоги археологических раскопок XIX — середины XX в. с сопутствующим очерком по истории Херсона, построенном на свидетельствах письменных источников, подведены в двух фундированных монографиях А.Л. Якобсона (Сер. Материалы и исследования по археологии СССР, № 17 и 63). Полнота представленных археологических данных (безусловно, по состоянию на то время, когда писались книги) и обращение к нарративным памятникам сделали работы настольными книгами всех, кто обращается не только к истории византийского Херсона, но и Таврики в целом.

Для второй половины XX в. следует отметить монографии Н.И. Богдановой и А.И. Романчук, С.Б. Сорочана. Многочисленные статьи, посвященные отдельным памятникам или сюжетам истории византийского Херсона, выходили в свет в течение всего XX в. Каждая из них уточняла тот или иной аспект истории города, вызывала научные споры или заставляла обратиться еще раз к анализу уже введенных в научный оборот археологических материалов. К гипотезам и выводам авторов этих статей предстоит обратиться, но прежде остановим внимание на концептуальной оценке значения византийского Херсона в работах обобщающего характера.

Примечания

1. Поиск истоков интереса к истории Северного Причерноморья в целом, и в частности к Херсонесу, в российской историографии уводит к еще более ранним годам. Г.Л. Курбатов отмечал, что первым сочинением, посвященным данному региону, является работа А. Лызлова (Лызлов А. Скифская история. М., 1990), опубликованная в 1692 г. (см.: Курбатов Г.Л. История Византии: Историография Л., 1975. С. 46). Отметил он также работы немецкого историка Г. 3. Байера (1649—1730), который был приглашен Российской академией наук (основана в 1725 г.) в связи с работой над «Историей Российской». Создателю «норманнской теории» принадлежит критическое рассмотрение сочинения Константина Багрянородного, что нашло отражение в его статье «Русская география по Константину Порфирогенету» (об этом см.: Курбатов Г.Л. История Византии. С. 48).

2. Аркас З. Описание Ираклийского полуострова и древностей его. История Херсонеса. Николаев, 1879 (также см.: ЗООИД. 1848. Т. 2).

3. Описание его раскопок представлено: [Карейша Д.В.] Об археологических раскопках близ древних Пантикапея, Фанагории и Херсонеса (1845—1846 гг.): Извлечения из отчета А.В. Карейши // ЖМВД. 1846. Т. 16, № 11. С. 248—310; Карейша Д.В. Археологические исследования вокруг Керчи, Севастополя и на Таманском полуострове (1846—1847) // ЖМВД. 1848. Т. 21, № 3. С. 425—450.

4. Наличие для византийского периода гипподамовой системы планировки показали раскопки К.К. Косцюшки-Валюжинича. Ориентация улиц и кварталов хорошо читается на первых фотографиях городища с самолета, но до 20-х гг. XX в. должен был пройти значительный временной отрезок.

5. Сестренцевич-Богуш С. История царства Херсонеса Таврийского: В 2 т.: Пер. с фр. СПб., 1806. Отметим одну деталь биографии С. Сестренцевича-Богуша: в период царствования Павла I ему был дарован титул митрополита всех римско-католических церквей в России.

6. См.: Мурзакевич Н. Архиепископ католический Станислав Сестренцевич-Богуш // ЗООИД. 1875. Вып. 9. С. 339—342.

7. Сорочан С.Б. У истоков мифов: С. Богуш-Сестренцевич о раннем Херсонесе // Кумуляция и трансляция византийской культуры: Материалы XI науч. Сюзюмовских чтений. Екатеринбург, 2003. С. 90—91. В качестве примера он приводит соображения С. Богуш-Сестренцевича о времени создания Херсонесской фемы. Расширенный повтор тезисов содержится в кн.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон: Очерки истории и культуры, вторая половина VI — первая половинах в. Харьков, 2005. С. 9—16. Незаслуженно суровую оценку дает С.Б. Сорочан и некоторым другим своим предшественникам в историографическом обзоре монографии. В частности, относительно пассажа о торговле херсонитов в X в., разработанного Б.В. Кёне на основании свидетельств Константина Багрянородного, он пишет: «Если бы не верный вывод относительно посреднической торговой роли Херсона как "очень богатого" пограничного города, наблюдения Б.В. Кёне могли бы окончательно разочаровать в своей полноте и грамотности» (Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 19). Такой подход в историографических преамбулах при оценке трудов, отделенных от времени появления нового сочинения значительным промежутком времени, вряд ли можно признать корректным: за столетие, тем более за 200 лет, многое изменилось. «Гиперкритика» в историографии вряд ли допустима: судить о взглядах историков прошлого следует с позиций развития науки их времени; безусловно, сие не означает, что должно забывать об ошибочности прежних выводов. Примером корректного анализа взглядов историков является учебное пособие Г.Л. Курбатова (История Византии: Историография. Л., 1975). Автор смог создать представление об особенностях развития национальных школ, изложил взгляды исследователей по наиболее дискуссионным вопросам, отметив при этом позиции историков второй половины XX в. Такой подход позволяет выявить и «устаревшие» с точки зрения современности концепции.

8. Из ранних работ, в которых наряду с немногочисленными в тот период археологическими материалами использованы свидетельства письменных источников, следует назвать: Кёне П. Исследования об истории и древностях города Херсонеса Таврического. СПб., 1848; Мансветов И.Д. Историческое описание древнего Херсонеса и открытых в нем памятников. М., 1872; Григорович В. Заметки о Солуни и Корсуню Одесса, 1872. Для характеристики первых лет обращения к истории Херсонеса интерес представляет статья: Тункина И.В. К истории изучения Херсонеса—Корсуня в конце XVIII — середине XIX в. // Москва—Крым: Ист.-публицист, альманах (М.). 2001. Вып. 3. С. 96—120.