4.2. Экспедиция 1454 г. Темир-Кая в Чёрное море

Летом 1454 г. Мехмед II направил в Черное море большую эскадру под командованием «капитана флота Темир-Кая¹» (Temir Coia classis capitaneus), состоявшую из 60 судов: 4 трирем и 56 бирем. Подробности об этой экспедиции мы узнаем из нескольких генуэзских источников: 1) донесения канцелярия каффской курии Баттисты Гарбарини (датировано 11 сентября 1454 г.); 2) письма консула Каффы Деметрио Вивальди, массариев. Верховной коллегии Совета старейшин города (21 октября 1454 г.); 3) сообщения Каффинского епископа Джакомо Кампора от 7 августа 1454 г.) [Atti, 1868, VI, doc. XXXIII, p. 102—112; XXXIV, p. 112—113; XXII, p. 87—89; Данилова, 1974, с. 211].

Первоначально турки подошли к молдавской крепости Четатя-Албэ (Cetatea Alba — Белгород = Монкастро). Здесь их постигла неудача. Попытка атаковать город с моря не имела успеха, потому что он оказался хорошо укрепленным, и появление турецкого флота у его стен не стало неожиданностью для защитников (обороной Монкастро руководил, как полагают некоторые исследователи, господарь Александр II [Бырня, Руссев, 1999, с. 194]). Для защиты генуэзской фактории в Монкастро оффициалами Каффы в 1454 г. было в срочном порядке отправлено 70 специально нанятых для этого «казаков» с двумя «комиссарами продовольствия» (de socijs cazachis septuaginta cum commissarijs duobus victualibus) [Atti, 1868, VI, p. 103, doc. XXXIII, a. 1454, 11 Sept.].

После фиаско у Монкастро турки отправились к Севастополису (Sauastopolim), где захватили два генуэзских корабля (duabus nostris pupi bus), один сожгли, а город разграбили. Как докладывал потом консул фактории, «некоторые наши негоцианты захвачены в плен» (nostris negotiatoribus alios captiuos ceperunt). Часть местных жителей и генуэзцев спаслись бегством (arripuerunt fugam) [Atti, 1868, VI, doc. XXXII, p. 103].

В то время, когда эскадра Темир-Кая находилась у побережья Кавказа, в порту Воспоро появилась турецкая бирема, доставившая посла Хаджи-Гирея из Константинополя, где он якобы вел переговоры с Мехмедом II (theucrorum regem) об отправке в Черное море военного флота (impetraadem classim). После того как посол высадился на берег, судовая команда биремы занялась каперством, причинив своими действиями большой урон (debellabat multa dampna iaferens) городу.

Однако «по воле <...> судьбы» (accidit enim <...> a fortuna) пираты встретились с кораблем Джованни ди Негро (горожанина Каффы), шедшего из Копы при попутном ветре на всех парусах. Генуэзцы напали на турецкую бирему и взяли ее на абордаж. Часть экипажа оказалась захваченной, а другие бросились за борт и утонули. Патрон корабля доставил в Каффу 37 пленников. Среди них оказалось: «13 турок (tredecim solum theucris), 17 "гетов" низкого сословия, обитателей окрестностей Воспоро (preter getici decem et septem praue conditionis apud Vosporum habitantes) и 7 татар (septemque tartari)» [Atti, 1868, VI, doc. XXXIII, p. 104]. Гетов² повесили по распоряжению консула, татар отправили гребцами на галеры, а турки содержались временно в тюрьме и позже были переданы «командующему турецким флотом» (theucros classis capitaneo) вместе с захваченной фустой.

После учиненного в Севастополисе погрома Темир-Кая направился к берегам Газарии и сначала остановился у селения Кавалария (locum Caualarij), где встретился с представителями Хаджи-Гирея³. 11 июля в порту Каффы появился турецкий флот в составе 56 бирем (biremibus guinguaginta sex). Они стали на якоре «на расстоянии одного выстрела из бомбарды» (longe unius ictu bombarde). Первоначально, высадившись на берег для отдыха, они не приближались к городу. Но уже на следующий день (12 июля) турки появились на рынке в предместье Каффы. Как указывают латинские источники, рынок располагался между церковью св. Марии и башней св. Константина (in existentі situ inter ecclesiam sancte Marie Medij Augusti et sancti Constantini turrim) [Atti, 1868, VI, p. 123; Бочаров, 1998, с. 92—93, рис. 1, D1; 20].

Запасаясь продовольствием, турки вели себя бесцеремонно, отбирали все, что им захочется. Если бы не вмешательство оффициалов фактории, возникшая потасовка могла бы закончиться истреблением или пленением непрошеных гостей. Но этим инцидент не был исчерпан. Вечером 13 июля турки при помощи лестницы попытались проникнуть в город, но встретили ожесточенное сопротивление, причем 10 или 12 человек с их стороны были убиты, а остальные бежали на корабли и покинули берег (descunderant terram). Избиение прекратилось благодаря вмешательству магистратов Каффы.

Утром 14 июля появилась татарская конница во главе с «императором татар», насчитывавшая около 6000 человек (sex millium) [Atti, 1868, VI, p. 103]. В то же время флот приблизился к предместьям (?). Темир-Кая в сопровождении офицеров высадился на берег, где встретился с Хаджи-Гиреем. Сложившаяся обстановка приобретала угрожающий характер. Но, судя по всему, в ходе совещания они пришли к заключению, что с имеющимися у них силами не удастся овладеть Каффой, и потому решили вести с генуэзцами переговоры. К антибургам (antiburgos) подъехал хан, требуя направить кого-либо для переговоров, на что получил отказ. Тогда к крепостному рву прибыл сам «капитан флота Темир-Кая», которого сопровождала охрана и переводчик.

Несмотря на всю напряженность сложившейся ситуации, конфликт удалось разрешить мирным путем, заключив между сторонами столь необходимое для генуэзцев «соглашение» (observari pacta). Оффициалы вынуждены были согласиться с требованием хана, поэтому они обязались, помимо обычных таможенных пошлин, составлявших 3% от собираемых с товаров налогов, дополнительно ежегодно выплачивать Хаджи-Гирею дань в размере 600 соммо (sexcentorum summorum tributum) [Atti, 1868, VI, doc. XXXIII, p. 105; Данилова, 1974, с. 211]. Турецкий адмирал по существовавшему обычаю получил подарок в виде сухарей «и другого необходимого продовольствия». 15 июля турки покинули порт Каффы. Флотилия продвигалась вдоль побережья Готии (Gotiam). Здесь османами был нанесен большой ущерб, потому что ее население оказалось не готовым к защите («ubi plura in maximum illarum dedecus dampqua intulerunt. Cum nullam fecerint obstaculi <...> sionem») [Atti, 1868, VI, p. 104]. Только после этого турецкая эскадра направилась в Константинополь.

В момент драматических событий июля 1454 г. в Каффе находился посол Мехмеда II (theuecorum regis orator), прибывший в город еще в начале апреля, т. е. задолго до появления флота под командованием Темир-Кая. Пока турецкие корабли находились в бухте Каффы, посла под всякими благовидными предлогами удерживал Деметрио Вивальди. Только после благополучного разрешения обстановки он с почестями и подарками был отправлен обратно, получив устные и письменные заверения, что жители фактории признают над собой верховенство турецкого султана и обязуются придерживаться условий заключенного договора [Atti, 1868, VI, p. 107].

Таким образом, первая (с начала правления Мехмеда II) военно-морская экспедиция лета 1454 г. носила, скорее всего, характер рекогносцировки. В ходе этой кампании турки убедились, что Каффа является хорошо укрепленным городом, для ее захвата необходима тщательная подготовка и значительные войска, снабженные осадными орудиями⁴. Но основной причиной неудач предприятия Темир-Кая как в Монкастро, так и в Каффе явилась не только осведомленность их жителей о готовящемся нападении турок, но и высокий моральный дух, пока еще лишенный подавляющего волю «турецкого страха».

В то же время, из донесения канцелярия курии Каффы Баттисты Гарбарини от 11 сентября 1454 г. становится очевидным, что город не был готов к серьезной войне и длительной осаде. Поэтому магистраты обращаются с просьбой как можно быстрее прислать «<...> подкрепление в людях, [а также] бомбарды, кулеврины и большие сарбаканы (bombardis colonbrinis ac magnis sarbatanis), в которых мы очень нуждаемся, <...> потому что подобные орудия наводят большой страх <...>». Кроме того, для «нашего безоружного народа (inermi populo)» необходимо «<...> тысячу или более копий (magis de lazanis mille)». Гарбарини просит также «<...> позаботиться об оружии для защиты, оружии и орудиях для ведения войны (defensatorijs armis bellicisque apparatibus <...> prouidere)». При этом особое внимание уделяется отправке наемников. Их должен возглавлять капитан (capitaneum), который был бы «опытным в военном искусстве и знающим все, что касается обороны городов» (expertum virum bellicque artis instructum circa es quo ad defecsandas urbes). Каффа остро нуждалась в хороших каменщиках, баллистариях и артиллеристах — канцелярий курии сделал на этом особый акцент: «Любой ценой найдите людей, умеющих восстанавливать городские стены, и таких, которые бы умели стрелять из бомбард и орудий (bombardis ac machinis), двух или трех стрелков из баллист (duos aut tres magistros balistrorum), несколько каменщиков (aliquos auterami magistros)» [Atti, 1868, VI, p. 109].

Еще до нападения турецкого флота коммуна Каффы направляет посольство к Мехмеду II с предложением заключить договор. Но эта акция, видимо, не имела особого успеха, и в конце 1454 — начале 1455 гг. в Константинополь едет второе посольство с подарком султану в 300 соммо (2400 генуэзских лир). На этот раз договор был заключен, и Каффа обязалась ежегодно выплачивать туркам дань в 3000 венецианских дукатов [Данилова, 1974, с. 212].

Весной 1455 г. в Каффу прибыло сразу три отправленных из метрополии экспедиции на 6 судах. Два корабля, вышедших из Хиоса в марте, под командованием Дориа и Ломеллини со 100 наемниками на борту; два — Пари де Мари и Баттисты Дориа и два — Мартино Вольтаджо и Джакомо Джироламо Леоне, доставившие назначенных протекторами Банка в фактории новых оффициалов и 488 наемников с вооружением. С этого момента жизнь в Каффе начинает входить в нормальное русло. Оффициалы неустанно пытаются наладить торговлю и установить дипломатические отношения с правителями Причерноморских государств (в особенности с императором Трапезунда, общиной Монкастро, владетелями Феодоро и крымским ханом Хаджи-Гиреем).

Пристальное внимание уделяется укреплению обороноспособности Каффы, Солдайи и Чембало. Так, из отчета (отправлен в Геную 1 июля 1455 г.) Антонио Ассерето (на протяжении 1451—1455 гг. исполнял обязанности коменданта арсенала и хранителя воды) мы узнаем, что за это время проведено восстановление обрушившейся части стены и башни у ворот св. Георгия (murum ruptum et destructum prope portam Gorgi), отремонтирована башня ворот св. Апостолов (turrim porte Sanctorum Apostolorum), во многих местах восстановлены мерлоны (merla) и барбакан, защищающий Кайадорские ворота (barbacanam porte Caihadoris). При этом потребовалось ремонтировать оборонительные стены и башни по всему периметру, где необходимо было починить лестницы (scallas) и настилы (solaria) башен города. По его заключению, для завершения начатого им ремонта требуется еще более 600 соммо (plus quam sommos DC) [Atti, 1868, VI, doc. CXXXII, p. 321—322]⁵.

Джованни Пиччинино, капитан наемников, прибывший из Генуи в 1455 г., в личном докладе от 6 сентября писал протекторам Банка, что вынужден был заниматься восстановлением рва и защитного вала, которые он застал пришедшими в полную негодность [Atti, 1868, VI, doc. CXXXII, p. 310—311].

Консул Солдайи Карло Чигала, попав в факторию 6 мая 1455 г., сразу отправился осматривать состояние крепостных стен, а также необходимых запасов продовольствия и вооружения, хранящихся в башнях города. В своем отчете он обращает внимание на то, что оба замка укреплены плохо, мерлоны на башнях и стенах в некоторых местах отчасти разрушены, а «одна из башен крепостных стен вместе с частью самой стены обрушилась на протяжении 30 пальмов⁶ (т. е. примерно на 8,22 м — В.М.) (Eliam vidi turrimex illis murorum ciuitatis cum parte muri quasi parmos XXX ad ruinam properautes)» [Atti, 1868, VI, doc. CXIX, p. 303—305]. В дальнейшем совершенствование оборонительных сооружений крепостей и поддержание их в боеспособном состоянии становится предметом особой заботы прибывающих в фактории оффициалов, о чем они регулярно сообщают протекторам Банка.

Примечания

1. Написание имени турецкого адмирала в латинском источнике вроде бы дает возможность переводить его как Темир-Кая (т. е. «железная скала»), хотя в литературе встречается и Демир-Кахья [Колли, 1913, с. 131; Герцен, 1990, с. 147].

2. В. Гейд полагал, что под «гетами» генуэзские источники подразумевали черкесов (адыгов) [Heyd, 1886, II, p. 394; Гейд, 1915, с. 103]. В то же время некоторые исследователи полагают, что форма «geticus» в генуэзских документах представляет собой антикизированный этноним, обозначавший валахов-румын. Например, «<...> Velachie sive ex Geticorum <...>» [Airaldi, 1974, p. 292; Пономарев, 2000, с. 357].

3. Данное селение неоднократно отмечается на портоланах под названиями Callar, Cavallario, Cavalari на западном берегу Керченского пролива. Этот пункт отождествлялся либо с мысом Такиль, либо с мысом Кыз-Аул [Еманов, 1995 с. 101]. По мнению С.Г. Бочарова, средневековое Кавалари тождественно поселению Яныш-Такиль 1, открытому в ходе работ Боспорской охранно-археологической экспедиции и датируемому по керамическому материалу концом XIII—XV вв. [Бочаров, 2001, с. 158, рис. на с. 159].

4. Канцелярий курии Каффы Баттиста Гарбарини в донесении от 11 сентября 1454 г. сообщает о полученных «от некоторых достойных людей» сведений, согласно которым «капитан флота рассказал о многом своему царю (султану) и лицемерно жаловался на нас». При этом он убеждал [султана], сделать этот город (Каффу — В.М.) самым знаменитым в мире (Et primo hanc urbem fare nobilissimam uninersis persuasit), когда он (Темир-Кая — В.М.), имея сто галер и фуст, завоюет его (quam cum galeis et fustis (centum posse asseruit debellare) [Atti, 1868, VI, p. 104].

5. Определить хотя бы примерно предполагаемый объем первоочередных работ позволяют следующие расчеты. Если высококвалифицированный ремесленник (плотник и каменщик) получал от коммуны за свою работу в месяц 1 соммо, то для приведения в порядок фортификационных сооружений Каффы необходимо было нанимать на три месяца 200 рабочих.

6. 1 генуэзский «пальмо» (диалектное «parmo») = 0,274 м [Карпов, 1990, с. 334].