Глава 3. Е.Е. Бойцова, В.В. Хапаев. «Между крестом и полумесяцем. Крым в XIII—XVII веках»

Уже к началу XII века самой динамично развивающейся частью Европы была Северная Италия, разделенная на множество соперничавших между собой городов-республик. Особенно ожесточенной была конкуренция за контроль над морскими торговыми путями, связывавшими Европу со странами Востока. Две морские республики — Венеция и Генуя — стремились монополизировать эти пути, борясь как между собой, так и против Византии, безраздельно контролировавшей судоходство через черноморские проливы.

И Венеция, и Генуя стремились прорваться в Черное море, чтобы наладить торговлю с Востоком без посредничества Византии. Первыми это удалось генуэзцам: в 1169 году император Мануил I Комнин (1143—1180) разрешил их судам заходить в Черное море и посещать порты на побережье. Венецианцы, изгнанные в 1171 году из империи после учиненной против них кровавой резни, жаждали реванша. Именно этим объясняется их стремление привести войска IV Крестового похода под стены Константинополя. После того как город был взят, генуэзцы были изгнаны с Черного моря, и монопольное право торговать на его водах получили венецианцы.

Свою первую колонию они основали в Сугдее (Судаке), которую на итальянский манер называли Солдайей. В городе, принадлежавшем тогда половцам, венецианцы активно скупали недвижимость и строили торговые склады. Известно, что дядя знаменитого путешественника Марко Поло Маттео Поло имел в Солдайе дом¹.

Однако генуэзцы не собирались сдаваться. К активным действиям их подталкивало то обстоятельство, что торговля европейцев с Востоком через порты Ближнего Востока (где находились государства крестоносцев) сталкивалась со все большими трудностями: в 1220-х годах монголы начали завоевывать Персию, а египтяне и вовсе грозили изгнать крестоносцев из Святой земли. И главные торговые пути Евразии постепенно перемещались на север — к портам Черного моря.

К середине XIII века степные просторы Северного Причерноморья, занятые разноплеменными тюркоязычными народами, вошли в состав Золотой Орды — государства, где правили потомки сына Чингисхана Джучи. Хозяевами Крыма тоже надолго стали монголо-татары. В январе 1223-го их конница, разгромив половцев, впервые совершила набег на Сугдею-Судак, захватила город, разграбила его и ушла, вернувшись через шестнадцать лет — в 1239 году. После Западного похода монголов 1236—1242 годов, который возглавлял сын Джучи Бату (Батый), монголо-татары прочно осели в Крыму, и он стал улусом (провинцией) Золотой Орды. В собственно ордынских и восточных источниках государство Джучидов обычно обозначалось термином «улус» («родовое владение»), с добавлением какого-либо эпитета или имени правителя, например «улугулус» («великий улус»), «улус Джучи», «улус Бату», «улус Берке»². А словом «орда» обозначалась ставка правителя; словосочетание «Золотая Орда» (в значении «золотой парадный шатер») в ордынских и восточных источниках встречается применительно к резиденции правителя улуса Джучи. В русских же летописях понятие «Орда» обычно использовалось в более широком смысле — как обозначение всего государства. Его употребление становится постоянным с рубежа XIII—XIV веков, а до этого в качестве названия государства Джучидов использовался термин «татары». Ну, а термин «Золотая Орда» появился на Руси во второй половине XVI века, когда самого государства Джучидов уже не существовало; впервые он встречается в историко-публицистическом сочинении 1564—1566 годов «История о Казанском царстве».

Границы Золотой Орды охватывали территорию Поволжья, Северного Кавказа, Дешт-и-Кипчака (половецкие степи), Крыма и Западной Сибири. Важную роль в управлении этим государством играли наместники хана, руководившие крупнейшими административными единицами — улусные эмиры (улусбеки)³. Один из них занимал высшую государственную должность беклярибека (бека над беками), выполняя функции командующего армией и министра инстранных дел. Контроль беклярибеков над столь важными сферами государственного управления нередко приводил к тому, что они становились фактическими правителями Золотой Орды, диктовавшими свою волю сидевшим на престоле Джучидам. Центральный орган исполнительной власти — диван — возглавлял везир, занимавшийся в основном сбором налогов и дани с покоренных народов. Основой административно-территориального деления Золотой Орды была улусная система. Сущность ее составляло право феодалов на получение от хана определенного удела — улуса. В ответ владелец его принимал на себя определенные военные и экономические обязательства. В результате государственная структура получила ярко выраженный военно-феодальный характер.

Вернувшись в 1242 году из похода в Европу, Бату-хан по монгольскому обычаю разделил завоеванные земли между своими братьями на 14 улусов. Крымский полуостров и степи между Днепром и Днестром получил брат Батыя Мавал, дед темника Ногая. Столицей Крымского улуса стал построенный золотоордынцами в бассейне реки Чурук-Су город Къырым (Солхат, Старый Крым) — название которого постепенно перешло на весь полуостров. Именно здесь был построен золотоордынский монетный двор (дарабхан), и с 1287 года в Солхате стали чеканить ханские деньги. На монетах Крыма XIII—XV веков можно встретить ханские имена (Берке, Менгу-Тимур, Ногай, Узбек, Джанибек, Тохтамыш, Бек Пулад, Таш Тимур, Девлет Берди) и название самого города (Кырым, Кырым ал-Джедид, Солхат)⁴. Уцелевшее местное население облагалось налогами и повинностями.

По мнению большинства исследователей, в ходе установления в Северном Причерноморье господства Золотой Орды происходило массовое переселение в степи и предгорья Крыма кипчаков (половцев). Активизировался и процесс тюркизации населения горно-лесной зоны — и, соответственно, формирования ядра крымско-татарского этноса. Во второй половине XIII столетия это оказалось тесно связано с расширением исламского влияния.

Когда монголы и среднеазиатские тюрки под началом Бату пришли в степи Восточной Европы (Дешт-и-Кипчак), населявшие их племена исповедовали разные религии. Много было приверженцев иудаизма (особенно в хазарском регионе), встречались и христиане. Часть монголов и тюрков, пришедших из пограничных с Китаем земель, были буддистами, а большинство кочевых племен оставались язычниками — тенгрианцами, — почитая в качестве главного божества бога неба Тенгри⁵. В то же время все более существенное влияние на жителей Кипчакии оказывал ислам. Он был уже давно распространен в городах соседней Волжской Булгарии и у таких родственных народов, как сельджуки на южном побережье Черного моря и тюрки среднеазиатского Мавераннахра. И, стремясь упрочить свою власть и нуждаясь в поддержке египетских и сирийских мусульманских правителей, Золотоордынские ханы нашли опору в исламском вероучении. Важную роль в исламизации тюркских кочевников сыграли суфии, представители мистического направления в исламе, главной целью которого было познать Бога с помощью концепции тариката — пути к священной цели, — и распространение ислама⁶. По сообщениям арабских и персидских источников, именно от суфийского проповедника Сайфетдина-ал-Бохарзи предпочел принять ислам хан Берке (1257—1266) — первый мусульманский правитель Золотой Орды⁷.

При Берке и началась активная исламизация Крымского улуса. По мнению археологов, исследовавших памятники золотоордынской культуры в Старом Крыму, при Берке этот город стал одним из главных центров ислама на полуострове; наиболее ранняя из сохранившихся квартальная мечеть была построена в 1263 году⁸. Ко второй половине 1280-х годов мусульманской общине Солхата понадобилась уже новая пятничная мечеть, возведение которой состоялось в 1287—1288 годах. Ряд авторов, опираясь на свидетельство ал-Макризи, считает, что средства на постройку этого храма пожертвовал султан Египта эль-Мелик эль-Мансур Калавун в знак дружбы с золотоордынскими правителями⁹. Вообще, в тот период мощное политическое и религиозное влияние на Золотую Орду в целом и на Крымский улус, в частности, оказывал мамлюкский Египет, с правителями которого Берке вступил в союз против ильхана Ирана Хулагу.

Однако эта исламизация носила непрочный характер; после смерти Берке Ордой правили ханы-язычники. Окончательный поворот к исламу произошел лишь при Узбеке (1312—1342). В его правление широкомасштабное строительство мечетей, мектебе и медресе сопровождалось приглашением в Орду мусульманских богословов и правоведов. Побывав около 1334 года в Крыму, знаменитый арабский путешественник Ибн Баттута отметил, что в степном и предгорном районах полуострова много мусульманских храмов и дервишских обителей и что знать Крымского улуса предана новой вере и тщательно исполняла все предписания Корана¹⁰. Эти сведения наглядно подтверждают памятники мусульманской архитектуры Солхата, ставшего в XIV веке главным религиозно-образовательным центром мусульман Крымского улуса. К этому периоду относится строительство там высшей мусульманской школы — медресе «Солхатская академия» — и так называемой «мечети Узбека» 1314 года. Археологи пришли к выводу, что наиболее ранней постройкой в этом комплексе является медресе, а мечеть была пристроена позднее с вторичным использованием портала 1314 года¹¹. Турок Эвлия Челеби сообщает, что видел над дверью медресе надпись, согласно которой здание было построено в 1332—1333 годах на средства Инджибей-хатун, жены правителя Солхата¹²; эту датировку подтверждают и данные археологии.

Вокруг Солхатской академии и аналогичных духовных центров в Крымском улусе стало формироваться сословие улемов — знатоков богословия, историко-религиозного предания, этических и правовых норм ислама. О высоком уровне подготовки мусульманских ученых в Крыму в XIV веке свидетельствуют данные о деятельности Дия ибн Садаллаха ибн Мухаммеда аль-Крими, сына крымского кадия — преподававшего в каирской школе «Аш-Шейхунийе», а затем заведовавшего школой султана ал-Ашрафа¹³.

О том, что значительная часть жителей Крымского улуса, особенно горожан, исповедовала в это время ислам, свидетельствуют и старокрымские и Отузские надгробные памятники XIV века. На них неоднократно встречаются тюркские надписи, датированные на основе мусульманского календаря. Особый интерес представляют здесь надгробия шейха Якуба Конийского (1328), мученика Идриса сына Хаджи Яхьи Отузского (1361) и шейха Хаджи Яхьи сына Мухаммеда Иракского (1380), которые свидетельствуют о широком радиусе культурных связей Крыма, — простиравшихся и в Ирак, и в сельджукскую Турцию¹⁴.

По свидетельству многих средневековых авторов, в частности Ибн Баттуты¹⁵, ислам в Крымском улусе распространялся в форме суннизма ханифитского и шафиитского толков. Учение ханифитов было достаточно гибким и допускало использование в судебной практике не только законов шариата, но и местного права (адата). Правовая школа (мазхаб) шафиитов позволяла принимать суждение по прямой аналогии и не требовала подробного знания правового комплекса мединской общины. Учение шафиитов разрешало употреблять в пищу конину, и поэтому было широко воспринято и долго сохранялось среди кочевников. В Крыму шафиитского направления традиционно придерживались роды Мансуров, Ширинов и Мангытов, а также ногаи¹⁶.

В титулатурах жалованных грамот золотоордынских ханов XIV века сразу после упоминания представителей ханской власти на местах значатся мусульманские духовные лица — кадии (судьи), муфтии (законоведы), шейхи-мишайиты (духовные старцы), суфии и др. В Золотой Орде они осуществляли и культовые, и судебные, и образовательные и некоторые другие функции. Впрочем, решающая роль в государственной иерархии принадлежала светской власти. Так, высшей судебной инстанцией в Золотой Орде (как и в Монгольской империи) являлись правители. И светские (дзаргучи), и религиозные судьи (кадии) заседали в присутствии наместника области. Главными источниками права в государствах Чингизидов оставались ясы (законы) Чингисхана (в совокупности именовавшиеся Великой Ясой) и его преемников — великих ханов.

В соответствии с Ясой Чингисхана в Золотой Орде проводилась политика веротерпимости. К людям, оскорбившим священнослужителя любого вероисповедания, применялась высшая мера наказания — смертная казнь. В городах разрешалось строить храмы последователям всех религий; духовенство различных конфессий освобождалось от уплаты налогов и действенно влияло на политическую обстановку. Еще в XIII веке был учрежден Аквилонский викариат ордена францисканцев с двумя округами: Газария (Крым, Подунавье и Приднепровье) и Сарай, а в 1318 году было создано католическое епископство в Каффе. Существовала в Крыму и армяно-григорианская диаспора; в XIV столетии недалеко от Старого Крыма армянские зодчие возвели сохранившийся до наших дней монастырь Сурб-хач.

Между тем генуэзцы еще в 1261 году заключили Нимфейский договор с самым большим и влиятельным государством из числа возникших на обломках разрушенной крестоносцами Византии — Никейской империей. По этому соглашению они обязались помочь никейцам вернуть Константинополь и восстановить Византию, а те обязались изгнать венецианцев с Черного моря и обеспечить генуэзцам монопольное право торговать на его берегах и основывать свои колонии. Несмотря на то, что Константинополь был взят византийцами без их помощи, генуэзцы получили все, что им было обещано, и приступили к освоению Черноморского побережья, начав с Крыма.

В 1266 году, по договору с золотоордынским наместником в Крыму Мангу-ханом, они основали в качестве центра своих будущих владений город в местности Кафа, где столетиями раньше находилась античная Феодосия. По названию местности город получил итальянское название Каффа.

Но годом ранее, чтобы ослабить влияние генуэзцев, византийцы вновь разрешили вход в Черное море венецианским кораблям, и конкуренция двух республик за контроль над товарными потоками и морскими путями развернулась с новой силой. Расстояние между генуэзской Каффой и венецианской Солдайей по морю составляет всего 65 км — что только усиливало соперничество. Особую остроту оно приобрело после 1291 года, когда крестоносцы были окончательно изгнаны с Востока, и у европейцев остался лишь один путь туда — через Черное море и Крым. Венецианцы и генуэзцы стремились заручиться поддержкой золотоордынских ханов, по владениям которых пролегал Великий Шелковый путь. Столица Крымского улуса Золотой Орды город Къырым находился всего в 22 километрах и от Каффы, и от Солдайи. Поэтому развивать свои колонии обе республики могли только с разрешения монгольских властей. Хан признавал консула в Азове главой венецианской общины Крыма, а консула в Каффе — главой генуэзской. Согласно «Codex Cumanicus» статус консула приравнивался к положению мусульманского кадия и наделял его как административными, так и судебными функциями. Очень показателен в этом отношении ярлык хана Джанибека, выданный венецианским купцам Азова в 1342 году. Он предусматривал проведение совместных заседаний правителя Азова и венецианского консула для разрешения жалоб подданных одного государства на подданных другого.

Взаимодействовать с новыми хозяевами континента лучше получалось у генуэзцев. Поэтому, с явного одобрения последних, ордынцы многократно захватывали и грабили Солдайю — в 1223, 1239, 1249, 1278, 1299, 1322 и 1327 годах. А вот Каффе, даже если она попадала в осаду, как правило, удавалось отбиться (исключение составляет 1308 год, когда нападавшим удалось взять еще не имевший каменной крепости город).

Одна из таких осад Каффы, в 1346 году, под личным предводительством хана Джанибека, окончилась грандиозной трагедией для всей Европы. Когда в войске осаждающих началась чума, Джанибек велел забрасывать в город зараженные трупы. Генуэзцы бросились бежать из Каффы на судах — и привезли чуму в Константинополь, а оттуда в Италию. К 1348 году пандемия, вошедшая в историю как «Черная смерть», захватила уже всю Европу. От чумы погибло тогда от 20 до 50% населения европейских стран, включая Русь. Разумеется, Крым не стал исключением...

Однако колоссальные людские потери не уменьшили желания генуэзцев удержаться в Крыму и расширить свои владения там. Еще в начале XIV века на полуострове учреждаются католические епархии: в 1318 году в Каффе, а в 1332-м — в Херсоне (итал. Керзона) и Боспоре (итал. Воспоро). При этом православные митрополии (Херсонская, Готская и Сугдейская) продолжали существовать. В 1344 (или 1345) году генуэзцы начинают обосновываться на берегах Балаклавской бухты: здесь возникла их колония Чембало (искажение греческого названия Символон). Не имея поначалу законных прав на эту территорию, колонисты в 1357 году возвели здесь деревянную крепость с земляным валом, а в конце столетия приступили к строительству каменных стен и башен.

Для того чтобы «законно» овладеть всем южным побережьем Крыма (от Херсона до Боспора), генуэзцы предпринимали немало усилий на самых разных направлениях. В 1352 году, после проигранной византийцами войны, они заставили императора Иоанна VI Кантакузина запретить византийским кораблям посещать все ранее принадлежавшие империи крымские порты. А с ордынцами генуэзцы вели переговоры о полной передаче им крымского побережья. С согласия Орды в 1365 году генуэзцы изгнали венецианцев из Солдайи и превратили ее из крупного международного порта в один из административных центров своих владений в Крыму¹⁷.

В 1380 году генуэзцы оказывали темнику Мамаю помощь в организации и проведении похода на Русь, закончившегося его поражением в Куликовской битве. Бежавшего в Крым Мамая (которого преследовал захвативший власть в Орде хан Тохтамыш) генуэзцы не пустили в Каффу, и по дороге к Сол хату он был убит¹⁸. Это позволило генуэзцам быстро договориться с Тохтамышем, заключив с ним в 1381—1387 годах серию договоров, по которым под власть республики переходило крымское побережье от Херсона до Боспора. Эта территория получила название Генуэзская Газзария (итал. от «Хазария»). На землях от Чембало до Лусты (Алушты) была образована административная единица — капитанство Готия с центром в Чембало. Таким образом, к концу XIV века Генуэзская республика стала главным торговым транзитером на Великом Шелковом пути из Китая в Европу.

На территории генуэзской Газзарии проживало не так уж много генуэзцев. Большинство здесь составляло местное грекоязычное население, а также армяне, которые постепенно переселялись в Крым еще с византийских времен. В Каффе и Солдайе постоянно бывали русские купцы, привозившие сюда товары традиционного русского экспорта (меха, мед, воск) и закупавшие восточные и европейские товары. В частности, именно через Крым начались в XIV веке первые поставки на Русь бумаги¹⁹. В Солдайе, которую греки продолжали называть Сугдеей, православное население хорошо знало русских святых (например, Бориса и Глеба) и отмечало дни их поминовения.

Через крымские порты в Европу доставлялись с Востока драгоценные металлы и камни, шелковые ткани, благовония. Помимо трансконтинентальной торговли генуэзцы активно развивали причерноморский торговый обмен — торговлю хлебом, солью, рыбой, икрой, орехами, железом и т. д. Одной из самых доходных была работорговля, которой занимались и Генуя, и Венеция. Рабов поставляли ордынцы, причем не только пленников, захваченных на Руси, в Половецкой степи или на Кавказе. Порой они продавали даже собственных детей. Крепких телом подростков итальянские купцы сбывали в Египет, где из них делали воинов-рабов (мамлюков), из числа которых вышли не только египетские полководцы, но и все без исключения султаны, правившие этой страной с 1250 по 1517 год. Красивые девушки наполняли гаремы восточных владык. Впрочем, не все рабы попадали в мусульманские страны. Поскольку значительная часть флота оставалась тогда еще гребной, рабский труд охотно использовали и итальянцы.

Несмотря на то, что генуэзцы составляли в колониях незначительное меньшинство, именно им принадлежала вся полнота власти. В каждую из колоний (от Чембало до Воспоро) ежегодно назначался из Генуи консул, который по завершении срока своих полномочий должен был дать полный отчет о своей деятельности. Часть городских магистратов формировалась на пропорциональной основе — из генуэзцев и представителей местного населения (греков и армян)²⁰. Но несмотря на эти признаки «демократической толерантности», православные чувствовали себя ущемленными и неоднократно поднимали восстания против генуэзской власти. Особенно усилилось недовольство в XV веке, когда в крымских горах возникло небольшое, но очень амбициозное православное государство — княжество Феодоро.

Долгое время в науке господствовало мнение, что основателем Феодоро был знатный трапезундский род Гаврасов, якобы сосланный в Крым в конце XII века. Сторонники этой теории полагали, что православное государство со столицей на горе Мангуп возникло еще в XIII столетии²¹. Однако ни документального, ни археологического подтверждения эта версия не получила²². Горные крымские города, процветавшие в XI—XII веках, в 1299 году были сожжены и разрушены татарским темником Ногаем, после чего обезлюдели. В XIV столетии жизнь теплилась только на Мангупе, которым, судя по скудным сохранившимся свидетельствам, управлял монгольский наместник²³.

Лишь после того, как Золотая Орда в 1395 году потерпела сокрушительное поражение в войне с Тимуром, у православного населения крымской горной Готии появилась возможность создать собственное государство. О присоединении к умирающей Византии или ослабевшему Трапезунду в то время уже не могло идти и речи...

Основателем нового государства был князь Алексей I (Старший) (1411—1446 годы). Его этническое происхождение неясно. Согласно осторожному предположению современных ученых он мог быть христианином черкесского происхождения. В состав княжества вошли территории исторической Готии, а столицей стал город на горе Мангуп, получивший название Феодоро. Создание православного княжества было в штыки воспринято генуэзскими властями, которые справедливо рассудили, что Алексей будет стремиться взять под свой контроль южный берег Крыма, населенный православными греками, вместе с его крепостями и портами: Чембало, Лустой (Алуштой), Ялитой (Ялтой) и другими. И действительно, на протяжении всего своего долгого правления Алексей I делал все для того, чтобы обрести выход к морю и принимать активное участие в международной торговле.

С этой целью он основал у восточной оконечности Севастопольской бухты порт Авлита и построил для его защиты крепость Каламита. Его главными торговыми партнерами стали татары, с которыми князь поддерживал дружественные отношения, и венецианцы — главные конкуренты генуэзцев. Однако основание Авлиты было только первым шагом. В 1422 году Алексей, при полной поддержке местного православного населения, начинает войну с Генуей за обладание всем южным побережьем. Начал он с захвата находившегося всего в 13 км от Каламиты Чембало.

Боевые действия, длившиеся с октября 1422 по декабрь 1423 года, внезапно прервались, и стороны вернулись к предвоенным границам. Причиной тому стало катастрофическое землетрясение силой до 9 баллов, приведшее к массовым разрушениям и жертвам как в Феодоро, так и в генуэзской Газзарии. В течение 10 последующих лет и в генуэзских владениях, и в Феодоро массово возводились крепостные сооружения: оба государства готовились к новой схватке за морские порты.

Эта новая война началась в феврале 1433 года с восстания православных жителей Чембало, которые захватили власть в городе и передали его под контроль Алексея I. Наместником Чембало стал княжич Алексей Младший. Имевшихся в крымских колониях сил для организации отпора феодоритам было недостаточно, и консул Каффы, который был старшим должностным лицом над всеми колониями, запросил помощи из Генуи. Известия из Крыма достигли метрополии только летом 1433-го, и собрать военную экспедицию генуэзцам удалось лишь к марту 1434 года. Ее возглавил известный кондотьер (наемный полководец) Карло Ломеллини. На 21 корабле Ломеллини с 6000 наемников прибыл в Чембало к 4 июня 1434 года.

В результате ожесточенного четырехдневного штурма с применением огнестрельной артиллерии (первый случай в истории Крыма) крепость была взята, а ее защитники перебиты. В живых оставили только княжича Алексея и нескольких его приближенных. Затем Ломеллини сжег Каламиту, заблаговременно оставленную гарнизоном, и двинулся карательным походом вдоль южного берега Крыма в Каффу.

Казалось, княжество Феодоро обречено на разгром, но его мог поддержать союзник — Хаджи Герай (Гирей), который в 1427 году был провозглашен властелином Крымского ханства и стремился стать независимым от Золотой орды. Поэтому, достигнув Каффы и пополнив свои войска местным гарнизоном, итальянский полководец решил выступить против Хаджи Герая. Однако на пути к Солхату генуэзское войско попало в засаду и было полностью перебито, погиб и Карло Ломеллино. Вторая война генуэзцев с феодоритами, как и первая, окончилась вничью. Генуэзцы удержали Чембало, но были вынуждены вернуть Алексею I Каламиту.

В первой половине XV века Золотая Орда распалась на отдельные государства: Сибирское, Узбекское, Казанское, Крымское, Астраханское, Касимовское ханства, Большую и Ногайскую Орды. Самым значительным из них стала Большая Орда, занявшая степи между Волгой и Днепром. Однако формирование независимых государств не было единовременным событием и проходило в острой борьбе за доминирование на территории джучидской империи.

Хаджи Гераю — основателю династии крымских ханов — в 1434 году пришлось продолжить борьбу за Крымский улус как с соперничавшими за ордынский престол ханами Улу-Мухаммедом и Кичи-Мухаммедом, так и с другим претендентом на власть в Крыму — Сеид-Ахмедом из рода Тохтамыша. Потерпев поражение, Хаджи Герай был вынужден временно оставить Крым и уйти в литовские пограничные владения. С Литвой хана связывали давние узы: многие исследователи считают, что Хаджи родился в 1397 году в городе Тракае (точная дата его рождения неизвестна). Происхождение Хаджи Герая большинство его биографов возводит к Таш-Тимуру, тринадцатому сыну Джучи, внуку Чингисхана... Весной 1441 года при поддержке Великого княжества Литовского и крымской знати, особенно рода Ширинов, Хаджи Герай вернулся в Крым и был возведен на престол Крымского ханства — которым и правил с 1441 по 1466 год. К этому же периоду относятся и первые чеканные монеты Хаджи Герая²⁴, однако борьба за власть продолжалась. Главным соперником дома Гераев являлся дом Намаганов — другой чингизидской ветви, которая занимала ордынский престол в последние десятилетия существования единого Улуса Джучи. Спор двух династий за Крым увенчался победой Гераев. В 1452 году Хаджи Герай разгромил кочевавшего в Подолье во главе своей Орды хана Сеид-Ахмеда — что позволило Крымскому ханству обрести независимость. И, наконец, летом 1502 года последний ордынский правитель Шейх-Ахмед был свергнут сыном Хаджи Герая, Менгли Гераем, получившим все регалии власти Большой Орды и приведшим побежденные улусы в Крым. А.Е. Гайворонский датирует это событие 15 июня 1502 года²⁵.

Крымское ханство во многом унаследовало государственную организацию Золотой Орды. Ханом мог быть только представитель династии Гераев (в большинстве исторических трудов на русском языке — Гиреев), власть передавалась по наследству старшему мужчине в роду; при этом решающую роль в избрании хана играли аристократические кланы карачи-беев. Хан обладал широкими полномочиями, однако его власть ограничивалась коллегиальным советом — Диваном, в состав которого входили представители высшей аристократии и духовной власти. Диван ратифицировал международные договоры, давал согласие на решение хана начать военные действия; в качестве высшей судебной инстанции он имел право пересматривать решения нижестоящих судов, и только он мог осудить на смертную казнь. Важные государственные функции выполнял также муфтий — глава мусульманского духовенства, толкователь закона, имевший право выдавать фетву — обоснование решений по спорным духовным и юридическим вопросам. Однако приоритет отдавался светской власти, находившейся в руках династии Гераев и бейской аристократии. Столица Крымского ханства переместилась сначала в укрепленную горную крепость Кырк-Ер (Чуфут-Кале), затем в Салачик, расположенный в долине у подножия Чуфут-Кале, и, наконец, к 1532 году — в Бахчисарай.

Основой административно-территориального деления ханства являлись бейлики, принадлежавшие представителям аристократии. Бейлики родов Ширин занимали земли между Перекопом и Азовским морем с центром в Карасубазаре, бейлики родов Барын и Аргын составляли земли у Каффы и Судака, роды Седжеут, Мангит и Яшлау владели территорией у Чуфут-Кале и по реке Альме, а роды Кипчак и Мансур были хозяевами в евпаторийских степях²⁶. В каждом бейлике был местный диван, на заседаниях которого избирался наследник, обсуждались политические решения и осуществлялось правосудие. В каждой административно-территориальной единице создавались военные формирования, подчинявшиеся хану.

О развитии ремесел и художественных промыслов в городах Крымского ханства свидетельствуют памятники, найденные археологами на территории Кырк-Ера, Салачика, Эски Юрта и Солхата: надгробия с рельефной орнаментацией и прекрасно высеченными надписями; обломки глиняной и фаянсовой посуды с тонкой росписью и высокого качества поливой; ювелирные изделия, предметы из меди с чеканкой, гравировкой и серебряной насечкой; рукописные книги с тонкими орнаментальными заставками, монеты и т. д²⁷.

Во второй половине XV века сформировалась зона тюрко-мусульманского воздействия на все население полуострова. Главным центром ее стали предгорья Крыма между городами Старый Крым и Бахчисарай, где разместились ханский домен и бейлики основных крымско-татарских родов. Активизировались социально-политические, экономические и этнокультурные связи мусульманского населения степного и предгорного регионов Крымского ханства с жителями христианских горных и прибрежных районов полуострова. Главными центрами взаимопроникновения этих культур стали города Старый Крым, Кырк-ер, Феодоро, Судак, Каффа, которые служили и местами сбыта продукции скотоводства и земледелия, и поставщиками ремесленных изделий, и духовными центрами различных конфессий. Параллельно в границах Крымского ханства продолжался процесс слияния новых тюркоязычных племен со средневековым населением горных и предгорных районов полуострова; в результате формировались субэтнические группы крымских татар: южнобережцев, горцев, степняков.

Однако независимое развитие Крымского ханства продолжалось недолго. В середине XV века произошли события, резко изменившие политическую ситуацию на юго-востоке Европы и оказавшие существенное влияние на судьбы государств и народов Крыма. 29 мая 1453 года турецкий султан Мехмед II после долгой осады и ожесточенного штурма взял столицу Византии Константинополь, и Восточная Римская империя навсегда отошла в историю. Проход итальянских кораблей через проливы был султаном запрещен. Капитанов судов, пытавшихся прорваться, казнили, а их головы выставляли на шестах вдоль пролива. Казалось, что Великий Шелковый путь обречен — как и торговля итальянцев на Черном море. А в 1454 году турецкими кораблями была обстреляна и Каффа.

В сложившейся ситуации власти Генуи решили продать все свои колонии на Черном море банку св. Георгия, акционерами которого было большинство состоятельных генуэзцев. Сумма сделки была символической — 5000 лир, хотя общая стоимость колоний оценивалась в три с половиной миллиона²⁸.

Выступив на стороне турок в войне против Венеции, генуэзцы смогли получить у султана разрешение на проход своих кораблей через проливы. Торговля на Великом Шелковом пути возобновилась, хотя ее риски непрерывно возрастали. Все последующие годы и генуэзцы, и феодориты возводили новые оборонительные сооружения и ремонтировали старые, понимая, что рано или поздно турки попытаются захватить Крым. В 1471 году Генуя и Феодоро заключили между собой военный союз. Но спасти ситуацию это уже не могло.

Завоевание Крыма турками началось 31 мая 1475 года, когда к Каффе подошла эскадра под командованием великого визиря Гедык-Ахмет-паши. Уже 6 июня столица генуэзских колоний сдалась на милость победителя. Город подвергся разграблению, а генуэзцев турки вывезли в Константинополь. Предвидя аналогичную участь, Солдайя под руководством ее последнего генуэзского консула — Христофоро ди Негро — оказала героическое сопротивление. Когда оборонительная линия была прорвана, защитники во главе с консулом укрылись в церкви, которую захватчики подожгли...

Другие генуэзские и феодоритские крепости тоже не сдавались без боя: данные археологии свидетельствуют о массовых погромах и пожарах, которые сопровождали завоевание. Тяжелейшим испытанием для захватчиков стала битва за столицу княжества Феодоро на горе Мангуп, которую османскому визирю пришлось вести против горстки защитников во главе с последним князем Феодоро Александром. Город был захвачен лишь после полугодовой осады, при которой применялась самая мощная в те времена артиллерия: калибр орудий, стрелявших по Феодоро (их же турки использовали в 1453 году при осаде Константинополя) достигал 400 мм, а вес ядра — 86 кг! И все равно город удалось взять лишь обманом: турки имитировали поспешное отступление, феодориты ринулись их преследовать, а оставленные в засаде янычары ворвались в крепость, устроив там кровавую резню²⁹. На этом турецкое завоевание Крыма победоносно завершилось.

Крымское ханство стало вассалом Османской империи, а основные порты и крепости на побережье Крыма вошли в состав турецких владений — султанского синджака (санджака), который носил название лива Кефе. Как явствует из османских дефтеров — реестровых книг для учета населения и ресурсов завоеванных земель, — территория ливы включала юго-западную часть Крымского полуострова, устье реки Бельбек, верховья рек Альма и Кача, склоны Крымских гор, весь Южный берег Крыма и Керченский и Таманский полуострова. Здесь действовали законы Османской империи, административная власть осуществлялась визирем Кефе. В XVI веке синджак делился на 6 округов (кадилыков) — Кефе, Судак, Мангуп, Керчь, Тамань и Азов³⁰. Кадии назначались из Стамбула главным муфтием. Во главе синджака стояли ханифитский муфтий, имевший высокую богословско-судейскую степень, и главный кадий.

Политика исламизации турками проводилась жестче, чем татарами. Немусульмане в крымских владениях Османской империи облагались дополнительными налогами, и, по свидетельствам многих путешествовавших тогда по Крыму, «под ханами жить было легче». Так, по сообщению польского дипломата Мартина Броневского, часть кафинской генуэзской знати просила защиты у Менгли Герая и переселилась в пожалованный тем Сююрташ близ Бахчисарая; впоследствии эти генуэзцы часто выполняли дипломатические поручения ханского двора³¹. Эмиддио Дортелли д'Асколи, возглавлявший в 1624—1634 годах доминиканскую миссию в Кефе, свидетельствует, что мангупский кадий неоднократно выражал протест против переселения жителей из окрестностей Судака и Кефе в Карасубазар³². По данным реестровых книг, немусульманское население кадилыка Кефе было достаточно многочисленным и делилось на отдельные общины: армяне, греки, евреи, караимы, черкесы и русы. По переписи 1520 года в кадилыке Кефе проживал 10 841 немусульманин (при общей численности населения 16 485 человек) — однако уже к 1542-му число немусульман сократилось до 8877³³...

Вассалитет Крымского ханства по отношению к Османской империи, принятый Менгли Гераем в 1478 году, предусматривал его внутриполитическую автономию и право дипломатических отношений с иностранными государствами. В то же время положение ханов усложнилось: теперь им приходилось лавировать, соблюдая интересы, с одной стороны, турецких султанов, а с другой — крымско-татарской аристократии. Постепенно вместо избрания ханов предводителями четырех знатнейших родов Оттоманская Порта стала назначать кандидатуры на крымский трон сообразно своим интересам. В Стамбуле постоянно жили члены семьи Гераев, из которых султан мог подобрать замену строптивому крымскому хану... Проблема престолонаследия усугублялась столкновением разных его традиций — тюрко-монгольской, по которой власть передавалась по старшинству в роду (т. е. не сыну, а брату прежнего хана), и оттоманской — считавшей наследниками ханских сыновей. Османский флот и находившийся в султанских владениях в Крыму турецкий гарнизон помогали держать ханов в повиновении. В свою очередь, и крымская знать в борьбе за сохранение собственных привилегий и влияния не допускала увеличения власти правящего хана³⁴.

В 1517 году турецкий султан принял титул халифа всех мусульман-суннитов и стал не только сюзереном, но и главой исламской иерархии в Крымском ханстве³⁵. В период правления Исляма II Герая (1584—1588) имя турецкого султана включили в хутбу (пятничную молитву) мусульман Крыма перед именем хана. Однако в XVI столетии Крымское ханство еще сохраняло значительную самостоятельность по отношению к Османской империи. Это выражалось в довольно частом неприятии местными феодалами ставленников Стамбула на крымском престоле и в самостоятельной внешней политике ханства, часто поступавшего вопреки указаниям Порты.

Что это была за внешняя политика? Как уже упоминалось, во второй половине XV века династия Гераев вела острую борьбу с властвовавшим в Большой Орде чингизидским домом Намаганов. В 1480 году великий князь литовский и король польский Казимир IV Ягеллончик вступил в военный союз с ханом Большой Орды Ахмадом. Соответственно, союзниками крымских ханов стала выраставшая в те годы из великого княжества Московского Россия: между Менгли Гераем и великим князем московским Иваном III был заключен договор о взаимодействии. В том же году Менгли-Гирей (как зовется Менгли Герай в русской традиции) совершил набег на польскую Подолию, что помогло Ивану III выиграть «великое противостояние» на реке Угре с ратями Ахмада, так и не получившими помощи от Казимира.

Весной 1484 года начался поход объединенных войск султана Баязида II и Менгли Герая против господарей Молдавии, которых поддерживал король Польши. Захватив 14 июля важнейший порт-крепость Килию, а 4 августа — Аккерман (Белгород-Днестровский), Турция и Крымское ханство овладели всем черноморским побережьем от устья Дуная до устья Днепра. В ключевых городах встали турецкие гарнизоны, выходцами из Крыма на новых землях была образована Буджацкая Орда. При посредничестве Менгли Герая в августе 1492 года началась дипломатическая переписка между Баязидом II и Иваном III об установлении торговли и мирных отношений. Впоследствии отношения продолжались через сына султана Баязета — наместника Кефе.

Однако после разгрома в 1502 году Большой Орды русско-крымский союз распался. Теперь соперницей Крыма в борьбе за влияние на постордынском пространстве стала Москва, и уже в 1507-м Менгли Герай вступил в антимосковский союз с королем польским и великим князем литовским Сигизмундом I. За первую половину XVI века на Россию было совершено 43, а за вторую половину — 48 набегов крымских татар, угонявших в Крым массы пленных! Присоединение Россией в середине века Казанского и Астраханского ханств и усиление ее позиций на Северном Кавказе вызвало беспокойство и у Османской империи, и в 1569 году 70 000-е татарско-турецкое войско во главе с крымским ханом Девлет Гераем (в русской традиции — Девлет-Гирей) и турецким пашой Кефе Насимом выступили в поход на Астрахань. Однако он оказался крайне неудачным, и планы турецко-крымского расширения на север реализовать не удалось.

Для защиты от крымских набегов русским пришлось построить гигантские укрепленные линии — сначала, к 1566 году, Засечную черту, затем — Белгородскую — законченную лишь в середине 1650-х годов. Это были протянувшиеся на 800 с лишним километров каждая цепи крепостей, валов, рвов, надолбов и лесных завалов (засек). На южных границах России размещали все больше и больше военных. В конце концов эти усилия сказались, и последний большой набег крымских татар на российские владения — рейд 10 000-го отряда Караш-мурзы в 1647 году — был отражен с большими потерями для крымцев³⁶.

В то же время, не желая чрезмерного усиления ни того, ни другого государства, крымские ханы часто выступали на русской стороне во время войн России с Литвой и Польшей. Формально оставаясь союзником последних, Крымское ханство в 1508, 1509 и 1524 годах совершало опустошительные набеги на принадлежавшие им земли Подолии, Галиции, Волыни и Киевщины. В начале 1550-х годов польский король и великий князь литовский Сигизмунд II Август поручил князю Дмитрию Ивановичу Вишневецкому организовать силами живших в низовьях Днепра казаков охрану границ Польши и Литвы от набегов крымских татар. На острове Хортица была построена крепость, которая дала начало Запорожской Сечи.

Дмитрий Вишневецкий обратился к русскому царю Ивану IV с предложением о совместной борьбе с общим врагом — Крымским ханством. Летом 1556 года план Вишневецкого стал приводиться в исполнение: московский отряд Матвея Ржевского и днепровские казаки на стругах спустились по Днепру, разграбили окрестности пограничной крепости Крымского ханства Ислам-Кермен и даже атаковали турецкую крепость Ачи-Кале (нынешний Очаков). Захватив табуны лошадей и стада овец, отряд разгромил татарский заслон и благополучно вернулся домой. После серии совместных походов 1558—1560 годов Девлет Герай даже отправил к Ивану IV послов с предложением мира³⁷.

Но эти попытки наступления на Крым оказались единичными. К концу XVI века Крымское ханство достигло предела своего могущества. В 1594 году его войска вместе с турками ходили уже в Венгрию, а осенью 1595-го хан Гази Герай произвел большой набег на земли Молдавии и Польши. Крымскому ханству платили дань племена адыгов; Молдавия, Польша и до 1685 года (в виде почти обязательных «поминок», т. е. подарков) — Россия³⁸.

В первой половине XVII века Крымское ханство совершило 75 набегов только на малороссийские и польские земли Речи Посполитой (в это федеративное государство объединились в 1569 году Великое княжество Литовское и Польша). Например, в 1614 году, приняв участие в Турецко-польской войне, крымские отряды доходили до Киева, Львова и Кракова. В ответ 2000 малороссийских казаков во главе с гетманом Петром Конашевичем-Сагайдачным в 1616 году совершили на казачьих лодках — чайках — морской поход к берегам Крыма, казаки высадились на его восточном побережье, захватили и сожгли турецкую Кефе (в русской традиции — Кафа) и освободили там всех невольников³⁹... Словом, русско-крымские и польско-литовско-крымские конфликты, протекавшие с переменным успехом, наполняют историю и XVI и первой половины XVII веков.

Ключевые вопросы внешней и внутренней политики государства обсуждались и утверждались крымскими ханами на заседаниях Дивана — «зала управления и правосудия». Организацией заседаний распоряжался специальный администратор — капыджи-баши. Члены Дивана занимали свои места «по обычаям и правилам». Справа от хана сидел Калга-султан (наследник престола), слева — нуреддин-султан (второй наследник, третье лицо в государстве; этот титул был введен в 1578 году ханом Мехмедом II Гераем). Калга управлял восточной частью полуострова, левым крылом ханского войска, а если сам хан не отправлялся на войну, — главнокомандующим. Резиденция калги располагалась в городе Акмесджит (Симферополь), у него был свой диван, его двор состоял из того же количества чиновников, что и двор хана. Нуреддин управлял западной частью полуострова, председательствовал в малых и местных судах, а в походах командовал корпусами правого крыла.

Особое место в иерархии властных структур Крымского ханства принадлежало ор-бею — наместнику Ор-Капу, т. е. Перекопских укреплений. Он руководил пограничной службой. Перекопская крепость, воздвигнутая в 1509 году по приказу Менгли Герая, представляла собой обложенный камнем 8-километровый вал, усиленный башнями и 6 бастионами. Перед валом был глубокий ров, и войти на Крымский полуостров можно было только через подъемный мост и единственные крепостные ворота. Позже, в конце XVII века, в Буджакской и Кубанской ордах были введены должности сераскиров — наместников хана; — это свидетельствовало о постепенной интеграции причерноморских ногайских орд в государственную систему Крымского ханства⁴⁰.

Следующими по рангу размещались бессменно входившие в Диван беи знатных аристократических фамилий. Это были полноправные представители общин, объединенных под их властью, в их руках находились все административные полномочия в бейликах.

Далее справа вставали ханифитский шейх-уль-ислам и главы трех других религиозно-правовых школ (мазхабов) — муфтии. А слева — кадиаскер, городской (бахчисарайский) мулла и 24 кадия, управлявших территориальными судебными округами.

Большим влиянием при дворе крымских ханов пользовалась улу-беим — старшая жена хана. Супруги крымских ханов состояли в активной дипломатической переписке с правителями соседних государств; иностранные посольства добивались аудиенций у влиятельных ханш, присылали им именные дары... При Сеадет Герае, в 1525 году, был введен титул «ана-беим» («мать-госпожа»), который присваивался матери или старшей сестре правящих ханов. Ана-беим тоже присутствовала на заседаниях Дивана, имея право голоса⁴¹.

Замыкали ханское окружение официальные распорядители и исполнители воли хана — чиновники (аги), — которых насчитывалось более 150. В разветвленную администрацию ханства входили таможенники, сборщики податей, дефтерники, печатники, послы, дьяки, переводчики и т. д. Мехмет Герай (1577—1596 годы) создал личную охрану хана — ханскую гвардию (капыкулу). Она была противовесом родовой знати: в ней состояли представители служилого дворянства⁴².

В Крымском ханстве сформировалась разветвленная система налогов, повинностей и пошлин. Налоги раскладывались не на физических лиц, а на сельские общины. Взимались ясак-калан (подушный налог), ушур (десятая доля собранных в хозяйстве продуктов), харадж мексимет (налог на доход от урожая с учетом особенностей местности), саугу (оброк с дыма), двадцатая часть скота; были и другие платежи — а также натуральные повинности. Например, на содержание ханской гвардии ежегодно собирали 12 000 баранов (позже их, как правило, заменяли деньгами). К числу дополнительных налогов относились торговые пошлины, сборы с монетных дворов, соляных варниц и даже фонтанов⁴³.

Обязательным налогом являлся зекят, его платили все взрослые дееспособные мусульмане с посевов, виноградников, скота, золота, серебра и товаров. С продуктов земледелия зекят собирался в размере 1/10 урожая (сразу после его сбора), а с остального имущества — в размере 1/40 части (по истечении календарного года). Собранные средства могли быть использованы на коллективные нужды мусульманской религиозной общины.

Все немусульмане, являвшиеся постоянными жителями Крымского ханства, имели право исповедовать свою религию, владеть имуществом, совершать между собой сделки, регулируемые собственными обычаями, но при условии регулярной уплаты особого подушного налога — джизьи. Им облагались все совершеннолетние мужчины, кроме инвалидов, нищих и рабов. Освобождались от джизьи те, кто пошел служить в мусульманское войско. Общая сумма джизьи разверстывалась по иноверческим общинам сообразно численности каждой; ставки налога менялись в связи с частым обесцениванием денег в государстве. За сбор и своевременную сдачу государству джизьи отвечал глава общины.

Сбор налогов и пошлин с населения ханства обеспечивали главы бейликов или уполномоченные чиновники. В ряде случаев практиковалась передача сбора на откуп частным лицам или чиновникам. Исключение составляли таможенные сборы и пошлины с морской торговли в городе Каффа и крепости Еникале (Керчь), которые поступали в султанскую казну. Религиозные налоги собирались муллами или уполномоченными ими лицами. Обязанности по сбору дополнительных налогов с представителей немусульманских общин возлагались на их священнослужителей.

Важным источником доходов ханского двора были «подарки» — выплаты, получаемые Крымским ханством из России, Речи Посполитой, Молдавии.

На территории ханства чеканили около 25 монетных единиц, в основном, мелкую разменную серебряную и медную монеты. Более крупные, серебряные и золотые, монеты поступали в Крым из России, Турции, западных стран⁴⁴.

На характер земельной (в том числе феодальной) собственности в Крымском ханстве повлияла исламская социально-экономическая доктрина, опиравшаяся на два вида собственности — частную и общественную, — а также на право государства вмешиваться в экономическую деятельность подданных. Верховным собственником всех земель был хан. Ханский домен считался государственной собственностью, а бейлики (вотчинные владения беев наиболее сильных татарских родов) и ходжалык (земельные владения высшего духовенства) представляли собой союргалы, т. е. находились в смешанном, государственно-частном владении. Земля в бейликах могла принадлежать и членам бейского рода — мурзам. Землевладение мурз постоянно расширялось в связи с практикой раздачи им земель в качестве вознаграждения за службу. Со временем эти пожалования превращались в наследственные владения⁴⁵. Были и церковные владения — вакуфы.

Феодалы — беи и мурзы — составляли неподатное, военное сословие, для которого обязательной была военная служба.

Основную массу податного населения Крымского ханства составляли так называемые черные люди («кара халюк»). Они несли в пользу своих феодалов денежные и натуральные повинности, но сохраняли личную свободу. Заставлять их работать в хозяйствах беев и мурз можно было не более 8—9 дней в году. В селах сложился институт джемаат — сельской общины с коллективным землевладением, общественными сенокосами, пастбищами и колодцами и круговой порукой, основанной на правилах шариата⁴⁶.

Значительную часть нижнего сословия составляли свободные кочевники, которые платили ясак (государственный налог) хану и несли повинности в пользу феодалов. Именно кочевники были основной силой татарского войска. В степи каждый мужчина был воином, отличным наездником и стрелком из лука. Поэтому численность крымско-татарского войска в походах на соседние государства доходила до 40 000—50 000 человек. А в больших походах, которые возглавлял сам хан и к которым привлекались союзники, — и до 100 000. Походы, возглавлявшиеся «царевичами» и мурзами, проводились меньшими силами; объединенное войско нескольких мурз насчитывало, очевидно, 15 000—20 000 всадников. Основной силой крымского войска являлась конница — быстрая, маневренная, обладавшая многовековым опытом... Слабой стороной такого войска был недостаток огнестрельного оружия, в первую очередь пушек. Поэтому попытки крымцев штурмовать укрепленные города, как правило, оканчивались неудачей.

К зависимым категориям населения принадлежали зависимые крестьяне-земледельцы (куч) — преимущественно представители других народов, проживавших в Крыму, и рабы. Их количество росло за счет невольников, захваченных во время нападений на соседние страны — Россию, Польшу, Великое княжество Литовское, Молдавию и другие. В Крыму военнопленные рабы главным образом перепродавались, их труд использовался в крайне ограниченных масштабах. Ту небольшую часть невольников, которых оставляли в собственных хозяйствах, как правило, освобождали через 6 лет.

В Крымском ханстве сложилась разветвленная структура мусульманского духовенства, включавшая богословов, законоведов, судей, учителей, проповедников, служителей мечетей и т. д. Важнейшую роль в ней продолжал играть институт муфтиев — богословов и правоведов. В Крыму существовали муфтии четырех основных суннитских правовых школ, однако решающую роль играл ханифитский. Кадиев возглавлял кадиаскер — главный судья, военный судья. В ранний период истории Крымского ханства кадии избирались из числа улемов, главным образом, из представителей четырех известных шейхских родов, пользовавшихся авторитетом у верующих и владевших земельной собственностью, на которой находились монастыри или гробницы мусульманских святых. Улемы — толкователи закона, судьи, проповедники, учителя, чтецы Корана — пользовались огромным авторитетом и влиянием на крымско-татарское общество... Крымские ханы утверждали избранных, но могли и воспользоваться правом вето. В XVII веке выборность мусульманских судей в Крымском ханстве стала номинальной, улемы делались кадиями по назначению ханской администрации и муфтия. В соответствии с османской практикой включения части священнослужителей в состав государственного аппарата эта часть духовенства стала получать жалование от ханской казны. Размеры его зависели от статуса улема (определявшегося уровнем знаний коранических наук и мусульманского правового комплекса — фикха).

Юрисдикция в Крымском ханстве строилась на основе шариата — комплекса закрепленных Кораном и Сунной предписаний, которые определяли религиозные убеждения и нравственные ценности мусульман, а также выступали источниками конкретных правовых норм. Мусульманское право ставило знак равенства между грехом и преступлением, поэтому уголовными преступлениями в Крыму считались не только кража, грабеж и убийство, но и вероотступничество, прелюбодеяние и т. д. Постановления шариата предусматривали определенные социальные гарантии, например, при разделе наследства главы семьи свою долю должны были получить все его родственники.

Первоначально территория Крымского ханства делилась на 24, а затем на 48 судебных округов (кадилыков). Все правители административно-территориальных единиц Крымского ханства: калга, нурреддин, ор-бей, сераскиры, главы бейликов должны были осуществлять правосудие над своими подданными через кадиев. Спорные вопросы и апелляции рассматривались в диванах бейликов. Дворянство имело свои особые суды, решения которых утверждались не местным кадием, а кадиаскером и муфтием. Высшей судебной инстанцией являлся ханский Диван. Там рассматривались дела, связанные с государственными преступлениями, и могли выноситься смертные приговоры.

Кадии находились на службе у мусульманских общин и получали содержание из государственной казны или от приходских общин, однако, по словам Броневского, считалось достойнее исполнять должность кадия, отказываясь от содержания... В обязанности кадиев входили не только ведение гражданских и уголовных дел, но и наблюдение за общественной нравственностью, надзор за состоянием общественных сооружений и прокурорские функции. Кадии избирали себе помощников-заместителей — наибов. Судопроизводство и приведение в исполнение наказаний осуществлялись публично; обычно кадии заседали возле мечети или в другом общедоступном месте. Мартин Броневский отмечал, что «простые татары и чужестранцы, в присутствии судей и самого Хана, который выслушивает каждого, и скоро дает решение, очень свободно излагают свои жалобы ... Судьи у них почитаются людьми вдохновенными, непоколебимой справедливости и честности. Они вовсе чужды всяких ссор, преступлений, судейских крючков, зависти, ненависти, честолюбия и излишней роскоши в одеянии и в домашнем быту»⁴⁷. Главными судебными доказательствами вины или невиновности ответчика служили свидетельства очевидцев, его признание и клятва.

На заключительном этапе истории Крымского ханства в нем функционировали 1531 мечеть, 21 текие (монастырь), 25 медресе (духовных школ) и 35 мектебе (начальных школ), деятельность которых обеспечивали такие представители исламского духовенства, как муфтий, кади-аскер, 5 кадиев, 454 хатипа, 1113 имамов, 941 муэдзин, 103 мудерриса и 201 ходжа⁴⁸. Имамы были руководителями приходских общин, мударрисы — учителями богословия в религиозных учебных заведениях; мухтасибы — блюстителями шариата в приходских общинах и контролерами правильности мер и весов и цен на товары. Муэдзины — это служители мечетей, оглашавшие призыв на молитву, мутевели — ответственные за вакуфные земли и вакуфные капиталы, принадлежавшие мечети, дюрбедары — служители мавзолеев (дюрбе). Помимо пяти обязательных ежедневных молитв в пятницу, священный день у мусульман, совершалось особое моление — салат-ал-джума, — основную часть которого составляла проповедь — хутба, — включавшая молитву за всех правоверных и их правителей. Хутбу проводили специальные проповедники — хатыбы, однако Эвлия Челеби сообщает, что в Крымском ханстве их функции зачастую выполняли имамы небольших приходских общин. Все эти должности избирались всем приходом, и предпочтение отдавалось честному и добропорядочному мусульманину.

В XVIII веке на содержание муфтия, духовенства и мечетей ханская казна ежегодно стала отпускать значительные суммы денег. Остальные доходы духовенство, как и прежде, получало с вакуфных владений или с прихожан.

Поддержкой государства пользовались духовные центры суфиев, так, историограф крымских ханов Мухаммед Риза, повествуя о суфийских обителях, расположенных в селениях Колеч, Кача, Чуюнчи и Ташелу (Ташлы), называл их «четырьмя столпами государственного трона и блюстителями ока правительственных дел»... Эвлия Челеби упоминает о существовании суфийских обителей во всех городах и многих селениях, например в Гезлёве (Евпатории) было 3 текие, в Ак-Месджите (предместье Симферополя) — 3, в Карасубазаре — 4, в Старом Крыму — 2, в Бахчисарае — 9⁴⁹. В Крымском ханстве получили распространение различные направления суфизма, прежде всего колечли — представленное последователями святого Ахмеда-эфенди из селения Колеч, недалеко от Кафы. Это было одно из многочисленных ответвлений накшбандиййа, в мировоззрении соединялись две линии суннитского мистицизма — городская и кочевая тюркская, сохранившая элементы шаманистских верований. Основной частью практики накшбандиййа был тихий зикр (хафи) — мысленное поминание имени Бога (в отличие от громкого, произносимого вслух зикра, практикуемого другими братствами).

Многие крымские суфии (в том числе представители ханской династии) принадлежали к малоазийскому тарикату мевлевиййа. В основе его мировоззрения лежала вера в то, что на личности основателя и святого покровителя братства отражается свет тайного знания Пророка. В постижении же божественных откровений они придавали исключительное значение коллективному танцевальному зикру.

Суфии достаточно терпимо относились к местным обычаям и культам, по возможности трансформируя и приспосабливая их к исламу. Многие древние крымские святилища суфийские проповедники превратили в священные же места (азисы). По своему социальному положению суфийское духовенство примыкало к феодальной знати и пользовалось значительным влиянием.

Материальное обеспечение мусульманских институтов в Крымском ханстве складывалось из специальных налоговых отчислений и из доходов от вакуфных владений. Вакуф освобождался от налогов и был неотчуждаем: он не мог быть подарен, продан или насильственно изъят, разрешалось лишь отдавать его в арендное содержание. Размеры вакуфных владений в Крыму неуклонно увеличивались. Если в конце XV века они составляли около 90 000 десятин, то к середине XVIII — 300 000.

В Крымском ханстве на протяжении всей его истории сохранялись традиции веротерпимости. Здесь постоянно проживали общины православных христиан, католиков, армяно-григориан, караимов, иудаистов. В кадиаскерских книгах XVIII века встречаются сведения о смешанных мусульмано-христианских семьях и даже имена христиан татарского происхождения⁵⁰. Центром православных христиан Крыма стал Успенский монастырь в предместье Бахчисарая, кроме того, продолжали свою деятельность монастыри Феодора Стратилата, Иоанна Предтечи и святого Георгия. Русский царь поддерживал крымскую православную общину; христианское духовенство Крыма выступало посредником в дипломатических миссиях, участвовало в выкупе пленников и служило передаточным звеном между ханской администрацией и немусульманскими подданными. Продолжал свою деятельность армянский монастырь Сурб-хач. Духовные центры караимов по-прежнему оставались в Чуфут-кале, а крымских евреев (крымчаков) — в Карасубазаре.

В экономике Крымского ханства сочетались традиции земледельческой культуры и кочевого скотоводства. Во второй половине XVI века в Крыму началось массовое оседание кочевников-татар на землю, сопровождавшееся развитием земледелия и увеличением количества поселений. Земледельческие хозяйства, в которых выращивали пшеницу, ячмень, полбу, лен, занимались садоводством и виноградарством, преобладали в горном и предгорном районах Крыма, а также на Южнобережье. В других частях полуострова (и за его пределами) долго сохранялось кочевое скотоводство.

Крымские города — Бахчисарай, Гезлёв, Карасубазар, Солхат, Акмесджит и другие — были ремесленными и торговыми центрами. В них были широко развиты ковроткачество, обработка металлов, кожи, камня и т. д. Ремесленники занимали промежуточное положение между высшими сословиями и рядовыми подданными. По данным У.А. Боданинского, они были объединены в 50 корпораций-цехов⁵¹. Так, кожевенники, ткачи, ювелиры, филигранщики, чеканщики, литейщики и другие входили в стройную организацию «Эснаф», во главе которой стояли выборный эснаф-баши и религиозный протектор — накыб. По данным В.В. Гордлевского, цеха имели своих легендарных патронов — пиров — из числа мусульманских святых⁵². Каждый цех имел выборный орган и устав, составленный на основе норм обычного производственного права и шариата. Посвящение в мастера происходило на особых празднествах в честь пиров (теферучах), носивших характер общецеховых собраний.

По мнению У.А. Боданинского, в произведениях декоративно-прикладного искусства крымских татар XIII—XV веков прослеживается влияние мусульманской культуры Египта, Ирака, Персии, Малой и Средней Азии. А изделия конца XV—XVI столетий по технике производства и характерной растительной орнаментике стали ближе к турецким образцам⁵³.

Из всех видов декоративно-прикладного искусства, существовавших в Крымском ханстве, наибольшего разнообразия, богатства рисунка и выразительности цветовой гаммы достигли, как считает П.Я. Чепурина, тканые и украшенные шитьем изделия⁵⁴. Высокие технические и художественные достоинства тканья и шитья у крымских татар объясняются древними корнями ткачества, широко распространенного как в кочевом хозяйстве тюркских предков крымских татар, так и в быту оседлых народов горного и прибрежного районов Крыма. Ковры и ткани служили кочевнику строительным материалом при сооружении ковровых кибиток. Перейдя к постройке каменных домов, крымские татары, особенно, в степном и предгорном районах, длительное время сохраняли обычай украшать дом тканями и шитьем...

Крымские морские гавани по-прежнему оставались узловыми пунктами черноморской торговли. Через Каффу, Судак и Гезлёв проходили европейские и восточные товары. По свидетельству французского консула в Крымском ханстве Шарля де Пейссоннеля, в середине XVIII века из Крыма вывозили скот, особенно лошадей и верблюдов, рыбу, хлеб, соль, кожи, седла, ножи и т. д.⁵⁵ Консул обратил внимание и на большие объемы торговли рабами. Основными предметами импорта были свинец, бумага, германские косы, курительные трубки, предметы роскоши и др. Однако вся морская торговля была монополией турецкого султана! Местным купцам приходилось арендовать только турецкие суда.

Большое внимание в Крымском ханстве уделялось развитию образования. Во всех значительных городах были построены высшие духовные школы — медресе, к концу XVIII века их насчитывалось 25⁵⁶, и содержались они за счет вакуфов. По сведениям И. Гаспринского, в медресе Крымского ханства изучали арабский язык, философию, логику, риторику, мусульманское право; входили в программу и медицина, астрономия, история, физика⁵⁷.

Начальное образование крымские татары получали в мусульманских школах — мектебе («место, где пишут»). Главной целью обучения там считалось чтение Корана на арабском языке, однако преподавались не только коранические науки, но и начала математики, географии, мусульманского права. При этом главное внимание уделялось воспитанию на основе исламских традиций. Общественные (джемаатские) мектебе содержались на средства приходских общин, частные коранические школы — на средства богатых и влиятельных в общине мусульман, а мектебе при мечетях нередко существовали на вакуфные средства. Должности учителей мектебе исполняли не только представители местного мусульманского духовенства, но и члены их семей. Могли преподавать гам и люди, совершившие паломничество в Мекку (хаджи), сохты (студенты медресе) и просто образованные члены местной мусульманской общины.

Признанным центром культурной жизни была столица Крымского ханства — Бахчисарай. Главную роль в развитии крымско-татарской науки и литературы на протяжении XVI—XVIII столетий играли Зинджирли медресе — центр мусульманской учености в Крыму — и Бахчисарайский дворец крымских ханов, куда привлекались лучшие ученые, поэты и где собиралась обширная библиотека. Именно в Зинджирли Медресе работали крымско-татарские историки Роммал Ходжа (XVI век), Абдул вели-Эфенди и Хейр-заде-Эфенди (XVII век), Мухаммед Риза (XVIII век), известный философ Абдул Азис-Эфенди (XVII век).

Литературным языком крымских татар вплоть до 1783 года был турецкий (османский или староанатолийский тюрки); на нем же велась вся официальная документация. Образованный крымский татарин читал и писал и на арабском — языке мусульманской учености. Наиболее значительной фигурой в крымско-татарской литературе стал выдающийся поэт, ученый и политический деятель, один из самых могущественных крымских ханов — Бора Гази Герай II (в русской традиции — Газы-Гирей или Казы-Гирей; 1554—1608 годы). Он создал целый пласт так называемой диванной поэзии — поэзии ханского двора светского содержания.

Города Крымского ханства украшали оригинальные архитектурные ансамбли. Анализируя особенности крымско-татарской архитектуры, исследователи отмечают ее самобытность, высокоразвитые формы и стилистическое многообразие. В ранних памятниках сохранялись тюркско-монгольское, греко-византийское и готско-мангупское влияния, а затем добавилась османская традиция. Целый ряд прекрасных монументальных сооружений — Эски-дюрбе в Бахчисарае, дюрбе Хаджи Герая на некрополе Кырк Азислер, дюрбе Джанике-ханум, дочери хана Тохтамыша, в Кырк Ере — были построены по общей конструктивной схеме: увенчанный плоским куполом восьмигранник с порталом, имеющим килевидную арку. В качестве декора использовались рельефные арабески, бордюры из геометрически переплетающихся лент и растительного орнамента⁵⁸.

К рубежу XV и XVI веков относится возведение по приказу Менгли Герая в Салачике (предместье Бахчисарая) крымского духовного и учебно-научного центра — Зинджирли медресе. Замкнутое пространство с прямоугольным внутренним двором создавало атмосферу уединения, способствовавшую успешной учебе. Совершенство пропорций и осевая симметрия конструкции медресе свидетельствуют о проникновении в Крым некоторых ренессансных тенденций.

Архитектура Крымского ханства XVI столетия тяготела к концепции центрально-купольных сооружений, которая выражала доминировавшую в ту эпоху идею национального единства. Образцом купольных мечетей этого периода является Хан-Джами (Джума-Джами), построенная в 1552—1562 годах по приказу Девлет Герая в Гезлёве. Строил ее знаменитый османский архитектор Ходжи Синан⁵⁹. В дальнейшем в купольных мечетях древние сельджукские и османские элементы сочетались с греко-византийской традицией — что придавало своеобразие крымской ветви искусства ислама.

Вершиной же крымско-татарского зодчества стал комплекс построек ханского дворца в Бахчисарае, описание которого сохранилось у Эвлии Челеби⁶⁰. Это был не только зримый символ могущества его владельцев. Многие представления и творческие стремления, свойственные крымским татарам, нашли воплощение в этом сооружении. Замкнутая композиция ансамбля вокруг прямоугольного внутреннего двора подчеркивала созидательную идею единого государства. По мусульманским представлениям рай — это прекрасный сад, и здания дворца буквально утопали в пышных деревьях и кустарниках. Растительный орнамент служил неотъемлемым элементом декора, как бы продолжением сада внутри дворцовых помещений, он присутствовал в росписи стен, в многочисленных ажурных деревянных решетках, в резных каменных деталях. Ощущение гармонии с природой усиливалось множеством разнообразных фонтанов — элементов, характерных для исламской архитектуры.

Во второй половине XVII столетия Крымское ханство втянулось в борьбу Речи Посполитой, России и Турции за обладание Малой Россией. Восставший в 1648 году против польской власти и провозгласивший себя «гетманом всей Малой России» Богдан Хмельницкий стремился получить поддержку и Бахчисарая, и Стамбула, и Москвы. Крымский хан Ислям Герай III (в русской традиции — Ислам-Гирей) заключил союз с Хмельницким, но, стремясь ослабить Речь Посполитую, он не был заинтересован и в создании сильной самостоятельной казацкой державы, поэтому отряды Ислям Герая III неоднократно предавали казаков. Тогда в 1654 году Хмельницкий перешел в подданство Москвы, а к союзу с Крымским ханством прибегла уже Польша. С осени 1654-го польско-татарские войска начали рейды на Подолию и в Галичину, однако были разгромлены русско-малороссийскими отрядами под Ахматовой, под Львовом, в устье Днепра и Буга... Война России с Польшей закончилась Андрусовским перемирием 1667 года, разделившим Малую Россию на две части. Левобережная осталась в составе России, а Правобережье вернулось в Речь Посполитую, в состав земель Короны Польской.

Однако назначенный польским королем правобережным гетманом Петр Дорошенко решился отложиться от Польши и перейти в подданство Турции. В этой связи 1672 году 300-тысячное турецкое войско с татарской конницей во главе с султаном Магометом IV вторглось в Подолию, взяло крепость Каменец, и по Бучачскому договору Польша вынуждена была уступить туркам Правобережную Малороссию. Затем в войну за Правобережье вступила Россия. После борьбы с переменным успехом в январе 1681-го был подписан Бахчисарайский договор о перемирии на 20 лет, утвержденный турецким султаном.

Однако вскоре Москва присоединилась к антиосманской Священной лиге и начала прямое наступление на Крым. Времена изменились, и если за сто лет до того крымские отряды достигали Москвы, то теперь, в конце 1680-х годов, уже русские войска подошли вплотную к стенам Крыма.

Бойцова Елена Евгеньевна,
кандидат исторических наук, доцент,
проректор по научно-педагогической работе
Севастопольского городского гуманитарного университета
(г. Севастополь)

Хапаев Вадим Вадимович,
кандидат исторических наук, доцент Филиала МГУ
им. М.В. Ломоносова в г. Севастополе. (г. Севастополь)

Примечания

1. Путешествие по Татарии и другим странам Востока венецианского дворянина Марко Поло, прозванного миллионером. СПб., 1873. С. 2.

2. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды Т. 1. СПб., 1884. С. 55, 103, 119, 165, 171.

3. Там же. С. 348, 412.

4. Крамаровский М.Г. Клад серебряных платежных слитков из Старого Крыма и Золотоордынские сумы // Сообщения Государственного Эрмитажа. Т. 45. Л., 1980. С. 68—72.

5. Кульпин Э.С. Золотая Орда. М., 1998. С. 214.

6. Тримингем Дж. С. Суфийские ордены в исламе. М., 1989. С. 81—82; Галиахметова Г.Г. Суфизм в Золотой орде. Казань, 1995. С. 26.

7. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч Т. 1. С. 379; Т. 2. М.; Л., 1941. С. 16—19.

8. Крамаровский М.Г. Золотоордынский город Солхат-Крым. К проблеме формирования городской культуры // Общетюркская и татарская средневековая археология: научные проблемы и достижения. № 1. Казань, 1997. С. 107.

9. Федоров-Давыдов Г.А. Религия и верования в городах Золотой Орды // Историческая археология: традиции и перспективы. М., 1998. С. 30.

10. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч Т. 1. С. 230—233.

11. Крамаровский М.Г. Золотоордынский город Солхат-Крым... С. 107.

12. Эвлия Челеби. Книга путешествия. Крым и сопредельные области. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века). Симферополь, 2008. С. 167.

13. Мухамедьяров Ш.Ф. Ислам в Крыму // Боги Тавриды. Очерки истории религии народов Крыма. Севастополь, 1996. С. 180.

14. Червонная С.М. Мусульманская эпиграфика (резные надгробные камни в Крыму) // Татарская археология. 1997. № 1. С. 117.

15. Тизенгаузен В.Г. Указ. соч Т. 1. С. 281.

16. Эвлия Челеби. Указ. соч. С. 28.

17. Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV веке. Контакты и конфликты. Симферополь, 2009. С. 6.

18. Крамаровский М.Г. Погребение Беклярибека Мамая (?): археологические наблюдения и археологический контекст // Эрмитажные чтения памяти Б.Б. Пиотровского. Тезисы докладов. СПб., 1996. С. 38—40.

19. Сиренов А.В. Датировка рукописей по маркировочным знакам бумаги // Рогулин И.Г., Назаренко К.Б., Сиренов А.В. Специальные курсы по источниковедению истории России. М.; СПб., 2006. С. 21—22.

20. Устав для Генуэзских колоний в Черном море, изданный в Генуе в 1449 году // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. V. Одесса, 1863. С. 651 и сл.

21. Фадеева Т.М., Шапошников А.К. Княжество Феодоро и его князья. Симферополь, 2005. С. 7—36.

22. Мыц В.Л. В плену историографических иллюзий // Stratum plus. № 6. 2001—2002. Кишинев, 2003. С. 307—331.

23. Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV веке. С. 25—36.

24. Ретовский О.Ф. К нумизматике Гиреев // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 18. Симферополь, 1893. С. 77—78.

25. Гайворонский О. Повелители двух материков Т. 1. Крымские ханы XV—XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды. Киев; Бахчисарай, 2007. С. 79.

26. Лашков Ф.Ф. Исторический очерк крымско-татарского землевладения // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 22. Симферополь, 1895. С. 47.

27. Башкиров А., Боданинский У. Памятники крымско-татарской старины. Эски-юрт // Новый Восток. 1925. № 8—9. С. 295—311; Крамаровский М.Г. Человек средневековой улицы. Золотая Орда. Византия. Италия. СПб., 2012. С. 236.

28. Данилова Э.Ф. Каффа в начале второй половины XV в. (по документам «Codice») // Феодальная Таврика. Киев, 1974. С. 198, 200; Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV веке. С. 237—239.

29. Описание города Теодоро. Стихи Матфея, простого и смиренного святителя // Фадеева Т.М., Шапошников А.К. Указ. соч. С. 225—230; Мыц В.Л. Указ. соч. С. 480—498.

30. Курникова О.М. Архивные материалы по истории османских владений на территории Крыма (XVI—XVIII вв.) // Восток. 2008. № 3. С. 130—139.

31. Броневский М. Описание Татарии // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. VI. Одесса, 1867. С. 346.

32. Дортелли д'Асколи. Описание Черного моря и Татарии // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. XXIV. Одесса, 1902. С. 121.

33. Курникова О.М. Указ. соч. С. 130—139.

34. Гайворонский О. Повелители двух материков. Т. II. Крымские ханы первой половины XVII столетия в борьбе за самостоятельность и единовластие. Киев; Бахчисарай, 2009. С. 8, 9.

35. Іналджик Г. Османьска імперія. Класична доба. Київ, 1998. С. 48—44.

36. Левашев П.А. Картина или описание всех нашествий на Россию Татар и Турков, и их тут браней, грабительств и опустошений, начавшихся в половине десятого века и почти беспрерывно восемьсот лет продолжавшихся. СПб., 1792. С. 99.

37. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 20.

38. Каргалов В.В. На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия. М., 1974. С. 12.

39. Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. М., 1846. С. 3—4.

40. Грибовский В.В. Управление ногайцами Северного Причерноморья в Крымском ханстве (40—60-е годы XVIII в.) // Тюркологический сборник. 2007—2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. М., 2009. С. 75—76.

41. Некрасов А.М. Женщины ханского дома Гиреев // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. М., 2000. С. 213—221.

42. Некрасов А.М. Возникновение и эволюция Крымского государства в XV—XVI веках // Отечественная история. 1999. № 2. С. 48—58.

43. Лашков Ф.Ф. О Камеральном описании Крыма 1784 г. // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 2. Симферополь, 1887. С. 26—30.

44. Ретовский О.Ф. К нумизматике Гиреев. С. 73—118; Лебедев В.П. Уточнение системы номиналов монет Шахин-Гирея // Нумизматика и фалеристика. Киев. 1999. № 2. С. 14—17.

45. Лашков Ф.Ф. Исторический очерк крымско-татарского землевладения. С. 58—63.

46. Якобсон А.Л. Крым в средние века. М., 1973. С. 143.

47. Броневский М. Указ. соч. С. 359, 360.

48. Александров И.А. О мусульманском духовенстве и управлении духовными делами мусульман в Крыму после его присоединения к России // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 51. Симферополь, 1914. С. 210—212.

49. Эвлия Челеби. Указ. соч. С. 106, 147, 208.

50. Биярсланов М. Выписки из Кадиаскерского сака 1017—1022 годов Хиджры, хранящиеся в архиве Таврического губернского правления // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 7. Симферополь, 1889. С. 81—82.

51. Боданинский У.А. Археологическое и этнографическое изучение татар в Крыму // Крымские татары. Хрестоматия по этнической истории и традиционной культуре. Симферополь, 2005. С. 66.

52. Гордлевский В.А. Организация цехов у крымских татар // Крымские татары. Хрестоматия... С. 127—139.

53. Боданинский У.А. Указ. соч. С. 64—65.

54. Чепурина П.Я. Орнаментное шитье Крыма // Крымские татары. Хрестоматия... С. 493—502.

55. Пейссоннель Ш. де. Записка о Малой Татарии. Днепропетровск, 2009. С. 15—18.

56. Памятная книга Таврической губернии. Вып. 1. Симферополь, 1867. С. 21.

57. Медресе в прошедшем и будущем // Переводчик. Терджиман. 1895. 7 января.

58. Засыпкин Б.И. Памятники архитектуры крымских татар // Крым. 1927. № 2 (4). С. 116—118.

59. Там же. С. 125.

60. Эвлия Челеби. Указ. соч. С. 95.