Городище? Село? Монастырь?

Введенный учеными и путешественниками конца XVIII—XIX в. термин «пещерные города» нивелировал представление о целой группе конкретных исторических памятников крымского средневековья.

Бросавшимся в глаза и, как казалось тогда, самым существенным их признаком послужили искусственные пещеры, вырубленные в скалах. В дальнейшем, учитывая совокупность многих данных, «пещерные города» стали подразделять на различные группы: убежища, города, феодальные замки, монастыри, сельские поселения¹.

Условное понятие «пещерный город» дает повод думать, будто бы его обитатели жили непременно в пещерах. Но, как показывают данные раскопок и разведок, на территории любого из них, помимо искусственных пещер, были и наземные жилые постройки.

Наиболее приближаются к понятию «пещерный город» (в буквальном его смысле) монастыри Чилтер-Коба близ Сюйренского укрепления под селом Малым Садовым (б. Кучук-Сюрень), Шулдан и близкий к нему Чилтер под селом Терновкой (б. Шули). Однако и тут, в монастырях бесспорных, не связанных с какими-либо светскими постройками, монашеское «пещерножительство» носило в значительной мере условный, быть может, сезонный характер. Условным было и «пустынножительство»: все монастыри Таврики, если присмотреться, располагались на бойких местах — на скрещениях торговых путей, вблизи больших поселений — или примыкали к городищам, феодальным замкам.

Монастырь, вопреки господствующему предубеждению, не может существовать вне мирских забот и треволнений. Помещения таких обителей обычно располагались компактно. Вырубленные в скалах, они были связаны между собой лестничными переходами, образуя целостные пещерные ансамбли, своеобразные кварталы, только спроектированные не в горизонтальной, а в вертикальной плоскости. Располагали монастыри и разного рода наземными постройками, как бы сопутствующими пещерам.

Является ли сложный ансамбль Качи-Кальона чем-то целостным, скажем, большим пещерным монастырем? Такая точка зрения, казалось бы, вполне закономерна. Противоречит ей в данном случае разбросанность пещерных сооружений. К тому же усложняет рассмотрение памятника группировка пещер несколькими комплексами около пяти естественных гротов.

Общежитийный характер монастырского быта обычно выражался в более тесном размещении всех строений монастыря. Как правило, мирян допускали туда только по важным делам или же на богослужения в дни больших праздников. Степень зажиточности монастырской «братии» определялась количеством и размерами храмов, находящихся на территории монастыря.

На Качи-Кальоне — пять небольших церквей, разбросанных на площади около двадцати гектаров. Их размеры обычны для подавляющего большинства храмов предгорья и горных районов. Окружающие их кладбища можно также рассматривать как свидетельства того, что церкви эти приходские. Кроме того, рядом с ними расположены остатки усадеб с вырубленными в пещерах и в отдельных каменных глыбах давильнями, что тоже немаловажно. Такая планировка и, насколько можно судить без специального исследования, отсутствие единой системы укреплений вокруг всей населенной территории Качи-Кальона, как мы полагаем, не позволяет отнести его к числу городищ или монастырей. Но тогда что же это? Поселение? Если так, то почему оно распадается на пять отдельных комплексов и как быть с отдельными мелкими усадьбами между ними?

К понятию «монастырь» приближается лишь комплекс пещерных и несуществующих ныне наземных помещений, сооруженных некогда на площадке около Четвертого (Большого) грота. Недаром Н.И. Репников, почему-то назвав «корабль» в печати «городищем», очень часто в разговорах с сотрудниками своей экспедиции^* именовал его монастырем^**.

Несмотря на наличие стен, прикрывающих доступ на площадку, ее лишь условно можно назвать укрепленной, потому что расположена она непосредственно под скальными обрывами. Любой противник мог бы поражать ее защитников сверху, с высоты плато. Неужели это обстоятельство не было учтено строителями? Вряд ли. Необходимо, однако, более пристальное изучение всей оборонительной системы, в которой пока улавливаются далеко не все звенья.

Руины Качи-Кальонского монастыря.

Площадь, ограниченная стенами, невелика — всего около 150 кв. м. Большая часть ее была занята храмом и кладбищем, а оставшаяся столь мала, что нечего и говорить о возможности укрытия на ней сколько-нибудь значительного количества людей. Но тогда зачем построены стены? Против кого возводилось это странное укрепление? Местоположение около грота с источником, единственным на Качи-Кальоне, подчеркивает его явно господствующее положение над остальной частью поселения². Оборонительные стены, очевидно, строились в расчете на то, что возможный противник пойдет на приступ только по склону Качи-Кальонского массива и ни в коем случае не станет «бомбардировать» это укрепление сверху. А это могло быть лишь в том случае, если нападающий остережется нанести урон самому себе, т. е. если он — сосед, живущий на том же склоне, где его жилье, могилы родичей и предков, семья, скот, прочее имущество. Следовательно, допустимо предположить, что укрепление построено владельцем «корабля» ради безопасности от соотчичей и что Качи-Кальон мало или совсем не затрагивался военными столкновениями своего времени. В феодальную эпоху в подобном положении мог оказаться лишь монастырь. А оборонительные сооружения строил он (позволим себе еще одно предположение), опасаясь враждебных выступлений зависимых от него мирян — жителей поселения, расположенного ниже по склону.

При монастыре, внутри его стен, находились церковь и кладбище (возможно, и трапезная). Искусственные пещеры его (Четвертый грот) невелики по размерам и расположены компактно, тесно, на нескольких, некогда соединенных лестницами «этажах».

Наличие в пещерах нижнего яруса виноградодавилен и «зерновых ям», вырубленных в скале, подчеркивает замкнутый характер этого небольшого комплекса, обособленного от остального Качи-Кальона. Занимая господствующую позицию, «корабль» на Каче, по-видимому, стал «феодальным сеньором», как и всякий монастырь, воздвигаемый в сельской местности. И если украшенный «крестом» утес считать носом этого корабля, то площадку у Большого грота можно сравнить с кормой. Именно здесь, на «корме», было местопребывание кормчего — духовного и одновременно хозяйственного руководителя этого большого и богатого поселения.

Итак, в какой-то момент истории Качи-Кальона его обширная территория делилась на сельское поселение (селище, деревню) и на монастырь. Исходя из этого предположения, попытаемся представить историю Качи-Кальона последовательно во времени.

После бегства оседлого населения из низовий Качи и Альмы в район Средней гряды (конец IV — начало V в.) возникает, видимо, первое поселение беженцев в Первом гроте Качи-Кальона — поближе к роднику Таш-Аир. Возможно, что тогда же осваивается и Второй грот. Убежищем этого раннего поселения, как мы полагаем, стал мыс Фыцки. Около VI в. близ Первого грота создается ограда из хорошо отесанных камней с использованием крупных блоков скалы. Позднее, в VI—VIII вв., поселок, очевидно, разросся и вышел за пределы оградительной стены вниз по склону, раздвинув границы свои в обе стороны — на юг и на север. Доказательством тому — находки керамики второй половины I тысячелетия н. э. в культурных слоях, затронутых ремонтными работами на шоссе (о них сказано выше). Судя по всему, тогда же в юго-восточной части Качи-Кальона, у развилки современной дороги на Баштановку, возникает еще одно поселение. К нему, как нам кажется, следует отнести «катакомбный» могильник VI—VIII вв., открытый на восточной окраине села.

В VIII — начале IX в. около Первого грота сооружается церковь, высеченная в большом обломке скалы. Кроме того, в этой же глыбе и в другой, лежащей севернее, вырубают усыпальницы, а в дальнейшем рядом с ними устраивают кладбище с грунтовыми и высеченными в скале могилами.

Оба поселения сильно разрастаются и в VIII—IX вв. в нижней части склона, вероятно, сливаются. Главным занятием населения в это время становится виноградарство и виноделие, о чем свидетельствуют давильни: ими располагает почти каждая усадьба. На левом, глинистом берегу Качи (там, где сейчас западная окраина Баштановки) были устроены гончарные печи, в которых изготовлялась керамическая тара для перевозки и хранения продукции виноградарей и виноделов.

К X в. жизнь поселения начинает постепенно замирать^***. Хиреет виноградарство и виноделие, забрасываются гончарные печи. И все же поселение не исчезает: оно продолжает существовать рядом с небольшим монастырем, возникшим, по-видимому, в IX в.^****.

Таким образом, Качи-Кальон в нашем представлении является памятником комплексным. В основе это селище, т. е. средневековая деревня. А на ее территории некоторое время (IX—XV вв.) существовал православный монастырь.

Примечания

*. Участником экспедиции был и один из авторов этой книги — Е.В. Веймарн. — Ред.

**. Ср. у П. Кеппена: «Крест же иссечен и на одной из скал в верхней части Качи-Кальёна... где, вероятно, некогда был монастырь...» («Крымский сборник», СПб, 1837, стр. 38). — Ред.

***. О причинах этого процесса, затронувшего весь юго-западный Крым, уже шла речь в главе «Между двух огней».

****. Здесь мы считаем уместным возразить авторам книги «Столица феодоритов»³, где сказано, что Качи-Кальон — монастырь «богатый из богатых». Мы полагаем, что незначительная площадь, занимаемая им, скромные размеры монастырских культовых сооружений не дают оснований называть его богатым. Что же касается хозяйственных подворий «на ручье Финарос и речке Марте», то, к сожалению, авторы «Столицы феодоритов» не приводят подтверждающих фактических данных. Нам неизвестно ничего о «подворьях» какого-либо монастыря в этой части горного Крыма. Мы знаем только следы небольшого христианского кладбища XVI—XVII вв. на правом берегу Марты, напротив оврага Финарос, и остатки маленькой церкви на том же берегу реки. Оба памятника говорят о том, что по речке Марте проживало христианское население, но и только.

Литература и источники

1. Е.В. Веймарн. «Пещерные города» Крыма в свете археологических исследований 1954—1955 гг.; Его же. Что такое «пещерные города» В кн.: «Дорогой тысячелетий. Экскурсии по средневековому Крыму», Симферополь, 1966, стр. 86—90.

2. Н.И. Репников. Городище Качи-Кальен, стр. 102.

3. О. Домбровский, О Махнева Столица феодоритов. Симферополь, 1973.