Окраина великой империи

При Юстиниане I «держава ромеев» — уже византийская, средневековая, но по-прежнему величавшая себя римской («ромейской»), как бы ожила после целой полосы неудачных войн и социально-экономических кризисов. Византийцы ощущали себя законными наследниками не только римской культуры, но и всех прежних римских владений: земель, действительно оставшихся в руках Византии, и тех, захваченных «варварами», которые предстояло снова отвоевывать. Они, как и древние римляне, умели не только захватывать страны, бросать на колени местных царьков, выкалывать глаза вождям непокорных племен и повсеместно ставить во главе управления своих военных администраторов. Они знали, когда и в чем поладить с местным населением, какими путями сделать «варваров» как бы своими согражданами, а бывших или возможных противников склонить к союзу в борьбе с общим врагом.

Расширение и укрепление границ государства было главной целью Юстиниана^*, безопасность торговых путей — сухопутных, а еще более морских — его неотступной заботой. Прокопий яснее ясного говорит о тех мероприятиях, военных и дипломатических, которые провел император в Таврике.

От Херсона к Боспору и обратно ходили византийские корабли с продовольствием, солдатами, оружием, товарами. Берег, населенный «варварами», будь он неосвоенным и враждебным, в любом месте мог таить угрозу; к тому же туда то и дело прорывались через горы Таврики разбойные жители предгорья и степняки. От их нападений страдало прежде всего население побережья, но и византийским мореходам, случись какая нужда, было бы, что называется, негде приткнуться. Вот почему дальновидный император предпринял все то, о чем повествует Прокопий.

Отрывок из трактата «О постройках», в котором упоминается Гурзуфская крепость, известен в двух переводах. Первый из них сделан П.И. Кеппеном (из него мы взяли эпиграф для этой книги), второй принадлежит С.П. Кондратьеву. Поскольку отрывок этот, чаще всего в новейшем, кондратьевском переводе, широко используется исследователями средневековой Таврики, приводим его без сокращений:

«...Что касается городов Боспора и Херсона, которые являются приморскими городами на том же берегу Эвксинского Понта за Меотидским болотом, за таврами и тавроскифами, и находятся на краю пределов римской державы, то, застав их стены в совершенно разрушенном состоянии, он сделал их замечательно красивыми и крепкими. Он воздвиг там и два укрепления, так называемое Алуста и в Горзувитах. Особенно он укрепил стенами Боспор; с давних времен этот город стал варварским и находился под властью гуннов; император вернул его под власть римлян. Здесь же, на этом побережье, есть страна или область по имени Дори, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направлявшимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое еще время были в союзе с римлянами, отправлялись вместе с ними в поход, когда римляне шли на своих врагов, всякий раз, когда императору было это угодно. Они достигают численностью населения до трех тысяч бойцов, в военном деле они превосходны, и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны; гостеприимны они больше всех людей. Сама область Дори лежит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, земля очень хороша и приносит самые лучшие плоды. В этой стране император не построил нигде ни города, ни крепости, так как эти люди не терпят быть заключенными в каких бы то ни было стенах, но больше всего любили они жить всегда в полях. Так как казалось, что их местность легко доступна для нападения врагов, то император укрепил все места, где можно врагам вступить, длинными стенами и таким образом отстранил от готов беспокойство о вторжении в их страну врагов. Таковы были его дела здесь...»

Наряду со строительством приморских крепостей (которое, как увидим, продолжалось и в последующее время), Юстиниан I стремился к сближению с местным населением, причем делал это истинно по-ромейски — через некое подобие военного союза против степных и предгорных «варваров» между великой империей и горсткой воинственных обитателей побережья.

С вопросом, что представляла собой «крепость в Горзувитах», тесно связаны и другие, не менее трудные, а порой запутанные вопросы. Теребя их узел то с одной, то с другой стороны, можно несколько его ослабить, но чтобы развязать, необходима какая-то последовательность в извлечении каждой нити. Таким моментом, когда одну из них удалось выпутать, было археологическое исследование побережья, в частности Гурзуфской крепости и соседних с ней памятников. Она-то и потянула за собой проблемы, к освещению которых мы сейчас переходим.

Примечания

*. О внешней политике Юстиниана I и его мероприятиях по укреплению границ Византийской империи говорится в другой книге этой же серии — «Алустон и Фуна».