Вторая поездка (28 июля — 2 августа). Накануне Кубанского десанта

В Севастополе полевой штаб главнокомандующего пробыл только неделю.

Вся эта неделя протекла в лихорадочной работе по подготовке Кубанской десантной операции.

Ниже мы отводим кубанскому десанту целый отдел нашей работы, где в пределах известных нам фактов пытаемся произвести некоторый анализ причин этой роковой неудачи. Пока же на протяжении тех немногих строк, которые повествуют о кратком, всего четырехдневном втором выезде полевой ставки, мы просили бы читателя обратить внимание на одно лишь фатальное обстоятельство, отмеченное в записи первого же дня: в тот день и даже буквально в тот час, когда генерал Врангель выезжал в Феодосию, чтобы напутствовать посаженные уже на суда, предназначенные к десанту части войск, в этот час в разведывательном отделении штаба были получены сведения о том, что большевики уже вполне приготовлены ко встрече этого десанта. В этот день впервые было произнесено жуткое слово: "Опоздали".

28 июля.

С утра все готовятся к отъезду. В 11 часов приезжал к генерал-квартирмейстеру комендант поезда главкома. После его отъезда стала известно, что идем двумя составами: один в Феодосию, другой в Джанкой.

В 4 часа дня выехал в Феодосию главнокомандующий напутствовать десант на Кубань и поздравить с прибытием в Россию из Польши первую группу бредовцев. На десант возлагаются колоссальные надежды.

Очевидно, в задачу его входят соединение с Назаровым (десантный отряд в 800 человек, высаженный на побережье Азовского моря для поднятия на Дону восстания и глубокого рейда¹, обхват Ростова с севера и юга, захват Тихорецкой и перерыв сообщения Кубани с совдепией. В случае успеха в наших руках должна очутиться вся Кубань и Терек, а возможно, и часть Дона.

Не все, однако, уверены в этом успехе. Сегодня N., состоящий при разведывательном отделении, остановил меня на лестнице и взволнованным шепотом бросил на ходу:

— Тянули, тянули с десантом и дождались: у нас в отделении получены сведения, что большевики успели уже стянуть на Кубань черт знает сколько сил — на Тамань и к Ейску...

Сведения эти вошли в сегодняшнюю секретную разведывательную сводку.

Не знаю, успели ли передать ее главкому до его отъезда.

Правы были те, кто говорил, что эти чуть ли не парадные сборы кубанцев для отправки по домам до добра не доведут.

О десанте открыто болтают на базарах.

Большинство, впрочем, смотрит на вещи бодро.

В 6 часов начали отъезжать на вокзал отделения генерал-квартирмейстера, кроме связи, уехавшей вперед в 4 часа. В исходе 11-го часа вечера на вокзал прибыли начальник штаба и генерал-квартирмейстер. Не в пример прошлым отъездам вид у поезда очень парадный: у каждого вагона ординарец при оружии, почти все вагоны выкрашены в один защитный цвет, залиты электричеством. Отходим вместо 12 часов с опозданием в 3 часа 30 минут утра.

29 июля.

Около 2 часов дня прибыли в Джанкой. Радиостанция и связь уже на месте. Радио не снимали после отъезда в Севастополь 20-го. К 3 часам начинаем развертываться, и в 4 часа ставка принимает обычный вид.

По приезде — единственное в своем роде происшествие. К генерал-квартирмейстеру явился офицер контрразведывательного отделения корпуса Слащова, доложивший, что вместе с нами в поезде главнокомандующего прибыл в Джанкой какой-то московский комиссар. Офицер описал его наружность, высказав предположение относительно фамилии, под которой он должен фигурировать. Генерал-квартирмейстер вызвал полковника Б., запросив его, не знает ли он в поезде лица с описанной наружностью. Полковник Б. поручил в свою очередь дело ротмистру Е. Ротмистр Е. заявил офицеру контрразведки, что как командир ординарцев он ручается за последних: в поезд набраны почти исключительно старые, вполне зарекомендовавшие себя ординарцы. Что же касается других живущих в поезде, то они ему, ротмистру, мало известны, так как в первой поездке он не находился. Тем не менее Е. согласился проверить состав живущих в поезде. При проверке подозрение пало на официанта вагона-ресторана офицеров генерального штаба. Офицер контрразведки подтвердил, что мнимый официант и есть разыскиваемый комиссар. Тотчас он был арестован. В чемоданчике, нарочно им забытом, после ареста и увода его со всеми остальными вещами найдено романовских, керенских и других денежных знаков на сумму до 4 миллионов рублей и документы. Установлено, что он был принят в поезд в Мелитополе корнетом Б. (хозяином собрания), которому понравился как развитой и толковый человек. Установлено также, что он пытался завязать дружеские отношения с одним из писарей оперативного отделения и якобы называл однажды какого-то офицера, принадлежавшего к составу штаба, на "ты". Какого именно, не выяснено. Корнета Б. допрашивали по прямому проводу. (По сообщениям газет, этот арест дал возможность найти еще несколько большевистских агентов среди низших служащих штаба. Все были преданы суду.)

30 июля.

На фронте упорные бои с переправившимися через Днепр частями противника (говорят, до 6000). Здесь красные дошли до Белоцерковки. На северо-востоке бои в районе расположения Донского корпуса, где большевиками заняты Черниговка, Эристовка и некоторые немецкие колонии.

Относительно этого наступления в ставке два мнения: по одной версии, красных нарочно затягивают и даже больше — они якобы уже поняли это, повернули назад, и главком недоволен, заявив, что "мы их опять бьем только по хвостам"; по другой — положение много серьезнее, красные сосредоточили по линии Днепра значительные силы, в том числе подтянутые из Польши, и среди них некоторые части конницы Буденного, отлично якобы снаряженной и отличающейся своими касками².

Днем был у генерал-квартирмейстера и позже у главнокомандующего генерал Бредов.

С 11 часов вечера до 4 часа утра генерал-квартирмейстер, пройдя в оперативное отделение, горячо о чем-то спорил с полковником Т. — Б. (штаб-офицером при генерале Шатилове). При споре присутствовал весь генеральный штаб и позже генерал Бредов. Генерал-квартирмейстер казался сильно взволнованным и отстаивал свою мысль с исключительной настойчивостью. Содержание спора никому, кроме присутствовавших, неизвестно.

31 июля.

Ничего особенного. На всем фронте упорные бои, особенно сильные в низовьях Днепра и на северо-востоке.

Вечером генерал-квартирмейстер, проходя с полковником Шкеленко, обронил:

— Второй корпус там уже ноет. Только началось наступление.

В 12 часов ночи состав главкома начинает приготавливаться к поездке. В 1 час 30 минут ночи выезжаем на север.

1 августа.

В 9 часов 15 минут утра прибыли в Мелитополь, переменили паровоз и в 2 часа 30 минут выезжаем обратно в Джанкой. Предполагавшаяся поездка дальше на фронт отменена. Главком ограничился совещанием с

Кутеповым, продолжавшимся около трех часов. На совещании присутствовали начальник штаба главнокомандующего и начальник штаба группы.

На обратном пути комендант поезда капитан И. сообщил, что поездка на фронт отменена ввиду ликвидации острого положения, что главком в отличном настроении, так как вдобавок генерал Муравьев привез сведения о грандиозном восстании в районе Сочи, и что, в связи с предстоящими операциями на Кубани и в Черноморье, полевой ставке приказано возвращаться опять в Севастополь. В Джанкой приехали в 6 часов 30 минут вечера.

По приезде в поезд были вызваны находившиеся на станции представители повстанцев с Украины.

Повстанцы имели вид оборванцев, хотя один из них якобы поручик, другой — доктор. Главком поздоровался с обоими крепко за руку и расспрашивал их о положении повстанцев, в заключение предложил по всем вопросам, касающимся снабжения, обратиться к генералу Кирею.

Около 9 часов вечера в оперативном отделении большое ликование. Получены первые известия об удачной высадке нашего десанта на Кубани.

Момент воистину исторический.

В вагоне оперативного отделения начальник штаба главнокомандующего и генерал-квартирмейстер. Громадное оживление.

Поздно вечером получены сведения, что красные упорно пытаются удержать Каховский плацдарм, сосредоточив в районе Каховки 10 легких и 3 тяжелых батареи, то есть свыше 50 орудий.

Установлено, что их артиллерия бьет по квадратам с математической точностью.

При таких условиях атаки этих укреплений без достаточного содействия технических средств — игра чужими жизнями.

С полуночи начинаем свертываться. По общему мнению, теперь, конечно, удобнее руководить операциями из Севастополя.

В 1 час ночи выезжает главком. В 3 часа 30 минут весь состав штаба главнокомандующего, кроме радио.

2 августа.

В 12 часов дня прибыли в Севастополь (главком -в 7 часов утра). В городе слухи о разгроме красных под Каховской и о взятии не то 6, не то 18 тысяч пленных и орудий.

По проверке все оказалось, конечно, чепухой, выпущенной одной из всем известных фабрик фальшивых изделий "по подъему духа".

Утром в газетах опубликовано официальное сообщение о признании Францией правительства генерала Врангеля.

В pendant³ к этому днем начальник французской военной миссии обратился к главкому с письмом, где сообщает, что "в этот прекрасный момент" его... избили где-то на Северной стороне. В чем дело, пока не ясно. Какой-то уличный скандал, завершившийся рукоприкладством. Говорят, главком очень удивился письму и сказал: "...Придется все-таки извиняться". Эта миссия, равно как и расследование, возложены, кажется, на Ш.

Подобного же рода история произошла вчера на Нахимовском. Публика избила двух американцев, приняв их за англичан. Повод — приставание к дамам. "Симпатии" к союзникам, видимо, растут не по дням, а по часам.

Несмотря на все расшаркивания и реверансы казенных газет, армия и общество отлично понимают, что дальше платонических комплиментов все эти господа не идут, а за каждый доставленный после упрашиваний и унижений фунт угля, поношенный френч все равно рано или поздно придется платить втридорога.

Бестактное поведение иностранных морских офицеров и матросов, скупающих за бесценок наши произведения искусства и драгоценности, вызывает кругом плохо скрываемое раздражение.

О перемирии с Польшей пока ничего не известно.

Примечания

1. Весь отряд, кроме самого полковника Назарова, частью погиб, частью распылился.

2. Имеются в виду островерхие суконные шлемы, введенные в РККА в качестве форменного головного убора приказом РВСР от 16 января 1919 г. Ввиду слабости промышленности массовое производство было налажено только осенью 1919 г. (в обиходе назывались сначала "богатыркой", затем "фрунзевкой" и, наконец, "буденовкой"). У офицеров и солдат белых армий "буденовки" вызывали ассоциацию с немецкими касками, поэтому в белой мемуарной литературе они нередко называются касками.

3. Добавление (франц.).