Первая фаза. Падение редутов

В 5 утра, за час до рассвета 25 октября, бойцы британской Кавалерийской дивизии уже садились в седла. Лагерные стоянки обеих бригад располагались близко одна к другой в Южной долине ниже редута № 6, при этом Тяжелая бригада находилась чуть ближе к Шоссейным высотам и к северо-востоку от Легкой бригады.

Приведя эскадроны в готовность, лорд Лукан с офицерами своего штаба и полковником лордом Джорджем Пэджетом из Легкой бригады на рыси пересек Южную долину в направлении Комарских высот, где располагался конный пикет. Когда небо стало светлеть на востоке, один штабной офицер заметил два флага, один над другим взвившиеся над редутом № 1 на Холме Канробера, — сигнал, означавший, что «идет противник». Почти одновременно с тем, как флажки стали видимыми, на редуте ухнула пушка. Если кто-то еще в чем-то и сомневался, теперь факт стал явью — неприятель шел на штурм укреплений. Адъютанты Лукана пришпорили коней, спеша к дивизионному штабу, а Пэджет поскакал в расположение Легкой бригады, которой он временно командовал до той поры, пока из Балаклавы не прибыл генерал-майор лорд Кардиган, ночевавший в гавани на борту своей яхты «Драйад».

Лукан остался на восточной стороне Южной долины в компании присоединившегося к нему сэра Колина Кэмпбелла, и оба генерала занялись оценкой обстановки. Придя к выводу, что враг не блефует и не просто прощупывает их оборону, Лукан отправил капитана Уолтера Чартериса с извещением для лорда Раглана в его ставке на Херсонесском нагорье. Кэмпбелл вернулся к вверенным ему войскам в районе Кадыкоя, а Лукан вновь поскакал в западном направлении. Поместив Легкую бригаду в резерв, Лукан повел Тяжелую бригаду на восток. Вовсе не имея намерения вступать в бой с неприятельской пехотой, он принялся энергично и весьма грозно маневрировать бригадой, надеясь отвадить русских от желания продолжать продвижение, в то время как капитан Джордж Мод установил шесть орудий возглавляемой им роты «I» ККА (Королевской конной артиллерии) на Шоссейных высотах в точке правее редута № 3. К сожалению, противник и не думал пугаться.

Русские начали наступать почти ровно в тот же момент, когда британская кавалерия садилась в седла. Гриббе, как и планировалось, повел три батальона Днепровского полка, улан, казаков, артиллерию в количестве шести легких и четырех батарейных орудий из Байдарской долины в направлении Комаров. Час спустя, застигнув врасплох пикеты, они уже овладели этим селением и — что особенно важно — окрестными возвышенностями, господствовавшими над Южной долиной. В центре, имея все четыре батальона Азовского полка, 4-й батальон Днепровского полка, одну роту стрелков и восемь легких орудий, Семякин овладел склонами к северу и к северо-востоку от редута № 1 без неприятельского противодействия. На правом фланге три батальона Украинского егерского полка бригады Левуцкого двинулись на редут № 2, когда артиллерия атакующих открыла огонь по нему и редуту № 3. Пройдя по Трактирному мосту, Скюдери, возглавлявший северный «рог» наступления, нацелился на редут № 3 с четырьмя батальонами Одесского егерского полка, четырьмя [на самом деле тремя. — Прим. ред.] сотнями казаков и одной полевой батареей. На тот момент Меншиков мог обоснованно испытывать чувство удовлетворения от характера развития событий — все шло в соответствии с разработанной схемой.

Когда в 6 утра Левуцкий принялся обстреливать артиллерийским огнем редуты №№ 2 и 3, Гриббе выставил имевшиеся у него десять орудий на гребне высот у селения Комары и открыл огонь по редуту № 1. Далее на севере десять пушек отделения Семякина тоже вступили в дело. И вот уже 600 турок, расположившихся за невысокими брустверами на выдающемся на северо-запад выступе, стали свидетелями приближения к ним с севера и востока восьми пехотных батальонов. Защитники не потрудились заблаговременно помочь себе путем очистки прилегающей к укреплениям местности от зарослей подлеска и кустарника, каковые дали весьма желанное укрытие для следовавших вперед наступавших колонн застрельщиков. По мере приближения пехоты Гриббе и Семякина ее встречали огнем (если не считать преждевременной пальбы из стрелкового оружия со слишком дальних дистанций) одиннадцать союзнических орудий — пять с редутов №№ 1 и 2 и шесть с позиции конно-артиллерийской роты капитана Мода. Скоро, однако, рота Мода отошла. Сам ее командир, по словам одного очевидца, получил «страшную рану», когда снаряд вывернул наизнанку внутренности его лошади. У его канониров к тому же стали кончаться боеприпасы — из-за поспешности, с которой рота «I» ККА вступала в дело, прислуга не успела доверху нагрузить передки. Узнав о нехватке снарядов — имевшегося количества хватало только для одного орудия, — Лукан приказал отвести конно-артиллерийскую роту.

Генерал Франсуа-Сертэн де Канробер. В начале Крымской войны он был командиром 1-й дивизии французской Восточной армии и сопровождал лорда Раглана, когда тот отправился на рекогносцировку для поиска места предстоящей высадки союзников на побережье Крыма. Приняв со своей дивизией участие в битве на Альме, генерал получил там легкое ранение, но уже 26 сентября 1854 г. возглавил Восточную армию вместо смертельно больного маршала Сент-Арно. Канробер подарил свое имя холму за Шоссейными высотами, на котором был возведен турецкий редут № 1, захваченный русскими утром 25 октября, в самом начале Балаклавского сражения. В ходе той битвы, быстро оценив всю остроту опасности, создавшейся для британской линии коммуникаций, он вызвал французскую пехоту и кавалерию с Херсонесского нагорья в помощь союзнику. Позже, 5 ноября, Канробер был ранен при Инкермане, но продолжал командовать экспедиционными войсками Франции в Крыму до мая 1855 г., когда его сменил на этом посту генерал Пелиссье. (Дэвид Пол)

Положение редута № 1 сделалось крайне опасным. Неспособные достойным образом отвечать на вражеский артиллерийский огонь, турки отошли на сравнительно мало простреливаемый западный участок укрепления, дабы там приготовиться к встрече неизбежной атаки пехоты. Она не заставила себя долго ждать. Выдвинув вперед стрелков и развернув пехотные части под прикрытием артиллерии, Семякин лично руководил штурмом Холма Канробера. Первыми он послал в атаку три батальона Азовского полка, построенные в два эшелона на расстоянии 100 метров один от другого, третья линия, образованная из оставшегося батальона Азовского полка и одного батальона Днепровского полка, следовала в 150 м позади. Осуществив стройный подъем к вершине холма под весьма беспорядочным огнем, наступающие бросились на штурм укрепления со 100 м. Не встречая упорного сопротивления, батальоны устремились через узкий ров и низкий парапет. Остатки турецкого гарнизона были быстро смяты и разгромлены. Известия о слабом противодействии «и невысокой решимости» внутри фортификационного сооружения намекают на то, что большинство из убитых на нем 170 турок были, вероятно, если воспользоваться библейской терминологией, «преданы мечу». Прежде чем спастись бегством, британский унтер-офицер, командовавший артиллерией редута, успел заклепать три пушки, дабы лишить неприятеля возможности развернуть их и применить против союзников. Тем не менее в 7.30 утра над редутом № 1 взвилось знамя Азовского пехотного полка. Первое из укреплений внешней линии Балаклавы пало.

Лишь конно-артиллерийская рота Мода пришла на помощь туркам, да и та без особой реальной пользы. Ни пехота, ни кавалерия не попытались всерьез вмешаться. Очутившись перед лицом восьми батальонов Левуцкого и Скюдери с их артиллерией и кавалерийской поддержкой, гарнизоны остальных трех защищаемых редутов (№№ 2, 3 и 4) проголосовали за вариант дальнейших действий ногами — они побежали, как заметил один из очевидцев, «со своими стегаными халатами и прочими нехитрыми лагерными пожитками... Спеша на запад с этими тюками, они представлялись скорее кочующим племенем, чем отступившими солдатами». Снаряды русских пушек, а также пики и шашки казаков не давали бегущим покоя, причинив им немалый урон, хотя Тяжелая бригада Скарлетта и выдвинулась вперед, дабы хоть как-то прикрыть беспорядочное отступление турок. Единственным утешением служило то, что, как и на редуте № 1, британские унтер-офицеры успели заклепать шесть 12-фунт. пушек.

Разломав два таких орудия на редуте № 4 и сбросив обломки с Шоссейных высот, русские оставили укрепление, дабы сосредоточиться на редутах №№ 1—3. Неподалеку от Кадыкойского ущелья Лукан, обстреливаемый русской пехотой, закрепившейся на Шоссейных высотах, оказался в слишком опасной близости от внутренней линии обороны, откуда союзники пытались отвечать выстрелами русским, а потому отвел свою конницу в западном направлении ниже редутов №№ 4 и 5. Теоретически там он смог бы оказать сопротивление перед лицом атаки русской кавалерии, направленной в Южную долину с Шоссейных высот, путем нанесения удара во фланг противнику.

Так или иначе, к 8.30 утра внешняя оборона Балаклавы, несомненно, пала (учитывая тот факт, что редуты №№ 5 и 6 не имели защитников). Как высказался один очевидец, «неприятная страница в военной истории Англии» завершилась. Первая фаза битвы при Балаклаве подошла к концу.