Город-врач

И глупо звать его "Красная Ницца",
и скушно звать "Всесоюзная здравница".
Нашему Крыму с чем сравниться?
Не с чем нашему Крыму сравниваться!
В.В. Маяковский

В открытые окна с потоками чистого горного воздуха то и дело залетают легкие, похожие на мотыльков, цветы душистой китайской глицинии. Нежнофиолетовыми ручейками, каскадами, мощными цветочными водопадами низвергаются они по стенам к балконам, свешиваются с лепных карнизов. Даже остроконечные кипарисы, и весной не меняющие своего строгого пуританского облика, разукрасила глициния тонкими душистыми кистями, перекинувшись на них с тесных балконов. В скверах и парках, по-весеннему оживленных, море свежей зелени и цветов. Цветут левкои, застывшими струйками повисли на ветвях желтые кисти "золотого дождя". И осторожная ленкоранская акация, дольше всех выжидающая прочного тепла, уже развернула нежные и пушистые, как у мимозы-недотроги, листочки, хоть и лежат еще высоко а горах белые заплаты снега.

Так выглядит Ялта в мае, праздничная и цветущая, как сам май.

Но и в какое бы другое время года вы ни приехали в Ялту, первое, что встретит вас здесь, масса зелени и цветов.

Обычно уже в январе в окрестностях Ялты, на горных склонах, появляются белые колокольчики подснежников, а в феврале и марте фиалки, крокусы, примулы, В садах зацветают персик и миндаль, в скверах — огненно-красная японская айва.

Необычайно хороша Ялта ранней весной, погруженная в горный воздух особой чистоты и прозрачности, Тогда ее улицы, парки и скверы еще не наполнены беззаботным курортным оживлением, Они оживлены по-другому, Ялта строится, чистится, одевается в новые цветники, готовится к летнему сезону, как радушная хозяйка — к приезду дорогих гостей.

Солнечная, ясная, встречает Ялта позднюю осень, почти не знающую здесь увядания, В октябре, когда репродукторы на улицах передают унылые сводки погоды: на востоке морозы до десяти градусов, в Москве "осадки в виде дождя и снега" и температура колеблется возле ноля, здесь ходят в летней одежде, пляжи полны людей: купаются, загорают. В ноябре и декабре в скверах Ялты еще цветут огненно-красные, перламутроворозовые, белые розы, пестреют узоры цветочных бордюров, в Приморском парке, в траншеях, золотятся плоды созревающих лимонов и мандаринов.

Такой цветущей и праздничной встречает Ялта туристов двадцать второго маршрута, когда, спустившись сквозь сосновые леса с Ай-Петри к морю и пройдя около двадцати километров побережьем, прибывают они сюда, в конечный пункт своего пути. Знакомством с городом-курортом заканчивается их путешествие.

В амфитеатре гор, расступившихся здесь полукругом, на морском берегу лежит Ялта, террасами поднимается по склонам холмов — Дарсана и Поликуровского, по Чайной горке. При обилии зелени такое расположение придает ей особую колоритность. На многих центральных улицах почти не увидишь зданий целиком: только контуры их, отдельные детали различаются в глубине буйно разросшихся садов. Резные решетки оград да каменные стены, подпирающие срезанный откос склона, лежащего выше, определяют направление улиц и, кажется, одни только и сдерживают широкие потоки зелени.

Улицы, радиально спускающиеся с холмов, ведут к набережной. Здесь центр города, его самая красивая и благоустроенная часть. Асфальтированная магистраль сорокаметровой ширины, превращенная в цепь аллей тропических пальм, каменного дуба и ленкоранских акаций, окруженных цветниками, отделяет город от моря. Магазины, рестораны, гостиницы и санатории, разместившиеся вдоль набережной, полны людей. Полны ими аллеи скверов и Приморского парка, у подножия которого, внизу, ритмично бьет волной о камни море. А по склонам, сбегающим к морю, чуть видны белоснежные здания множества здравниц, спрятавшихся по самые крыши в зелень парков. По вечерам, озаренная тысячами огней, набережная, вся Ялта в строгой оправе гор сверкает и искрится, как бриллиант.

Широкий залив, приютивший город на своем берегу, закрывают на флангах два невысоких мыса — Никитский с востока и Ай-Тодорекий с юго-запада. Прямо над городом, отступив лишь на несколько километров от берега, вздымаются обрывистые, почти отвесные скалы яйлы, тысячетрехсот-метровым забором ограждающие залив с севера. Мощные отроги отделяются от главной гряды по обе стороны Ялтинской бухты — Никитская яйла с горой Авинда, достигающей почти полуторакилометровой высоты, и лесистые горы Пендикюль и Могаби, с выглядывающим из-за них каменным трезубцем Ай-Петри. Ступенями холмов спускаются они к мысам — Никитскому и Ай-Тодорскому, словно двумя крылами прикрывая Ялтинскую бухту и с запада и с востока. Дубовые, грабовые, сосновые леса одевают склоны гор, добираются до обрывистых вершин.

Глубокие ущелья разрезают горный хребет в западной и восточной части. По ним сбегают в Ялтинскую долину две речки — Водопадная, спускающаяся с горы каскадами и образующая в десяти километрах от города водопад Учан-су — излюбленное место экскурсий, и Быстрая, берущая начало в ущельях Трех гор. Под углом они сходятся к Ялте, вливаются в море по обе стороны холма Дарсан, который возвышается над самым центром города и входит в его границы.

Такому счастливому сочетанию моря, гор и лесов Ялта обязана многим.

Мало найдется других мест, где был бы такой чудесный, удивительно легкий, целительный воздух, как в Ялте и ее окрестностях. Бризы несут сюда морской воздух, обогащенный озоном и солями. С гор спускаются массы воздуха, напоенного смолистым ароматом сосновых лесов. Здесь меньше дождей, чем на Черноморском побережье Кавказа, и воздух значительно суше, отчего дышится легче.

И еще одно. Горы каменными своими стенами закрывают долину от всех холодных ветров, проносящихся над хребтом в сравнительно высоких слоях атмосферы и почти не задевающих узкую полоску земли между ними и морем. А Черное море, к которому долина открыта, хранит в ней постоянное тепло. Благодаря тому, что большие черноморские глубины, имеющие постоянную температуру в девять градусов тепла, подходят близко к Южному берегу Крыма, море возле него никогда не охлаждается сильно и в холодное время года "утепляет" побережье. Эти особенности климата, характерные и для всего Южного берега Крыма, в районе Ялты благодаря отрогам гор, закрывающим долину не только с севера, но и с запада и с востока, выражены наиболее ярко.

При плотно закрытых "дверях" на север и постоянно действующем "водяном отоплении" гигантского масштаба Ялта почти не знает зимних холодов. В году здесь редко бывает больше десяти дней, когда ртутный столбик термометра опускается ниже ноля; средняя годовая температура равняется тринадцати градусам.

Лишь в особо суровые зимы через ущелье Трех гор обрушиваются на Ялту ледяные воздушные потоки, причиняющие городу серьезные неприятности. Тогда и спрятанная в горах Ялта чувствует, каковы северные ветры в степном Крыму.

В конце Набережной, там, где она перешагивает через речку Водопадную и широкими ступенями поднимается к Приморскому парку, созданному трудящимися Ялты несколько лет назад на пустыре, над главным входом в Приморский парк высится десятиметровый обелиск. Голубые ели, такие, как возле Московского Кремля, окружают его. Золотыми буквами высечены на обелиске слова исторического декрета, подписанного В.И. Лениным в декабре 1920 года, сразу после освобождения Крыма от Врангеля. В декрете говорилось: "Прекрасные дачи и особняки, которыми пользовались раньше крупные помещики и капиталисты, дворцы бывших царей и великих князей должны быть использованы под санатории и здравницы рабочих и крестьян".

Этот декрет открыл Ялте, как и всему Южному берегу, широкий путь в будущее.

Ялта, Ялита, Джалита, значит "Прибрежная", от греческого слова "ялос" — берег. Большую и сложную жизнь прожила она, как и большинство древних крымских городов. Возникнув как таврский поселок, Ялта уже к первым векам нашей эры превратилась в укрепленное городище, в X-XII веках, когда Крым был тесно связан с Киевской Русью, она упоминается в письменных источниках и появляется на картах как портовый город. Она сохраняет свое значение и в генуэзский период, когда генуэзцы по договору с татарами, захватившими Крым, подчинили себе все побережье от Феодосии до Балаклавы. В период турецкого владычества Ялта захирела, превратилась в жалкую рыбацкую деревушку, насчитывавшую около десятка дворов.

Богатейшие земли побережья, после включения Крыма в состав России, Екатерина стала раздавать дворянам и татарским помещикам.

В поместьях появились крепостные крестьяне, мастеровые, садовники. Русские саперы пробивали в горах дороги. В 1837 году Ялта повышена в звание уездного города.

Новое звание мало что прибавляло по существу. Городу, стиснутому со всех сторон помещичьими землями, некуда было расти. Почти через сорок лет существования Ялты как уездного города, один из авторов отмечает, что ей "положительно не представляется возможности раздвинуться по неимению городской земли или, скорее, по нежеланию стеснивших ее помещиков, которые и сами не устраиваются и другим не предоставляют этого".

Вот как выглядел уездный город Ялта в те времена по описанию доктора В.Н. Дмитриева, прожившего в ней тридцать пять лет:

"Перешли вы Полицейский мост от гостиницы, составлявшей, так сказать, центр Ялты, миновали полицейский дом, вмещавший тогда все присутственные места, — и вы уже за городом. На всем протяжении бухты вплоть до речки Учан-су, на которой жиденький деревянный мостик почти ежегодно сносился бурливой речонкой, голый берег с остатками разрушенной деревянной набережной. Кое-где из-за зелени выглядывает дачка — их счетом всего было пять-шесть, — и это на всем протяжении между Дерекойской речкой (Быстрой) и Учан-су (Водопадной)".

Весь город размещался у Поликуровского холма, на территории, примыкающей к порту. По склонам холмов, составляющих современную Ялту, в том числе по территории нынешней улицы Чехова, были разбросаны виноградники и табачные плантации, на месте нынешней Пушкинской улицы расстилались льняные поля.

В шестидесятых годах Ливадия, по соседству с Ялтой, становится летней царской резиденцией. В Ялту устремилась окружавшая царскую фамилию титулованная знать. Началось строительство дворцов и особняков, сопровождавшееся бешеной спекуляцией землей. Ездить в Ялту для развлечений и прожигания жизни становилось модным.

В те годы один из корифеев русской медицины, профессор С.П. Боткин уже указывал на исключительные целебные свойства климата Ялты и прилегающих к ней районов, особенно при легочных заболеваниях. Но как здравница город развивался медленно. Только с открытием железнодорожного сообщения между Крымом и центральной Россией больные в Ялту стали приезжать более или менее регулярно. В.Н. Дмитриев вспоминает, что еще в конце 60-х годов "приезд пяти-шести десятков больных уже именовался сезоном".

Этому талантливому и энергичному врачу, целиком разделявшему взгляды Боткина на целебное значение крымского климата и большое будущее Южного берега, принадлежит немалая роль в практическом утверждении Ялты как климатического курорта. Он первым изучил микроклимат района Ялты, основал метеостанцию, ввел в практику лечение виноградом, кефиром, лечебные морские купанья.

В те же годы живет в Ялте видный украинский поэт Степан Руданский. Одну из его замечательных песен "Повій, вітре, на Вкраїну", ставшую народной, знает в нашей стране почти каждый.

Окончив в 1861 году Петербургскую медико-хирургическую академию, Степан Васильевич Руданский приехал в Крым, в Ялту. Двенадцать лет, до последних дней жизни, работал он в ней земским врачом, занимался литературной деятельностью. Здесь он подружился с И.К. Айвазовским, приезжавшим в Ялту из Феодосии, сам увлекался живописью, изучал географию, археологию, этнографию Крыма.

Светлой личностью на заре развития Ялты как курорта был А.П. Чехов.

Болезнь — туберкулез легких — привела его в конце 90-х годов в Ялту, где он и поселился навсегда. Он увидел страшные картины. Туберкулезная беднота, стихийно прибывавшая и прибывавшая со всех концов России в Ялту, уже укрепившую за собой славу города-целителя, обрекалась среди роскоши фешенебельного курорта на голод и унижения, на смерть.

"...тяжелых больных, — писал А.П. Чехов в одном из своих писем, — не принимают здесь ни в гостиницы, ни на квартиры, можете себе представить, какие истории приходится наблюдать здесь. Мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса — и это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу и к морю".

Человек большого сердца, он не мог оставаться равнодушным к бедам народным.

Будучи сам тяжело болен, он развертывает кипучую деятельность по облегчению положения чахоточных бедняков. Сам оказывает бесплатную медицинскую помощь бедноте, связывается с Ялтинским благотворительным обществом, объединявшим прогрессивных врачей, пишет обращение с призывом присылать пожертвования на организацию специального санатория для неимущих, рассылает его редакциям газет, своим друзьям и знакомым, в том числе Горькому, горячо откликнувшемуся на призыв. Вместе они "бомбардировали филантропов" всей России. Так был создан в Ялте первый туберкулезный санаторий для неимущих "Яузлар", ныне санаторий имени А.П. Чехова.

Неподалеку от санатория имени Чехова, на тех же холмах, откуда открываются и широкое море и Ялта, высится в зелени белый, как чайка, дом. Здесь Антон Павлович провел последние годы своей жизни. С особым чувством переступаешь его порог, словно входишь в какой-то удивительно чистый и светлый мир.

Скромно обставленная столовая с большим обеденным столом посредине. Вокруг стулья с плетеными сиденьями. В маленькой семье Чеховых стол этот редко пустовал: почти всегда бывали гости. Сюда, к Чехову, стремились многие передовые деятели русской культуры. Здесь много раз бывал Горький. В Ялте писатели познакомились, здесь между ними зародилась большая дружба. Бывали у Чехова Мамин-Сибиряк и Куприн, Елпатьевский и Андреев, Бунин и Телешов. В 1900 году в Ялту к Чехову приехал весь состав труппы Московского Художественного театра во главе со Станиславским и Немировичем-Данченко, чтобы показать ему постановку "Чайки" и "Дяди Вани", которых автор не видел в Москве.

Над диваном в стеклянном футляре — пальмовые ветви, перевязанные красной лентой с надписью: "Антону Павловичу Чехову, глубокому истолкователю русской действительности, 23 апреля 1900". Они были преподнесены Чехову публикой в Ялтинском городском театре после представления "Чайки".

Возле выхода на крытую веранду, где хозяева и гости собирались летом, — пианино со связкой пожелтевших нот. Здесь, в этих стенах, овеянных сейчас тишиной, гремел могучий голос Шаляпина, звучала музыка Рахманинова, приезжавшего вместе с великим певцом.

Во втором этаже личные комнаты Чехова — кабинет, спальня.

На письменном столе, занимающем чуть ли не половину кабинета, все сохранилось так, словно писатель только что оставил его. Остро заточенные карандаши, ножи для разрезания книг, путеводители по Крыму, бандероли с каталогами цветочных семян из Одессы и Петербурга, "Календарь для врачей", медицинские инструменты. Чехов — писатель, врач, человек горячего сердца, страстно любивший жизнь во всех ее проявлениях, виден здесь в каждой детали рабочего кабинета, где были созданы "Три сестры" и "Вишневый сад", многие его повести и рассказы, овеянные любовью к человеку.

Дверь из кабинета ведет в светлую, маленькую спальню. Возле простой железной кровати небольшой стол. Писатель продолжал напряженно работать и тогда, когда тяжелая болезнь надолго приковывала его к постели. Отсюда, уезжая в Москву, вышел он в последний раз за два месяца до своей смерти. Листки отрывного календаря остановились на мае 1904 года.

Ветви вьющихся роз, усеянные цветами, смотрят в открытые окна спальни. Крохотными кустиками посаженные Чеховым возле дома, они добрались уже до второго этажа, потянулись выше. Кипарисы и могучие кедры, плакучая ива и магнолии, всевозможные плодовые деревья теснятся в саду, уже еле вмещающем в своих скромных границах их буйный рост.

Этот сад, каждое дерево в нем, посажен и выхожен Антоном Павловичем на диком пустыре. Ему хотелось показать, как много человек может сделать для украшения своей жизни. А.И. Куприн в своих воспоминаниях приводит слова Чехова, сказанные ему по поводу этого сада:

"При мне здесь посажено каждое дерево и, конечно, мне это дорого. Но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и в чертополохе. Д я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли, через триста-четыреста лет вся наша земля обратится в цветущий сад. И жизнь будет тогда необыкновенно легка и удобна".

Больше полумиллиона человек побывало за годы советской власти в доме Чехова, в его саду. Здесь теперь музей, сохраняющий для народа память о великом писателе. Бессменным хранителем музея на протяжении целого полувека и его директором, собирателем всего ценного, что относится к жизни и творчеству Чехова, является сестра писателя — Мария Павловна Чехова, девяностолетие которой недавно отмечала советская общественность. Среди посетителей музея последних лет не только представители всех народов Советского Союза, но и люди, прибывшие из-за рубежа. Записи в книге отзывов на корейском и чешском, на немецком и японском языках говорят о том, что Чехова знают и любят во всем мире.

Немногим больше трех десятилетий минуло с тех пор, как был опубликован ленинский декрет, открывший Крыму новый путь. Сегодняшняя Ялта — живое свидетельство того, как плодотворен был этот путь.

Первой задачей Крыма в послереволюционные годы стало спасение трудящихся от одного из самых тяжелых наследий прошлого — туберкулеза. Его нужно было подавить, используя для этого все средства, и прежде всего целебный крымский климат.

В царских дворцах и роскошных помещичьих виллах разместились санатории. Ивановские ткачи и донецкие шахтеры, луганские металлурги и крестьяне-бедняки со Смоленщины и Поволжья — десятки тысяч тружеников впервые в мире стали объектом государственных забот о себе, о своем здоровье. Одновременно с приспособлением под санатории существующих дворцов началось строительство новых, в том числе в районе Ялты, таких великолепных здравниц, как "Сосняк" и "Долоссы", корпуса которых целиком погружены в гущу сосновых лесов на склонах гор. Через три года после начала курортного строительства в Ялте уже лечилось и отдыхало больше тридцати семи тысяч трудящихся.

Неподалеку от Ялты, на южном склоне Поликуровского холма, обращенном к морю, возле обширного, вечнозеленого Массандровского парка, высятся корпуса Государственного института климатотерапии туберкулеза. Здесь один из тех штабов, откуда тридцать с лишним лет тому назад советская медицинская наука, направляемая идеями Пирогова и Сеченова, Боткина и Павлова, начала свое наступление на туберкулез. В те времена он был еще мало распознанной и потому страшной, почти неотвратимой болезнью. Вся его классификация сводилась к определению одной из трех стадий чахотки. Бесспорные целительные свойства крымского климата использовались еще в большой степени стихийно.

Три десятилетия напряженной работы принесли институту широкую известность. В его стенах большое практическое применение получила медицинская климатология и климатотерапия как наука. Она базировалась на учении основоположника русской физиологии И.М. Сеченова о постоянном взаимодействии внешней среды и организма. Взяв на вооружение в борьбе с туберкулезом как главную силу климат, ученые института широко применяют и все другие методы активного вмешательства в течение болезни, в том числе свои, оригинальные, разработанные в институте.

Все податливее становится туберкулез в руках советских врачей, вооруженных передовой наукой. Вся советская действительность ведет к верному и окончательному его уничтожению. И Ялта, в первые послереволюционные годы почти целиком мобилизованная на борьбу с этим страшным бичом трудового народа, приобретает новый облик. Она теперь город здоровья для людей, страдающих менее тяжелыми недугами, и для тех, кто просто переутомлен напряженной работой. Над проблемами лечения таких больных работает в Ялте второе научно-исследовательское учреждение — Институт физических методов лечения имени Сеченова.

Сорок лет назад был он организован в Севастополе по инициативе крупного невропатолога профессора А.Е. Щербака, — первый в нашей стране институт, создавший и обосновавший физиотерапию как науку. "Сеченовский дух", всегда веявший в нем, с особой полнотой и плодотворностью проявился в послереволюционные годы, когда институт вышел в ряды крупнейших исследовательских медицинских учреждений страны.

Почти два миллиона человек лечилось в институте за годы его существования. Переведенный после войны в Ялту, он призван решать и новую задачу: овладеть целебными силами южнобережного климата, обратить их наиболее полно на восстановление и охрану здоровья миллионов людей, которые приезжают и будут приезжать в Крым. В этой области у него, как и у других лечебных и научных учреждений курорта, непочатый край работы.

Опыт передовых санаториев — "Севастополь", имени Кирова и других, наблюдения ученых ялтинских институтов и врачей показали, например, каким действенным средством лечения дыхательных путей и восстановления нервного равновесия служит ночной сон на берегу моря. Море — великий целитель — берет тут больного, переутомленного человека под свою опеку. Соли кальция и брома, магния и йода, вдыхаемые вместе с морским воздухом, действуют сильнее и благотворнее, чем они же при приеме в виде лекарств. Озон, которым, кроме того, так богат морской воздух, вызывает бурный обмен веществ в клетках центральной нервной системы. Ведь для нервных клеток, для их нормальной работы нужно в десять раз больше кислорода, чем для мышечных и других. Необъятный простор и торжественная красота моря, ритмичный плеск его волн, такой же необъятный купол звездного неба над головой приносят ощущение покоя. Все это вместе взятое снимает "рабочее напряжение" с перераздраженных центров коры головного мозга. Даже человек, страдающий упорными, мучительными бессонницами, глубоко и спокойно засыпает на берегу моря.

Хочется верить, что этот прекрасный и предельно простой метод лечения скоро станет достоянием всех южнобережных здравниц, что и многие десятки тысяч людей, приезжающих ежегодно отдыхать к Черному морю без путевок, будут иметь возможность использовать его.

Немало других, еще не используемых полностью целебных сил таит в себе южнобережный климат. Их широкое обращение на благо людей будет определять путь Ялты в будущее.

Ялта будущая. Еще зияли пустыми провалами коробки зданий, сожженных и разрушенных фашистами, на набережной громоздились горы мусора и щебня, а люди уже видели ее — светлый и прекрасный город грядущего. И они тогда уже начали создавать ее: архитекторы в своих мастерских, горожане непосредственно на улицах и площадях, расчищая их, готовя для строек. В чертежах генерального плана реконструкции города вырисовывались контуры новой Ялты, какой она должна стать через полтора десятилетия.

Прошло несколько лет, и контуры эти уже видны в реальном воплощении, в тех чертах, которыми с каждым годом все больше обогащается Ялта.

На берегах реки Быстрой, по ее течению, создается новый район Ялты: благоустроенный современный город с четкой планировкой, с максимальными удобствами для жителей — кусочек Ялты будущего. Построены санатории "Белоруссия", Трудовых резервов. Сооружается здравница металлургов, водолечебница, реконструируется санаторий "Узбекистан". Рядом с санаторием "Ореанда" возводится для него новый корпус, гораздо больший, чем существующий.

Новый облик Ялты в целом яснее всего представляется, когда поднимешься на каменистый купол холма Дарсан, возвышающийся посреди Ялтинского амфитеатра.

Широким полукругом размахнулись за холмом горы. Дворцы здравниц видны в гуще сосновых лесов по их склонам. Белые зигзаги шоссе на Алушту и на Симферополь вьются по восточному склону амфитеатра, через западные отроги гор переваливает южнобережное шоссе на Алупку, Симеиз, к Байдарам. А впереди — искристая гладь бухты. Крохотными, юркими водяными жучками носятся по ней быстроходные катера — морские такси, оставляя за собой длинные усы, медленно и важно проплывают игрушечные пароходы.

Между морем и холмом — Ялта. Бело-зеленым ожерельем охватывает она вершину Дарсана — вся перед глазами, веселая, яркая.

Еще не так давно сюда, на Дарсан, ходили гулять "в горы". Сейчас зелень садов и парков, городские здания совсем вплотную подступили к нему, взбираются по склонам. Скоро они придут и на вершину.

На самой вершине, пустынной и каменистой, еще видны кое-где бомбовые воронки, полузасыпанные траншеи, извилистые ходы сообщения между ними — следы жестоких боев. Но уже поселилось на ней больше десятка тысяч крошечных сосен и кедров, дубов и акаций. Их высадили, выхаживают жители Ялты. Через несколько лет здесь вырастет парк, а в его зелени разместится туристский городок с новым зданием Центральной туристской базы. Прекрасная панорама нового города откроется отсюда глазам туристов.

Прямо против холма, где видны сейчас мол и стены морского вокзала, разрушенного войной, они увидят высокое, стройное здание с колоннами, увечанное шпилем с золотой пятиконечной звездой — новый морской вокзал. В нем — все для удобства и комфорта многих тысяч людей, которые будут приезжать в Ялту морем.

В районе нового вокзала, у устья реки Быстрой, разместится административный центр города — обширная площадь с монументальной скульптурой Ленина посредине, окруженная новыми зданиями Курортного управления, Горисполкома и Горкома партии, Центрального почтамта.

Западнее, у устья реки Водопадной, там, где в зелени деревьев виднеются изящные контуры санатория "Ореанда", возникнет новый курортно-театральный центр. У сквера, увенчанного скульптурой Горького, вырастет величественное здание Курортного оперного театра с зимним и летним залами на тысячу мест. Украшенные скульптурами террасы поведут от сквера к морю.

Между будущими Театральной и Административной площадями с холма Дарсан видна четкая кайма набережной. Фуникулер, который перекинется с вершины холма через город к морю, прямым сообщением доставит на нее туристов. Они окажутся на просторной магистрали, превращенной в тенистый бульвар с аллеями и цветниками, с фонтанами и статуями, с красивыми спусками к морю, на благоустроенные пляжи, к причалам морских трамваев и такси, которые будут курсировать вдоль всего Южного берега. Новые гостиницы и пансионы, магазины и рестораны вырастут на набережной.

Два луча — речки Быстрая и Водопадная — вместят между собой и определят направление радиальных улиц, которые соединят центр города — набережную — с остальными районами. Их пересекут полукольцевые магистрали, расположенные ярусами.

Такая планировка позволит оттенить прелесть ялтинского пейзажа, она же решит важную для курорта проблему вентиляции. Красивые, легкой архитектуры здания, окрашенные в светлые, мягкие тона свободно разместятся в этих кварталах среди зелени. Город будет расти. Через несколько лет он увеличит свою территорию почти вдвое. Одновременно в нем будет лечиться и отдыхать до семидесяти тысяч человек. Цепь садов и парков окружит его, прорежет во всех направлениях. Почти третью часть новой территории Ялты составят зеленые насаждения. Весь Ялтинский амфитеатр постепенно станет сплошным субтропическим садом.

Ялта превратится тогда в один из лучших мировых курортов, станет одной из самых замечательных наших здравниц, где все — для радости и здоровья трудового человека.