2.7.2. Крымскотатарское национальное движение и Украина

После распада СССР у лидеров крымскотатарского движения возникла необходимость определить свое отношение к украинскому государству. Меджлис поддержал Акт о провозглашении независимости Украины и выступил против пересмотра существующих границ между государствами — бывшими республиками СССР. В 1991 г. сложился политический союз между крымскотатарским движением (ОКНД и Меджлис) и украинскими общественными организациями в Крыму. 31 августа 1991 г. Меджлис обратился к парламенту Украины и другим парламентам государств бывшего СССР с предложением признать его в качестве высшего государственного органа крымских татар¹.

С сентября 1991 г. крымскотатарское движение провело целый ряд акций, основными целями которых было добиться у властей Украины: а) обеспечения финансирования возвращения крымских татар из мест депортации; б) официального признания Меджлиса в качестве высшего представительного органа крымских татар. Так, 3 сентября 1991 г. поводилось пикетирование крымскими татарами здания Верховного Совета Украины, в марте 1992 г. прошла акция «Киев-92», в ходе которой имели место столкновения с правоохранительными органами Украины. Все эти мероприятия находились в русле тактики «нетерпения».

Партии и общественные организации Украины националистической и национально-демократической ориентации однозначно поддержали требования Меджлиса, видя в нем единственного союзника против набиравшего силу крымского «сепаратизма» и регионализма. Национал-радикальные и национально-демократические фракции в Верховном Совете Украины неоднократно выступали с проектами признания Меджлиса, увязывая их с требованием ликвидации или ограничения крымской автономии. Наиболее обстоятельно концепцию этих политических сил выразил В. Чорновил. Суть предложений Народного Руха и других организаций данной ориентации заключалась в преобразовании Крыма из территориальной в национальную крымскотатарскую автономию². Для этого предполагалось «способствовать росту политического влияния Меджлиса, становлению его в качестве подлинного и единственного представительного органа крымских татар; поощрять возвращение татарских семей из республик бывшего СССР и Турции и этим постепенно изменять в процентном отношении этническую ситуацию в Крыму в пользу крымских татар и т.д.»³

Выступая на внеочередной сессии III Курултая 19 декабря 1997 г., лидер Руха В. Чорновил обещал и впредь отстаивать интересы коренных народов Украины и добиваться принятия закона, в котором будут отражены интересы крымскотатарского народа. Во время своей пресс-конференции председатель Руха вновь выступил за легализацию Меджлиса как представительного органа народа и за то, чтобы «с его полномочиями считались»⁴. В свою очередь сессия III Курултая утвердила решение Меджлиса об участии в выборах в Верховную Раду Украины в блоке с партией Народного Руха Украины.⁵

Что касается позиции государственной власти Украины, то она характеризовалась большой осторожностью в оценках крымскотатарского вопроса. В подходе Верховного Совета и Президента Украины в этот период следует разделять два момента: отношение к проблемам возвращения и обустройства крымских татар и отношение к Меджлису как к представительному органу крымских татар.

В настоящее время украинское государство является единственным (в рамках СНГ), обеспечивающим финансирование возвращения и обустройства депортированных граждан. Руководство Украины неоднократно заявляло, что будет и впредь оказывать максимальную помощь процессу возвращения крымских татар (при этом следует отметить нарастающее в среде руководителей крымскотатарского национального движения недовольство масштабами этой помощи, циркулирование в крымскотатарской среде слухов о ее полном свертывании).

Необходимо отметить и то, что лидеры Меджлиса считают, что понятие «депортированный народ» в Крыму может применяться только по отношению к крымским татарам, так как в годы войны депортации подвергся только крымскотатарский народ. В соответствии с этой логикой армяне, болгары, греки, немцы — лишь представители этнических групп. Все они имеют право на возвращение и компенсацию причиненного ущерба. «Однако вопрос о возвращении в Крым указанных национальных групп никак не может стоять в одном контексте с вопросом о возвращении на свою родину крымскотатарского народа и воссоздании его государственности, — подчеркивал М. Джемилев, — поскольку у них есть собственная историческая родина и перед ними не стоит фатальная дилемма — существовать или исчезнуть как нация»⁶. Данная идея особой исключительности крымских татар последовательно проводится Меджлисом повсеместно, вплоть до надписей в памятных знаках, посвященных жертвам депортации 1941 и 1944 гг.

Что касается отношения государственных органов к крымскотатарскому этническому самоуправлению, проблеме самоопределения крымских татар и тем более «воссоздания крымскотатарской государственности», то оно может быть охарактеризовано как неоднозначное, поскольку здесь руководство Украины сталкивается с целым рядом трудностей. В 1992 г. в комиссиях ВС Украины был подготовлен ряд законопроектов по определению политического статуса крымскотатарского народа в украинском государстве, однако ни один из них не был вынесен на обсуждение высшего органа государственной власти, поскольку это:

а) вело бы к усилению напряженности в Крыму, где такой закон мог быть воспринят как акт утверждения преимуществ одной национальной группы над остальными;

б) создавало прецедент и давало бы возможность требовать аналогичного подхода и к другим национальным группам, проживающим в Украине.

В 1991—1992 гг. взаимоотношения между Меджлисом и официальным Киевом складывались весьма непросто. Уже отмечалось, что силовая тактика движения привела в марте 1992 г. к столкновениям крымских татар с органами правопорядка в столице Украины во время проведения акции «Киев-92».

Последовавшее вскоре общее изменение тактики крымскотатарского движения коснулось также и политики Меджлиса относительно Киева. Она была направлена, главным образом, на постепенное фактическое (пусть пока не юридическое) признание властями Украины Меджлиса в качестве единственного представительного органа крымских татар. Результатом стали несколько важных решений, связанных с обустройством и возвращением народа и военной службой крымских татар (в мае 1992 г. тогдашним руководством Министерства обороны Украины было принято решение о создании военно-строительного отряда из числа призывников — крымских татар).

В последнее время Меджлис последовательно поднимает вопрос о «правах украинского населения полуострова», что позволило М. Джемилеву заявить, что «крымские татары являются большими украинцами, чем сами украинцы»⁷. Еще более жестко эту точку зрения сформулировал Н. Бекиров: «Нынешняя Автономная Республика Крым не что иное, как русская национальная автономия», служащая «для подавления и ассимиляции коренного крымскотатарского народа и украинской общины Крыма»⁸.

Как уже отмечалось, фракция «Курултай» Верховного Совета Крыма и Меджлис крымскотатарского народа однозначно поддержали решения Верховного Совета Украины и Президента Украины по Крыму от 17 и 31 марта 1995 г., однако сразу же ощутили на себе и их последствия. Крымский закон о выборах в местные органы власти Верховной Радой Украины был отменен, и это лишило крымских татар возможности быть представленными в районных и городских Советах республики по квотному принципу. В соответствии с Законом Украины «О выборах местных Советов» в выборах из-за отсутствия гражданства не смогли принять участие около 70 тыс. крымских татар, которые вернулись в Крым после 1992 г. Это обстоятельство заставило Меджлис объявить о бойкоте выборов в местные органы власти в Крыму, что можно рассматривать не только как досадный эпизод во взаимоотношениях Меджлиса и властных структур Украины, но и как готовность Меджлиса оппонировать не только властям автономии, но и официальному Киеву. Если говорить о крымскотатарских радикалах, то они не делали секрета из своей антиукраинской позиции во время выборов⁹, хотя в то же время имеются сведения об их тесном сотрудничестве с украинскими радикальными организациями.

Примечания

1. Авдет. — 1991. — № 28.

2. Независимая газета. — 28 августа 1994 г.

3. Там же.

4. Голос Крыма. — 26 декабря 1997 г.

5. Там же.

6. Вісті з України. — 6—12 травня 1993 р.

7. Голос Крыма. — 1995. — № 15.

8. Голос Крыма. — 26 декабря 1997 г.

9. Э. Вилсон цитирует слова И. Умерова о том, что «Адалет» будет бороться «против России и Украины, как оккупационных сил» (См.: A. Wilson. Op. cit. — P. 31).