Свидетельства нумизматики

До недавнего времени нам было известно лишь несколько типов чеканенных монет Керкинитиды, относящихся к IV—III вв. до н. э. И только в процессе археологических раскопок последних лет были обнаружены 84 бронзовые литые монеты пяти разновидностей, четыре из которых выявлены впервые¹. Следовательно, Керкинитида, как и ряд других полисов Северо-Западного Причерноморья (Ольвия, Истрия, Аполлония), начала монетное производство с литья и только позднее переориентировалась на чеканку металлических денежных знаков. Причем все монетные выпуски не лишены оригинальности, о чем может судить сам читатель.

К числу первых из названных изделий принадлежат всего три сильно коррозированные монеты-стрелки узкой листовидной формы, отлитые в двухсторонней форме. Они профилированы невысоким продольным валиком, придающим им вид двухлопастных наконечников скифских стрел. Эти монетные подражания широко представлены не только в городах Северо-Западного, но и Западного Причерноморья (Березань, Ольвия, Истрия, Томи, Аполлония и др.) и в их ближайшем окружении. Новые поступления значительно расширяют ареал этих своеобразных денежных знаков. Многообразие форм, обилие коллекций, клады, и, наконец, сама топография находок убеждают нас в их одновременном производстве сразу в нескольких центрах. Определить, в каком именно месте изготовлены монеты, найденные в Керкинитиде, пока не представляется возможным. Однако, учитывая сам характер ее дальнейшего монетного обращения, представляется, что они иногороднего происхождения. Важно также подчеркнуть, что имитирующие скифские стрелы монеты находились в обращении одновременно во всех перечисленных выше пунктах Причерноморья.

Монеты-стрелки и монеты-рыбки из раскопок Керкинитиды. Первая половина V в. до н. э.

Монеты-стрелки первого типа в нумизматической литературе обычно датируются в пределах самого конца VII—V в. до н. э. Все наши предметы листовидной формы были найдены в слое конца V в. до н. э. Однако их производство, вероятно, относится к более раннему времени — к первой трети названного столетия, но они продолжались использоваться и несколько позже.

Все остальные монетные выпуски не были известны в нумизматике, а отсюда и особое отношение к ним. За описанными выше денежными знаками хронологически следуют монеты, также имитирующие двухлопастные наконечники стрел, но значительно более плоской формы. Их поверхность профилирована слабо выраженными валиками (нервюрами). Все они имели очень небольшой вес (от 0,70 до 0,82 г) и длину от 17 до 21,5 мм. Находящиеся в нашем распоряжении монеты отлиты в пяти различных формах.

За стреловидными монетами поступили в обращение наиболее своеобразные предметы, сочетающие в себе два признака сразу: на одной их стороне изображена рыба из отряда осетровых с четко обозначенным хвостовым плавником, глазом и несколькими пересекающимися нервюрами, подчеркивающими ее видовые отличия, на оборотной — проходит один продольный валик, имитирующий наконечник стрелы и заканчивающийся в хвостовой части. Следует все же подчеркнуть, что и с этой стороны монета напоминает рыбу. Однако в небрежно отлитых экземплярах (а таковых большинство) обратная сторона мало чем отличается от простой монеты-стрелки. Вес описываемых предметов достигает 1,65—1,78 г, длина наиболее сохранившихся изделий от 28 до 32,2 мм. Все такие монеты отлиты преимущественно в одной форме, а следовательно, их выпуск осуществлялся продолжительное время.

И наконец, два последних монетных типа V в. до н. э. относятся к одной нумизматической серии: старший ее номинал пока представлен всего лишь единственным экземпляром уже традиционной круглой формы с изображением на лицевой стороне рыбы и первых двух букв наименования города «КА» на оборотной. Форма монетного кружка — трапециевидная в сечении; на широком скошенном гурте — излом от небрежно обрубленного литника. На большой стороне реверса заметны следы усадки металла, указывающие на горизонтальное расположение модели при отливке. Младший номинал данной эмиссии, представленный в настоящее время восемью экземплярами, содержал на аверсе стилизованное изображение рыбы и первую букву этникона полиса «К» на реверсе. Все они отлиты в двух разных формах; в них заметно небольшое утолщение в противоположной от литника стороне. Вес малых выпусков, судя по наиболее полновесным изделиям, равнялся седьмой части старшего номинала (28,84 и 4,01 г). Сами же они, исходя из их реального веса, разменивались на две монеты-рыбки предшествующего выпуска².

Литые монеты Керкинитиды. Последняя треть V в. до н. э.

Как видно из сказанного выше, упомянутая эмиссия является сейчас большой редкостью, особенно крупная монета. Тем не менее есть основания предполагать существование еще нескольких аналогичных изделий. Так, в 1987 г. к нам обратился один из школьников города Евпатории и сообщил о том, что в процессе самовольных «раскопок» в зимнее время группой ребят было найдено несколько монет, словесное описание которых полностью соответствует охарактеризованным выше. К сожалению, все наши попытки увидеть сами предметы или хотя бы слепки с них не увенчались успехом. Пользуясь случаем, обращаюсь ко всем начинающим и опытным нумизматам-коллекционерам с просьбой сообщить (при сохранении полной анонимности) какую-нибудь информацию о рассматриваемых уникальных монетах.

Монеты второго и третьего типов обладают столь своеобразными и не свойственными другим центрам признаками, а их концентрация почти исключительно в Евпатории не оставляет сомнения в принадлежности их литью самой Керкинитиды. Последние типы содержат начальные буквы городского этникона, что делает их атрибуцию однозначной. Датировка монет Керкинитиды была недавно предложена известным нумизматом В.А. Анохиным. Она целиком построена на сопоставлении керкинитидских выпусков с ольвийскими, хронология которых в настоящее время разработана достаточно подробно. Так, денежные знаки, изображающие рыбу, он относит к середине — третьей четверти V в. до н. э., а монеты-стрелки — синхронными первым или датирует их последней четвертью пятого столетия до новой эры, так же как и монетную серию круглой формы. При этом, к сожалению, оказался совсем не учтенным тот стратиграфический контекст самих нумизматических находок, который позволяет сам по себе не только построить относительную типологию денежных знаков Керкинитиды, но и обосновать их абсолютную хронологию на основании вполне конкретных археологических данных.

Исходя из реальных археологических наблюдений, хронология монетного дела Керкинитиды в данный момент выглядит следующим образом: стреловидные поделки появляются здесь в первой трети V в. до н. э. Они достаточно часто встречаются и во второй четверти — середине того же столетия. Позднее их количество резко сокращается, хотя они, по всей видимости, не выходили из обращения на протяжении всего столетия. К тому же необходимо сделать еще одну оговорку: древнейшие напластования второй половины VI — начала V в. до и. э. еще не открыты, а следовательно, не исключена возможность обнаружения в будущем и более ранних нумизматических находок. Кроме того, надо принять во внимание тот установленный факт, что бронзовые монеты не сохраняются в культурных отложениях, сильно увлажненных естественными грунтовыми водами, в то время как наиболее ранние напластования памятника как раз залегают ниже их уровня.

Монеты гибридного типа, объединяющие в себе два символа, в основном сопряжены со слоями второй — третьей четвертей V столетия. Их изготовление, вероятно, началось накануне урбанизации Керкинитиды или одновременно с этим важнейшим в жизни апойкии событием. Оно продолжалось и в последующие десятилетия. Такой их датировке нисколько не противоречит находка одной из них в Ольвии, в слое третьей четверти V в. до н. э. Монетная эмиссия, состоящая из двух номиналов, ранее относилась нами к последней четверти — концу V в. до н. э.³. Однако ряд новых находок младшего номинала позволяет начало их литья относить еще к концу третьей четверти, а обращение до начала IV в. до н. э.

К сожалению, пока не обнаружены формы для изготовления керкинитидских монет. Тем не менее, все они, по всей видимости, отливались в групповых двухсторонних формах, в швы разных плоскостей которых проникал и застывал жидкий металл. Особенно это заметно на круглых монетах последних типов. Монеты-рыбки имели литники разной длины в головной их части. Судя по очертаниям литников, изображение монет в самой форме могло располагаться под углом друг к другу, как это видно на одной из так называемых бронзовых гирь из Березани. Последние на самом деле оказались (как убедительно доказал В.А. Анохин) не чем иным, как опытными образцами матриц для изготовления керамических форм.

Анализ металла керкинитидских монет пока еще не проводился. Сырье для их производства, вероятно, так же, как и в Нижнее Пoбужье, доставлялось из Балкано-Карпатской горно-металлургической области, наиболее богатой медной рудой, а возможно, даже непосредственно из округи Аполлонии (район Странджи). Обращает на себя внимание и тот немаловажный факт, что номинальный вес всех керкинитидских монет-символов значительно уступает весам аналогичных изделий из других мест. Столь небольшой реальный вес денежных знаков — результат того, что масса металла в них практически не играла роли и не учитывалась, а велся лишь их количественный счет, то есть они обладали меновой стоимостью.

В литературе генезис стреловидных монет связывался с фракийскими племенами, скифами или греческими колониями. Ряд исследователей, признавая производство монетных подражаний в греческих городах, полагают, что они изготовлялись для торговых операций с туземным окружением эллинских апойкий. Против этого, тем не менее, свидетельствует почти полное отсутствие монет-стрелок на собственно варварской территории, а также весь характер развития монетного дела, например, Ольвийского и Керкинитидского полисов. И наконец, по мнению Ю.Г. Виноградова, сама идея появления таких мелких монет в греческих колониях в форме наконечников стрел могла исходить из варварского окружения милетских апойкий⁴.

Как бы то ни было, по крайней мере в первой трети V в. до н. э. в Керкинитиде впервые начали выпускаться монеты-стрелки. Следовательно, уже на этом раннем этапе существования колонии остро ощущалась необходимость в мелкой разменной монете, обеспечивавшей внутренний рынок. Начало их производства в целом соответствовало последнему периоду употребления стреловидных монет в других городах Северо-Западного Понта. Более того, в Ольвии в указанное время основным мелким платежным средством служили «дельфинчики» а монеты-стрелки, выпущенные в большом количестве ранее, лишь дополняли их в денежном обращении.

По мнению А.С. Русяевой и Ю.Г. Виноградова, изготовление стреловидных монет в Северо-Западном Причерноморье носило полисный характер, как результат зарождения здесь государственной структуры⁵. Напротив, известные советские нумизматы В.А. Анохин и П.О. Карышковский, исходя из существования многочисленных вариантов и отсутствия единой эволюционной линии, вполне справедливо подчеркивали частный характер их выпуска. Причем первый из двух названных авторов связывал появление таких оригинальных стреловидных изделий (равно как и «дельфинчиков») с использованием их первоначально в качестве вотивов (приношений в святилище)⁶. Второй из названных исследователей с такой же настойчивостью отрицал это⁷. Не претендуя на окончательное решение поставленного вопроса, отметим другое немаловажное обстоятельство: монетное производство — результат достаточного экономического благополучия гражданской общины и, следовательно, существование у нее перспектив эволюции в традиционный полис. Обратим внимание также и на тот факт, что и в Ольвии, и в Керкинитиде производство стреловидных поделок происходило в тот период, когда обитатели этих по существу русифицированных поселений располагались еще в земляночных строениях.

В конце первой трети V в. до н. э. практически одновременно с качественным изменениям архитектурного облика Керкинитиды произошел переход к литью монет нового морфологического типа с изображением на лицевой стороне рыбы осетровой породы и имитации на оборотной двухлопастного наконечника стрелы. Четко выдержанное однообразие всех этих анэпиграфных изделий, по всей видимости, может свидетельствовать о полисном характере данного монетного выпуска, относящегося к периоду превращения Керкинитиды в типичный городской центр на причерноморской периферии. Ряд общих признаков (в том числе и технология отливки) сближает их с одним видом двухсторонних ольвийских «дельфинчиков», имеющих некоторое сходство с осетровыми рыбами, точная датировка которых пока еще отсутствует. Эти остромордые дельфины с четко обозначенным боковым и спинным плавником составляют в Ольвии отдельную стилистическую группу, не укладывающуюся в общую эволюционную схему. Учитывая сказанное, было бы весьма заманчивым объявить их керкинитидскими изделиями. Однако против такого предположения говорит полное отсутствие аналогичных монет в самой Керкинитиде. Остается, вероятно, только признать синхронность обоих монетных выпусков.

Таким образом, денежные знаки в Керкинитиде эволюционировали в том же направлении, что и в Ольвийском полисе. Причем в обоих случаях керкинитидские монетарии не просто копировали ольвийские оригиналы, а придавали своим изделиям отличительную индивидуальную форму. К тому же в Керкинитиде процесс смены символов произошел значительно позже, чем в Нижнем Побужье. Переход к производству нового монетного типа, вероятно, вытекал из самого характера денежного обращения в регионе: возможно, это было связано, как уже сказано выше, с полным вытеснением из товарного обращения стреловидных монет и заменой их новыми знаками в форме «дельфинчиков» в Ольвийском полисе. Последнее, по-видимому, потребовало аналогичных перемен и в Керкинитиде — для приведения в соответствие между собой обоих монетных систем. Объяснение же семантики монет-рыбок следует искать в современной им культовой атрибутике. Конечно, при нынешнем уровне вашего знания истории Керкинитиды исконные мотивы, повлиявшие на изменение монетной символики, остаются для нас не до конца ясными. Тем не менее попробуем высказать по этому поводу несколько хотя бы самых общих предварительных соображений.

Как известно, ольвийские «дельфинчики» связаны с почитанием Аполлона Дельфиния — главного божества Милета, покровителя мореплавания. Напротив же, монеты-стрелки лишь совсем недавно, в силу традиционно ошибочного мнения об их варварском происхождении, были увязаны с весьма популярным в ранних ионийских колониях культом Аполлона Врача, который еще и являлся покровителем первых колонистов и выступал заступником всего вновь созданного полиса. Его атрибутом была стрела, выполняющая охранительные функции. Причем, по мнению В.А. Анохина, нет ничего странного в том, что их прототипом могли послужить реальные наконечники стрел скифов или каких-нибудь других северных народов, по преданию связанных с культом Аполлона.

Пока у нас нет никаких данных о существовании официального культа Аполлона Дельфиния в Керкинитиде, но в таком случае у керкинитидских монетариев не было никаких сакраментальных оснований для придания своим новым денежным знакам формы дельфина. И в этой ситуации ими был найден весьма оригинальный выход: с одной стороны, их монеты воспроизвели вид промысловой и, следовательно, всем хорошо знакомой рыбы, что и сближает их с ольвийскими «дельфинчиками», с другой — на реверсе было сохранено стилизованное изображение наконечника стрелы — символа Аполлона Врача. В результате такого не совсем обычного в монетном деле кантаминирования мог получиться новый гибридный тип, отвечавший и нуждам денежного обращения, и традициям культовой символики.

В начале последней трети пятого столетия в городе была отлита новая монетная серия обычного типа, состоявшая из двух номиналов. Появление на их оборотной стороне первых букв имени города, безусловно, указывает на полисный характер выпуска данных монет. При этом уже на реверсе монет традиционной формы была изображена рыба. Таким образом, основной символ предыдущей серии был перенесен на этот тип, зафиксировав соответствующим образом преемственность монетной типологии Керкинитиды.

Стратиграфия нумизматических находок хронологически сближает рассматриваемые монеты Керкинитиды с ольвийской серией из трех номиналов с изображением головы Горгоны в фас на аверсе и надписью ΑΡΙΧ на реверсе, отнесенную П.О. Карышковским к 460— 425 гг., а В.А. Анохиным — к 438—410 гг. до н. э. При этом старший номинал монетной серии нашей коллекции полностью совпадает по весу со средним номиналом упомянутой ольвийской эмиссии. Вместе с тем, на рассматриваемых монетах Керкинитиды так же, как и на последующих ольвийских знаках конца V — начала IV в. до н. э., помещено название города. Иначе говоря, она занимает как бы промежуточное положение между этими монетными выпусками Ольвии.

Список использованной литературы

1. Кутайсов В.А. Монеты Керкинитиды V в. до н. э. // ВДИ. — 1991 — № 1.

2. Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья. — Киев, 1989. — С. 82.

3. Кутайсов В.А. К нумизматике... — С. 94—97.

4. Vіnоgradоw J.G. Der Pontos Euxeinos als politische, ökonomische und kulturelle Einheit und die Epigraphik // Actes du IX^e Congres international d'epigraphie grecque et latine. — Vol. 1. — Sofia, 1987. — P. 25.

5. Русяева А.С. Милет — Дидимы — Борисфен — Ольвия. Проблемы колонизации Нижнего Побужья // ВДИ. — 1986. — № 2. — С. 49—50; Виноградов Ю.Г. Полис в Северном Причерноморье... — С. 386— 387.

6. Анохин В.А. Монеты античных городов... — С. 5—9.

7. Карышковский П.О. Монеты Ольвии. Очерк денежного обращения Северо-Западного Причерноморья в античную эпоху. — Киев, 1988. — С. 38—40.