IV. Второй этап борьбы с Советами и крах национально-буржуазных иллюзий

Но, может быть, после военного разгрома в январе 1918 г., после того как практика работы Советов дала возможность ближе познакомиться с лозунгами и практикой большевиков, может быть, после этого изменилась ориентация Милли Фирка?

Татарский парламент был разогнан, некоторые его члены арестованы и только позднее освобождены. Немногочисленная группа, составлявшая левое крыло парламента, пошла на сотрудничество с Советами (Леманов и др.). Основное же ядро Милли Фирка продолжало свою борьбу с Советами.

«С февраля месяца, скрываясь в деревнях, националисты повели организационную работу, подготовляя восстание против Советов. Привлекая на свою сторону кулацкую верхушку деревни, националисты создавали ячейки. Количественно они были весьма невелики, влияние националистов особенно чувствовалось в деревнях Ялтинского и Алуштинского районов».¹

Эта подрывная работа велась все время, вплоть до прихода в Крым германской армии. Политическая линия партии не была изменена в результате неудачи. Принципиальная оценка всей политической обстановки осталась прежней. Вот что говорит об этом периоде работы Милли Фирка член ее ЦК, редактор «Миллета» — А. С. Айвазов:²

«В то время, когда Украина объявила свою самостоятельность. возникло в Петербурге большевистское движение. Зная, что в свое время это движение может дойти до Крыма, осторожно против этого темного течения были собраны в Крыму наши войска. Собранное нами учредительное собрание, в количестве 79 человек, получило звание парламента. До 10 числа прошлого декабря или января крымские турки были хозяевами положения. Мы, оградив себя от большевизма, боролись с ним. Но из-за измены прочего населения мы были побеждены, и поэтому в стране около 3-х месяцев продолжалась анархия, и преступления следовали одно за другим. Наконец, это преступление прекратилось с прибытием в Крым германцев».

Милли Фирка помогала русской буржуазии в борьбе с большевиками, она с 14 января до конца апреля 1918 года оставалась верной своему союзнику. Подготовляя восстания в татарских деревнях, миллифирковцы этот небольшой отрезок времени своей контрреволюционной работы закончили позорнейшим кровавым фактом расстрела Совнаркома и ЦИКа Республики Тавриды.

«Весь состав Совнаркома был арестован татарскими буржуазными националистами у деревни Биюк-Ламбат (между Ялтой и Алуштой). Националисты были не одни... им удалось темное, неграмотное крестьянство деревень Шумы, Демерджи, Корбеклы, Кучук-Узеня, Кизильташа и некоторых: других увлечь в Алушту...³

Там, в Алуште, 24 апреля 1918 года, в момент прихода немецких оккупационных войск, националисты «отомстили» большевикам расстрелом всего состава правительства Тавриды. Они, таким образом, еще раз показали свою верность делу контрреволюции и приготовили хороший сюрприз: вступающему в Крым германскому империализму. Надо же было показать, что мы тоже не бездействовали, что мы по мере сил помогали установлению «порядка» в Крыму, что, будучи в подполье, скрываясь от варваров-большевиков, работали на пользу контрреволюции, не покладая рук.

С первых дней прихода немецких оккупационных войск миллифирковцы вылезли из своих нор, громко заявляя о своих подвигах, совершенных в защиту цивилизации, снова вытащили на свет старое оружие — одурачивания широких трудящихся масс татарского населения — лозунг о национально-буржуазной независимости.

Немецкое командование с большой готовностью ухватилось за националистов. Необходима была «суверенная» ширма для ограбления Крыма (вывоз продовольствия и других ценностей). Миллифирковцы создают новое правительство под руководством Сулькевича. В его состав входил Д. Сейдаметов и другие миллифирковцы.

Новое правительство мало чем отличалось от обычных контрреволюционных буржуазных правительств того времени. Разве только большей жестокостью в отношении к крестьянам и рабочим, так как возглавлял его полковник Сулькевич. Оно ориентировалось на Турцию и Германию. В Турцию был послан послом Асан-Сабри Айвазов, который и выступал там от имени татарского народа.

Германскому кайзеру была послана пространная петиция, врученная Джафер Сейдаметовым. На этой петиции необходимо остановиться потому, что она являлась своеобразной программой вновь намеченного правительства. Прежде всего в петиции перечислялись заслуги националистов в деле борьбы с большевизмом:

«Опираясь на 3000 татарскую армию... удалось... образовать правительство... взяли на себя защиту и управление как татарами, так и другими народностями, населяющими Крым; до 13 января 1918 года... удалось предотвратить в Крыму как аграрные, так и другие беспорядки. В конце концов в борьбе за свои идеалы они были побеждены в 7—8 раз сильнейшими черноморскими войсками большевиков».

Просьба же в основном сводилась к поддержке основного мероприятия Милли Фирка — организации независимого ханства под «высоким» протекторатом Германии и Турции. Ничему не научившись в процессе борьбы, миллифирковцы выставили открыто этот старый реакционный лозунг основным и первым своим требованием: «... следует признать необходимым, чтобы нижеследующие основные положения политической жизни Крыма были осуществлены: 1) преобразование Крыма в независимое нейтральное ханство, опираясь на германскую и турецкую политику; 2) достижение признания независимого Крымского ханства в Германии и ее союзниками и в нейтральных странах до заключения всеобщего мира; 3) образование татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от господства и политического влияния русских...».⁴

Это было время, когда германские войска захватили не только Крым, но и Украину, когда на Западе они еще не были разбиты союзниками, и Милли Фирка рассчитывала, что ее требования по ряду соображений действительно могут быть приняты правительством кайзера. Расчет, однако, оказался ошибочным по двум причинам: германское командование предпочитало опираться на всем Юге России на одно компактное государственное объединение, возглавляемое Украинской Радой, и толкало миллифирковцев на сближение с ней. Во-вторых, потому, что Германия позднее была разбита и не смогла помочь Милли Фирка в организации «независимого» ханства.

Германское командование настаивало на переговорах с Украиной, и правительством Сулькевича была выделена особая комиссия для переговоров. Переговоры эти ни к чему, однако, не привели, так как там ни о каком ханстве и слышать не хотели, ибо украинской буржуазии Крым нужен был как база на Черном море, а вовсе не как место для организации ханства.

Отношение же к Советам оставалось прежним.

Правительство Сулькевича под руководством Милли Фирка и немецкого командования продолжало прежнюю линию, линию борьбы с Советами. Оно осуществляло жесточайший отпор всем революционным проявлениям масс.

Безземельное и малоземельное крестьянство в Крыму, по примеру крестьян центральных районов, пыталось осуществить захват помещичьих и мурзацких земель. Милли Фирка через правительство Сулькевича использовало военную силу оккупантов, чтобы предотвратить дальнейший захват земель. Представители мурзачества и буржуазии делали это настолько энергично, что сами же миллифирковцы вынуждены были печатать предостережения в своей газете «Крым», призывая «в последний раз по-хорошему» зарвавшихся, которые уже очень рьяно использовали германские военные части для расправы с крестьянством южного берега Крыма и других районов.

Представители контрреволюционной Украинской Рады приветствуют Курултай. В центре член ЦК Милли Фирка Челебиев

Однако, эти призывы обращаться с крестьянством «по-хорошему» ничего не давали. Мурзачество жестоко расправлялось с захватчиками. «Увы... Согласно поступающим изо дня в день в нашу редакцию сообщениям, некоторые татарские помещики (в первую голову евпаторийские) вместо культурной работы среди народа принялись за дело разрушения; без всякого стеснения, без зазрения совести ими изгоняются из насиженных мест целые деревни крестьян-татар.

Поводов же для этого у помещиков сколько угодно.

В дни большевиков, ведь, некоторые крестьяне-татары соблазнились помещичьим зерном, помещичьим инвентарем или просто по предложению или даже по требованию большевиков они должны были ими пользоваться и засеять землю.

Остановите ваш поход против татарского деревенского люда».⁵

Эти упрашивания не могли остановить помещиков. Расправа с крестьянством, осуществившим свое право на захват земли, происходила по всему Крыму. Немецкие шомпола наводили «порядок», восстанавливали «справедливость». Вот еще одно такое сообщение, относящееся к Феодосийскому району:

«Со дня прибытия германцев в Крым наши богачи, большей частью Феодосийского уезда, расхрабрившись, увеличили свое влияние... они, как и прежде, в течение многих лет, хотят заставить бедняков и безвинных крестьян, работающих на их землях, по-прежнему работать на них. Из-за личных счетов арестовывают людей, из-за неоплаченного долга говорят: «он, мол, большевик», отдают своих должников германцам для избиения шомполами... Газета «Миллет»... в последний раз по-хорошему призывает богачей к хорошему» («Миллет» № 98, 22/VIII—1918 г.).

В отношении к рабочему классу миллифирковцы проводили политику жесточайших репрессий: разгон рабочих организаций, преследование коммунистов, избиения и расстрелы революционных рабочих.

На этом втором этапе борьбы с Советами социальная база Милли Фирка уменьшается еще больше. Она потеряла влияние на основные массы крестьянства. От нее ушел значительный слой национально-революционной интеллигенции. Она никакой поддержкой не пользовалась со стороны немногочисленных рабочих и кустарей.

Милли Фирка и созданное ее усилиями правительство превращалось в группку лиц, опирающуюся на немногочисленный слой городской национальной буржуазии, распыленное кулачество и помещиков. Это была шаткая, малодейственная база. Правда, на этом этапе с большой силой сказались интернациональные связи контрреволюции: против Советов дружно выступали помещики и кулаки, и немецкие, и русские, и татарские, и др. составляли единый прочный блок. Но, с другой стороны, крепла интернациональная классовая связь с русским крестьянством, с рабочими и трудящимися других национальностей, возглавляемыми большевиками. Миллифирковцы под этим напором чувствовали свою слабость, и именно поэтому правительство, возглавляемое Сулькевичем, «самоликвидировалось» одновременно с уходом немецкой оккупационной армии.

После ухода немцев и этой «самоликвидации» правительства Сулькевича (оно существовало с 5 июня по 15 декабря 1918 года) усилиями буржуазии при содействии добровольческой армии на особом совещании земцев и членов учредительного собрания было создано новое еще более реакционное правительство под руководством Соломона Крыма. Ориентируясь на создание «единой, неделимой России», оно подозрительно относилось ко всякому проявлению национального движения и боевым лозунгом своим провозгласило: «Долой татарское национальное самоуправление, долой двоевластие».

Милли Фирка вместе с возглавляемым ею бюро крымскотатарского парламента (Курултая), будучи отстранена от руководящего влияния на ход развертывающихся событий, центр внимания перенесла на усиление национальных организаций (вела подготовки к созыву Курултая, подготовила проект культурно-национальной автономии, усилила работу в деревнях). После провала лозунга «независимого» ханства, после полного провала ориентации на Германию и Турцию надо было найти новую форму буржуазного государственного строительства, такую, которая была бы приемлема для оголтелой реакции и вместе с тем обеспечивала бы более или менее самостоятельное положение национальной буржуазии на Крымском полуострове. Такой формой была национально-культурная автономия Крыма. Милли Фирка разрабатывает основные положения этой автономии и опубликовывает их в газетах «Крым» (на русском языке) и «Миллет».

Основные моменты приведены в первой части этого положения и сводятся они к следующему:

§ 1. Мусульмане Крыма пользуются полной автономией во всех делах, связанных с их внутренним бытом и религиозными воззрениями.

§ 2. Автономное управление крымских мусульман распространяется на дела: 1) религиозные, 2) культурно-просветительные, 3) по управлению вакуфными имуществами и капиталами, 4) по самообложению, 5) общественного призрения, и народного здравия, 6) судебные и опекунские.

§ 3. Для осуществления культурно-национальной автономии учреждается татарский национальный Меджлис-Мерджан (парламент) и национальная директория, являющаяся его исполнительным органом.⁶

Как видно из этой выдержки, в содержание национально-культурной автономии националисты вкладывали очень многое. Эта «культурная» автономия ничем не отличалась от лозунгов прежнего периода. По существу это было положение о буржуазной автономии, где должны были решаться все вопросы хозяйственного, культурного, правового характера. Ввиду почти полной тождественности положения с программой Милли Фирка (см. в конце брошюры) нет необходимости останавливаться на нем подробно.

Но все разговоры даже о культурно-национальной автономии в новых условиях расценивались по-новому. Правительство добровольческой армии, ориентирующееся на «единую, неделимую» Россию, и слышать не хотело о какой бы то ни было самостоятельности национальных меньшинств. Именно поэтому стал популярным лозунг — долой Крымско-татарское правительство, довольно двоевластия.

В ответ на опубликование положения о культурной автономии и усиление работы миллифирковцев правительство обрушивается на националистов целым рядом репрессий: разгром редакции газеты «Миллет», обыски у членов Курултая, обыски и изъятие документов в парламентском бюро, отобрание помещения, занимаемого национальными организациями. Наконец, последнее мероприятие, на которое особенно сильно реагировали миллифирковцы — созыв особого съезда мусульман, через голову национальных организаций. Правительство добровольческой армии пыталось найти опору в других слоях татарского населения: мусульманском духовенстве и наиболее реакционной части мурзачества и кулаков. Был опубликован следующий приказ:

«Командование добровольческой армии в Крыму, идя навстречу просьбе татарского населения разрешить некоторые вопросы, имеющие связь с установлением порядка и спокойствия в крае, решило выслушать суждение по этому вопросу представителей татарской части населения. А потому я приказываю избрать от каждой волости по два представителя из местных благонамеренных людей и по одному представителю от каждого прихода в городах, не считаясь с незнанием ими русского языка. Всем выборным собраться 25 января по ст. ст. в 11 час. дня в гор. Симферополе в помещении дворянского собрания. Ком. отд. крым. корпуса ген.-лейт. Боровский».

Все эти факты поставили националистические организации в своеобразную оппозицию к правительству русской контрреволюции. Миллифирковцы переносят центр тяжести своей работы в деревни, ведут усиленную агитацию и срывают этот съезд, превратив его в демонстрацию против добровольческой армии и ее правительства.

В своей газете «Крым» они пишут по этому поводу:

«В Крыму в Симферополе существует законодательный орган татарского населения... Если генералу Боровскому необходимо было знать суждение татарского населения — к этому органу и следовало бы обратиться, хотя представители этого органа были и не столь «благонамеренные» люди.

Жутко, очень жутко видеть способы, которыми в Крыму насаждаются порядок и спокойствие. Роль татарского населения стараются свести к нулю».⁷

В период окончательного укрепления Советов в Крыму миллифирковцы пытаются всюду спекулировать своей оппозиционностью к добровольческому правительству. Но к чему сводилась эта оппозиция? К критике отдельных, частных мероприятий добровольческого правительства. Общность классовых интересов с русской буржуазией придала декларативный характер этой «оппозиции». Скорее, это была перестраховка «на всякий случай». Критика в газетах «Крым» и «Миллет» была критикой друзей, предостерегающих от опасных промахов: демократия позволяет себе промахи, мало заботится о хозяйственном восстановлении края; нельзя допускать убийств пьяными офицерами беззащитных трудящихся татар, плохо, что мало уделяется внимания народному образованию среди татар, и т. д.

Когда приходилось особенно плохо от беззастенчивого, чувствующего свою силу командования добровольческой армии, миллифирковцы в обеих своих газетах грозили Турцией:

«Но если Вы будете и впредь отягощать крымцев всякими непосильными контрибуциями на постройку башни до небес и соберете столько сил, что будете считать мусульман завоеванным народом, то ничего не будет удивительного, если в его среде разовьется и победит течение в пользу протектората Турции» (газета «Крым»).

Чтобы смягчить добровольцев, чтобы доказать свою лояльность контрреволюции, миллифирковцы вспоминают свои былые контрреволюционные заслуги с целью получить возможность формирования национальных частей, т. е. создания реальной силы, в которой была такая острая необходимость:

«Во время формирования мусульманского корпуса, где прятались сотни русских офицеров от большевиков, ставка засыпала... всевозможными вопросами и, таким образом, оттягивала время формирования до власти большевиков... Если бы ставка не оттягивала формирования мусульманского корпуса, то возможно, что большевики в Крыму не господствовали бы и не были бы убиты тысячи офицеров и татар».⁸

При просмотре материалов, относящихся к 1918/19 гг., не удалось найти ни одного факта, который свидетельствовал бы о том, что в обстановке непримиримой борьбы двух классовых сил — контрреволюционной буржуазии и рабочего класса — миллифирковцы выступили на помощь последнему. Даже в этот период, когда лозунги национальной независимости были втоптаны в грязь сапогом добровольческого офицерства, — даже в это время Милли Фирка остается верной своей прежней ориентации: в ногу с русской контрреволюцией — против Советов.

Милли Фирка по-прежнему ведет печатную и устную агитацию против Советов и большевизма. Успех наступающей Красной армии все больше убеждает, что белому офицерству не справиться с большевизмом, что одной голой военной силой ничего не сделать. Где выход? В статье «К борьбе с большевиками» в газете «Крым» (9/III—1919 г.) они пишут:

«Каковы же очередные задачи? — Изменение способов борьбы с большевизмом в направлении от гражданской войны к устроению жизни на основаниях, обеспечивающих развитие производительных сил... а этого можно достигнуть только экономической политикой правительства...

...отказаться от политики угодничанья тем или иным классовым элементам, он должен противопоставить себя советам рабочих депутатов, как совет народных депутатов»...

В этой короткой выдержке с удивительной яркостью сказалась мелкобуржуазная сущность идеологов Милли Фирка, пытающихся показать вид, что они занимают какую-то надклассовую, позицию. В этот период миллифирковцы пытаются показать, что они ведут политику на два фронта — против большевистской диктатуры и против оголтелой русской реакции. И вместе с тем в газетах «Крым» и «Миллет» они: продолжают призывать к борьбе с красными повстанцами, клевещут на большевизм и Советы, говорят о неприкосновенности помещичьей земли, помогая тем самым практически укреплению тыла добровольческой армии.

Газеты «Миллет» и «Крым» заученно по каждому поводу повторяют ложь о Советской России:

«По полученным из Совдепии известиям, поднявшееся в Петрограде антибольшевистское восстание подавлено оружием. Совнарком не остановился перед самыми решительными мерами. Против восставших были выдвинуты китайские части, которые произвели беспощадную расправу. Число жертв пока не выяснено. Производят аресты и обыски заподозренных в противобольшевистской агитации. Число арестованных весьма велико. Среди них много рабочих».⁹

Полный провал лозунгов национальной независимости, которыми Милли Фирка спекулировала в массах, ухудшавшееся экономическое положение трудящихся, безобразное поведение добровольческой армии, грабежи, расстрелы, неприкрытый блок Милли Фирка с русской реакцией, — только все это дало возможность массам уяснить себе полностью истинные намерения национальной буржуазии. Масса крестьянства, особенно северной части Крыма, все больше освобождается от влияния Милли Фирка. То же происходит и на Южном берегу. Социальная база Милли Фирка сужается еще больше. От миллифирковского движения откалывается целая группа татар и организует в Крыму первую ячейку коммунистов-татар. Все более популярным становится лозунг создания Советов. Но все это не изменяет общей контрреволюционной линии Милли Фирка. Когда развал добровольческого правительства вызвал необходимость создания новой ширмы для осуществления диктатуры буржуазии и хозяйничанья империалистов в Крыму — создания сейма (который избрал бы «законную» власть), Милли Фирка все силы бросает на подготовку к выборам в этот сейм. «Кто из татар не готовится к выборам в Крымский сейм, тот изменяет отечеству» — лозунг Милли Фирка этого периода.

На эту новую форму «законной» власти Милли Фирка возлагает большие надежды. Она усиленно готовится к выборам. Ведет агитацию среди населения, выставляет по округам списки своих кандидатов (смотри список на стр. 63),¹⁰ жалуется на то, что правительство ограничивает представительство в сейме для национальных районов — Ялтинского, Бахчисарайского и др., нарушая тем самым «священные» принципы демократии.

«В Крыму на глазах демократии совершается вопиющее беззаконие. И к кому же апеллировать? К кадетскому правительству, которое совершило это беззаконие... о том, чтобы оно отдало себя под суд за свои беззакония».¹¹

Но ничего не помогло: ни потуги добровольческой армии, ни сейм. В Крым двигались советские военные части. Перед приходом Красной армии, чувствуя провал всех усилий русской буржуазии и свой собственный, Милли Фирка пытается громче говорить о своем нейтралитете.

«Чем же надо быть. Ясно, что надо быть такими людьми, которые не делают другим того, чего себе не желают... твердо держась нейтральной позиции»...¹²

Листовка Милли Фирка к перевыборам в Крымский краевой сейм

В переводе на простой язык это значило: громите рабочие организации, расстреливайте и вешайте, порите и грабьте крестьянство — мы нейтральны; мы способны лишь заниматься экономическими реформами, к чему призываем и вас. Надежда же остается одна — надо, чтобы Крым заняли союзные войска.

«Если союзные войска не будут завоевывать России, то их присутствие в Крыму должно быть использовано для предъявления Советской Республике требования не вмешиваться в соц.-политическую жизнь Крыма»...¹³

Во время второго прихода Советской власти в Крым в апреле 1919 года бывшее левое крыло национального движения уже активно борется над укреплением Советов. Милли Фирка уходит в подполье и пытается легальные выступления маскировать под форму сотрудничества с Советами, выдавая свою «оппозицию» к добровольческой армии и ее правительству за революционный «подвиг», декларируя, свою постепенную эволюцию к принятию лозунгов Советской власти и коммунистической партии. Еще позднее ни в период деникинщины, ни в период врангелевщины в Крыму, вплоть до прихода Советской власти в 1920 г., Милли Фирка не проявила ни одного факта поддержки революционной работы в Крыму и революционных организаций (в частности «зеленого» движения в Крыму). Она самоустранилась и свой лозунг о нейтралитете претворила в практику, помогая тем самым буржуазной диктатуре в Крыму расправляться с рабочим классом и трудовыми слоями крестьянства.

Окончательный разгром контрреволюции в Крыму вместе с тем был разгромом и национальной буржуазии и ее боевой партии Милли Фирка. Этим заканчивается легальный период, существования партии, потерявшей к тому времени всякий авторитет в массах.

Примечания

1. Бунегин. Революция и гражд, война в Крыму, стр. 140.

2. Это интервью Асан-Сабри Айвазова напечатано в константинопольской газете «Ихдом».

3. Из работы Бунегин а. Революция и гражданская война в Крыму.

4. Из докладной записки «Высокому Германскому правительству».

5. «Татарские помещики увлекаются». «Крым» № 19, 23/VI—1918 г. (Центроархив Крым.).

6. Газета «Крым», издававшаяся при ближайшем участии членов Крымско-татарского парламента, № от 3/I—1919 года.

7. Газета «Крым», № 12, 5/II—1919 года.

8. Газета «Крым», № 9, 29 января.

9. Газета «Крым» от 24 января 1919 г.

10. Кстати сказать, в архивах обнаружен еще один только список М.Ф. № 1 (всего же было 8—10 участков), который мы приводим:

«Список № 1 организации татар Милли Фирка»: М.М. Кипчакский, О.К. Кричинский, М.Х. Енилеев, С.М. Мисхорлы, А.Ч. Муфти-Задэ, А.О. Саттаров, Якуб Кемаль, А. Халитов, М.А. Баброклы, Айшеханым Исхакова, Адуш Ниметулла, Д.В. Рустембеков, А.М. Кайтозов, А.Ф. Абдураманов».

11. Газета «Крым» от 12/II—1919 г. № 15.

12. Газета «Крым» № 27 от 19/III—1919 г.

13. «Крым» от 26/III—1919 г. № 30.