«Под древним кровом Хан-сарая...»

В конце лета 1836 года, открыв августовский номер журнала «Московский наблюдатель», Пушкин увидел новые стихи о Бахчисарае, созданные неизвестным ему автором:

«Собрав в Бахчисарае дани
И чувств, и дум, и воспоминаний,
Вполне довольные собой,
Мы с тем убежищем простились,
Где сны минувшего носились
Над нашей пылкой головой!
Они мне видятся доныне
В тиши села, в моей пустыне,
Когда свободная мечта,
Стремясь в любимые места,
Гуляет по брегам Тавриды!» [1].

В плеяде поэтов, писавших в 1830-х годах стихи о Крыме, имя Ивана Петровича Бороздны принадлежит к числу малоизвестных. Выпускник московского университетского благородного пансиона (1823), он оставил несколько книг, созданных в 20—40-х годах: «Опыты в стихах» (М., 1828), «Лира» (М., 1834), «Письма в стихах» (М., 1837), «Лучи и тени» (М., 1848). Писал Иван Петрович и прозой. Что еще известно об этом человеке? И.П. Бороздна родился в селе Медведове Стародубского уезда 27 ноября 1804 года. Скончался 7 декабря 1858 года. Свои первые стихи он напечатал в «Вестнике Европы» в 1823 году. Затем его стихотворения появлялись в «Литературных листках» (1824), «Сыне отечества» (1824,1831,1836, 1837), «Соревнователе» (1825), «Славянине» (1827), «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду» (1823), «Маяке» (1840) и других изданиях.

Как сообщает «Русский биографический словарь», в 1834 году И.П. Бороздна осуществил свое давнее желание — путешествие по Украине, Новороссии и Крыму. В 1836—38 годах вместе с В.Г. Бенедиктовым, П.П. Свиньиным, И.А. Гончаровым он «помещал свои стихотворения в рукописном журнале «Подснежник», издававшемся В.А. Солоницыным, для развития любви к литературе в сыновьях известного живописца Николая Аполлоновича Майкова — Аполлоне и Валериане Николаевичах» [2]. В нескольких словах характеризуется личность И.П. Бороздны: он «говорил остроумно, красиво, мягко и любезно, но отличался тщеславием и любовью к тому, чтоб ему льстили» [3].

Горный пейзаж. Литография Карло Боссоли

Теперь о главном. Нам наиболее интересны созданные И.П. Бороздной на основе личных впечатлений «Поэтические очерки Украины, Одессы и Крыма», изданные в 1837 году в Москве. Книга была написана в имении автора, в селе Медведове. Иван Петрович использовал эпистолярную форму: «Поэтические очерки...» написаны в виде 12 писем в стихах к графу В.П. Завадовскому.

Одесса. Вид от военной гавани. Акварель М.Н. Воробьева

Со страниц книги проглядывает благонамеренный государственный чиновник (Бороздна дослужился до чина статского советника). В то же время, стихотворные письма с юга позволяют причислить автора к кругу поэтов-романтиков, а само произведение — к числу романтико-реалистических. В период создания «Поэтических очерков...» пик развития крымской темы в поэзии романтиков уже миновал. Россия вот уже 10 лет зачитывалась «Бахчисарайским фонтаном». К тому же, поэтическое дарование И.П. Бороздны было незначительным. Это, очевидно, и определило подражательность его стихов по отношению к поэзии А.С. Пушкина и А. Мицкевича. В то же время, соединение эпистолярной формы с жанром поэтического очерка позволило дать широкую картину Крыма. Читатель найдет здесь стихи, посвященные крымским реалиям, ранее неизвестным либо мало известным в поэзии: Севастополю, Успенскому пещерному монастырю, Чуфут-Кале, Инкерманскому пещерному монастырю. В жанровом отношении это единственное подобное произведение о Крыме.

В описании Новороссийского края, за панегириком Ришелье и Воронцову, И.П. Бороздна уже в стихах об Одессе обнаруживает зависимость от пушкинской поэзии. На это указывает, в частности, упоминание о популярном одесском ресторане:

«И я узнал, что это он,
Все тот же Пушкиным воспетый
Любимец странников Отон¹» [4].

Вспомним «Отрывки из путешествия Онегина»:

«Шум, споры — легкое вино
Из погребов принесено
На стол услужливым Отоном» [5].

В описании Одессы это не единственное совпадение. В письме пятом повторяются пушкинские мотивы:

«Еще казино не закрыты
Из них несется арий звук...» [6].

В пушкинских «Отрывках» этой строке соответствует:

«Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino» [7].

И.П. Бороздна следует за Пушкиным в описаниях одних и тех же объектов и явлений жизни города. Например, одесского многоязычия. У Пушкина в общей характеристике Одессы читаем:

«Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли...» [8].

Сравним со строками в «Поэтических очерках» об атмосфере казино:

«А языки, то Итальянский
Французский, Английский Испанский,
То Греческий, то стран других» [9].

В дальнейшем такое следование пушкинским текстам проявится в «крымских» стихах. Горный Крым И.П. Бороздна воспринимал через поэзию А. Мицкевича. Увидя с борта корабля появившиеся вдали крымские горы, автор «чтоб молвить им привет // Прочел Мицкевича сонет» [10]. Имеется в виду сонет А. Мицкевича «Чатырдаг».

Как поэт, И.П. Бороздна, касаясь разногласий ученых относительно истории, декларирует:

«Такой вопрос решить бы мог
Всеведущий археолог.
Тернистая ж задача эта
Не дело странника-поэта!» [11].

Но такая декларация не мешает ему давать комментарии в прозе по вопросам истории Крыма. Автор вспоминает и о событиях, современных ему. Например, о подвиге брига «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Казарского. Однако описание событий древности и современности не было целью поэта. Свое желание он обозначает следующими стихами:

«Но было мне одно досадно,
(Поклясться музою могу!)
Увидя Крым, я пылко, жадно,
Хотел на первом же шагу
Найти хваленую восточность,
Чтоб привести скорее в точность
Мои понятья о краях,
Где я бывал в одних мечтах,
Чтоб утолить в стране пророка
Восторгов жажду, мыслей жар,
А в Ахтиаре нет Востока» [12].

Бороздну интересны «Бахчисарай и Симферополь...» с их восточным колоритом. В этом Иван Петрович тоже следует за Пушкиным. Описание бахчисарайской ночи по мотивам перекликается с пушкинским:

«Кругом светло! Была в ту пору
Во всей красе Тавриды ночь,
Любимая Востока дочь —
В одежде звездно-величавой!
Белеет сквозь сребристый пар
Столица древняя Татар...» [13].

В пушкинском «Бахчисарайском фонтане» читаем:

«За хором звезд луна восходит:
Она с безоблачных небес
На долы, на холмы, на лес
Сиянье томное наводит» [14].

В «Поэтических очерках» столица Крымского ханства

«В глубокий сон погружена.
Безмолвны и дома и ханы,
А Чурук-Су журчит и льет
По камням струйку быстрых вод
И отвечают ей фонтаны» [15].

В пушкинской поэме евнух обходит гарем:

«Дворец утих; уснул гарем,
Объятый негой безмятежной;
не прерывается ничем
Спокойство ночи...» [16].

И далее:

«Но все кругом его молчит;
Одни фонтаны сладкозвучны
Из мраморной темницы бьют» [17].

Пушкин воспевает ночи «роскошного Востока». За ним следует И.П. Бороздна, для которого так же «...Тавриды ночь // любимая Востока дочь...».

Гурзуф в XIX веке. Литография из альбома «Живописная Россия»

Затем следует описание города, соответствующее романтическому требованию передачи местного колорита.

Автор «Поэтических очерков...» нашел в Бахчисарае то, что хотел — «хваленую восточность»:

«Под томный говор водометов,
С Бахчисарайских минаретов,
Златимых солнечным лучом,
Все громче и звучней кругом,
Песнь муэцинов уж несется:
Как голос с неба раздается
Аллаха имя на земле:
С благоговеньем на челе
Спешат поклонники пророка
Воздать хвалу Творцу миров.
Молитва кончена — и вновь
Их увлекает жизнь востока» [18].

Затем следует колоритная панорама города:

«Амфитеатром с двух сторон
Дворец горами обведен.
Торчат кое-где между ними
Утесы челами нагими.
Арма, мечети и сады,
Кофейни, площади, ряды
По высям тянутся стеною
Пред тихоструйною рекою» [19].

Как большинство путешественников, И.П. Бороздна описал главную улицу Бахчисарая, именовавшуюся в то время Базарной:

«И вот мы едем стройным взводом
По площади между народом.
Оригинальной суетой
Пленяет город торговой.
Прямая Азия пред нами
Вся жизнь на улице: и шьют,
И бреют и баранов бьют,
И стряпают или толпами
Сидят с поджатыми ногами,
Да все молчат о том о сем!
Франтя нарядным кушаком,
В чалме проходит величаво
Мула с улыбкою лукавой;
А дальше, рубищем покрыт,
Дервиш измученный скользит.
Вот пресловутых яблок груды,
Арбузы, дыни, виноград,
Немного далее верблюды
С поклажей на спине стоят» [20].

Путешественник охотно рассказывает и о традиционных бахчисарайских товарах:

«А вот где лавки с чубуками
И табаком и янтарями.
Есть и сафьяны хоть куда,
И сбруя для езды верховой,
Есть и кинжалы, все готово
К услугам путников всегда» [21].

Благодаря избранному И.П. Бороздной жанру, русская поэзия обогатилась наиболее подробным поэтическим описанием Бахчисарая и его окрестностей.

Вход в «забвенью брошенный» дворец. Рисунок В. Суреньянца

Несомненно, заслугой поэта стало включение в «Очерки...» описаний Успенского монастыря и пещерного города Чуфут-Кале. Уже в пушкинское время эти объекты, вместе с дворцом Гиреев, воспринимались как составляющие уникального бахчисарайского колорита. Однако пещерные памятники окрестностей Бахчисарая практически не звучали в поэзии этого периода. Очевидно, это связано с тем, что романтики не хотели разрушать создаваемый ими на бахчисарайском материале целостный мир мусульманского востока. В этом отношении несомненно также влияние образа Бахчисарая, созданного Пушкиным и ставшего образцом. И.П. Бороздна смог расширить картину, так как он не был ограничен рамками романтической поэмы. Жанр путевого очерка в стихах предполагает значительную информационную нагрузку, чем удачно воспользовался автор «Поэтических очерков...». В отрывке о дворце И.П. Бороздна следует за автором «Бахчисарайского фонтана»:

«Повсюду я искал следов
Еще недавних вдохновений,
И предо мною слез фонтан,
Которому на стражу дан
Поэзии могучий гений.
Так, здесь и Трубадур Литвы
И знаменитый Бард Невы,
Обвороженные, бродили —
И черпали и жадно пили
Ключ поэтический! Твою
Животворящую струю...» [22].

Затем следует подробность, подтверждающая такое восприятие:

«И падает на сердце грусть
Когда Марию и Зарему
Там вспомнишь! Пушкина поэму
Прочтешь невольно наизусть» [23].

Определить степень зависимости «Поэтических очерков...» от «Бахчисарайского фонтана» позволяет и группа реминисценций из пушкинской поэмы, включенная И.П. Бороздной в строки о Бахчисарайском дворце. Среди них есть слова-сигналы, характерные для романтического стиля, ряд типичных романтических формул.

Таковы следующие строки:

«Еще там целы те диваны,
Где в неге утопали ханы...» [24].

Или:

«Когда забыв приманки нег
Кровавый замышлял набег...» [25].

В пушкинском «Бахчисарайском фонтане» им соответствуют, например, стихи:

«Еще поныне дышит нега
В пустых покоях и садах...» [26].

Или:

«И между тем, как все вокруг
В безумной неге утопает» [27].

Не обошел И.П. Бороздна и тему фонтанов:

«А среброводные фонтаны
И бьют, и плещут, и журчат,
И жажду путника поят» [28].

Не правда ли, это очень похоже на пушкинское:

«Твоя серебряная пыль
Меня кропит росою хладной:
Ах, лейся, лейся ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль...» [29]

из стихотворения «Фонтану Бахчисарайского дворца». В описании гарема:

«Одни фонтаны сладкозвучны
Из мраморной темницы бьют» [30].

Или:

«Журчит во мраморе вода
И каплет хладными слезами» [31].

Вспоминает И.П. Бороздна еще один мотив из поэмы Пушкина, звучащий в ней так:

«И по дворцу летучей тенью
Мелькала дева предо мной!..» [32].

В «Поэтических очерках...».

«Я слушал говор водомета
Перед которым девы тень
Мелькнула над челом поэта» [33].

К тому же в «Очерки...» автор вставил романтическую новеллу «Мирза и арнаут», в которой использовал композиционные и идеологические мотивы «Бахчисарайского фонтана»: христианка в плену у крымского мирзы², христианский уголок гарема, борьба креста с полумесяцем. Новелла изложена в XI—XII письмах. Содержание ее типично: гречанка Фатима похищена мурзой Ибрагимом во время грабительского набега. Красавица Ашика, ее дочь, была спасена арнаутом Ламбрико во время набега арнаутов на татарскую деревню. Юноша, пленивший Ашику, оказывается ее потерянным братом. Он гибнет в бою, Ашика же становится монашенкой. Действие происходит на южнобережье Крыма, и рассказ основан будто бы на местном предании, связанном со скалой Дева. Положение христианки Фатимы в гареме мирзы напоминает судьбу пушкинской Марии. Подобные вставные эпизоды — характерный для романтиков композиционный прием. И.П. Бороздна, как многие другие поэты, заимствует у Пушкина не сюжет, а место действия — гарем, что усиливает восточный колорит «Поэтических очерков». Мы видим, что будучи эпигоном Пушкина, И.П. Бороздна прекрасно изучил его «Бахчисарайский фонтан», «Отрывки из путешествия Онегина», «крымскую» лирику первого российского поэта.

Гробница Марии Потоцкой в Бахчисарае. Рисунок М. Урагана

Но был ли обратный интерес? Каких-либо сведений о чтении Пушкиным книги И.П. Бороздны не найдено. Видимо, Александр Сергеевич просто не мог ее прочесть по срокам издания и личным обстоятельствам. Прийти к какому-то выводу помогла первая публикация стихов, с которых начинается этот очерк. Фрагмент под названием «Бахчисарайский дворец» из будущих «Поэтических очерков Украины, Одессы и Крыма» был напечатан в части восьмой книги первой журнала «Московский наблюдатель» за август 1836 года. Внизу на странице, с которой начинается фрагмент, помещено было примечание: «Девятое письмо из упомянутой книги».

Татарский всадник. Литография XIX века

«Московский наблюдатель» в 1830-х годах был достаточно известным и читаемым журналом. Именно в это время на московскую журналистику и, в частности, на «Московский наблюдатель» обратил внимание Пушкин. После 14 декабря 1825 года московские журналисты задавали тон в русской периодической печати. Вспоминаются слова Пушкина в «Путешествии из Москвы в Петербург» (1835): «Литераторы петербургские по большой части не литераторы, но предприимчивые и смышленые литературные откупщики. Ученость, любовь к искусству и таланты неоспоримо на стороне Москвы. Московский журнализм убьет журнализм петербургский» [34]. В том же году Пушкин опубликовал в «Московском наблюдателе» стихотворение «На выздоровление Лукулла». Сотрудник журнала Н.А. Мельгунов 24 мая 1835 года сообщал С.П. Шевыреву о встречах с Пушкиным и разговоре об условиях участия поэта в «Московском наблюдателе». Привлекает внимание и тот факт, что Н.А. Мельгунов в тот же день просил В.П. Андросова, редактора журнала, прислать экземпляр журнала для Пушкина. В описи библиотеки Пушкина, осуществленной Б.Л. Модзалевским, среди журналов значится и «Московский наблюдатель» № 11 за 1836 год. В этом же номере помещено стихотворение В. Зубова «Девы востока» о гареме, что должно было заинтересовать поэта.

Ханский гарем Бахчисарайского дворца. Литография Киротена

Такой была одна из последних встреч поэта с Бахчисараем в поэзии. Понять ее значение для Пушкина поможет, может быть, его письмо князю Н.Б. Голицыну в Артек от 10 ноября 1836 года, содержащее последнее в пушкинском эпистолярном наследии упоминание о Крыме. Князь прислал поэту свой перевод на французский язык стихотворения «Клеветникам России» и сообщил о намерении перевести «Бахчисарайский фонтан». Пушкин ответил: «Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату: письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода» [35].

Литература

1. Бороздна И.П. Поэтические очерки Украины, Одессы и Крыма. — М., 1837. — С. 156—157.

2. Русский биографический словарь. — Т. 3. — СПб., 1908. — С. 283.

3. Там же. — С. 283—284.

4. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 75.

5. Пушкин А.С. Отрывки из путешествия Онегина // Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10-ти тт. — Т. 5. — Л., 1978. — С. 177.

6. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 75.

7. Пушкин А.С. Там же. — С. 177.

8. Там же. — С. 175.

9. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 75.

10. Там же.

11. Там же. — С. 120.

12. Там же. — С. 130.

13. Там же. — С. 133.

14. Пушкин А.С. Бахчисарайский фонтан // Там же. — Т. 4. — Л., 1977. — С. 137—138.

15. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 133.

16. Пушкин А.С. Там же.

17. Там же.

18. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 135.

19. Там же.

20. Там же. — С. 138.

21. Там же. — С. 138—139.

22. Там же. — С. 153—154.

23. Там же. — С. 154.

24. Там же. — С. 151.

25. Там же. — С. 152.

26. Пушкин А.С. Там же. — Т. 4. — Л., 1977. — С. 144.

27. Там же. — С. 137.

28. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 151.

29. Пушкин А.С. Фонтану Бахчисарайского дворца // Там же. — Т. 2. — Л., 1977. — С. 183.

30. Пушкин А.С. Там же. — Т. 4. — Л., 1977. — С. 138.

31. Там же. — С. 143.

32. Там же. — С. 144.

33. Бороздна И.П. Указ. соч. — С. 154.

34. Пушкин А.С. Путешествие из Москвы в Петербург // Там же. — Т. 7. — Л., 1978. — С. 189.

35. Пушкин А.С. — Голицыну Н.Б. // Там же. — Т. 10. — Л., 1979. — С. 690.

Примечания

1. Цезарь Отон — хозяин известного одесского ресторана.

2. Мурзы.