Председатель попечительного комитета

Судьба была вполне благосклонна к Петру Кёппену, немцу, родившемуся и прожившему свою жизнь в России. Он появился на свет в добропорядочной семье. С молодости к нему благоволило начальство. Очередные должности и звания шли своим чередом. Никаких потрясений в его жизни не было. По крайней мере, нам об этом ничего не известно. К этому следует добавить удачную женитьбу, а впоследствии, судя по всему, вполне счастливое семейство, глава коего всегда находил в кругу домашних положенное отдохновение. Карьера П.И. Кёппена напоминает спокойные, уверенные шаги вверх по лестнице, движение от вестибюля до последнего этажа здания. Конечно, можно представить себе жизнь этого человека как нечто единое. Мне же она представляется в виде нескольких таких «лестниц», ступени которых соответствуют хронологии событий.

«Лестница» первая — карьера:

1808 год — Петр Кёппен — вольный слушатель Харьковского университета.

1809 год — Поступление в Харьковский университет.

1812 год — Получение степени кандидата в 19 с половиной лет.

1814 год — Получение степени магистра правоведения. Переезд в Петербург. Служба в почтовом департаменте.

1819 год — Граф Н.П. Румянцев представил П. Кёппена министру внутренних дел О.П. Козодавлеву. В 26 лет П. Кёппен — «чиновник особых поручений» при О.П. Козодавлеве, второй редактор «Северной почты» — органа почтового департамента.

1824 год — «Чиновник особых поручений» при министре народного просвещения адмирале А.С. Шишкове.

17 сентября 1837 года — П. Кёппен в Алупке представлен М.С. Воронцовым императору Николаю I и наследнику Александру Николаевичу.

1838 год — Назначение начальником отделения в III департаменте министерства государственных имуществ.

Сделана неплохая карьера. Многие ступеньки «лестницы» преодолены, набрана некая высота, позволяющая теперь смотреть не только «вверх», но и «вниз». Начальные условия для такого восхождения были соответствующими. Его отец, бранденбуржец Иоган Фридрих Кёппен (Иван Иванович), врач, был в числе 24 медиков приглашен в Россию в апреле 1786 года знаменитым доктором Циммерманом по поручению императрицы Екатерины II. Ивану Ивановичу поручено заведывание медицинской частью Харьковской губернии. Матерью П.И. Кёппена была Каролина Фридерика Шульц, дочь титулярного советника Ивана Петровича Шульца, приехавшего из Германии в Россию в 1773 году. Петр Иванович Кёппен родился в Харькове 19 февраля 1793 года. До поступления в университет он учился в приготовительном классе при университете. Затем следуют вышеизложенные факты. Женился П.И. Кёппен в 1830 году на дочери наставника великих князей Николая и Михаила Павловичей и директора Института восточных языков, академика Ф.П. Аделунга.

И карьера и личная жизнь удались. Впечатление такое, будто Пушкин писал именно об этом случае:

«Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт и хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек» [1].

Все вроде бы так. Но чем больше вчитываешься в эту «летопись» благополучия, тем больше понимаешь, что герой этого очерка так и не прошел верхних ступенек «лестницы». В его биографии явно недостает таких должностей как, скажем, губернатор, президент Академии наук, министр или товарищ министра. В чем дело? Судя по всему, миновать каких-то высоких должностей при том, как развивалась его карьера, П.И. Кёппен не должен был.

Последующие размышления привели меня еще к одной «лестнице», «ступени» которой — ступени роста ученого. Его путь в науке начался с «Исторического исследования о Югорской земле, в Российско-Императорском титуле упоминаемой» (1818), благодаря которому на автора обратил внимание государственный канцлер, граф Н.П. Румянцев. Вот они — основные вехи научной карьеры П.И. Кёппена:

29 декабря 1826 года — П.И. Кёппен избран членом-корреспондентом Академии наук.

Январь 1837 года — П.И. Кёппен избран адъюнктом историко-филологического отделения Академии наук по части статистики.

1843 год — П.И. Кёппен избран ординарным академиком Петербургской Академии наук.

1859 год — Празднование в Петербурге 50-летия научной деятельности П.И. Кёппена.

Что стоит за этими четырьмя вехами? Перечислю только наиболее важные факты.

В 1822 году Петр Иванович Кёппен совершил путешествие за границу и стал посредником между русскими учеными и славистами Германии. В 1826—1829 годах по поручению Академии наук он вел переписку со славистами Ганкой, Шафариком и Челаковским относительно их переезда в Петербург. Им был издан трехтомник «Материалы для истории просвещения в России» (первый том вышел в 1819 году в Петербурге). Это издание, не потерявшее своего научного значения и сейчас, содержит обозрение источников для составления истории российской словесности, сообщения о произведениях русской и славянской литератур, о русской периодике, древних памятниках письменности, различных изданиях, учебных заведениях. Можно добавить, что, живя в Петербурге, Петр Иванович Кёппен принимал участие в создании Вольного общества любителей российской словесности. Он же привел в систему правила Общества, делал переводы для его печатного органа — журнала «Соревнователь просвещения и благотворения». Все это говорит о том, что молодой правовед был неравнодушен к проблемам общественного развития, отечественной культуры и истории. Перед нами отнюдь не расчетливый карьерист. В 1824—1826 годах Петр Кёппен издавал «Библиографические листы». И вот что важно: в числе других в этом издании публиковались материалы, подготовленные членами кружка, созданного покровителем издателя Н.П. Румянцевым, сыном екатерининского фельдмаршала и крупным государственным деятелем. В ученое общество, изучавшее российские древности, наряду с Н.Н. Бантыш-Каменским, К.Ф. Калайдовичем, П.М. Строевым, М.П. Погодиным, вошел и П.И. Кёппен. Находясь на посту председателя Государственного совета, Н.П. Румянцев активно интересовался состоянием дел в Новороссии и Крыму. Он стал одним из основателей и финансистов Никитского ботанического сада. Занимая некоторое время пост министра иностранных дел, Н.П. Румянцев обратился к документам Московского архива коллегии иностранных дел. Основой этого собрания уникальных документов был архив Посольского приказа. Члены кружка видели в качестве одной из главных задач изучение этнического происхождения народа «руси», завоевавшего, по тогдашним представлениям, славян и превративших их в цивилизованное общество. Н.П. Румянцеву была известна гипотеза Г. Эверса о черноморском происхождении «руси». В этом направлении кружок начал научные поиски. К ним относятся попытки выявить местоположение г. Сурож в связи с тем, что в «Житии Стефана Сурожского» сообщается о доваряжском походе новгородского князя Бравлина от Корсуня до Керчи и захвате Сурожа. М.П. Погодин издал перевод книги «О жилищах древних руссов, сочинение г-на Н [еймана] и критический разбор оного [М. Погодина]» (М., 1826). В ней содержались новые обоснования теории Г. Эверса. Издал кружок и «Историю Льва Диакона Калойского», византийского историка X века, со сведениями по древне-славянской истории. В «Истории...» приводился отрывок из рукописи, хранившейся в Парижской королевской библиотеке — записи греческого топарха в Тавриде об осаде города неизвестным народом, предположительно «русью».

Петр Иванович Кёппен (1793—1864)

Зачинатель археологии восточного Крыма П. Дюбрюкс ежегодно получал от Н.П. Румянцева по 1000 рублей.

Для продолжения раскопок Румянцев предложил генерал-губернатору Новороссии и Бессарабии графу А.Ф. Ланжерону продать ему часть побережья у горы Митридата и Золотой горы [2]. В археологическом собрании румянцевского кружка была золотая медаль боспорского царя Спартока. В 1820 году один из сотрудников Румянцева обнаружил в архивах Флоренции древние карты средневековой Сарматии, Таврии и Крыма.

Имел граф Н.П. Румянцев отношение к Крыму и как землевладелец. От отца он унаследовал садовые и парковые хозяйства в Крыму. Словом, Крым был ему близок по многим причинам, чего не мог не знать П.И. Кёппен. В его «Библиографических листках» появились отдельные материалы, связанные с Крымом. В «Листах» № 9 за 1825 год, например, есть сообщение о находке латинской надгробной надписи в Херсонесе [3]. В разделе «Художества» (№ 14, 1825) сообщается об издании видов Таврии художника Кюгельхена, купленных императором. Не приходится сомневаться в осведомленности П.И. Кёппена в вопросе о крымских интересах его покровителя, тем более, что после 1819 года (о нем речь впереди) Петр Иванович сам увлекся Тавридой.

П.И. Кёппен проявил себя как географ, историк, статистик, библиограф, этнограф. Он — автор монографии «Девятая ревизия. Исследования о числе жителей России в 1851 году» (СПб., 1857). Он же создал первую «Этнографическую карту Европейской России» (СПб., 1851), был участником написания и издания «Списков населенных мест Российской империи». Академик исследовал степи между Днепром и Волгой. Его перу принадлежит труд «Об Олешковских сыпучих песках».

Отузы. Литография из «Путешествия по всему Крыму...» П. Сумарокова

Вместе с И.М. Муравьевым-Апостолом, автором «Путешествия по Тавриде в 1820 годе» (СПб., 1823) П.И. Кёппен работал в Комитете составления проекта общего устава для учебных заведений.

По инициативе президента Академии наук графа С.С. Уварова П.И. Кёппен с июля 1834 по декабрь 1835 заведовал редакцией немецких «Санкт-Петербуржских ведомостей» (S-Peterburgische Zeitung). В 1844 году он участвовал в создании Географического общества, в котором с 1845 по 1847 год заведовал статистическим отделением.

Все эти сведения дополняют наши представления о Петре Ивановиче Кёппене, но никак не объясняют явную незавершенность его карьеры.

Просматривая биографические данные об академике, я обратил внимание на то, что в его жизни были события, связанные с Крымом, укладывавшиеся в определенную систему. В них соединились увлечение, научные и личные интересы Петра Ивановича Кёппена.

Еще в 1819 году, в период службы чиновником «особых поручений» при министре внутренних дел О.П. Козодавлеве, П.И. Кёппену было дано поручение отревизовать почтовые станции по Белорусскому тракту до Крыма и Кавказа. Крым оставил у него сильное впечатление. Возвращался П.И. Кёппен домой через Тамань, Феодосию, Симферополь, Одессу. В Керчи он осмотрел могилы, разрытые археологом-подвижником П. Дюбрюксом. В Феодосии П.И. Кёппен ознакомился с музеем древностей, созданным С.М. Броневским, бывшим градоначальником. Спустя несколько месяцев гостями этого «человека почтенного по непорочной службе и по бедности» станут Раевские и Пушкин. Известно, что в Симферополе П.И. Кёппен оформил документы для поездки по маршруту Феодосия — Отузы (Щебетовка) — Судак — Алушта — Никитский сад — Алупка — Симеиз — Байдарская долина — Балаклава — Георгиевский монастырь — Херсонес — Инкерманские пещеры — Бахчисарай (Чуфут-Кале) — Симферополь. В этой части поездки он двое суток общался с уже давним крымчанином, «Нестором русских ботаников» Х.Х. Стевеном. В своем отношении к полуострову П.И. Кёппен по прошествии времени станет последователем Х.Х. Стевена. Основатель Никитского ботанического сада приехал в Крым к новому 1807 году и принял решение поселиться здесь навсегда. Через Перекоп П.И. Кёппен уехал из Крыма. Вторично (впервые в 1817 году) он нашел время побывать в Ольвии. Один из итогов поездки — статья «Описание Туакской пещеры в Крыму», опубликованная в 1821 году в «Соревнователе просвещения и благотворения».

Симеиз. Литография из «Путешествия по всему Крыму...» П. Сумарокова

Прошло восемь лет и Петр Иванович сделал шаг, со всей очевидностью повлиявший на его дальнейшую судьбу, прервавший восхождение к высшим государственным должностям. В 1827 году он перешел на службу в министерство внутренних дел и 8 марта того же года был утвержден в должности помощника главного инспектора шелководства, садоводства и виноделия с жалованием 1112 рублей серебром. Местом жительства в связи с новой должностью Петр Иванович выбрал Симферополь, где начал работу под руководством Х.Х. Стевена. Новые обязанности означали новые разъезды. В инспекционной поездке 1827 года П.И. Кёппен объехал юго-западный Крым. Как и в 1819 году, помощник главного инспектора шелководства не миновал Бахчисарай и Чуфут-Кале. Он поднимался на Мангуп, ездил в Улаклы (соврем. Глубокий Яр), Арамкой (соврем. Новенькая), Тиберти (соврем. Тургеневка), Каралез (соврем. Красный Мак), Дуванкой (соврем. Верхнесадовое). Не раз он бывал и в имении Саблы (соврем. Партизанское), в 15 верстах от губернского центра, в гостях у Андрея Михайловича Бороздина, генерал-лейтенанта, бывшего губернатора Таврической губернии. Купив под Алуштой сад Карабах («Черный виноградник»), П.И. Кёппен стал крымским землевладельцем.

Первым из государственных чиновников он предложил генерал-губернатору Новороссийского края М.С. Воронцову составить алфавитные списки населенных пунктов всех губерний края. Вскоре из печати вышла книга «Древности северного берега Понта, сочинение Петра Кёппена, действительного члена общества Истории и Древностей Российских» (М., 1828). Следующая в этом ряду дата — 1830 год, когда в журнале «Северный муравей» № 23 была напечатана статья П.И. Кёппена «О виноделии на южном берегу Крыма».

1830 год навсегда соединил имя академика с историей Бахчисарая. Год был отмечен эпидемией холеры, захватившей огромные территории Российской империи, в том числе и южные губернии. Эпидемия задержала Пушкина в Болдино более чем на три месяца. Это была знаменитая Болдинская осень Пушкина, время его великого литературного труда. Сохранилась пушкинская «Записка о холере», в которой он рассказывает о том, что в конце 1825 года в соседском имении Тригорском «дерптский студент» Алексей Вульф сказал ему: «Холера-морбус подошла к нашим границам, и через пять лет будет у нас» [5]. Пророчество сбылось — холера пришла в Крым. Губернатор Тавриды А.И. Казначеев после приезда из Бахчисарая, который он проверял в связи с холерой, предложил П.И. Кёппену «переселиться в этот город и принять на себя председательство в местном комитете, учрежденном для принятия мер против холеры. П.И. Кёппен охотно последовал этому приглашению и 29 ноября, вместе с женою, переехал в Бахчисарай, где поселился в древнем, несколько обновленном дворце Крымских ханов, в тех же самых приветливых покоях, в которых останавливался однажды Александр I. Здесь Кёппену пришлось прожить 1½ месяца в постоянной заботе о порядке и устройстве помощи в этом, в гигиеническом отношении крайне неблагополучном городке, в этом смешении народов, полном противоречащих верований и различного рода суеверий, где меры предосторожности, признанные необходимыми при погребении умерших от холеры, постоянно были встречаемы населением с упорным противодействием» [6].

Далее события развивались следующим образом: «В начале декабря (3, 4 и 5 числа) смертность от холеры достигла наибольшей цифры. С 13 же декабря она значительно убавилась, и бывали дни без смертных случаев. 6 декабря 1831 года был последний случай заболевания от холеры. Всего померло от холеры в Бахчисарае, с 23 ноября по 6 января 115 человек (78 муж. и 37 женск. пола), — из общей цифры 11 296 жителей». Около 15 января, когда более недели не было новых холерных случаев, П.И. Кёппен считал свою миссию законченною и вернулся в Симферополь [7].

Вскоре из печати вышло описание этих памятных месяцев — брошюра «Baktchisarai zur Zeit der Cholera, 1830» (СПб., 1831).

1833 год. По поручению М.С. Воронцова Петр Иванович объехал горную часть Таврического полуострова, «где открыл длинный ряд древних укреплений», что послужило поводом к изданию хорошо известного «Крымского сборника» [8].

1830-е годы отмечены выходом в свет в «Журнале Министерства внутренних дел» статей «Об успехах виноделия на южном берегу Крыма» (1831), «О шелководстве в России» (1834). К 1832 году относится его работа «О виноделии и винной торговле в России». Спустя три года произошло представление ученого императору. В том же году его прикомандировали к V отделению Собственной Е.И. В. канцелярии для обревизования государственных имуществ и колоний иностранных поселенцев в Таврической губернии. «Во время этой поездки в Крым П.И. Кёппен целый год был в постоянных сношениях с крестьянами, с бытом которых хорошо познакомился, а в течение 6 недель состоял при великой княгине Елене Павловне, которая в этом году совершала путешествие по Крыму» [9].

В сентябре 1837 года в имении П.И. Кёппена Карабах несколько дней гостил друг Пушкина поэт В.А. Жуковский. В своем дневнике Василий Андреевич записал тогда: «В Алуште встреча с Кёппеном. Темною ночью по крутизне спуск к Карабагу. Поэтический милый домик не на самом живописном месте. Пребывание в Карабаге. Целый день дождь и попеременно сильный ветер. Обход виноградника. До 170 сортов. Лучший — виолетовый мускат. Кипарис. Фиговое, миндальное, ореховое, каштановое деревья; лавр; крупная рябина. Крымских татар до 140 000; отставные русские, колонисты, греки, караимы. Татары степные чисты, татары горные смесь.

После обеда прогулка к Кучук-Ламбату. Гора Кастель впереди.

Владение Бороздина, Андрея Михайловича в Кучук-Ламбате. Переезд из Карабага в Никиту» [10].

В 1837 году хозяин Карабаха в 1—3 номерах «Северной пчелы» опубликовал свою работу «Список известнейшим курганам в России», в которой нашли отражение и курганы Таврической губернии (Куль-Оба, Токмак-могила, Топтырган и др.). Ранее в 1836 году Петром Ивановичем было написано исследование «О курганах. Предварительное розыскание Петра Кёппена». И, наконец, в 1837 году из печати вышел его знаменитый «Крымский сборник» («О древностях ЮБК и гор Таврических»), изданный в Петербурге.

Алушта. Литография XIX века

П.И. Кёппен по-прежнему активен, и вскоре после создания Одесского общества истории и древностей он становится его действительным членом.

В 1859 году академик окончательно поселяется в Крыму (Карабахе), где и умер спустя пять лет. В последние годы он продолжал писать о Крыме («Для истории Ливадии», 1863 г., и др.). По смерти П.И. Кёппена в библиотеку Академии наук поступили завещанные им рукописи. Среди них: «А. Археология: 1) Могилы вблизи Керчи. Сюда же принадлежат некоторые бумаги и рисунки Дюбрюкса. 2) Боспор и Пантикапея. 3) Древности Крыма. 4) Планы древних укреплений в Крыму. 5) Виды крымских укреплений. Б. География и статистика: 1) Материалы для ближайшего познания горной части Крыма (несколько тетрадей). 2) Дела по главной соляной конторе с 1770 по 1776 год» [11].

На определенном этапе жизни, уже в зрелом возрасте, необходимость в проживании в Крыму была продиктована состоянием здоровья. Но главное ли это? Вся жизнь П.И. Кёппена, его крымские исследования опровергают эту мысль. Немецкая практичность не помешала сердечной привязанности ученого к южному краю. Вот она, причина сравнительно скромной для личности такого уровня карьеры.

Елизавета Ксаверьевна Воронцова (1792—1880). Дж. Хейтер. 1832 год

Итак, за плечами академика более 50 лет неустанных трудов на поприще науки и явно незавершенная, хотя и достаточно удачная служебная карьера, причиной чего стала привязанность П.И. Кёппена к Крыму. По окончании университета будущий автор «Крымского сборника» — в гуще людей, многие из которых были столь же талантливы и любили Крым. Напомню некоторые имена: Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, Михаил Семенович Воронцов, Николай Петрович Румянцев, Христиан Христианович Стевен. И добавлю еще одно: Пушкин. С ним П.И. Кёппена объединил общий интерес к древнерусскому эпосу «Слово о полку Игореве», о котором они беседовали в петербургской Публичной библиотеке летом 1836 года. Семнадцатым июля того же года датируется письмо П.И. Кёппена к поэту по поводу этого недавнего разговора. Сохранился личный адрес Пушкина, написанный им для ученого, что следует понимать как заинтересованность Пушкина в более близких контактах с П.И. Кёппеном. Читал поэт кёппеновские «Материалы для истории просвещения в России», первый том которых упоминается им в подготовительных текстах к «Истории Петра». Обращение Пушкина к этому трехтомному изданию дает основание предположить его ознакомление и с остальными томами, в частности, со вторым, где есть сведения об изданиях произведений писателей мусульманского востока, материалы, тематически связанные с Крымом. Период известного нам общения Александра Сергеевича с академиком приходился на месяцы подготовки к изданию «Крымского сборника». Пушкин же в 1830-х годах много читает о Крыме, опирается на личные воспоминания о полуденном крае и литературу о нем, работает над «Путешествием в Арзрум», знакомится с находками А.И. Тургенева в иностранных архивах и библиотеках, вспоминает Крым и Бахчисарай, читая отрывок из «Поэтических очерков...» И.П. Бороздны. Крымские мотивы характерны и для исследовательско-исторических работ Александра Сергеевича, и для его литературно-критических статей. Если касаться конкретно 1836 года, то интересующая нас «крымская» тема звучит в статье «Послесловие к «Долине Ажитугай» и письме князю Н.Б. Голицыну в Артек.

Двое из близких Пушкину людей знали о крымской службе П.И. Кёппена и следили за ней. Известно письмо поэта П.А. Вяземского к издателю альманаха «Денница», фольклористу и ученому М.А. Максимовичу от 10 марта 1833 года, в котором он сообщает о невозможности (на тот период) для последнего получить место в Крыму, так как П.И. Кёппен не может по ряду причин уйти с должности главного инспектора шелководства [12]. Пушкин должен был знать об этих планах М.А. Максимовича и об их связи с личностью П.И. Кёппена. Контакты Александра Сергеевича с издателем «Денницы» были достаточно активны. Их общими друзьями были Н.В. Гоголь и П.А. Вяземский, крымские интересы которых известны. В пушкинской библиотеке сохранились 4 книги М.А. Максимовича, подаренные автором. В 1833—1834 годах поэт общался с фольклористом через Н.В. Гоголя. Что же касается П.А. Вяземского, то его отношения с Пушкиным в 1830-х годах были очень близкими.

Татарская лавка. Литография О. Раффе, XIX век

В судьбе П.И. Кёппена и Пушкина особую роль сыграл Бахчисарай. И оба они, каждый по-своему, писали об этом уголке Крыма. Один из них подолгу жил на полуострове, другой мечтал еще раз там побывать.

А теперь я обращаюсь к читателю с просьбой использовать весь свой опыт познания Пушкина. Попробуйте представить себе его встречи, например, с Раевским, без воспоминаний о Крыме. Не получается? Или попытайтесь объяснить, почему приезд Е.К. Воронцовой в Петербург в 1827 году пробудил у поэта крымские ассоциации, что проявилось в написании стихотворения «Талисман». Ведь Пушкина и графиню не связывали какие-либо общие крымские воспоминания. Думаю, что пушкинские ассоциации связаны с подарком Е.К. Воронцовой — перстнем крымского происхождения. Если мое предположение правомерно, значит, воспоминания о Крыме и связанные с ними творческие импульсы могли быть вызваны давними и не самыми значительными обстоятельствами (подарком графини, в данном случае). Если же я неправ, и создание стихотворения связано с другими, пока неведомыми событиями или обстоятельствами, то это, опять-таки, умножает возможные причины крымских ассоциаций Пушкина. Кто знает, может появление «Талисмана» объясняется планами несостоявшейся совместной поездки поэта и Е.К. Воронцовой в Крым.

И если встречались два столь неравнодушных к южному полуострову человека, как Кёппен и Пушкин, то можно ли представить себе, что крымские ассоциации не возникли хотя бы у одного из них? У Пушкина они появлялись и при менее расположенных к тому обстоятельствах. Все, что мы знаем об отношениях Пушкина и П.И. Кёппена, не только позволяет допустить их беседы о Крыме, но и сделать вывод о закономерном характере таких разговоров. И если все так, то для обоих собеседников они были еще одной «ступенькой» в познании Крыма.

Литература

1. Пушкин А.С. Евгений Онегин // Пушкин А.С. Избранные сочинения. В 2-х тт. — Т. 2. — М., 1978. — С. 133.

2. Козлов В.П. Колумбы российских древностей. — М., 1981. — С. 88.

3. Библиографические листы. — № 9. — СПб., 1825. — С. 122.

4. Библиографические листы. — № 14. — СПб., 1825. — С. 204.

5. Пушкин А.С. Записка о холере // Пушкин А.С. Дневники. Записки. — СПб., 1995. — С. 70.

6. Кёппен Ф.П. Биография П.И. Кёппена // Сборник отделения русского языка и словесности имперской Академии Наук. — Т. 89. — СПб., 1912. — С. 153—154.

7. Там же. — С. 154.

8. Маркевич Арс. Памяти П.И. Кёппена // Известия Таврической Ученой Архивной комиссии. — № 8. — Симферополь, 1893. — С. 122.

9. Там же. — С. 123.

10. Маркевич А.Н. В. Гоголь и В.А. Жуковский в Крыму // Известия Таврической Ученой Архивной комиссии — № 34. — Симферополь, 1902. — С. 28—29.

11. Известия Таврической Ученой Архивной комиссии. — № 20. — Симферополь, 1894. — С. 368.

12. Отчет о деятельности 2-го отделения Императорской Академии Наук за 1878. — СПб., 1880. — С. 161.