Любимец султана (1523)

Беи опасаются возмездия за гибель Мехмеда I Герая — Мемиш Ширин просит султана прислать ханом Саадета Герая — Опыт, приобретенный Саадетом Гераем в Стамбуле — Прибытие нового хана в Кефе и казнь Гази I Герая — Саадет Герай готовится оборонять Крым

Итак, бегство оскорбленных принцев от сурового отца закончилось весьма неожиданным образом: они оказались на самой вершине власти. Конечно, любой ханский сын мечтал когда-нибудь стать ханом — но, разумеется, не такой ценой. Ханский венец Гази I Герая был оплачен гибелью отца и неприятельским нашествием — и потому вряд ли Гази и Баба Гераи были счастливы в тот день, когда их избрали ханом и калгой. Двум потрясенным юношам досталась в управление разоренная страна, где еще дымились руины и звучал плач по убитым и угнанным в степь соотечественникам.

Избирая Гази Герая ханом, беи наверняка рассчитывали, что станут полновластными хозяевами страны при юном правителе, контролируя каждый его шаг и направляя его действия в нужное для себя русло. Этот расчет не оправдался. Похоже, что Гази I Герай, едва заняв трон, с юношеской прямотою заявил: в гибели Мехмеда Герая и последовавшей катастрофе виновны не два ханских сына, бежавшие в Крым с полусотней человек, а интриганы-беи, воспользовавшиеся этим предлогом, чтобы бросить хана на произвол судьбы. Гази I Герай наверняка пообещал, что никто из предавших своего повелителя не останется безнаказанным.

Точное содержание первых тронных речей Гази I Герая остается скрытым, но зато известно, что тотчас после его возведения на престол беи сильно раскаялись в своем выборе и стали опасаться, что Гази отомстит им за гибель Мехмеда и Бахадыра Гераев.¹ Вельможи решили, что пока новый правитель не взялся за осуществление своих угроз, его следует немедленно заменить другим. А это было сделать не столь и трудно, поскольку для смены хана имелся несокрушимый аргумент: Гази Герай, по сути, попал на ханский трон случайно — лишь потому, что в Крыму в тот момент не оставалось родичей старше его (одни пребывали в плену, а другие за пределами полуострова), в то время, как первоочередным наследником ханского титула являлся Саадет Герай, проживавший при дворе турецкого султана.

Как уже говорилось, у крымских беев давно сложились особые отношения с Саадетом Гераем: они вели тайную переписку с обитавшими в Стамбуле ханскими братьями и с нетерпением ожидали, что те прибудут в Крым и с помощью османов свергнут с престола Мехмеда Герая. Известно и то, что в споре Мехмеда с Ширинами Саадет Герай держал сторону беев и предупреждал хана в письмах, дабы тот не чинил обид «старым слугам» Менгли Герая, — то есть, родовой аристократии.² Словом, этот кандидат устраивал крымскую знать больше, чем любой другой.

Саадет I Герай

И тогда беями был сделан шаг, который во многом определил дальнейшую судьбу Крымского Юрта: Мемиш-бей Ширин препоручил вопрос о выборе хана османскому султану, и все присутствующие охотно согласились с ним. Тогда ширинский предводитель лично отправился за море к Сулейману I с просьбой прислать в Крым Саадета Герая.³ Долго настаивать на этой просьбе ему не пришлось. Хотя османские султаны уже почти полвека числились «старшими братьями» Гераев, все же они до сих пор не считали себя вправе вмешиваться в дела наследования трона Чингизидов — этого не сделал даже суровый Селим при всей его личной неприязни к Мехмеду Гераю. Но теперь полномочные вожди крымского народа, каковыми считались беи, сами пригласили Стамбул стать верховным судьей и арбитром в этом вопросе. Как покажут грядущие столетия, это их приглашение дорого обошлось Крымскому государству, но предугадать последствия своего поступка Мемиш-бей и его единомышленники не смогли.

3 июня 1523 года Саадет Герай сошел с борта турецкого судна на пристань Кефе в сопровождении отряда янычар.⁴ Имея теперь от роду 31 год, он прожил в Турции целых 12 лет, прежде чем вновь увидел родину. Саадет вернулся в Крым совершенно другим человеком — и не только потому, что стал старше. Готовя себя к ханской карьере, за время проживания в Стамбуле Саадет Герай внимательно присматривался к турецким порядкам и с присущей ему остротой ума усваивал все увиденное.

Наследнику дома Гераев действительно было чему поучиться у дома Османов. Султанская династия за короткий срок ввела Турцию в число могущественнейших держав того времени. Годы пребывания крымского принца в Стамбуле совпали с чередой крупных побед османского оружия: в 1514 году Селим I разгромил персов и присоединил к империи обширные области на востоке, а в 1517 году, когда после завоевания Сирии и Египта ему подчинились Мекка и Медина, султан обрел звание халифа — верховного правителя всего мусульманского мира.⁵ Его сын и преемник, Сулейман I, продолжил расширение империи — теперь уже на запад, стараясь продвинуть турецкие границы выше по Дунаю, до Венгрии и Австрии.

Саадет Герай, верно послуживший Селиму I в борьбе за престол, оказывал ему услуги и в последующем (например, подавляя бунты в Анатолии). Султан высоко ценил своего зятя: по словам турецких хроник, он не только дал Саадету Гераю самое лучшее образование, но и стал его ближайшим другом. Между турецким правителем и крымским наследником установились самые теплые и доверительные отношения.⁶

Саадет окунулся в атмосферу пышной роскоши и утонченной культуры, царившую при османском дворе. Селим I был известен в истории не только как завоеватель, но и как поэт, писавший изысканные стихи на персидском языке.⁷ Его примеру последовал и Саадет Герай, став одним из первых крымских ханов-стихотворцев.⁸ Но стамбульский опыт Саадета Герая не ограничивался лишь представлениями о составе османской армии, устройстве придворного штата и различии стихотворных размеров. Крымский наследник получил там и другие уроки, которые вскоре весьма отчетливо дали знать о себе в деятельности хана.

Устройство турецкого и крымскотатарского государств сильно разнились между собой. В отличие от Крыма, где хану приходилось делить свою власть с советом родовых старейшин, в Турции вообще не существовало понятия родовой аристократии. Султан был вправе назначать на высшие государственные посты любого кандидата (пусть даже самого низкого происхождения) по своему выбору, и жизнь этих чиновников всецело находилась в руках падишаха.⁹ Султан был единственным источником власти в стране, и его власть была абсолютной, ничем не ограниченной. Проживая в Стамбуле, Саадет Герай постоянно видел перед собой пример могучего единовластного правителя, который ведет страну от победы к победе совершенно самостоятельно и не нуждаясь в том, чтобы кто-либо обсуждал и утверждал его решения.

Наконец, в придворной жизни османской столицы был еще один нюанс, который также повлиял на Саадета Герая. Дело в том, что при всем своем великолепии турецкий двор отнюдь не был райским обиталищем сладкоголосых поэтов. Царственное величие соседствовало тут с бесчеловечной тиранией, а изысканная утонченность — с изощренной жестокостью, и человеческая жизнь стоила здесь очень дешево. Закон Мехмеда II Фатиха гласил: «Ради блага государства один из моих сыновей, которому Аллах даст султанство, может законным образом умертвить своих братьев. Большинство улемов считает это допустимым».¹⁰ Потомки Мехмеда II порой прибегали к этому дозволению. Селим I, недаром прозванный Грозным, в борьбе за власть истребил не только родных братьев и племянников, но, как уже говорилось, был заподозрен и в отравлении собственного отца. Стоит здесь вспомнить и о массовом, от детей до стариков, истреблении Селимом сорокатысячного шиитского населения в Анатолии в 1513 году, и о его намерении уничтожить всех христиан Османской империи, которых спасло лишь давнее обязательство Мехмеда II не притеснять иноверцев.¹¹ Все это очень отличалось от крымских обычаев, где хан не мог и помыслить о казни беев, в чем бы те ни провинились; где гибель Ахмеда Герая явилась вопиющим исключением и была лишь следствием прямого военного мятежа калги.

Это описание нравов османского двора необходимо, чтобы показать, на каких примерах Саадет Герай учился быть правителем — ибо этим примерам он будет следовать, оказавшись на престоле Крыма.

Турецкие галеры покачивались на волнах Кефинского залива, а Саадет Герай, охраняемый своим янычарским отрядом, принимал крымских беев и мирз, что собрались в Кефе со всей страны на церемонию выборов нового хана. Наверняка все наперебой рассказывали ему о недавнем опустошении Крыма и о своих опасениях, что нашествие скоро повторится. Но Саадет Герай привез встревоженным соотечественникам добрые новости: его друг и покровитель Сулейман I отправил в Крым двадцатитысячное войско сипахиев (тяжеловооруженной конницы) и пятьсот ружейных стрелков.¹² Обладая такой силой, Крым будет непобедим, и ему не следует бояться ни Ногайской Орды, ни Хаджи-Тархана.

Наконец, в Кефе прибыл и тот, кто пока еще формально являлся правителем страны: Гази I Герай с братьями Бабой и Чобаном Гераями. Неизвестно, о чем он был намерен говорить с Саадетом: то ли защищать свои права на престол, то ли смириться с волей султана, уступить Саадету Гераю трон и занять при нем почетное место калги. Что касается Саадета, то он уже давно продумал, как встретить племянника, и даже заранее согласовал свои действия в Стамбуле. Когда Гази I Герай предстал перед ним, Саадет Герай приказал своим янычарам отсечь ему голову. Тут же были схвачены и закованы в кандалы Баба и Чобан Герай, а вслед за ними, гремя цепями, отправились в темницу и некоторые вельможи, слишком рьяно поначалу поддержавшие Гази Герая.¹³

Так уже в первых распоряжениях Саадета I Герая явственно обнаружился тот самый «османский лоск», что он приобрел при султанском дворе. Беи наверняка были ошеломлены увиденным. Казнь юного правителя вряд ли могла бы удивить привыкших к подобным зрелищам стамбульских придворных, но для крымских беев и мирз такое поведение государя было непривычным.

Присмиревшие аристократы провели церемонию выборов хана, который уже имел заранее подписанный султанский указ о своем назначении на ханский трон. После этого Саадет Герай строго предупредил собравшихся: те, кто не будет повиноваться законному повелителю, будут подвергнуты пыткам и страшной казни на колу, причем на это есть позволение самого султана.¹⁴ Беи, никогда не слышавшие таких жутких угроз от Мехмеда Герая, могли бы теперь призадуматься: не напрасно ли они покинули на погибель своего прежнего государя, при котором каждый мог считать себя «ханом», не опасаясь мучительной смерти...

Впрочем, Саадет Герай тут же сменил гнев на милость и выразил признательность своим старым сторонникам, Ширинам. Он взял в жены их единоплеменницу Ширин-Бек, вдову мятежника Ахмеда, и стал приемным отцом для младших сыновей Ахмеда — Бучкака и Юсуфа Гераев.¹⁵

Завершив за десять дней все церемонии и торжества, что сопровождали его воцарение, хан вместе с беями отправился из Кефе к Ор-Капы — надо было охранять Крым от повторного наступления степняков и ожидать подхода турецких сил. Страна нуждалась в защите, и Саадет Герай, вооруженный передовым османским опытом, знал, как эту защиту обеспечить.

Примечания

1. M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée depuis l'an 880 jusqu'en l'an 1198 de l'Hégire, «Journal Asiatique», t. XII, 1833, p. 362; В.Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 300.

2. Памятники дипломатических сношений Древней Руси с державами иностранными: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымской и Ногайской ордами и с Турцией, т. II, «Сборник императорского Русского исторического общества», т. XCV, 1895, с. 272.

3. M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 362; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, Симферополь 2004, с. 26; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 300.

4. А. Малиновский, Историческое и дипломатическое собрание дел, происходивших между российскими великими князьями и бывшими в Крыме татарскими царями с 1462 по 1533 год, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. V, 1863, с. 236.

5. Г. Іналджик, Османська імперія. Класична доба, 1300—1600, Київ 1998, с. 43—44. В походе на Египет 1516—1517 года погиб принимавший в нем участие младший брат Саадета Герая — Мубарек Герай (Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 36).

6. В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 292.

7. А. Кримський, Історія Туреччини, Київ—Львів 1996, с. 129; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 290.

8. Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 27.

9. Так, например. Селим I сменил при себе множество везирей, безжалостно казня их одного за другим за малейшие провинности. Среди турок даже возникло выражение «Чтоб тебе быть везирем при султане Селиме!», что было равносильно пожеланию смерти (см. А. Кримський, Історія Туреччини, с. 130).

10. Г. Іналджик, Османська імперія, с. 68—71. Фраза «ради блага государства» может быть уточнена как «ради порядка мира» (H. İnalcık, The Rise of the Ottoman Empire, in The Cambridge History of Islam, ed. by P.M. Holt, A. K.S. Lambton, B. Lewis, vol. IA, Cambridge 1992, p. 303).

11. Г. Іналджик, Османська імперія, с. 43; А. Кримський, Історія Туреччини, с. 133—134.

12. Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 26; И.И. Смирнов, Восточная политика Василия III, «Исторические записки», № 27, 1948, с. 47, прим. 131. Сам Саадет Герай добавлял к этому числу еще 15 тысяч ружейных стрелков и артиллеристов, которых, очевидно, султан обещал прислать ему впоследствии (В.Е. Сыроечковский, Мухаммед-Герай и его вассалы, «Ученые записки Московского государственного университета», вып. 61, 1940, с. 71, прим. 391).

13. В источниках существует и иная версия этих событий: согласно ей, Гази I Герай был вначале назначен калгой при Саадете Герае, и убит лишь спустя три месяца после этого (см. Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 29; M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 363—364; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 301, прим. 2). Однако эти сведения встречаются лишь в более поздних трудах, тогда как письмо османского наместника Азака московскому князю, написанное «по горячим следам», сообщает о немедленной казни: «Саадет Герай-султан приехал в Кефе. И Гази Герай-султан, посаженный на ханство, приехал в Кефе к Саадету Герай-султану, и также Баба-султан. И по приказу брата твоего [т.е. османского падишаха] Саадет Герай-султан велел новому хану Гази Герай-султану голову срубить. А Баба-султана и Чобан-султана поймал и заковал... и послал в Стамбул» (оригинал цитируется в: И.И. Смирнов, Восточная политика Василия III, с. 47, прим. 131).

14. И.И. Смирнов, Восточная политика Василия 111, с. 47, прим. 131.

15. В.Е. Сыроечковский, Мухаммед-Герай и его вассалы, с. 58. Уехавший в Турцию старший сын Ахмеда Герая, Геммет Герай (еще недавно выступавший вместе с Саадетом против Мехмеда I Герая), умер в Турции и не вернулся в Крым.