Раненый барс (1555—1565)

Нападения на Крым днепровских и донских казаков — Неудачи очередных ханских походов на Москву — Переговоры Девлета Герая с Иваном IV — Сыновья и беи предостерегают хана от заключения мира с Москвой — Хан безуспешно требует от Москвы освободить Казань и Хаджи-Тархан

Московский царь, чье слово и дело редко расходились одно с другим, безотлагательно перешел в наступление на Крымский Юрт.

Еще в 1555 году, утвердив на хаджи-тарханском престоле Дервиш-Али, Иван IV пригласил Исмаила двигаться дальше. Царь звал ногайцев ударить следующей весной на Крым и воцарить там московского ставленника — Джан-Темира, сына Дервиш-Али.¹ Но Исмаил опять увяз в междоусобицах, а Джан-Темир скоро потерял всякое доверие Москвы, поскольку его отец сбросил царскую зависимость и стал союзником Девлета Герая. Поэтому Иван решил действовать против Крыма самостоятельно.

Удобный для нападения момент настал, когда Девлет Герай отправился в поход на Черкессию, где после падения Хаджи-Тархана назрела новая проблема: некоторые черкесские князья, надеясь с помощью царя выйти победителями в бесконечных внутрикавказских усобицах, начали переходить в московское подданство.²

Едва хан покинул Крым, как Иван послал к границам Юрта воеводу Шереметева с 13-тысячным отрядом. Узнав о наступлении противника, крымское войско повернуло от Кавказа на Москву. Однако, как и в прошлый раз, царь поджидал хана на подступах к своей столице в полной боевой готовности. Девлету Гераю пришлось опять разворачивать армию под Тулой и возвращаться в Крым. Ему перерезал дорогу Шереметев, в тяжелой битве с которым погибли два ханских сына — калга Ахмед Герай и Хаджи Герай. На помощь вовремя подоспел третий сын Девлета — Мехмед, которому было поручено на время кампании охранять Крым. Узнав о затруднениях похода, Мехмед Герай рискнул оставить полуостров и поспешил к отцу. Шереметев был разгромлен, а крымское войско вернулось домой.³

Тем временем Исмаил заявил Ивану, что готов продолжить непримиримую борьбу с Крымом. Он брался сам выйти в поход и просил царя прислать к нему нового кандидата на крымский престол — Александра, десять лет назад родившегося в Казани под именем Отемиш Герай,⁴ но Иван предпочел не рисковать столь ценным пленником.

Похоже, в Крыму росло разочарование ханом, который за считанные годы выпустил из рук всю волжскую часть Великого Улуса и бесславно вернулся уже из второго похода на Москву. Исмаил уверял царя, что крымская знать готова свергнуть своего правителя.⁵ Бей знал, о чем говорил: против Девлета Герая в Бахчисарае был составлен заговор, во главе которого стоял Тохтамыш — живший в Крыму брат небезызвестного Шах-Али. Покушение сорвалось: хан узнал о его подготовке и Тохтамышу пришлось бежать из Крыма.⁶

Весной 1556 года Девлет Герай в третий раз повел своих людей на Московию, и вновь потерпел неудачу: проведав от беглых пленников о приближении крымцев, Иван успел перекрыть пути к Москве.

Тогда Девлет решил идти на Черкессию и завершить прерванный прошлогодний поход — но невезение как будто следовало за ним по пятам. Хану пришлось отменить кавказскую кампанию и с полдороги вернуться домой: стало известно, что на крымских границах появились царские казаки, спустившиеся в судах по Днепру и по Дону. Пользуясь отсутствием хана, днепровский отряд захватил и разграбил крымскую пограничную крепость Ислям-Кермен и напал на Ак-Чакум. Вся ханская армия рванулась к Днепру, чтобы перехватить нападавших — но те отбили преследование и ускользнули.⁷

Это была явно не последняя атака, поскольку на подмогу русским вышел украинский князь Дмитрий Вишневецкий. Будучи знатнейшим вельможей и управляя от имени польского короля всем украинским Поднепровьем, Вишневецкий задумал добиться еще большей самостоятельности. Он стал (в точности, как нурэддин Исмаил) искать себе нового покровителя, причем его поиски тоже начались со Стамбула. Потерпев неудачу в переговорах с турецким султаном, Вишневецкий обратился к Девлету Гераю. Князь просил у хана земель на Днепре, обещая взамен воевать против короля на стороне Крыма.⁸ Когда и это предложение было отвергнуто, Вишневецкий перешел на службу к московскому царю — тот принял его с готовностью.

Вначале князь отправил трехсотенный отряд на помощь царским казакам в их речной вылазке на Ислям-Кермен, а затем и сам встал у крымских границ на днепровском острове Хортица, вооружившись там захваченными в Ислям-Кермене пушками. Девлет Герай осадил Хортицу и со второй попытки выбил Вишневецкого оттуда, но тот вскоре вернулся с московским войском и подступил к самому Перекопу.⁹

Натиск на Крым усиливался с каждым годом. В 1558 году Вишневецкий наступал на Юрт уже с Дона, а вниз по Днепру следовала казацкая флотилия Адашева. Выйдя из реки в море, Адашев высадился на крымском степном побережье и разграбил близлежащие селения.¹⁰ Тем временем на востоке Вишневецкий осаждал Азак, а подвластные царю черкесы попытались вторгнуться в Крым через Керченский пролив — но Девлет разгромил кавказцев и схватил их вожаков.¹¹

Царь явно пытался взять Крым в клещи с двух сторон: днепровские казаки опустошали окрестности Перекопа, а донские нападали на Керчь. Вместе с ними действовали ногайцы Исмаила, раз за разом пытавшиеся прорваться через перешеек вглубь полуострова.¹² Крым снова, как во времена борьбы с волжской Ордой, оказался на осадном положении. Материковые владения ханства опустели: их обитатели либо бежали в Крым от казаков, либо были угнаны в орду Исмаила. Бедственное положение усугублялось жестокой засухой с ее неизменными спутниками: голодом и чумой.

Крымский Юрт, пожалуй, еще не испытывал в своей истории столько бедствий одновременно. Крым оборонялся на все стороны, как раненый барс, а враги наседали на него с запада и с востока, с суши и с моря...

Девлет Герай опять направил армию на Москву — но и четвертый поход, подобно первым трем, не достиг цели. Прорвать укрепленные линии московских стрельцов и пушкарей мог бы большой отряд янычар, и Девлет не раз просил султана о помощи — но получал в ответ лишь благословения действовать самостоятельно.¹³ Османы не собирались выступать вместе с ханом на Москву, тем более, что та уверяла в своем миролюбии по отношению к Стамбулу: так, Адашев отобрал из захваченных им в Крыму невольников всех турок и отпустил их, говоря, что царь воюет лишь с ханом, а с султаном хочет жить в мире.¹⁴

Неизвестно, как долго еще пришлось бы Крыму отражать неприятельские атаки, но вскоре обстоятельства переменились: Вишневецкий поссорился с царем и покинул русскую службу, а Иван IV переключился на завоевание Ливонии.¹⁵ Сражаться одновременно на два фронта царь не мог; ему пришлось выбирать между завоеванием Крыма и Прибалтики. Иван выбрал Ливонию: она лежала ближе и выглядела более легкой добычей, а покорение Крыма, как показал опыт, оказалось далеко не столь простым делом, каким виделось поначалу. Хотя крымскотатарской коннице пока что не удавалось дотянуться до царской столицы, ее непрестанные удары наносили сильный ущерб окраинам Московского царства, и Иван, прикрывая столицу, был вынужден неотлучно стоять на страже своих южных границ. Потому, начиная войну на западе, московский правитель нуждался в прочном мире с ханом.

Царь написал хану письмо, где ностальгически вспоминал времена Ивана III и Менгли Герая, когда Москва и Крым были союзниками.¹⁶ Правда, оставалось опасение, что Девлет Герай тоже углубится в историю и найдет пример еще более крепкого союза — того, который имел место два века назад, в эпоху Ивана I и Узбека, когда князь исправно платил хану дань и не смел усомниться в своем подчиненном статусе. На случай, если хан приведет подобный довод, у московских послов был приготовлен ответ: мол, крымцам известно, в чьи руки перешел теперь волжский юрт Узбек-хана, и кто кому должен бы теперь платить по обычаю дань.¹⁷ Однако Девлет Герай не стал затрагивать этой темы, а лишь проницательно отметил, что дружба Менгли Герая с Москвой помогла Ивану III изрядно расширить свое государство, а Крыму не принесла ничего, кроме бесполезных подарков.¹⁸

Девлет Герай выражался сдержанно, но на самом деле весьма желал примириться с Московией, поскольку затянувшаяся полоса неудач уже начинала угрожать ему потерей власти. Череда постоянных провалов и бедствий могла привести подданных к подозрению, что это вовсе не случайность, а знак неблагорасположения Всевышнего, что над ханом тяготеет какое-то проклятие, что у него дурной глаз и дурное предначертание судьбы — и объяснение этому тотчас нашлось бы в обстоятельствах прихода Девлета Герая к власти... А заработав в народе репутацию «несчастливого хана», можно было навсегда забыть о какой-либо поддержке подданных.¹⁹ Хан нуждался в мире.

Кроме того, Девлет Герай на самом деле отнюдь не считал бессмыслицей и подарки московского двора — вопрос был лишь в том, сколько их будет прислано; а именно сейчас появилась надежда, что прислано будет очень много: за Ливонию вступилась Польша, начался очередной русско-польский конфликт, и правители обеих держав пытались склонить крымского соседа каждый на свою сторону. То царь, то король попеременно предлагали хану все более и более высокое вознаграждение за заключение союза, и Девлет Герай чувствовал себя хозяином положения на этом «дипломатическом аукционе». Ставки, сделанные царем, выглядели более привлекательно, и хан охотно пошел на союз с Московией, поспешив подкрепить его клятвой. Теперь, по обычаю, мирный договор должна была утвердить своей присягой и крымская знать. Однако здесь Девлет Герай столкнулся с упорным отказом.

Беи и мирзы, при полной поддержке ханских сыновей, собрались на совет и постановили, что вступать в союз с Московией будет опасным безрассудством: Иван IV захватил Казань и Хаджи-Тархан, распространяет власть на ногайцев и черкесов, и если теперь он, замирив дарами хана, победит еще и польского короля — то с удвоенной силой обернет оружие против Крыма. Казанские мирзы-беженцы напоминали, что в свое время царь преподносил богатые дары и Казани, а затем захватил ее.²⁰ Девлет остался в меньшинстве: даже его собственная мать поддержала мнение беев.²¹

Хану пришлось оставить соображения материальной выгоды и выставить перед царем принципиальное условие: если Иван хочет мира с Крымом, он должен освободить Казань и Хаджи-Тархан — либо, как минимум, восстановить в Казани вассальное ханство, посадить там правителем Адиля Герая и выплачивать Крыму дань в том размере, в каком ее получал Мехмед I Герай после победного похода к Москве.²² Царь не принял этих условий. Единственное, на что он согласился — это назначить одного из сыновей Девлета вассальным ханом в Касимове.²³

Здесь исчерпалось терпение и у самого Девлета Герая.

Небо тому было свидетелем: ради спокойствия Юрта хан был готов на самые далеко идущие компромиссы. В эти годы Крым неожиданно стал тем, чем его давно мечтали видеть прежние ханы: центром притяжения для всех народов бывшей Орды, которые теперь искали в Крыму защиты и смотрели на хана как на избавителя. Посланцы из Поволжья звали Девлета Герая в свои края, где население давно готово восстать против русских и ждет лишь подмоги из Крыма; друзья-черкесы призывали его на защиту Кавказа, где царские воеводы уже расставляли свои гарнизоны — однако хан, в надежде на успех переговоров с Иваном, не откликнулся на их призывы.²⁴ Ради мира с царем он едва не рассорился с первыми лицами своего государства, а взамен не видит никаких ответных шагов Ивана, кроме согласия взять в услужение ханского сына, да жалких подачек, присланных в дар, наподобие кафтана с царского плеча и чаши с царского стола.²⁵

«То, что ваш государь просит у меня сына в Касимов, так в этом я не нуждаюсь: сыну моему и у меня есть, чем прокормиться. А если не отдаст мне государь ваш Хаджи-Тархана, то его возьмет турецкий султан»²⁶ — бросил Девлет Герай очередному царскому посланцу.

Были причины, по которым упоминание о султане вызывало у Девлета Герая не меньшую досаду, чем неуступчивость царя. Но других доводов у хана на сегодняшний день уже не оставалось.

Примечания

1. И.В. Зайцев, Астраханское ханство, с. 164.

2. Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел С.А. Белокуровым, вып. 1 (1578—1613 гг.), «Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете», кн. III, 1888, с. xxxv-xlvi; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La poussée vers les mers chaudes et la barrière du Caucase. La rivalité Ottomano-Moscovite dans le seconde moitié du XVIe siècle, «Journal of Turkish Studies», vol. 10, 1986, p. 16—17; А.М. Некрасов, Международные отношения и народы Западного Кавказа (последняя четверть XV — первая половина XVI в.), Москва 1990, с. 122.

3. Н.М. Карамзин, История государства Российского, кн. II, т. VIII, с. 147—149; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 118—119; В.В. Каргалов, На степной границе (оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия), Москва 1974, с. 133—137; А.Ф. Негри, Извлечения из турецкой рукописи, содержащей историю крымских ханов, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. I, 1844, с. 385; В.Д. Смирнов, Крымское ханство под верховенством Отоманской Порты до начала XVIII в., Москва 2005, с. 320—321; Халим Герай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 37. Ханский сын Мехмед, спасший положение, — будущий хан Мехмед II Герай.

4. В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 304.

5. В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 304.

6. Н.М. Карамзин, История государства Российского, кн. И, т. VIII, с. 155; В.В. Вельяминов-Зернов, Исследование о касимовских царях и царевичах, с. 424.

7. Н.М. Карамзин, История государства Российского, кн. II, т. VIII, с. 154; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 120; Ch. Lemercier-Quelquejay, Un condotierre lithuanien du XVIe siècle le prince Dimitrij Wisneveckij et l'origine de la Sec Zaporogue d'après les archives ottomanes, «Cahiers du monde russe et soviétique», vol. X, 1969, p. 266; В.В. Каргалов, На степной границе, с. 141—142.

8. Б.Н. Флоря, Проект антитурецкой коалиции середины XVI в., в кн. Россия, Польша и Причерноморье в XV—XVIII вв., Москва 1979, с. 73.

9. А. Лызлов, Скифская история, Москва 1787, с. 58—59; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 122—123; Ch. Lemercier-Quelquejay, Un condotierre lithuanien du XVIe siècle, p. 266; В.В. Каргалов, На степной границе, с. 144—147.

10. Н.М. Карамзин, История государства Российского, кн. II, т. VIII, с. 180—181; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 123—124.

11. Ch. Lemercier-Quelquejay, Un condotierre lithuanien du XVIe siècle, p. 268—272; H. İnalcık, The Origin of the Ottoman-Russian Rivalry and the Volga-Don Canal (1569), «Ankara Üniversitesi Yıllığı», vol. I, 1947, p. 63—64; Сношения России с Кавказом, с. xlvi-xlvii; В.В. Каргалов, На степной границе, с. 143—144.

12. В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 304.

13. Ch. Lemercier-Quelquejay, Un condotierre lithuanien du XVIe siècle, p. 275.

14. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 125.

15. Ливония — историческая область, включавшая земли современных Латвии и Эстонии. В середине XVI века эта территория управлялась немецким Ливонским орденом.

16. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 249.

17. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 250.

18. А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 19; С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 256.

19. С. Сестренцевич-Богуш, История Царства Херсонеса Таврийского, т. II, Санкт-Петербург 1806, с. 290.

20. П.А. Садиков, Поход татар и турок на Астрахань 1569 г., «Исторические записки», № 22, 1947, с. 145; А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 24.

21. А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 20.

22. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 254; А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 20—21.

23. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 257. К тому времени Шах-Али, владевший Касимовым, умер, и Иван предлагал Девлету Гераю женить кого-нибудь из ханских сыновей или внуков на его родственнице (Н.М. Карамзин, История государства Российского, кн. III, т. IX, Санкт-Петербург 1843, с. 66; В.В. Вельяминов-Зернов, Исследование о касимовских царях и царевичах, с. 486).

24. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 254—255; А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 24, 27; Н.А. Смирнов, Россия и Турция в XIV—XVII вв., «Ученые записки Московского государственного университета», вып. 94, 1946, с. 94; В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 351—353.

25. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 253, 257.

26. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VI, с. 257.