«Отец и господин» (1451—1466)

Отношения Хаджи Герая с генуэзской Каффой — Крым приглашен в антиосманской альянс — «Отец и господин» готских князей — Победа Хаджи Герая над Махмудом — Смерть Хаджи Герая

Если крымцы и литовцы с поляками считали Хаджи Герая воплощенным ангелом, то генуэзцы сложили о нем совершенно иное мнение: они называли хана «timor», то есть, «устрашающий».¹ Генуэзские поселенцы были близкими соседями Крымского Юрта: еще Уран-Ти-мур, предок династии крымских эмиров, особым договором с Генуей передал под ее управление прибрежные земли на юго-востоке полуострова с городом Каффой.² Этот договор затем не раз подтверждался последующими правителями Крыма, которым генуэзцы выплачивали солидные отчисления с доходов от своей оживленной торговли на Черном море. Помимо Каффы, генуэзцам в Крыму принадлежали Солдайя (Судак) со всей его сельской округой до самой Алушты, Керчь, цепь небольших крепостей вдоль южного берега и, наконец, укрепленная твердыня Чембало (Балаклава). Каффинский консул управлял живущими в этих землях христианами, а делами здешних мусульман ведал тудун — ханский наместник в генуэзских владениях.³

Отношения итальянских поселенцев с Хаджи Гераем складывались непросто. Хан подозревал, что генуэзцы недовольны его приходом к власти и предпочли бы иметь дело с менее сильным и самостоятельным правителем — тем более, что в пору недавних смут Генуя уже пыталась с оружием в руках вмешаться в крымскую политику.⁴ Генуэзцы же, в свою очередь, были уверены, что Хаджи Герай мечтает захватить и разорить Каффу. Вряд ли хан действительно хотел нанести ущерб городу, откуда в его казну струился нескончаемый поток золота и серебра. Вместе с тем, стремясь предостеречь соседей от политических авантюр, он не упускал случая напомнить им, кто является хозяином Крыма.

Так, не довольствуясь сбором положенной дани, Хаджи Герай время от времени посылал в Каффу с «дружественными визитами» своих родичей, которых генуэзцы, согласно обычаю, были обязаны богато одарить. В Каффу несколько раз приезжала мать Хаджи Герая — причем, как сообщали свидетели, почтенная дама осталась недовольна тем, что во второй ее визит дары не оказались более щедрыми, чем в первый. В городе побывал и один из сыновей Хаджи Герая, которого отец нарочно одел в наряд бедняка, чтобы генуэзцы за свой счет обеспечили высокого гостя дорогой одеждой (а заодно, разумеется, конем, тугим кошельком и прочими дарами). Подобные визиты к генуэзскому консулу совершали и другие родичи хана. Каждый их приезд был сущим разорением для каффинской казны, однако отказать семье могущественного соседа в гостеприимстве генуэзцы не смели.⁵ Суровость хана оказалась действенным средством: генуэзские власти под страхом большого штрафа запретили своим подданным не только вмешиваться во внутренние дела ханства, но даже и беседовать с ханскими послами без ведома консула.⁶

Летом 1454 года в Крыму стало известно, что на черноморские просторы вышла турецкая эскадра из 56 судов, грабящая генуэзские торговые поселения: османский султан Мехмед II, шаг за шагом покорявший Балканы и год назад прославившийся взятием Константинополя, послал суда в Черное море присматривать земли для будущих завоеваний.

Пройдя морем от Днестра до Кавказа, османские корабли покружились у Керчи, а затем повернули к Каффе. Это чрезвычайно встревожило горожан. Их волнение еще более усилилось, когда прокатился слух о том, что командир турецкой эскадры отправил посланцев к Хаджи Гераю и договорился совместно с ним завоевать Каффу.⁷ Сам Хаджи Герай хранил по этому поводу многозначительное молчание, и напряжение каффинцев росло — тем более, что обветшалые крепостные стены города не оставляли надежды на успешную оборону.

В начале июля турецкие суда причалили к крымскому берегу чуть поодаль от Каффы. Несколько десятков османов сошли на берег — якобы для того, чтобы пополнить в Каффе съестные припасы (но на деле, вероятно, стремясь разведать готовность города к осаде). Не желая конфликтовать с грозными гостями, генуэзские власти позволили небольшой группе турок мирно пройти в городские ворота. Едва те появились на базаре, как греческие и армянские торговцы сцепились с ними в кровавой драке, которую каффинским властям едва удалось разнять. Вечером следующего дня к городу подошел другой отряд, уже вооруженный, который попытался пробиться в город штурмом. Атака была отбита — и тогда вся эскадра придвинулась чуть ближе к городским стенам, готовясь, очевидно, к решающему наступлению.

Неизвестно, чем могло бы закончиться это противостояние, если бы на третий день из степи к берегу не вышел Хаджи Герай, ведя за собой шеститысячное войско. Хан вступил в переговоры с командиром эскадры, Демир-кяхьей. Содержание их беседы осталось неизвестным — но на следующий день османы отступили от Каффы, а затем, потребовав у генуэзских властей продовольствия и получив его, ушли в море.⁸

Сложно поверить, что полновластный хозяин Крыма был склонен отдать султану такой неисчерпаемый источник доходов, каким для крымских правителей всегда служила Каффа. Возможно, хан заявил заморскому капитану, что его предки издавна собирали дань в этих краях, и что распоряжаться судьбой богатого города он предпочитает единолично. Так или иначе, на этот раз беда обошла Каффу стороной. Неудавшееся нашествие османов принесло Хаджи Гераю немалую выгоду: во-первых, генуэзцы были устрашены (и это обещало, что они будут покорны хану), а во-вторых, когда угроза миновала, Каффа преподнесла крымскому правителю огромную сумму серебром и обязалась вдобавок увеличить ежегодную дань.⁹

Помимо генуэзцев, у Хаджи Герая в Крыму имелся еще один «зарубежный сосед»: княжество Готия, занимавшее всю горно-лесную часть полуострова к югу от реки Бельбек. Разноплеменным христианским населением Готии правили грекоязычные князья, чьей столицей был неприступный город-крепость Феодоро на вершине горы Мангуп. Издавна будучи вассалом Орды, Готия считала крымского хана своим главным союзником в непрестанных войнах с генуэзцами, у которых она оспаривала южный берег Крыма и крепость Чембало.¹⁰ Постоянная вражда Каффы и Феодоро объясняет, почему в тех генуэзских документах, где Хаджи Герай именуется «timor», нелестным прозвищем награжден и готский правитель Алексей, названный «dubius» («ненадежный»).¹¹ В военном отношении генуэзцы превосходили готских князей, и тем оставалось полагаться лишь на заступничество своего покровителя, крымского хана.

Не желая, чтобы торговля Крыма с заморскими странами целиком зависела от генуэзских купцов, Хаджи Герай решил открыть собственные морские ворота. Местом для этого был избран порт Каламита (Ин-Керман) в Готии, обустроенный недавно князем Алексеем. У Крымского ханства появились собственные корабли,¹² а Каламита с ее удобной бухтой скоро приобрела такую популярность среди черноморских купцов, что стала соперничать в торговом обороте с самой Каффой. Терпя немалые убытки от этого, каффинские консулы упрекали готских князей в нарушении торговых соглашений, но те лишь дерзили в ответ, заявляя, что «пока жив их отец и господин император татарский, они ничего не боятся».¹³

Получая от османских послов победные извещения о том, как под ударами турок падает одна балканская крепость за другой, Хаджи Герай мог прийти к выводу, что Турция способна стать очень серьезным конкурентом крымскому влиянию в причерноморских странах. Похоже, что обеспокоенность хана стала известна в Европе — во всяком случае, у европейских правителей возникла надежда привлечь Крым к антитурецкому альянсу. В 1465 году к Хаджи Гераю прибыли послы от римского папы Павла II и австрийского императора Фридриха III, собиравших международный антиосманский союз. Они просили хана, чтобы тот убедил турецкого султана прекратить наступление на христианские страны. Если же Мехмед II не послушает Хаджи Герая, — советовали послы, — то пусть Крым присоединится к антиосманской лиге, вплоть до объявления султану войны¹⁴ (как это сделали правители тюркских эмиратов Малой Азии, отстаивавшие свою независимость от Османской империи и сами искавшие союза с Европой¹⁵).

Выслушав гостей, Хаджи Герай попросил времени для раздумий и через несколько недель дал свой ответ. Хан сказал, что сожалеет о тех бедствиях, которые христианские страны терпят из-за османского нашествия, однако ему не подобает удерживать Мехмеда II от завоеваний (ведь турецкие султаны обосновывали свои походы высокой целью священной войны за веру, «газавата»,¹⁶ и хан-мусульманин, при всем сочувствии к европейским соседям, был не вправе выступать против этого). Что же касается войны с Османской империей, то здесь Хаджи Герай поступил как искушенный дипломат: он не отказал европейским гостям, и даже заготовил указ, объявляющий войну Турции — однако добавил, что окончательное решение остается за его союзником и покровителем Казимиром: если тот выступит против османов, то и Хаджи Герай встанет рядом с ним.¹⁷

Весьма воодушевленное столь благосклонным ответом, посольство отправилось к Казимиру. Тот поначалу тоже согласился с предложенным планом, однако в итоге так и не решился затевать опасную войну с Турцией, и проект остался неосуществленным.

Сколь ни важна была тема, затронутая европейцами, внимание Хаджи Герая в ту пору было поглощено другим событием, которое свершилось за несколько дней до приезда папского посла и, без преувеличения, стало великой вехой во всей истории Крыма.

Победа Хаджи Герая над Сеид-Ахмедом не избавила Крым от угрозы со стороны ордынских ханов: хотя крымский правитель и овладел западным крылом Улуса Бату, его восточная часть, простиравшаяся от Дона до Урала, осталась под властью враждебного Кучук-Мухаммеда. В 1459 году Кучук-Мухаммед умер, и два его сына — Махмуд и Ахмед — схватились за престол. Победителем стал Махмуд, но и проигравший Ахмед не смирился со своим поражением и был намерен далее бороться за власть.¹⁸

В 1465 году Махмуд собрал все подвластное ему войско в поход. Ордынцы снялись с волжских берегов и двинулись вслед за ханом. Дозорные Хаджи Герая внимательно следили за перемещениями волжан: ибо те направились на запад, к границам крымских владений.

В августе орда встала на Дону, откуда был открыт путь на Московию, литовскую Украину и Крым. Хаджи Герай не стал дожидаться, пока неприятель выберет, против кого повернуть оружие — он сам выступил к Дону и ударил на Махмуда первым. Завязалось кровопролитное сражение, из которого Хаджи Герай вышел победителем. Махмуд повернул было обратно в Сарай — но оттуда его изгнал Ахмед, который уже давно мечтал сместить брата с престола. Тогда сверженный правитель укрылся в городе Хаджи-Тархан близ устья Волги.¹⁹ Часть его орды ушла к Ахмеду, а многих других волжан Хаджи Герай увел за собой в Крым,²⁰ чтобы поселить их там и пополнить свое и без того уже немалое войско.

Эта победа стала вершиной достижений Хаджи Герая. Он одержал верх над сарайским ханом — а стало быть, овладел престолом всего Улуса Бату, обоих его крыльев, от края до края. Отказавшись когда-то от бессмысленного похода на Сарай, Хаджи Герай дожил до счастливого часа, когда шатер верховного правителя сам пришел к нему в руки.

Хаджи Гераю пришлось почти тридцать лет дожидаться, чтобы вернуть роду Намаганов свой старый долг — вторую из двух достопамятных стрел — и теперь он, наконец, сполна рассчитался по давнему счету.

Падение Махмуда открывало для Хаджи Герая захватывающие перспективы: безусловно, на просторах Улуса многие признали бы потомка крымских эмиров своим законным повелителем, и это могло иметь важные последствия для истории всей Восточной Европы. Но бесполезно гадать, как могло бы сложиться будущее, ибо Хаджи Герай не успел воспользоваться плодами своей победы. Уже через год, в августе 1466 года, он скончался — причем ходили слухи, что хан был отравлен.²¹

Кто посмел покуситься на жизнь Хаджи Герая? Надо сказать, что в Крыму того времени яд порой и впрямь применялся в политической борьбе. (Так, например, достоверно известно, что еще в 1440-х годах готский князь Алексей заказывал в Венеции для неких нужд отравленные конфеты.²² Неохотно соглашаясь прислать требуемое, венецианцы выражали надежду, что сахарные орешки нужны Алексею «для борьбы с неверными»,²³ хотя на самом деле смертоносный гостинец наверняка предназначался либо для стола каффинских чиновников,²⁴ либо для неких недругов князя в самом Феодоро — ибо злоумышлять против своих мусульманских покровителей было бы со стороны князя полным безрассудством). Заподозрить в покушении на хана генуэзцев было сложно: их отношения с ханом в последние годы заметно улучшились, и любые перемены на крымском престоле принесли бы им лишь новые смуты, бедствия и, главное, огромные растраты.²⁵ Более серьезное подозрение могло бы падать на ордынских беев, однако и их причастность к смерти хана доказать нечем, — и обстоятельства кончины Хаджи Герая по сей день остаются тайной, которую хранят своды его погребального склепа под Салачикским мавзолеем.²⁶

Примечания

1. Н.В. Малицкий, Зачетки по эпиграфике Мангупа, «Известия Государственной академии института материальной культуры», № 71, 1933, с. 42.

2. В. Гейд, История торговли Востока в средние века, «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 52, 1915, с. 76—77. По-крымскотатарски Каффа называлась Кефе.

3. В. Гейд, История торговли Востока в средние века, с. 143.

4. Diario del Concilio di Basilea di Andrea Gatari, 1433—1435, in Concilium Basiliense. Studien und Quellen zur Geschichte den Concils von Basel, Band V, Basel 1904, рр. 406—408; Л.П. Колли, Хаджи-Гирей-хан и его политика (по генуэзским источникам), «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 50, 1913, с. 116—120. Речь идет о событиях 1434 года, когда генуэзские войска под командованием Карло Ломеллино пытались атаковать город Кырым и были разбиты в сражении у с. Карагоз. Почти во всех научных трудах по данному вопросу, в том числе в новейших, утверждается, что в этой битве генуэзцам противостоял именно Хаджи Герай (В. Гейд, История торговли Востока в средние века, с. 155—156; Л.П. Колли, Хаджи-Гирей-хан и его политика, с. 109, 113—114; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 180—181; M. Balard, Per una storia dell'insediamento genovese nel Mediterraneo medievale in P. Stringa, Genova e la Liguria nel Mediterraneo: insediamenti e culture urbane, Genova 1982, рр. 22—23; A. Agosto, Due lettere inedite sugli eventi del Cembalo e di Sorcati in Crimea nel 1434, «Atti di Societa ligure di storia patria», vol. XVII (XCI), fasc. II, 1977, p. 509; H. İnalcık, Hadjdji Giray, in Encyclopaedia of Islam, vol. III, Leiden 1986, p. 44, и др.). Мнению этих авторитетных исследователей некогда доверился и я сам, использовав основные положения их трудов в собственных работах (напр., А. Гайворонский, К вопросу об отношениях Крымского ханства и генуэзской Каффы в правление Хаджи Герая, «Культура народов Причерноморья», № 3, 1998, с. 117). Однако углубленное знакомство с источниками показало, что документы нигде не называют главного противника генуэзцев по имени, всегда именуя противостоящую сторону только собирательно: «татары». Это, конечно, не исключает участия Хаджи Герая в конфликте 1434 года — однако ничем и не подтверждает его (ведь под «татарами» могли подразумеваться и войска Сеид-Ахмеда). Остается полагать, что исследователи, которые ввели в изложение хода событий отсутствующее в источниках имя Хаджи Герая, исходили из ошибочного представления, что уже с 1428 года Хаджи Герай бессменно находился на престоле (например, см. Л.П. Колли, Хаджи-Гирей-хан и его политика, с. 109). До окончательного выяснения вопроса о том, с кем именно воевал Ломеллино в 1434 году, я воздержусь от однозначного соотнесения этих событий с именем первого крымского хана.

5. Э.В. Данилова, Каффа в начале второй половины XV в., с. 201.

6. В. Юргевич, Устав для генуэзских колоний на Черном море, изданный в Генуе в 1449 году, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. V, 1863, с. 739—740.

7. Л.П. Колли, Хаджи-Гирей-хан и его политика, с. 126; Э.В. Данилова, Каффа в начале второй половины XV в., с. 201—202.

8. Л.П. Колли, Хаджи-Гирей-хан и его политика, с. 123—132; Э.В. Данилова, Каффа в начале второй половины XV в., с. 211.

9. В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 205, 216; M. Małowist, Kaffa — kolonija genueńska na Krymie і problem wschodni w latach 1453—1475, Warszawa 1947, s. 158; А. Гайворонский, К вопросу об отношениях Крымского ханства и генуэзской Каффы, с. 119—120.

10. A. Vasiliev, The Goths in the Crimea, Cambridge, Mass. 1936, p. 202—212; О. Гайворонский, Крымское ханство и княжество Готия: очерк взаимоотношений, «Qasevet», № 30, 2003, с. 30.

11. Н.В. Малицкий, Заметки по эпиграфике Мангупа, с. 42.

12. Э.В. Данилова, Каффа в начале второй половины XV в., с. 208.

13. Н.В. Малицкий, Заметки по эпиграфике Мангупа, с. 39; A. Vasiliev, The Goths in the Crimea, p. 213, n. 91.

14. J. Długosz, Dzieła wszystkie, t. V, s. 398.

15. Этими государствами были Караманский эмират и государство Ак-Коюнлу в Малой Азии. Папский посол, прибывший в 1465 году к Хаджи Гераю, пятью годами ранее уже побывал в этих странах, приглашая их правителей к союзу (И.В. Зайцев, Крымское ханство в 50-х-70-х годах XV века, в кн. И.В. Зайцев, Между Москвой и Стамбулом (Джучидские государства, Москва и Османская империя в начале XV — первой половине XVI вв.), Москва 2004, с. 85.

16. Г. Іналджик, Османська імперія. Класична доба 1300—1600, Київ 1998, с. 16—17.

17. J. Długosz, Dzieła wszystkie, t. V, s. 397—399.

18. М.Г. Сафаргалиев, Распад Золотой Орды, с. 264.

19. Летопись по Типографскому списку, в Полное собрание русских летописей, т. XXIV, Петроград 1921, с. 186; J. Długosz, Dzieła wszystkie, t. V, s. 397—398; М.Г. Сафаргалиев, Распад Золотой Орды, с. 265.

20. Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 12.

21. J. Długosz, Dzieła wszystkie, t. V, s. 443.

22. С.П. Карпов, Регесты документов фонда Diversorum filze секретного архива Генуи, относящиеся к истории Причерноморья, в кн. Причерноморье в средние века, вып. 3, Москва — Санкт-Петербург, 1998, с. 51.

23. С.П. Карпов, Регесты документов фонда Diversorum filze, с. 51.

24. A. Vasiliev, The Goths in the Crimea, p. 211—212.

25. Улучшению отношений между ханом и генуэзцами поспособствовало то, что Каффа наладила дружественные контакты с главным союзником Хаджи Герая, Казимиром. Опасаясь турецкого завоевания, каффинские генуэзцы просили у польского короля защиты и даже соглашались передать свой город в подчинение Польше (Listy genueńczyków z Kaffy do Kazimierza Jagiellończyka 1462 г., w Pamiętniki historyczne, t. I, Warszawa 1861, s. 7; M. Małowist, Kaffa — kolonija genueńska na Krymie, s. 277).

26. О месте захоронения Хаджи Герая см.: А.Ф. Негри, Извлечения из турецкой рукописи, содержащей историю крымских ханов, с. 381; У. Боданинский, Татарские «Дурбе»-мавзолеи в Крыму, «Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии», т. 1 (58), 1927, с. 198.