Крыло Азраила (1586—1588)

Недовольство населения Ислямом II Гераем — Мурад Герай как средство давления Москвы на хана — Поход Алпа Герая на Московию — Набег украинских казаков на Гёзлев — Османы планируют новый поход на Астрахань — Кончина Исляма II Герая в Ак-Кермане

Как непросто далось Исляму II Гераю начало правления — столь же непросто оно и продолжилось. С первых же шагов по крымской земле царственный суфий окунулся в конфликт, который был начат не им, и едва не поплатился жизнью за преступление, которое совершил не он. Для Алпа Герая и прочих братьев, мечтавших о престоле, Ислям был незваным гостем, а поведение беев показывало, что знати, в сущности, безразлично, какого хана поддерживать — лишь бы он обладал богатством и силой. В этом море противоречий Ислям не мог по-настоящему довериться никому, кроме падишаха.

Жестокая действительность разрушила мечты хана о счастливой эпохе благоденствия, в которую он введет Крым. Ислям Герай закрыл глаза перед ужасами бытия, а свита, прибывшая с ханом из Турции, вышла в народ усмирять тех, кто проявил свою неблагонадежность во время восстания Саадета Герая. Полилась кровь, и подданные вынесли приговор своему правителю: «Мы всем Крымским Юртом желаем, чтобы ханом был Саадет Герай-султан, а Исляма Герая все люди не любят: он руками турок опустошил Крымский Юрт, и янычары творят много насилий и убийств».¹

Еще больше хлопот доставляли Исляму II племянники, стоявшие в недосягаемости на своих четырех реках. Московский двор любезно напоминал, что царю лишь с большим трудом удается сдерживать воинственный пыл Саадета и Мурада, жаждущих выступить с русским войском на Крым. Всякий раз, читая эти послания, Ислям Герай приходил в уныние. Имея столь безотказный рычаг давления, Москва не только обезопасила себя от крымских походов (когда летом 1586 года ханские братья вышли было на Московию — Ислям, опасаясь конфликта с царем, срочно завернул их обратно²), но и пыталась поставить хана себе на службу, настойчиво склоняя его к войне против Польши. Дело дошло до того, что Исляма Герая стали шантажировать собственные подданные, угрожая в случае невыполнения их просьб переметнуться на сторону повстанцев.³

Между тем Мурад Герай усердно трудился на царской службе: ему было поручено привести в повиновение Москве обе Ногайские орды, Кумы-кию, Дагестан, Кабарду и объединить их силы против Крыма и Турции.⁴ Мурад заставил мирз Большой Ногайской Орды во главе с беем Урусом принести царю вассальную клятву и потребовал, чтобы знатные ногайские семейства оставили у него в Астрахани заложников. Ногайцы возмутились: они уже не в первый раз присягали Москве, но о заложниках до сих пор речи не шло. Не имея другого выхода, Урус-бей выполнил унизительное требование Мурада, но после этого отправил посла к османскому султану с жалобами на утеснения, которым подвергается орда.⁵

Весной 1587 некий Кушум-мирза из Астрахани предупредил Исляма II, чтобы тот был начеку: ходят слухи, что до конца этого года Мурад Герай собирается напасть на Крым. Как сообщал мирза, царь дает Мураду 30 тысяч стрельцов и казаков.⁶ Хан уже давно ждал этой вести, но надеялся, что беда обойдет его стороной — однако надежда не оправдалась, попытки умиротворить русских оказались напрасными, и следовало срочно что-то предпринимать.

Пока Ислям переживал по поводу вероломства Москвы, Алп Герай взялся за дело. Он потребовал у хана, чтобы тот издал приказ о походе на Московию и отдал ему ханское боевое знамя. Получив все это, Алп приказал войскам идти за собой на север. Бояр следовало предостеречь, что любые их тайные приготовления с астраханскими изгнанниками неотвратимо повлекут за собой крымский удар по Москве.

Алп с Селяметом вышли за Перекоп. Сам Ислям Герай не пошел в поход: он лишь встал в крымских степях на Салгире, ожидая вестей от братьев и готовясь последовать за ними в случае победы. До Москвы крымские отряды не добрались: на Оке их уже ожидало заграждение. Алп не стал пробиваться через заслон, а опустошил окраины Московии и вернулся на полуостров.

Громких побед одержано не было, но свою миссию Алп Герай выполнил: правители Московии поняли намек и, опасаясь за собственную столицу, заверили хана, что вооружали Мурада не против Крыма, а против Польши.⁷ Это было неправдой: бояре в том же году делились своими планами с польскими магнатами и уверяли их, что когда в Крыму будет приведен к власти царский вассал, то в Польше и в Московии воцарится мир.⁸

Отведя угрозу, нависшую со стороны Волги, Ислям Герай, тем не менее, так и не обрел желанного покоя. Над правителем как будто завис злой рок: едва он успевал перевести дух после одного потрясения, как с другой стороны его уже настигало новое.

Спустя менее месяца после московской кампании Ислям Герай и его младший брат Фетх Герай отправились по неким делам в Гёзлев. Турки, приплывавшие туда из Ак-Кермана, жаловались, что в Крым невозможно добраться по суше: в низовьях Днепра разбойничает флотилия запорожских казаков, на днях разрушивших Ак-Чакум. Хану оставалось лишь сетовать по поводу бедствий султанских подданных, не подозревая, что казаки уже повернули к Крыму и в настоящий момент высаживаются на берегах Тарханкута. Поначалу запорожцы собирались идти грабить Гёзлев, но, прослышав, что в городе стоят хан и Фетх Герай, ограничились погромом в семнадцати Тарханкутских селах. Когда весть об этом достигла Исляма Герая — лодки черноморских пиратов уже удалялись за морской горизонт.⁹

Безнаказанная вылазка казаков под самым боком у хана вызвала гнев падишаха. «Из-за твоей беспечности литовские казаки захватывают у меня города и опустошили Крымский Юрт, — писал Исляму Гераю Мурад III, — прежние ханы такого не допускали, и если впредь это повторится, то ханом в Крымском Юрте тебе больше не быть!».¹⁰ Отчитав Исляма, падишах приказал ему готовиться будущей зимой к походу на польского короля, которого считал ответственным за морские рейды казаков.

В эти дни в Стамбуле много говорили о Крыме, причем не только в связи с казацким нападением. Посол Урус-бея добрался до султана и изложил ему просьбы ногайцев: принять орду в османское подданство, назначить ей особого правителя и договориться с ханом, чтобы ногайцам был отдан городок Болы-Сарай, выстроенный когда-то Адилем Гераем на Кальмиусе, ибо прежняя ногайская столица, Сарайчик, была разрушена волжскими казаками.¹¹ Урус-бей пояснял в своем письме, что его недавняя присяга Москве была лишь вынужденной, и предлагал султану снова организовать поход для освобождения Хаджи-Тархана, а заодно и Ногайской Орды.¹²

Султан весьма заинтересовался инициативой Уруса, поскольку недавно в Стамбуле точно с таким же предложением побывали и послы узбекского хана.¹³ Стамбул и Бухара были союзниками в борьбе против Ирана и нуждались в надежном пути сообщения между собой. Проложить этот путь к югу от Каспия, через всю Персию, было немыслимо, а вот северный берег моря вполне годился, чтобы связать Турцию со Средней Азией, и единственной преградой на этой дороге стояла русская Астрахань. Падишах послал в Бухару с ответным визитом везиря Пияле-пашу, который на обратном пути посетил и ногайцев. Осмотревшись на месте, паша заключил, что взятие Астрахани вполне осуществимо, и доложил об этом султану.¹⁴

Мурад III назначил Пияле-пашу главнокомандующим и написал Исляму Гераю и Урус-бею, чтобы те были готовы выступить вместе с турками на Волгу весной 1588 года. Ожидалось, что свои войска пришлют и узбеки — их было решено поставить под командование крымского хана.¹⁵ Для Стамбула не осталось секретом, что 18 лет назад Девлет Герай намеренно сорвал волжский поход,¹⁶ но с нынешним правителем Крыма осложнений не предвиделось: падишах не сомневался, что Ислям Герай выполнит любое его повеление. Пияле-паша занялся сбором османских войск, поставками в Кефе продовольствия и снаряжения, и подготовка к новой хаджи-тарханской кампании пошла полным ходом.¹⁷ Оставалось лишь последнее: заручиться поддержкой Гераев, проживавших в самой Астрахани.

Мурада Герая в это время не было на месте. Прошлой зимой он сообщил своим неотлучным надзирателям, что едет в Кумыкию жениться на дочери шамхала, а заодно привести будущего тестя в подчинение Москве. Мураду разрешили отлучиться из Астрахани, но взамен на подворье «владыки четырех рек» остался заложник — Саадет Герай.¹⁸

Тут по Крыму разнеслась весть, что из Стамбула в Ак-Керман приплыл некий Ходжа-бей, который, минуя Крым, стремительно помчался к Азаку. Сообщалось, что он вез некие письма от падишаха и Гази Герая в Астрахань, к Саадету и Мураду. Это известие сильно встревожило Исляма II. Хан приказал догнать и перехватить Ходжа-бея, но таинственный посланец уже унесся в хаджи-тарханские степи. Остается тайной, что именно передал Ходжа-бей Саадету Гераю и что тот ответил ему, зато известно другое: спустя несколько недель после этой беседы Саадет II Герай был найден мертвым на астраханском подворье, где он жил.¹⁹ Москва всячески отрицала свою причастность к внезапной смерти сорокалетнего хана, но семья покойного знала, чьих это рук дело: сын Саадета, Шахин Герай, впоследствии прямо заявлял, что его отец был погублен русскими.²⁰ Возможно, султан приглашал изгнанников присоединиться к астраханской кампании, а Гази Герай сулил им триумфальное возвращение в Крым? Если это было так, то причины гибели Саадета Герая проясняются: сколь бы ни был он полезен боярам в игре против хана, риск его союза с османами перевесил эту пользу, и от опасного гостя решили избавиться.²¹

Вернувшись в Астрахань, Мурад Герай не стал устраивать разбирательств по поводу гибели брата, поскольку и сам уже ходил под подозрением: доброжелатели царя по всем уголкам Кавказа доносили в Москву, что Мурад собирает силы и планирует сдать Астрахань османам, как только те подойдут к ней.²²

Настала зима, и Ислям II Герай, помня повеление султана, двинулся с Алпом и Фетхом в поход на Польшу. Хан должен был дойти до Ак-Кермана и соединиться там с османским войском. Ислям Герай впервые самостоятельно командовал военным походом, и эта его первая кампания не задалась с самого начала: крымцы не желали идти на войну, и хану пришлось рассылать по селам янычар, чтобы те жестоко наказывали дезертиров.²³ Когда же ханское войско прибыло к переправе через Днепр, оказалось, что из-за необычайно теплой зимы река до сих пор не покрылась льдом и переправиться через нее невозможно. Воинам пришлось провести месяц на берегу Днепра, пока, наконец, морозы не сковали реку ледяным мостом. Наконец, и эта преграда была преодолена, но в Ак-Кермане обнаружилась следующая: турецкие воины, напрасно ожидавшие крымцев еще с осени, разошлись.

Ислям II Герай остановился в Ак-Керманской крепости, дожидаясь, пока союзники вновь соберут свои полки. Уже начинался март, но хан никуда не спешил. В Ак-Кермане было немало любопытного для суфия: здесь Малик-Аштер, патрон эски-юртских дервишей, победил великана Салсала — царя джиннов; здесь когда-то жил чудотворец Мияк-Баба-Султан, превращавший воды Турлы в масло.²⁴

В этом городе чудес к царственному дервишу и явился нежданно огненный ангел Азраил и унес его душу туда, где уже нет страха перед гневными падишахами, коварными родичами и бунтующими толпами, а есть лишь мир и покой, которых Ислям Герай не обрел ни в суфийской келье, ни на хаканском престоле...

Похоронив умершего Исляма у стен мечети в Ак-Керманской крепости,²⁵ Алп Герай готовился к долгожданному часу восхождения на трон. Беи, присутствовавшие при войске, прочли над калгою молитву и провозгласили его новым ханом. Оставалось лишь утвердить этот выбор в Стамбуле и получить от халифа благословительную грамоту. Приятная обязанность ехать за нею выпала Осман-мирзе Ширину.²⁶

Никому из братьев Алпа Герая не доводилось прилагать таких усилий, какие прилагал он, ради достижения престола — и никого из них не сопровождало столь фатальное невезение: венец упорно не давался ему в руки. Алп был непопулярен в народе, и крымские татары хотели себе другого правителя: Гази Герая, который десять лет назад ушел на войну в Ширван и с тех пор успел прославиться по всему Востоку как герой иранской кампании, а сверх того, и как прекрасный стихотворец, пишущий под псевдонимом Газайи.²⁷ Алп Герай мог бы и не обращать особого внимания на нерасположение подданных, если бы не один важный нюанс: храброго поэта желал видеть на престоле не только крымский народ, но и сам османский султан.

Примечания

1. С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, т. VII, Москва 1870, с. 318.

2. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова в 1587—1588 году, изд. Ф.Ф. Лашков, «Известия Таврической ученой архивной комиссии», № 14, 1891, с. 55.

3. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 52—53, 55, 57.

4. A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, l'Empire Ottoman et la crise successorale, c 467.

5. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58, 71; В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 337.

6. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 58.

7. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 59, 60, 62, 63; А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 35—36.

8. A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, l'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 463—464.

9. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64—65.

10. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66. Запорожские казаки названы «литовскими» по той причине, что украинские земли, на которых они жили, долгое время входили в состав Великого княжества Литовского. Термины «литвины», «литовцы» применительно к украинцам (как и к белорусам) нередко встречаются в иностранных источниках того времени.

С 1385 года Великое княжество Литовское и Королевство Польское находились в династическом союзе: великие князья литовские считались также и королями польскими, являясь, таким образом, правителями сразу двух самостоятельных государств. В 1569 году Польша и Литва объединились в конфедеративное государство: Республику («Речпосполиту») Двух Народов. При этом между ними изменились границы: все украинские владения Великого княжества Литовского (в том числе и земли, населенные казаками) перешли от Литвы к Польше в рамках единого государства.

11. В.В. Трепавлов, История Ногайской Орды, с. 340.

12. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66, 71.

13. H.C. d'Encausse, Les routes commerciales de l'Asie centrale et les tentatives de reconquête d'Astrakhan, «Cahiers du monde russe et sovetique», vol. XI, nr. 3, 1970, p. 412—413; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587—1588). «Harvard Ukrainian Studies», vol. III—IV, 1979—1980, part 1, p. 71.

14. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 66; A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587—1588), p. 72—73.

15. Н. C. d'Encausse, Les routes commerciales de l'Asie centrale, p. 413; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie. l'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 469.

16. A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587—1588), p. 81.

17. A. Bennigsen, M. Berindei, Astrakhan et la politique des steppes nord pontiques (1587—1588), p. 79—86.

18. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 56; Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел С.А. Белокуровым, вып. 1 (1578—1613 гг.), «Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете», кн. III, 1888, с. 114.

19. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 64, 67.

20. А.А. Новосельский, Борьба Московского государства с татарами, с. 127.

21. Впоследствии гроб Саадета Герая был доставлен в Эски-Юрт и похоронен в мавзолее Мехмеда II Герая на Азизе (Халим Герай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 42).

22. Сношения России с Кавказом, с. 168, 183, 231; A. Bennigsen, Ch. Lemercier-Quelquejay, La Moscovie, l'Empire Ottoman et la crise successorale, p. 473.

23. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

24. Эвлия Челеби, Книга путешествия, вып. 1: Земли Молдавии и Украины, Москва 1961, с. 37, 197; Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666—1667 гг.), Симферополь 1999, с. 67). «Турла» — крымскотатарское и турецкое название Днестра.

Малик-Аштер (Малик аль-Аштар бин Харита эн-Нахаи, 618—657) — исторический деятель эпохи раннего халифата, соратник и полководец халифа Али. Был назначен наместником халифа в Египте. На пути в Египет был отравлен врагами и похоронен в селении Эль-Ариша на средиземноморском побережье Синая {The History of al-Tabari, vol. IV: The Ancient Kingdoms, Albany 1989, p. 521; Абд ар-Рашид ал-Бакуви, Сокращение «Книги о памятниках и чудесах царя могучего», Москва 1971, с. 48; О.Г. Большаков, История Халифата, т. 111: Между двумя гражданскими войнами, Москва 1998, с. 37—39, 52—59; Т.Ю. Ирмияева, История мусульманского мира от Халифата до Блистательной Порты, Челябинск 2000, с. 112—128). В разных частях мусульманского мира (Мардж в Египте, Диярбакыр в Турции, Эски-Юрт в Крыму) издавна существовали святыни («азизы», «макамы») в память этого героя. В крымскотатарской народной мифологии Малик-Аштер предстает как воитель, победивший дракона в Йемене и проповедовавший ислам в Анатолии, на Кавказе, в Поволжье и в Крыму. В варианте легенды, изложенном турецким путешественником XVII в., из Крыма Малик-Аштер направился с 57-тысячным войском на Днестр, к Ак-Керману. Там он вступил в поединок с великаном-джинном по имени Салсал (чьи огромные зубы, по утверждению Эвлии, висели напоказ на цепях в воротах Ак-Керманской крепости; там же демонстрировались и его гигантские кости). Малик-Аштер одержал победу, но получил в бою смертельную рану, вернулся в Крым и умер (Книга путешествия, с. 66, 67). Могила героя до времени скрыта от глаз непосвященных, но в будущем ее чудесным образом обнаруживают суфийские шейхи (в другом варианте — хан Мехмед IV Герай; см. Evliya Effendi, Narrative of Travels in Europe, Asia and Africa in the Seventeenth Century, vol. I, part II, London 1850, p. 105; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 67—68). На месте захоронения Малик-Аштера устраивают «азиз» — место почитания святого (И. Гаспринский, Бухара и Бахчисарай, «Терджиман», 31.01.1893; И. Г-ий [И. Гаспринский], Крымские азизы, «Восточный сборник Общества русских ориенталистов», 1913, с. 216). Азиз Малик-Аштера в Эски-Юрте с прилегающим старинным кладбищем, мечетью и суфийской обителью («текие») числился среди первостепенных культовых святынь крымских татар вплоть до начала XX века (см. ссылки на литературу об этой местности в Примечании 40 части VII этой книги).

25. Халим Гирай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 42.

26. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.

27. Статейный список московского посланника в Крым Ивана Судакова, с. 68.