XVI. Православные епархии в Тавриде. Споры между иерархами за пределы епархий. Князь Алексей в Феодоро. Падение Византии. Гибель генуэзских колоний

Утверждение итальянцев в Тавриде и возникновение римско-католических епископских кафедр с возложением на их представителей миссионерских обязанностей не пошатнуло, по-видимому, православия в среде туземного греческого населения. По прежнему на территории Тавриды было четыре православных епархии: Херсонская, Готская, Сугдейская в соединении с Фулльской¹ и Боспорская. Во всех дошедших до нас списках епархий Константинопольского патриархата неизменно числятся эти автокефальные кафедры. Их представители, назначение которых зависело от патриарха, находились в живых сношениях с Константинопольским синодом и не редко участвовали в соборах. В XIV веке они были повышены в ранге: стали митрополитами, а сугдейский еще в конце XIII века². Но это повышение не свидетельствует о подъеме значения и благосостояния кафедр. Более других обеднела, по-видимому, кафедра Херсонская. Когда патриарх назначил в Херсон митрополитом Иеремию, то взял с него обязательство, что тот после посвящения не будет искать предлога оставаться в столице, просить о переводе на другую кафедру и бояться трудности управления этой епархией³. Между таврическими митрополитами происходили споры из-за пограничных мест и доходов, с них поступавших. Так, в 1317 году патриарх разбирал тяжбу между митрополитами готским и сугдейским. Запустевшие от татарского погрома селения, принадлежавшие к Сугдейской епархии, оказались через некоторое время, когда жители в них воротились, подначальными готскому митрополиту, который стал взимать с них каноническую подать (τὸ κανονικόν). На это принес жалобу патриарху сугдейский митрополит⁴. От конца того же XIV века имеется целый ряд документов о спорах между митрополитами херсонским с одной стороны и готским и сугдейским — с другой. Предметом спора между херсонским и сугдейским митрополитами было селение по имени Элисс. В половине XIV века оно принадлежало к Судгейской епархии, а потом было захвачено херсонским митрополитом. Когда дело было разобрано в 1376 году, патриарх воспретил херсонскому митрополиту возбуждать какие либо претензии на Элисс; но последующие патриархи несколько раз перерешали дело, и в 1390 г. Элисс был опять присужден херсонской епархии⁵).

С готским митрополитом у херсонского шел спор из-за обладания селениями: «Сикита, Парфенита, Лампас, Алуста и Алания»⁶. Это дело разбиралось в 1382 году и затем в 1384. — Три имени из этих пяти совершенно ясны; Сикита — очевидно Никита (ныне Никитский сад), представляет затруднения только Алания, лежавшая, очевидно, где то к востоку от нынешней Алушты на побережье, как видно из другого акта. Спорные местности были присуждены готскому митрополиту; но споры не прекратились и дело дошло даже до убийств. Патриарх поручил сугдейскому митрополиту вновь разобрать это дело. В документе 1385 года сохранилось дело о местности Кинсанус, которая была присуждена готскому митрополиту⁷. А в 1390 году местность Кинсанус (χώρα Κινσάνους) и «все приморские места: Фуна, Алания, Алуста, Лампадопарфенита, Сикита и Хрихари (Φούνα, Ἀλανια, Ἀλούστα, Λαμπαδοπαρϑενιτα, Συκίτα, Χρίχαρι) возвращены херсонскому митрополиту»⁸. — В документах, касающихся этой многолетней тяжбы, не редко указывается на бедность Херсонской митрополии. В тех же документах помянуто под 1371 и 1384 годами о существовании на морском побережье патриаршего владения по имени Ялита (Γιαλίτα), которое поручено было ведению сугдейского митрополита. Имел патриарх владения и в Готской епархии, которые, к сожалению, не названы в документе по именам⁹.

Хотя документы говорят только о раздорах между таврическими иерархами, но они в тоже время являются свидетельством о том, что исконное население оставалось православным, сохраняло свой греческий язык и свое национальное самосознание; власть императора прекратилась уже над теми областями, и генуэзцы еще в 1350 году возбраняли греческим судам ходить дальше устьев Дуная, не допуская их до Херсона и дальше расположенных портов¹⁰. Таврические греки поддерживали и возобновляли старые церкви, созидали новые, сооружали новые пещеры в старых монастырях для церковного богослужения и жительства. Иссеченные на стенах пещер кресты, уцелевшия, а чаще полустертые надписи должны быть отнесены по большей части к XII—XV векам. В одной из пещерных церквей под Инкерманом имеется надпись с датой 1272 года.

Вся страна, на сколько она не была предоставлена генуэзцам, находилась во власти татар. Имя золотоордынского хана Тохты (✝ 1313 г.), или может быть Тохтамыша, значится в одной христианской надписи, найденной в Мангуп-Кале¹¹. В Чуфут-Кале, древнем Кырк Йере, доселе уцелел мавзолей (тюрбе), в котором была погребена дочь Тохтамыша, Ненкеджан-ханым, умершая в 1437 году¹². Но господство татар не устраняло возможности политической самостоятельности туземного населения, занимавшего крымские горы, и в том же самом Мангуп-Кале, древнем Доросе, который в ту пору назывался Феодоро, сидел независимый от итальянцев князь, по имени Алексей. Был ли то потомок древних готских князей или византийских топархов, высвободившихся из под власти империи, гадать об этом трудно. На одной надписи, сохранившей память о его деяниях, носящей дату 1427 года, он называется: «господин Алексей, властитель города Феодоро и поморья»¹³. В тексте надписи речь идет о сооружении храма и крепости (κάστρον). Камень с этой надписью попал в научный оборот не прямо с места своего нахождения в те давния времена, а потому возможно сомнение насчет того, о какой крепости он свидетельствует: разумеется ли здесь столица Алексея, Феодоро, или другое какое-нибудь место, например, нынешний Инкерман. «Митрополитом города Феодоро и всей Готии» был тогда преосвященный Дамиан. Его имя и титул сохранила надпись с датой того же 1427 года, найденная в Партените. Она заключает в себе свидетельство о восстановлении за ново старой церкви св. апостолов Петра и Павла, сооруженной некогда св. Иоанном Готским¹⁴.

Балаклава (Альбом Иванова Е. рис. 58)

Владетель Готии поддерживал сношения с двором трапезунтских императоров, и в 1426 году его дочь Мария прибыла в Трапезунт, чтобы вступить в замужество с царевичем Давидом¹⁵, который потом был последним трапезунтским императором (1458—1462). Генуэзцы видели в Алексее узурпатора, который самовольно удерживает в своей власти местности, принадлежащие по праву Кафе. Осуществляя свое право на поморье, Алексей укреплял порт Каламиту (ныне Инкерман)¹⁶ и грузил здесь корабли, на что жаловались консулы Кафы в своих донесениях в Геную. В 1433 году Алексей сделал попытку расширить пределы своего поморья. В Чембало (Балаклава) составился заговор: местное греческое население овладело крепостью и передало ее Алексею. Когда весть об этом дошла до Генуи, немедленно снаряжен был флот под командой Карла Ломеллино. Высадившись в Кафе в 1434 году, Ломеллино пошел на Алексея и отнял у него Чембало. Но он его не отрезал от моря, и генуэзцы жаловались и после того на морскую торговлю в Каламите.

В ту пору, когда в горах Готии властвовал Алексей, над генуэзским владычеством в Тавриде и над всем христианским ее населением собирались грозные тучи. Турки имели решительный успех в своей борьбе с империей и теснили Византию с обеих сторон. В половине XV века внутренние и внешние нестроение в черноморских колониях Генуи повели к выработке нового устава (1449 г.), который должен был устранить злоупотребления и, упрочив внутреннюю и внешнюю безопасность в колониях, содействовать поднятию их благосостояния и значения. Но дело не остановилось на этой реформе под влиянием событий внешних. Немедленно после взятия Константинополя Магомет II осадил Галату, генуэзскую часть города, разрушил ее стены, предал на разрушение дома и имущество жителей, а их самих продал в рабство или разогнал. Это было 2 июня 1453 года. Генуэзская республика, желая спасти свои черноморские владения, прибегла к помощи Банка св. Георгия, обладавшего громадными средствами, и в ноябре того же года состоялась передача всех владений Генуи на Черноморском и Азовском побережьях в собственность Банка. Сношения между Генуей и Кафой стали затруднительны, так как приходилось проходить Босфор, оба берега которого были во власти турок. В самом узком месте пролива стояли друг против друга турецкие форты Анатоли-Иссар и Румели-Иссар, метавшие ядра в генуэзские корабли. Храбрые генуэзские капитаны проходили однако не раз благополучно через пролив и доставляли в Кафу боевые запасы и войско. Явился и другой путь, по которому поддерживались сношения метрополии с колониями: через через Венгрию и Молдавию, и еще более далекий — Польшу и Великое Княжество Литовское. Крепость Монкастро, возникшая на месте древней Тиры на правом берегу днестровского лимана, принадлежала генуэзцам и в это смутное время перешла во власть воевод Молдавских.

В этих трудных условиях доживали свой век генуэзские колонии. Мечты папы Каликста III вызвать против турок крестовый поход не осуществились. Население Кафы искало помощи у польского короля Казимира IV и в 1465 году набрано было 500 казаков, которые под командой Галеаццо направились мимо Брацлавского замка на юг. Казаки ограбили Брацлав, но на пути их нагнало литовское войско и истребило почти всех. Лишь немногие вместе с Галеаццо добрались до Кафы¹⁷. Хотя генуэзцы и не признавали законности господства князя Готии Алексея, во мирились теперь с самостоятельностью этого владения и вступали в сношения с преемниками Алексея, как естественными союзниками в отстаивании свободы христианского населения Тавриды от исповедовавших мусульманство татар. С перенесением столицы из Солхата в Бахчисарай в 1428 году татары стали непосредственными соседями Таврической Готии. Быт может, к этому времени относится взятие Кырк Йера, благодаря хитрости бея Яшлавского, и предоставление этого прежде христианского города караимам, которые удержались в нем с тех пор до начала XIX века, когда он окончательно запустел.

В 1475 году произошла катастрофа, положившая конец свободе христианского населения Тавриды: Кафа пала под соединенными усилиями татар и турок. Цветущий центр культуры был уничтожен, и его население было перебито или выселено в Константинополь. Судьбу Кафы разделили и другие города генуэзцев, а также и властитель Готии. Князем Феодоро был в ту пору «Исайко», как именуется он в русских современных документах. Не задолго до своей гибели «Исайко, князь Мангупский» вступил в сношения с Московским царем, предлагая свою дочь в замужество наследнику московского престола. Царь Иван Васильевич начал было переговоры; но этому проекту не было суждено осуществиться, и прибывший в Крым посол русского царя не застал уже в живых Мангупского князя.

Примечания

1. Parthey, Not. Episc. XI 97 — от времени императора Исаака Комнина; но при Михаиле Палеологе Фуллы опять стоят особо.

2. ib. р 136, список епархий из времени Андроника младшего (1282—1328).

3. Acta Partriarchatus Const. I, № 83, документ не имеет даты; относится он к первой половине XIV века.

4. ib. № 41, p. 75—76.

5. ib. II № 419, p. 150.

6. ib. № 367, p. 67.

7. ib. № 368, p. 69—70.

8. ib. № 419, p. 148—150.

9. ib. №№ 367; 371, II, p. 68; 74.

10. Niceph. Greg. II 877 (XVIII 2).

11. Х. н. ю. Р. 46.

12. З. О. О. II 527.

13. Х. н. ю. Р. 45.

14. ib. 71.

15. Panaret. Chron. Trapez. с. 57. (Хаханов, Трапезунтская хроника. Москва. 1905).

16. См. карту Бенинказы.

17. З. О. О. I 513.