Александр Михайлович и Татьяна Борисовна Потемкины

В 1832 году владельцем Артека стал князь Александр Михайлович Потемкин, действительный тайный советник, Санкт-Петербургский губернский предводитель дворянства. Князь Александр Михайлович приходился родственником светлейшему князю Г.А. Потемкину, так как его мать, Татьяна Васильевна, урожденная Энгельгардт, была одной из пяти племянниц знаменитого фаворита Екатерины. Вторым браком она была замужем за князем Н.Б. Юсуповым, владельцем знаменитой усадьбы в Архангельском.

Несмотря на громкое родство и богатство, А.М. Потемкин не имел блестящего положения в свете. Уже будучи в зрелом возрасте, он женился на очень молодой княжне Татьяне Борисовне, урожденной Голицыной, одной из самых красивых женщин своего времени. Они были абсолютно разными людьми, однако брак оказался на редкость счастливым. Супруги прожили вместе 53 года, сохранив нежное отношение друг к другу до конца жизни.

Княгиня Татьяна Борисовна Потемкина — владелица прекрасного имения в Артеке

Александр Михайлович Потемкин был предводителем дворянства, а его жену земные почести совсем не занимали. Она, несмотря на молодость и красоту, жила в большом свете только с одной целью: просить за несчастных, навещать больных, кого утешать, кого наставлять, кого обращать на путь истинный.

Любовь, ровность в поступках и в обхождении с людьми были присущи княгине Потемкиной всегда. Ее дом на Миллионной улице в Петербурге был постоянно полон народа. За всех она неустанно хлопотала, всем старалась помочь, пользуясь своими связями и родством с министром духовных дел князем А.Н. Голицыным. Обладая большим состоянием, добрая княгиня много средств тратила на поддержание и восстановление монастырей, улучшение быта своих крепостных людей. Каждому, кто просил, она всегда готова была оказать денежную помощь. Если же средства, которые ей выдавал муж на благотворительные дела, заканчивались и Татьяна Борисовна не могла удовлетворить очередного просителя, она приходила в отчаяние, просила мужа о выдаче новой суммы, а он, зная готовность супруги отдать последнее платье, был несколько скуповат и не любил выходить из семейного бюджета. Даже бриллианты жены Александр Михайлович хранил у себя: когда надо было их надеть — старшая фрейлина приходила к нему за украшениями, получала их, надевала на свою госпожу, а по возвращении княгини драгоценности опять отправлялись на сохранение к мужу.

Доброта Потемкиной не знала границ. Случай, который произошел однажды с игуменьей в ее доме, был известен всему Петербургу, в том числе и Императорской семье.

Приехав в Петербург по делам своей обители, одна монахиня попросила разрешения Татьяны Борисовны остановиться у нее. Но так случилось, что в это время большой дом Потемкиных был уже «полон как яйцо», и хозяйке ничего не оставалось, как предложить игуменье небольшую комнатку рядом со своей спальней. Нежданная гостья с радостью приняла предложение. Привыкшая к скромной монастырской пище, игуменья, не подумав, ела все, что ей предлагали в этом гостеприимном доме, и не сразу почувствовала себя дурно. Проводив вечером постоялицу в ее комнату, Татьяна Борисовна предупредила, что муж не знает об этой их затее, и просила не выдавать себя. Та успокоила хозяйку, сказав, что будет лежать смирно, чтобы не обращать на себя внимание. Но прошло совсем немного времени, как женщине от непривычной и обильной пищи сделалось дурно, и Александр Михайлович, услышав в соседней комнате возгласы и шум, был удивлен и даже испуган. Татьяне Борисовне пришлось признаться мужу, что рядом с их спальней находится посторонний, незнакомый ему человек. «Но это монахиня, мой ангел, которую я поместила в своей комнате, потому что другой не имею», — сказала она. Князя от этих слов бросило в жар, но и на этот раз Александр Михайлович смирился, не упрекнув ни словом за поступок, который совершила от доброго сердца его жена. На другой день весь город знал о происшествии с игуменьей, новость дошла даже до Императора Николая Павловича, который смеялся до истерики, слушая рассказ об этом забавном случае в доме Потемкиных. При всем при том Александр Михайлович обожал свою жену и выполнял любые ее желания, но находил, что всему должна быть мера.

По воспоминаниям современников, князь Александр Михайлович был страшный педант, человек привычки. Весь день у него был расписан не только по часам, но даже по минутам. Если приходило время закончить чтение, он даже до точки не дочитывал и закрывал книгу. Князь очень не любил людей, мешающих ему или заставляющих его менять хоть в чем-нибудь его размеренную жизнь.

Князя А.М. Потемкина все считали хорошим человеком, однако все хорошее, доброе он делал «из принципа», тогда как Татьяна Борисовна вершила добро в силу потребностей своей души и горячей любви к ближнему. Еще в детстве о ней говорили: «Бог улыбнулся, сотворив этого ребенка».

На протяжении всей своей жизни княгиня не раз убеждалась в чудотворной силе иконы. Перед самым приездом в Крым она еще раз испытала свою веру во Всевышнего. Об этом случае она писала позже в своих воспоминаниях. Ее беременная горничная почувствовала приближение родов при уборке комнат хозяйки. Мысль о том, что тяжелая работа ускорила роды, очень мучила Татьяну Борисовну. Она приходила в отчаяние, что не может ничем помочь бедной страдалице. Взяв свой образок, она положила его на тело горничной, и тут произошло чудо: Бог дал живого ребенка. Это одно из первых чудес, свидетелем которых стала Потемкина.

Осенью 1835 г. Татьяна Борисовна с мужем отправились в Крым. Жили они на берегу моря совершенно одни, тогда там не было ни церкви, ни общества, никаких развлечений. Только теплые октябрьские деньки и романтическая природа скрашивали их довольно однообразное существование. Здесь, в Артеке, горячая и пылкая душа Татьяны Борисовны несколько раз испытала сильные религиозные потрясения. Одно из них связано со смертью плотника, который заканчивал работы в их строящемся доме.

Люди говорили, что он связан с нечистой силой. Эти разговоры очень пугали набожную княгиню, и мысли одна чернее другой невольно приходили ей в голову. Однажды в погожий осенний день она увидела проходившего мимо их дома сгорбленного почти до самой земли человека. Поинтересовавшись, кто он и откуда, Потемкина узнала, что это тот самый силач-плотник. Тяжело больной, он еле дотащился до леса и упал без чувств. Мужчину принесли в дом, где продолжались его страшные мучения. Так как по соседству не было священника, который мог бы оказать духовную помощь страдальцу, у Татьяны Борисовны попросили образок. Она дала его с большой неохотой: мысль о том, что ее образок будет прикасаться к человеку неверующему, страшила ее. После смерти плотника образок ей вернули. Но Татьяне Борисовне казалось, что от прикосновения к грешнику икона утратила свою святость: она поставила ее в образницу и даже перестала дотрагиваться до нее.

Вера в образок была поколеблена, но княгиня никому не решалась поведать об этом. И вдруг через месяц она получает письмо от князя Александра Николаевича Голицына, в котором он писал о том, что у него есть одна хорошая знакомая, которая очень интересуется княгиней Потемкиной. Оказывается, той даме снилось, что Татьяна Борисовна утратила веру в свой образок и что это большой грех. Описанный сон стал для Потемкиной еще одним доказательством Божьего милосердия. Подобные доказательства она будет получать в своей жизни не раз, в том числе и в Крыму.

Позже княгиня вспоминала, что в первый год ее пребывания в крымском имении близ Аю-Дага она «страдала болью в груди». Кроме того, она страшно скучала, грустила, не видя любимого мужа, который тоже был болен и жил в отдельном маленьком домике. Единственная польза жизни в Крыму, по ее мнению, была в том, что она «осознала все свое ничтожество, все могущество Вседержителя и все его милосердие». Живя в Артеке, княгиня читала книги духовно-нравственного и религиозного содержания из библиотеки своего брата Андрея, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Тогда же в Крыму находились давние петербургские знакомые Татьяны Борисовны, и среди них — Николай Николаевич Раевский, с которым она была в переписке, княгиня Анна Сергеевна Голицына, баронесса Ж. Беркгейм. Они, без сомнения, оказали положительное влияние на душевное состояние и физическое здоровье Потемкиной.

А между тем, благодаря хорошему лечению знающего врача, она стала быстро поправляться. К приезду Императорской семьи в сентябре 1837 г. княгиня была уже совершенно здоровой.

Отношения с Императорской фамилией у княгини Потемкиной с детства были самыми доверительными. Она пользовалась исключительным положением при дворе в царствование Николая I и Александра II и могла в любой час появляться во дворце без доклада. Николай I, который очень любил Татьяну Борисовну и называл ее своей «игуменьей» или, в шутку, «митрополитом», никогда не отказывал ей в просьбах. Каждый год Государь и вся царская фамилия бывали у Потемкиных 12 января, в день ангела хозяйки, и 7 февраля, в день свадьбы супругов.

Путешествуя осенью 1837 г. по Крыму, Николай I с семьей также посетил чету Потемкиных. В свите Императора был поэт В.А. Жуковский, сопровождавший наследника — цесаревича Александра. Таким образом, можно сказать, что первым ребенком, приехавшим на отдых в Артек, был будущий Император Александр II. Не доезжая трех верст до Артека, Императрица, Государь и вся свита сели верхом и с большой дороги спустились парком к дому. Дом, стоящий в окружении редких растений, оливковых рощ, беседок, фонтанов, был небольшим, но уютным и прекрасно меблированным. Княгиня Татьяна Борисовна приготовила все для достойного приема августейшей семьи.

Добравшись до места в шестом часу вечера, Их Величества успели полюбоваться прелестным видом залива, освещенного последними лучами заходящего солнца, великолепными осенними красками живописной крымской природы, погулять по территории сада. Гостеприимные хозяева показали большой винный подвал, обширный виноградник, в котором произрастали редкие сорта винограда.

В девять часов вечера все собрались в столовой. Хозяева радушно угощали высоких гостей обильным и вкусным ужином. Прекрасно сервированный стол был богато украшен цветами, уставлен блюдами с фруктами и несколькими сортами винограда.

На следующее утро вся веселая компания пила в беседке горячий шоколад и после этого, проехав несколько верст верхом по крутым горам вдоль берега моря, двинулась дальше. Этот царственный визит, продолжавшийся два дня, был приятным развлечением в однообразной крымской жизни Татьяны Борисовны и Александра Михайловича Потемкиных.

Императорская семья покинула Крым лишь поздней осенью, поэтому и отъезд Потемкиных был отложен. Им пришлось провести здесь третью зиму.

Со времени приобретения крымского имения Потемкины постоянно благоустраивали его. При них здесь появился виноградник, насчитывающий более 100 тыс. кустов, где произрастал настоящий сорт винограда Мадера, которого еще не было в других местах Южного берега Крыма, прекрасный сад с множеством беседок, фонтанов, зеленых лужаек. Новые владельцы прелестного уголка, расположенного на берегу чудесного залива, построили церковь, дачи, а также винный подвал и другие хозяйственные помещения. Миниатюрная деревянная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, сооруженная в конце 1830-х годов, свободно вмещала 60 человек. Поэтическое название имения, данное Олизаром, — Кардиатрикон — при Потемкиных заменили на прежнее, менее сложное, — Артек.

После смерти князя Александра Михайловича Потемкина имение оставалось в собственности его вдовы. Вскоре, после приобретения Государем Александром II Ливадии для своей супруги Марии Александровны, княгиня Т.Б. Потемкина построила на территории Артека небольшую дачу для приема высокой гостьи, которая нередко посещала ее. Эта дача располагалась на самом берегу, около приморской нижней аллеи.

К сожалению, практически ни одна постройка Потемкиных в Артеке до наших дней не сохранилась. И это печально, так как, по мнению крымских краеведов, они были выполнены по проекту первого архитектора ЮБК Филиппа Федоровича Эльсона, занимавшегося обустройством дворянских усадеб на Южном берегу Крыма.

Дом Потемкиных был снесен уже в 60-е годы двадцатого века при строительстве в Артеке пионерского лагеря «Морской». Забыто и имя бывшей владелицы имения, замечательно доброй княгини, которую при жизни знали и любили все. 12 января, в день ангела Татьяны Борисовны, все стремились поздравить ее, молились за нее, все желали ей здоровья, начиная от Императора, Митрополита, представителей высшего духовенства, министров и генералов, светских дам и заканчивая теми несчастными, кто приходил в ее дом с просьбами и прошениями. Со всеми она была равною в обращении, для всех у нее находилось доброе слово.

Дожила княгиня Татьяна Борисовна Потемкина до 72 лет и скончалась внезапно 6 июля 1869 г. в Берлине, куда только что приехала лечиться от последствий сильного сотрясения, испытанного ею за два года перед тем при падении лифта, на котором она поднималась в церковь во дворце Великого князя Николая Николаевича старшего. Тело ее было привезено в Россию и предано земле рядом с мужем в Голицынской церкви Троице-Сергиевой пустыни близ Петербурга.

Небольшое монастырское кладбище существовало здесь с самого основания обители в 1732 г. Со времен Екатерины II там хоронили умерших из знатных аристократических семей. В XIX веке кладбище пустыни было одним из красивейших в Европе. Здесь покоились Ольденбургские, Апраксины, Строгановы, Потемкины, Шереметевы, Энгельгардты, Разумовские и представители других известнейших в русской истории фамилий. В пустыни нашли последний приют также известные деятели искусств, среди которых архитекторы А.И. Штакеншнейдер, А.М. Горностаев, поэт И.П. Мятлев, актер В.М. Самойлов и другие. Многие надгробные памятники и часовни этого кладбища были подлинными произведениями искусства.

В 1919 году монастырь вместе со всеми храмами был закрыт, через два года его настоятель игумен Сергий расстрелян, а монахи разогнаны. Уничтожение кладбища началось после того, как в монастырские здания въехала Школа переподготовки начсостава военизированной охраны промышленности ВСНХ СССР им. Куйбышева. Некогда красивейшее кладбище сровняли с землей, а монастырские постройки сломали или изуродовали. Трагическим символом сегодня воспринимается единственное сохранившееся надгробие — высокий мраморный крест на могиле архитектора А.М. Горностаева, создававшего когда-то монастырский ансамбль. На лопастях креста изображены постройки замечательного зодчего, большей части которых давно не существует...

После смерти Т.Б. Потемкиной имение Артек досталось родственнику, несовершеннолетнему князю А.Б. Голицыну, попечителями которого в 1875 г. оно было продано московскому купцу И.А. Первушину, основавшему здесь торговый дом «Первушин и сыновья».

Новый хозяин наладил промышленное производство высокосортных сухих и десертных вин. Качество этих вин было настолько высоко, что принесло Первушину титул поставщика вин Двора Его Императорского Величества. Позже Первушин прикупил имение графини Строгановой, основанное еще Таврическим губернатором А.И. Казначеевым.

Расположено имение Артек было в 5 верстах от Симферопольского шоссе, в 1 версте от нижне-земской дороги, в 5 верстах от Гурзуфа и от деревни Куркулет (ныне село Лавровое) в 1 версте, на самом берегу моря по направлению к имению Суук-Су. В те годы пляж, ширина которого составляла 5—6 саженей, был покрыт крупным камнем, неудобным для купания.

С 1890 г. и до национализации в 1920 г. имением владела вдова господина Первушина. К этому времени оно составляло 127 десятин, из которых 39 было занято под виноградниками. Здесь произрастали такие сорта винограда, как Алиготе, Саперави, Мадера, Каберне, Токай, Рислинг, Изабелла и другие. Вина получали в среднем до 30 000 ведер в год.

На территории прекрасного парка площадью 18 десятин росли яблони, груши, сливы, фундук. С водой проблем не было, так как имелось два собственных источника, а также два бассейна по 30000 ведер каждое. От бассейнов шли оросительные канавы и водопроводные трубы. Вода поступала из источника Вольды-Су деревни Дерменкой.

Большое экономическое имение Первушиных, в котором был даже телефон, включало двухэтажный каменный дом владельцев, дом для служащих, контору, казарму для рабочих. Среди нежилых построек были «морской дом» бывших владельцев, церковь, при ней колокольня с шестью колоколами, каретный сарай, конюшни, сарай для коров, оранжерея, домик для работы бондаря и плотника, помещение под кузницу и дом из 12 кладовых комнат.

При национализации имения в актах, составленных в декабре 1920 года, упомянуто, что на его территории находятся большие залежи высококачественного гранита. А экспертом Сербуленко было отмечено великолепное качество вин, хранившихся в винном подвале Первушиных в количестве 16 тыс. 843 ведер урожая 1915, 1916, 1917 годов.

В архиве сохранился любопытный документ, который несет печать того времени. «Опись вина по годам и сортам 16000 ведер невозможна. Вследствие присутствия в имении и в окрестностях несознательного элемента не представляется возможным открыть подвал для этой работы, при которой может быть похищена часть вина и вытекающие из этого обстоятельства последствия. Таковую опись возможно будет произвести по наступлению более спокойного для работы времени».

Записка составлена была заведующим группой имений Артек тов. Н.А. Лисуновым.

А жилой поселок, который находится в районе конечной остановки автобуса № 2 в Артеке, долгое время неофициально назывался Первушино.

В прекрасном уголке Южнобережья с чудесным климатом находились и другие частные владения, принадлежавшие известным ученым. По соседству с имением Потемкиных было куплено несколько земельных участков, и появились частные владения Н.А. Гартвиса, Метальниковых и Фон-Фиков.