Владимир Иванович Вернадский

Разделял политические взгляды писателя его троюродный брат, известный русский ученый, сосед по даче в Батилимане Владимир Иванович Вернадский.

Посвятив 60 лет научной работе, написав около 400 научных трудов, Владимир Иванович Вернадский стал основоположником новой науки биогеохимии, находящейся на стыке биологии, геологии и химии.

Человек энциклопедических знаний, академик Вернадский считал, что ничего случайного в этом мире нет. Неслучайна и личность каждого отдельного человека, она создана, утверждал ученый, долгим ходом прошлых поколений. Вот почему, проявляя интерес к окружающему миру, он интересовался собственной родословной и с завидным упорством проследил по документам жизнь своих далеких предков. История семьи Вернадских оказалась чрезвычайно интересной.

Один из предков, литовский шляхтич по фамилии Верна, во время войны Богдана Хмельницкого с Польшей перешел на сторону казаков и сражался с ними против панства. Когда же Запорожская Сечь Екатериной II была распущена и рассеяна, прадед Вернадского, Иван Николаевич Бернацкий бежал в Черниговскую губернию. Там после нескольких лет тихой семейной жизни односельчане выбрали его священником. Через некоторое время священник, ссылаясь на свидетелей из 12 дворян, подал просьбу о внесении его с детьми в список дворян, так как его дед и отец состояли войсковыми товарищами, значась свободными крестьянами. Но по чьим-то наветам Ивана Николаевича Бернацкого в список дворян не внесли. Дворянство выслужил дед Василий Иванович, фамилия которого с тех пор и стала писаться Вернадский. Он был военным врачом у А.В. Суворова, участвовал в нескольких походах, в том числе и знаменитом переходе через Альпы. Попав в плен к одному из маршалов Наполеона вместе с госпиталем, русский штаб-лекарь получил в Париже из рук Наполеона орден Почетного легиона за гуманное отношение к раненым без различия национальностей и армий, в рядах которых они находились.

Владимир Иванович Вернадский

Василий Иванович был женат на сестре Афанасия Яковлевича Короленко — Екатерине Яковлевне. Внук их, Владимир Галактионович Короленко, приходился, таким образом, троюродным братом Владимиру Ивановичу Вернадскому.

Сын Василия Ивановича Иван, окончив университет, защитил магистерскую диссертацию, а вскоре и докторскую, преподавал политическую экономию в высших учебных заведениях страны. 12 марта 1863 года у профессора Ивана Васильевича Вернадского и его жены Анны Петровны, урожденной Константинович, дочери украинского помещика, в Петербурге, на Миллионной улице родился сын Владимир, будущий крупнейший естествоиспытатель XX века.

Высшее образование будущий академик получил в Санкт-Петербургском университете, между прочим, сокурсником его оказался народоволец Александр Ульянов, брат В.И. Ленина, казненный за покушение на царя Александра III. На мировоззрение студента Владимира Вернадского оказали в большой мере произведения его брата, бывшего на 10 лет старше него, Владимира Галактионовича Короленко и творчество великого писателя Льва Николаевича Толстого. Позднее, определив свои политические взгляды, Вернадский стал членом ЦК кадетской партии, а председателем ЦК в 1905—1915 годах был его друг Иван Ильич Петрункевич.

Иван Ильич был женат на Анастасии Сергеевне, урожденной Мальцовой, ее дочь от первого брака, Софья Владимировна Панина, была последней владелицей прекрасного имения в Гаспре. В знаменитом гаспринском дворце, некогда построенном князем А.Н. Голицыным, по приглашению графини в 1901—1902 годах отдыхал Л.Н. Толстой. Тогда в гости к Толстому приходили многие известные писатели, общественные деятели: Антон Чехов, Владимир Короленко, Максим Горький и другие.

В августе 1912 года по приглашению гостеприимной хозяйки имения Софьи Владимировны здесь отдыхала и семья ученого В.И. Вернадского. В то время гаспринский дворец был центром, где собирались деятели либерально-демократического толка. Был приглашен сюда и Владимир Иванович, как член ЦК кадетской партии. О времени, проведенном в имении графини Паниной в 1912-м и позже, в 1914 году, у Вернадского остались самые приятные воспоминания, о чем он неоднократно писал в своих дневниках и письмах.

Впервые мысль о поездке в Крым появилась у Владимира Ивановича еще в 1893 году. Из письма к жене, Наталье Евгеньевне, 7 июля 1893 г.: «Мне страшно хочется света, тепла — я мечтаю о юге, но когда-то попаду туда!.. Меня влечет в Крым в сильной степени моя любовь к греческой древности. К той эпохе, когда человеческая, и физическая, и духовная личность достигла такой красоты».

И летом этого же года Вернадский открыл для себя полуостров, когда приехал на отдых по приглашению своего друга студенческих лет Владимира Келлера в имение Кеппенов-Келлеров — Карабах. Владимир Иванович остановился в доме брата Келлера — Максима, находившегося в отъезде. Дом этот, хотя и перестроенный, сохранился до наших дней. В Карабахе, наслаждаясь тишиной и покоем, ученый отдыхал, совершая прогулки в горы, осматривая окрестности поселка, наслаждаясь южной природой. Ежедневно Вернадский посещал своего друга Владимира Карловича Винберга, имение которого «Саяны» находилось недалеко, в Биюк-Ламбате.

Вместе они подолгу гуляли вдоль берега моря, купались и, конечно, вели беседы о политическом будущем страны. Владимир Иванович привез в Крым брошюру лидера либерального движения России И.И. Петрункевича «Ближайшие задачи земства», только что вышедшую за границей. Эта тема была близка обоим, особенно Винбергу, который несколько лет был председателем Таврической губернской земской управы. Под его руководством открывались в Крыму приюты для беспризорных детей, больницы, школы. По его инициативе была учреждена и Сакская грязелечебница, приобретшая впоследствии всероссийскую известность и функционирующая до сих пор. Благодаря усилиям Владимира Карловича в 1873 году в Симферополе был открыт первый частный банк. Винберг лично составил проект устава банка и направил его в Министерство финансов России. До 1891 года симферопольский банк являлся единственным в городе частным кредитным учреждением.

В.К. Винберг пользовался исключительным уважением и любовью местного населения, нравственный авторитет этого человека был огромен. Ценил своего друга и Владимир Иванович Вернадский. Каждый раз, приезжая в Крым, он обязательно навещал его. Последняя их встреча состоялась весной 1920-го... Через два года Владимира Карловича Винберга не стало.

Еще в 1899 году Вернадского заинтересовали сопки, и с целью их изучения он поднимался на сопки Крыма и Таманского полуострова. Экскурсии совершались под эгидой Общества испытателей природы. Ученый путешествовал вместе с сыном Георгием, они посетили Севастополь, Феодосию, Керчь. «Я очень много вынес из поездки по Таманскому полуострову для изучения сопочных процессов...», — писал Вернадский жене Наталье Евгеньевне в июле 1899 года. Исследуя сопки Крыма и Таманского полуострова, Владимир Иванович впервые в России открыл в грязевых вулканах бор.

Крымским адресом В.И. Вернадского является и дача Павла Александровича Бакунина (брата знаменитого анархиста М.А. Бакунина) «Горная щель», которая находилась между Массандрой и Ялтой, в ущелье Уч-Кош. Здесь Владимир Иванович был дважды. Весной 1916 года по приглашению племянницы жены, Софьи Бакуниной, он приезжал сюда на отдых. С этой семьей Вернадского связывали не только родственные отношения, но и многолетняя дружба. Имение было куплено Бакуниным в 1889 году у родственников генерала Ермолова, и затем в течение многих лет Павел Александрович и его жена Наталья Семеновна почти постоянно проживали здесь. Жили они уединенно, Павел Александрович редко покидал свой дом, а вот его жену в «старенькой, отслужившей многие годы чудной шляпенке, в капотике невиданных времен и невиданных фасонов» часто можно было встретить в Ялте.

Сергей Яковлевич Елпатьевский, хорошо знавший и лечивший обоих, вспоминал: «Жили они двое с юности до глубокой старости, неразрывно связанные глубокой любовью-дружбой. И жили с ними воспоминания. Давние, старые воспоминания в небольшом домике, который как-то быстро успел состариться, в домике со старой мебелью, с покойными креслами, тяжелыми недвижными столами. Полно было воспоминаниями и именьице. Только воспоминаниями. Земля не обрабатывалась, не рассаживались табаки и виноградники и фруктовый сад, но были особенные деревца и особенные скамеечки. Приезжал когда-то милый старый друг, и сидели они вместе на полянке, на красивом пригорочке, говорили о философии, о вечности, об абсолюте духа, а когда друг уезжал, на этом месте сажали деревцо, ставили скамеечку. Деревцо росло, и Павел Александрович с Натальей Семеновной приходили на это место, которое так и называлось именем друга, и вспоминали и мысленно беседовали с другом».

Сергей Яковлевич посетил больного владельца имения незадолго до его смерти. Павел Александрович, понимая свое положение, встретил доктора словами: «Нет, доктор, нет, не приходи, твоя наука не поможет...» — и тихонько пожал руку Елпатьевскому.

Вскоре после смерти мужа захворала и Наталья Семеновна, в это же время в Гаспре тяжело болел Лев Николаевич Толстой. Толстой и Бакунина были знакомы с молодости и, узнав от Елпатьевского, лечившего обоих, о болезни друг друга, расспрашивали его и передавали через него приветы и пожелания выздоровления. Надо сказать, что, несмотря на неутешительные прогнозы врачей, оба тогда поправились. Толстой через некоторое время покинул Крым, а Наталья Семеновна продолжала жить в «Горной щели», ожидая смерти, чтобы наконец оказаться рядом с любимым мужем.

Во время посещения «Горной щели» Вернадским милых стариков уже не было в живых. После них остался старый дом с прогнившими террасами, плакучими ивами, посаженными Павлом Александровичем, и могила-склеп на зеленой лужайке у леса. Над склепом сохранился маленький алтарь с сухими цветами в вазочках и надписью: «Блаженны алчущие и жаждущие правды — ибо они насытятся». После смерти супругов осталась большая библиотека Павла Александровича и переписка с женой и друзьями.

В письме Александру Евгеньевичу Ферсману, с которым ученого связывало более 40 лет совместной деятельности, начиная со студенческих лет Ферсмана и работы в Академии наук СССР, Вернадский писал: «Горная щель» над Ялтой примыкает к лесам Массандры за городской больницей. Характерно, что в эту дачу нельзя проехать на извозчике, можно лишь пройти. Отдаленный шум города и еще больше шоссе слышен, но вообще вы находитесь в совершенной тиши — среди солнца, зелени, чудного широкого вида — без моря... Запущенный сад и дом еще полны нетронутой пока памятью этого (Павла Александровича Бакунина) одного из последних русских философов идеалистов XIX века, имевших корни в немецком идеализме начала XIX века...».

Отдыхая в «Горной щели», Владимир Иванович не переставал думать о работе. А.Е. Ферсману он писал: «Вчера с Любощинским ездил на Красный камень — одна из самых красивых поездок в Крыму, какую я видел, по новой, законченной в 1913 году дороге, в вековом сосновом и буковом лесу и с удивительным видом на море. Все это, конечно, хорошо, но сейчас уже надо приняться вновь за срочную работу. Конечно, я провел эти дни недаром даже с этой точки зрения. Все время работает усиленно мысль и многое для меня выясняется».

Работа всегда была для В.И. Вернадского на первом месте, о здоровье и отдыхе он думал мало. Только по настоянию врачей, которые обнаружили у него туберкулез, летом 1917 года он поехал на юг, на Украину. Через год, в 1918 году, ученый был избран первым президентом Украинской Академии наук. Семья его. спасаясь от голода и разрухи в период Гражданской войны, перебралась в Крым, в «Горную щель». А в январе 1920 года в Ялте оказался и Владимир Иванович, прибыв последним пароходом из Новороссийска. Тяжело заболев сыпным тифом, он оставался на даче Бакуниных до весны 1920 года.

Несмотря на болезнь, продолжающуюся Гражданскую войну, крымский период жизни Вернадского стал очень важным в его судьбе. Он был наполнен напряженной творческой научно-исследовательской, учебно-организационной и общественной деятельностью. Здесь ученый продолжал работать над своим главным трудом — «О живом веществе».

Вернадский выяснил, что месторождения серы на Керченском полуострове часто связаны с залежами нефти или асфальта, что выделения хлопьевидной или аморфной серы наблюдаются здесь в руслах сернистых источников. Им была найдена сера также в виде гнезд и прослоек в мергеле и песчанике близ горы Опук в восточной части полуострова. Ученый указывал, что свободная сера содержится в грязях местных озер, например, Мойнакского и Сакского (близ Евпатории). В Крыму он впервые в истории изучения почв обратил внимание на специфическую геохимическую роль живого вещества в почвообразовании. Он определил почву не только как продукт взаимодействия между горными породами и организмами, но и как систему этого взаимодействия.

В Крыму академик Вернадский обосновал крупные открытия и выводы в учении о биосфере, послужившие предтечей его представлений о ноосфере.

Весной 1920 года, едва оправившись от тяжелой болезни, Владимир Иванович приступил к работе в Таврическом университете. После внезапной смерти ректора университета Р.И. Гельвига на эту должность был избран В.И. Вернадский. «Если бы он не умер, я был бы в Лондоне», — писал позже ученый. Избрание ректором было для него неожиданным. Но, несмотря на то, что семья ученого отнеслась к новому назначению неодобрительно, Вернадский не смог отказаться, объяснив, что принял свое решение «...ввиду того общего значения, какое имеет и должен иметь Таврический университет в деле возрождения науки и высшего образования в России».

Ректором Таврического университета В.И. Вернадский пробыл менее трех месяцев, в январе 1921 года его сменил профессор А.А. Байков, которого лично еще с дореволюционной поры знал командир Красной Армии М.В. Фрунзе. К июню 1921 года реорганизация вуза, которой занималась ЧК, завершилась. С 1925 года в Крыму останется только педагогический институт, и возродится он как университет лишь в 1972 году, а в августе 1999-го станет Таврическим национальным университетом им. В.И. Вернадского. Владимир Иванович Вернадский заслужил это.

А в то неспокойное время он был отстранен от преподавания и с группой профессоров Таврического университета 23 февраля под усиленной охраной ЧК выехал из Симферополя в Москву в специальном вагоне санитарного поезда, выделить который распорядился бывший ученик Вернадского народный комиссар здравоохранения Н.А. Семашко.

Владимир Иванович покинул полуостров навсегда. С собой он вез законченную рукопись книги «О живом веществе», которая впоследствии принесла ему всемирную славу. Крыму академик Вернадский посвятил более полутора десятков опубликованных работ.

6 января 1945-го на 82 году жизни В.И. Вернадский умер, как и его отец, от кровоизлияния в мозг.

В свое время Владимир Иванович Вернадский стал одним из 26 пайщиков известного дачного поселка в Батилимане. Именно там он хотел осуществить свою мечту — построить дом на собственном земельном участке. Вступив в число пайщиков, среди которых было много знакомых ученого и даже родственники, Короленко и Станиславский, он выбрал участок под номером 17.

У подножья горы Куш-Кая,
На земельном участке семнадцать,
В можжевеловой роще у скал
Строил дом свой Владимир Вернадский.

Выбрав в спутники сердцем лиман,
Он мечтал о гармонии вечной,
Чтоб огромный любви океан
Окружал шар земной бесконечно.

Колыбель для космических грез...
Ноосферой пронизаны зори,
А вокруг только горы и лес
И вдали синь бескрайняя моря.

Такие стихи написала поэтесса Марта Дорошко, сотрудник библиотеки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского после посещения Батилимана, одного из крымских адресов всемирно известного ученого.

Высоко над уровнем моря, среди каменных глыб, густо заросших можжевельником, была найдена площадка, пригодная для строительства дома. Отсюда взгляду открывался необозримый простор безбрежного моря и величественные горы.

Георгий Владимирович Вернадский

Начались строительные работы, которыми руководила жена Владимира Ивановича Наталья Егоровна. Семья надеялась, что лето 1917 года сможет провести на собственной даче. Но достроить дом Вернадские не успели. Последним, кто побывал на даче в Батилимане, был сын ученого Георгий Владимирович. Г.В. Вернадский, находясь в эмиграции, вспоминал: «Летом 1919 г. ввиду успешного положения на фронте появилась надежда, почти уверенность, что большевицкому засилью подходит конец. В связи с этим мне хотелось закончить устройство участка земли, который моя мать купила в 1916 г. к югу от Севастополя в Баты-Лимане... Чтобы добраться туда из Симферополя, надо было ехать в поезде (всегда набитом битком) до Севастополя. Оттуда можно было нанять извозчика до Баты-Лимана, но я почти ходил пешком (верст 12). В это лето дачников в Баты-Лимане было очень мало — две-три семьи в верхнем ярусе, сколько помню, в это время никто кроме меня не приезжал. У моря жил художник Билибин, с которым я познакомился и довольно часто у него бывал. Познакомился я и с молодой художницей Людмилой Евгеньевной Чириковой, дочерью писателя Чирикова. Много позже в Америке и Нина, и я подружились с ней и ее мужем Борисом Николаевичем Шнитниковым, с которым мы когда-то встречались еще в Петербурге.

Приезжал я в Баты-Лиман дня на два, но не каждую неделю. По совету старожилов я сговорился насчет завершения нашего дома с греком Кирьяком, жившим в соседней деревушке. Его главная задача была отделать начисто стены и крышу и построить цистерну для сбора дождевой воды — насчет пресной воды в Баты-Лимане было скудно.

Приходя на работу, Кирьяк приносил себе кое-какую еду и для меня — за плату — хлеба и яиц. Приносил и две бутылки питьевой воды. Платил я ему за работу по часам. Дело продвигалось медленно, но все же продвигалось. Вспоминаю свои поездки в Баты-Лиман с удовольствием. После катастрофы Добровольческой армии зимой 1919/20 года о мирном строительстве уже нельзя было думать. Я больше в Баты-Лиман не ездил, и домик наш оставался недостроенным».

Весной 1920 года недостроенная дача В.И. Вернадского была продана, на то у семьи были веские причины, и основной из них было желание покинуть Россию, так как уверенности в победе Врангеля не осталось.

Старшее поколение Вернадских осталось в России, а дети уехали, сначала, осенью 1920 года, эмигрировал сын, позднее, в 1922-м — дочь Нина. Георгий Владимирович был вынужден покинуть Крым, так как, оставаясь профессором Таврического университета, был назначен на должность начальника отдела печати штаба Врангеля. Вместе с ним покинула родину и его жена, тоже Нина. 30 октября 1920 года они погрузились на пароход «Рион», который вечером вышел из Севастополя. На следующий день, «кажется, к вечеру, по распоряжению Врангеля, меня, Нину и Цебрикова сняли с парохода. Для начала отвели нам места на полу в большом зале русского посольства, переполненного уже беженцами. Таким образом, мы все еще были в России.

Врангель вызвал меня к себе. Я вкратце доложил о ликвидации отдела печати. Этим моя служба закончилась. Врангель распорядился, чтобы мне из казначейства выдали 100 ам. долларов... Через несколько дней я простился и с Врангелем, и с Кривошеиным с глубоким чувством уважения к ним обоим... Сотни тысяч русских людей были в эту пору выброшены событиями из родной страны. Как и всем, нам с Ниной предстояла теперь борьба за существование на чужбине», — вспоминал Георгий Владимирович.

За границей судьба детей великого ученого сложилась удачно. Каждый из них занимался своим делом, Нина Владимировна — медициной, Георгий Владимирович — историей.

Владимир Иванович и Наталья Евгеньевна Вернадские с детьми Георгием и Ниной. Рядом с Н.Е. Вернадской ее брат П.Е. Старицкий

В 1925 году в Праге Нина Владимировна вышла замуж за русского эмигранта Н.П. Толля, археолога по профессии, и осталась с мужем в Чехословакии. В 1929 году у них родилась дочь Татьяна. Позже семья переехала в США, где Нина Владимировна возглавила частную психиатрическую клинику.

Сын Вернадского Георгий Владимирович первоначально жил в Афинах, а затем переехал в Прагу, где работал профессором истории русского права на русском юридическом факультете. В 1927 году был приглашен в Йельский университет. В американский период жизни Г.В. Вернадский подготовил ряд серьезных книг по русской истории, там же написаны им и воспоминания, которые были впервые напечатаны в «Новом журнале» в 1971 году.

Так случилось, что в последний раз семья ученого была вместе в 1920 году в Крыму. Позднее В.И. Вернадский все же виделся со своими детьми: с сыном — в 1932 году под Прагой, с дочерью — в 1936-м в Праге.

В Батилимане сохранились полуразрушенные стены первого этажа дома великого ученого, и только окружающая развалины природа по-прежнему хранит свою первозданную красоту.

* * *

Многие пайщики дачного поселка, как и Вернадский, не успели построить дома в Батилимане, и мечта их так и не осуществилась. Революционные события в России, террор, голод, разруха, Гражданская война разбросали близких друзей и родственников по разным странам и континентам.

Среди тех, кто оказался на чужбине, были: художник И.Я. Билибин, писатель Е.Н. Чириков, ученые С.И. Метальников и М.И. Ростовцев, общественные деятели И.И. Петрункевич, П.Н. Милюков, инженер-электротехник В.А. Кравцов и многие другие. Все они покидали родину по разным причинам, но никто не думал, что навсегда. Каждый был уверен, что отъезд этот временный, «до Рождества», «до будущей весны», и так лет пять определяли они сроки своего вынужденного пребывания за границей. Но куда бы ни занесла их судьба, повсюду они создавали свою «малую Россию», стремясь по возможности сохранить очаги культуры, православной веры, сберечь национальную самобытность.